Дорогая Наталия!
Думаете, старость начинается с первых морщин, седых волос или стариковских болезней? Нет, гораздо раньше. Старость наступает тогда, когда ей позволяют,. Старость начинается со страха перед будущим… Французский писатель Андрэ Моруа написал
«Настоящее зло в старости – это не слабость тела, а безразличие души…» Переход от молодости к старости происходит так медленно, что нормальный человек, едва ли его замечает.. Однако в некоторых случаях «осень» атакует внезапно – когда человек, являя слабость души и растленье духа, в страхе сам «программирует» себя на скорое увядание. Про это иссушение души отлично написал поэт Евтушенко:
Мы стареем не от старости
Не от прожитых годов.
Мы стареем от усталости,
От обид и от грехов.
От тоски и обреченности,
От несбывшейся любви,
От житейской безысходности,
Повседневной суеты
От забот, что только множатся
От проблем, что не решаются
Мы стареем раньше возраста
Ибо души иссушаются.
Маловеру кажется — в старости только болезни, бессилие и одиночество. А ведь на самом деле, старость — это не темный тупик жизни, над входом в который начертано: «Оставь надежду всяк сюда входящий». Бояться нужно не старческой немощи вообще, а старости безблагодатной - безрадостной и бездеятельной.
Растленье духа не врачуют годы.
Неисцелим презревший врачевство.
И старость, семенящая за модой,
Уничижает наше естество.
Любое время - слово жизни-песни.
Осмыслив песнь, уже не отвращусь
Морщин ли, седины или болезни:
Безблагодатной старости страшусь!
(иеромонах Роман)
Как обрести в старости что-то доброе и хорошее? Можно ли подготовиться к ней? Как с ней справляться? Не надо пытаться удержать то, что нельзя вернуть -. принимайте старость с молитвенным спокойствием и бесстрастной отрешенностью. Кроме того, старение — это не более чем плохая привычка, которой человек, знающий смысл жизни, не имеет времени следовать. Такие деятельные люди всегда стареют медленнее, ибо у них есть обоснованные причины, чтобы жить. Можно избежать духовной старости, ведя активный творческий образ жизни. Старость – это Божья награда, библейское
«время разбрасывать камни» (Еккл. 3:5). Это - время поспелости, время с щедрой радостью делиться тем, что накопил в молодости.
Как пот, остывает горячего лета усталость.
Ах, добрая осень, такую бы добрую старость:
Чтоб вовсе она не казалось досрочной, случайной
И все завершилось, как нынешний год урожайный;
Чтоб малые только ее возвышали недуги.
И шла бы она под уклон безо всякой натуги.
(Александр Твардовский)
Господь сказал:
«Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). Поэтому не нужно бояться в старости «впасть в детство». Радость питается детством, и детство духовным здоровьем, и здоровье это дается Богом. Это счастье - радоваться Богу так сильно, как это умеют дети! Это - дар Божий, чтобы уметь радоваться небу, солнцу, просто радоваться каждому встречному и всем людям,. Это простое счастье никак не связано с состоянием здоровья, социальным статусом и материальным положением, но лишь измерив жизнь в глубину своих понесенных страданий, человек приобретает в старости дар рассуждения в полноте мудрости и сопричастность святости в вечности бытия.
С детством человека неразрывно связано удивление. Увы, оно вместе с нашим детством, покидает чуждый ему мир, в котором подросток с шестнадцати лет, а то и намного раньше, уже расталкивает локтями соседей и больше ничему не удивляется. И никакие деньги, ни власть, ни красота, ни слава уже не дадут человеку того счастья, той детской радости, о которой мы грезим и не находим ее - первого открытия величайшего Божьего творения – прекрасного мира. Человеку надо в старости вернуть себе детство, и тогда ему вернется любопытство, и с ним вернется и сказочный праздник жизни. На такие праздники у большинства пожилых людей, озабоченных бесконечными материальными проблемами, борьбой с болезнями и безумной гонкой за увядающей привлекательностью, духа не хватает – во все дни они, как за призрачный спасательный круг, обреченно хватаются за свои мнимые «богатства», не понимая, что груз сей лишь сильнее тянет их ко дну. Нет в этом ни детского любопытства, ни взрослой мудрости, ибо представление от том, что этой наружной шелухой кончается их жизнь - это путь духовной слепоты, игрушек ложной детскости, ибо сказано Апостолом
«не будьте дети умом» (1Кор.12:40). Ум должен оставаться взрослым, а сердце ребенком, тогда ум получает зрение, достигает познания всей, а не только внешней «оберточной» реальности. Настоящая старческая мудрость приходит к человеку, когда, обретя в своей жизни сокровища, он не поклоняется им, а, как ребенок, собирает людей в свою «песочницу» и, радуясь, щедро делится с ними. Тогда Ангел Господень сам приходит к нему, как к хозяину своему и другу, и свободно садится со всеми за праздничный стол. Настоящий христианин в старости не циник, не замученное работой и бытом поблеклое существо, не ворчливый и надоедливый старик, живущий только для того, чтобы напоминать всем о своем давно утерянном социальном статусе. Это тот, кто умеет совместить в своей душе детскую доверчивость и взрослую трезвость, открытость людям - и жизненный опыт, ощущение радости бытия - и понимание, какие «фальшивые игрушки» стоит выкинуть из «песочницы».
