Документы

1. Т. Молотов – 22 ч. 10 – выход 23 ч. 10

2. Т. Жданов – 22 ч. 25 – выход 23 ч. 10

3. Т. Микоян – 22 ч. 25 – выход 23 ч. 10

4. Т. Шахурин – 22 ч. 45 – выход 23 ч. 10

Посл. вышли 23 ч. 10

1. Тов. Молотов – в 19 час. – выход 20 ч. 15 мин.

2. Т. Шахурин – 16 ч. 10 – выход 18 ч. 35 мин.

3. Т. Яковлев – 16 ч. 10 м. – выход 18 ч. 35 мин.

4. Т. Климов – 16–20 – выход 17–30

5. Т. Архангельский – 16–20 – выход 17–30

6. Т. Кобзарев – 16–20 – выход 17–30

7. Т. Окулов – 16–20 – выход 17–30

8. Т. Макаров – 16–20 – выход 17–30

9. Т. Шахурин – 19 ч. 30 – выход 20 час.

Последн. вышли 20 ч. 15

1. Т. Ворошилов – 16.30 = 19.50

2. Т. Тимошенко – 16.30 = 19.50

3. Т. Мерецков – 16.30 = 19.50

4. т. Буденный – 16.30 = 19.50

5. Т. Рычагов – 16.40 = 18.40

6. Т. Гусев – 16.40 = 18.40

7. Т. Никишев – 16.40 = 18.40

8. Т. Саклиер – 16.40 = 18.40

9. Т. Кулик – 16.45 = 19.50

10. Т. Молотов – 16.45 = 19.50

11. Т. Смородинов – 16.45 = 19.50

12. Т. Жданов – 18.45 = 19.50

Последние вышли 19.50

1. Т. Ворошилов – вход в 14–10 м. –выход 18–00 м.

2. Т. Жданов – вход в 14–15 м. – выход 18–00 м.

3. Т. Берия – вход в 14–15 м. – выход 18–00 м.

4. Т. Вознесенский – в 14–15 м. выход 17–45 м.

5. Т. Малышев – вход 14–15 м. – выход 17–15 м.

6. Т. Ванников – вход 14–15 м. – выход 17–15 м.

7. Т. Ефремов – вход 14–15 м. – выход 17–15 м.

8. Т. Тимошенко – в 14–15 м. – выход 17–50 м.

9. Т. Кулик – вход в 14.15 м. – выход 17–50 м.

10. Т. Мерецков – вход в 14.15 м. – выход 17–50 м.

11. Т. Носенко – вход в 14.15 м. – выход 17–15 м.

12. Т. Коробков – вход в 14.15 м. – выход 16–15 м.

13. Т. Лебедев – вход в 14.15 м. – выход 16–15 м.

14. Т. Сидоренко – в 14.15 м. – выход 16–15 м.

15. Т. Рычагов – вход 16–15 м. – выход 17–45 м.

16. Т. Саклиер – вход 16–15 м. – выход 17–15 м.

17. Т. Таубин – вход 16–15 м. – выход 17–15 м.

18. Т. Шпитальный вход 16–15 м. – выход 17–30 м.

19. Т. Шахурин – вход 16–40 м. – выход 17–45 м.

Последние вышли в 18–00 м.

1. Т. Маленков – вход 17–35 м. – выход 18–10 м.

2. Т. Шахурин – вход 17–35 м. – выход 18–10 м.

3. Т. Маленков – вход 18–40 м. – выход 19–05 м.

4. Т. Шахурин – вход 18–40 м. – выход 19–05 м.

5. Т. Потемкин – вход 18–50 м. – выход 19–00 м.

6. Т. Молотов – вход 19–00 м. – выход 19–30 м.

7. Т. Лозовский – вход 19–50 м. – выход 20–15 м.

Последние вышли 20–15 м.

1. Т. Потемкин – 19 ч. 55 м. – выход 20 ч. 25 м.

2. Т. Юдин – 19 ч. 55 м. – выход 20 ч. 25 м.

3. Т. Молотов – 21 ч. 35 м. – выход 22 часа

4. Т. Берия – 20 ч. 30 – выход 21 ч. 40

5. Т. Маленков – 20 ч. 30 – выход 21 ч. 40

6. Т. Шахурин – 20 ч. 30 – выход 21 ч. 40

Последн. вышли 22 часа

1. Т. Молотов – 23.35 = 0.50

2. Т. Голиков – 23.40 = 0.15

3. Т. Герасимов – 23.40 = 0.15

Последние вышли 0.50

1. Т. Маленков – вход 19–25 м. – выход 20–10 м.

2. Т. Шахурин – вход 19–25 м. – выход 20–05 м.

3. Т. Лаврентьев – в 19–25 м. – выход 20–05 м.

4. Т. Молотов – вход в 19–35 м. – выход 20–20 м.

5. Т. Берия – вход в 20–10 м. – выход 20–20 м.

Последние вышли в 20–20 м.

1. Т. Молотов – 18–40 = 22 час.

2. Т. Ворошилов – 18–40 = 22 час.

3. Т. Тимошенко – 18–45 = 22 час.

4. Т. Микоян – 19 ч. 55 = 22 часа

5. Т. Берия – 20 час. = 21 ч. 45 м.

6. Т. Рычагов – 20–50 = 21 ч. 40 м.

7. Т. Мерецков – 18–45 = 22 часа

8. Т. Голиков – 19–45 = 20 ч. 45 м.

9. Т. Серкин – 20 ч. = 20 ч. 45 мин.

Последн. вышли 22 часа

1. Т. Молотов – 17–05 =19 час.

2. Т. Деканозов – 17–35 =19 час.

3. Т. Димитров – 18–15 = 18 ч. 45 м.

4. Т. Тимошенко – 19–20 = 20 ч. 35 м.

5. Т. Мерецков – 19–20 = 20 ч. 35 м.

6. Т. Голиков – 19–30 = 20 ч. 35 м.

7. Т. Маленков – 21 час = 23 ч. 15 м.

8. Т. Шахурин – 21 час = 23 ч. 15

Последн. вышли 23 ч. 15 м.

1. Т. Молотов – вход 17–20 м. – выход 22–10 м.

2. Т. Жданов – вход 17–25 м. – выход 22–10 м.

3. Т. Ворошилов – вход 18–00 м. – выход 22–10 м.

4. Т. Маленков – вход 18–05 м. – выход 21–25 м.

5. Т. Вознесенский – в 18–05 м. – выход 21–25 м.

6. Т. Шахурин – вход 18–05 м. – выход 21–25 м.

7. Т. Воронин – вход 18–05 м. – выход 21–25 м.

8. Т. Рычагов – вход 18–05 м. – выход 21–25 м.

9. Т. Астахов – вход 18–05 м. – выход 21–25 м.

10. Т. Каганович – вход 19–05 м. – выход 22–10 м.

11. Т. Денисов – вход 20–30 м. – выход 21–25 м.

12. Т. Беляков – вход 20–30 м. – выход 21–10 м.

13. Т. Никольский – вход 20–30 м. – выход 21–10 м.

14