Не бойтесь старости - она может быть доброй и прекрасной! Как, например, у известного православного писателя и неутомимого блогера
Ильи Ароновича Забежинского:
ПРЕДДВЕРИЕ СТАРОСТИ
Я вот что скажу. Мне нравится входить в возраст. Недавно было 47, потом 48, за ними 49, 50, теперь 53. Мне очень нравится этот возраст, он мой. Мне в нем уютно.
Можно неспешно ходить. Можно неторопливо думать. Можно выбирать.
Еще родители живы и можно с ними совсем примириться, ничего не делить и относиться к ним уже понемножечку, как к детям.
А наши дети сами уже вырастают и начинают, как к детям, относиться к нам. Мне это нравится. Мне нравится с ними все больше дружить на равных. Мне не хватает их маленьких - это так. Но как друзья, они мне тоже очень нравятся. И, похоже, очень скоро мне и самому понравится быть маленьким.
Мне нравится, что на голове мало волос. Я столько сил тратил всю свою жизнь, чтобы убирать эту вечную челку со лба, она вечно мокрая была от пота, а теперь ее нет. Я могу стричься коротко или длинно, челки нет, и мне легко.
Мне нравится, что я чего-то не помню. Я уже имею право чего-то не помнить. Мои дети так и говорят мне, а-а-а, ты все равно ничего не помнишь. Мне это нравится. Это ж так здорово иметь право помнить не все.
Мне нравится пришепетывать при разговоре. А я знаю, что слегка пришепетываю. Мои зубы не все мои, и это мне тоже нравится. Раньше я был один, сам по себе, а теперь нас двое: я и мои зубы. Раньше мне было все равно, какие они, а теперь я гляжу на них, и они мне очень нравятся.
Мне нравится поскрипывать при ходьбе. Я могу кому угодно сказать, простите, мне неудобно так быстро идти, и всякий отнесется к этому желанию с уважением. Еще и спросят, тебе нехорошо? Запыхался? Одышка?
Вообще, появившееся право на неторопливость мне очень нравится. Мир стоит, чтобы по нему проходить не спеша. И жизнь того тоже стоит.
Еще мне нравится быть немножко всем недовольным. И все это терпят. Дети говорят, что я брюзжу. Наверное, и правда брюзжу. Мне нравится. Если это и есть брюзжание, то оно мне нравится.
Еще мне нравится быть ироничным. Так вот чуть-чуть свысока ироничным. Мне нравится иронизировать над собой. Я же знаю себя, как облупленного. Миллион поводов для иронии. Многие, правда, обижаются. Они думают, что я иронизирую над ними. Они не верят, что человек может так относиться к самому себе. Поверьте, нет ничего смешнее, чем прожить полвека и продолжать относиться к себе серьезно. Избави меня Бог. Лучше я буду ироничным.
Мне нравятся разговоры о здоровье со сверстниками. Елки-палки! Как же небрежно мы жили! Каких же полезных знакомств среди врачей мы не имели! Каких важных статей в журналах не читали. А о какой ерунде мы раньше болтали! Нет-нет, я не променяю солидного получасового разговора о пользе колоноскопии со старым другом на ночные безусые глупые споры о величии верлибра перед рифмованным стихом.
Мне нравятся мои морщины. Мне нравится седина в голове. И в бороде седина мне тоже нравится. И хотя меня тревожат, разумеется, многочисленные бесы в мое ребро. Но разговаривать про это мне тоже нравится. Например, мне нравится смотреть с любопытством на молоденьких двадцатилетних девочек. Очень нравится. Мне любопытно, как на них стоит смотреть, а как не стоит. И это любопытство мне тоже нравится. Но еще больше мне нравится увещевать свое любопытство так:
- Смотри на них, как на дочек. Ведь у тебя же нет дочек. А теперь, чем дальше, тем больше народу вокруг тебя начинает годиться тебе в дети. И все больше девчонок будет годиться тебе в дочки.
И потом, даже если ты решился с кем-то из них заговорить, о чем бы ты стал говорить с ними. Ты - ископаемое.
Да, я ископаемое. Разница между нами и нашими родителями и между нашими детьми и нами несоизмерима. Мы родились в СССР, они - даже трудно понять где. Нет, мы - точно ископаемые. И это мне тоже нравится.
Мне не жалко. Ничего не жалко. Вот вообще не о чем в этой жизни пожалеть. Не жалко своих пятнадцати, и восемнадцати не жалко. И двадцати пяти, и тридцати двух. И даже сорока двух не жалко. Про «белых яблонь дым» нету у меня ни малейшего шевеления ни в сердце, ни в голове. Какой-такой ещё дым?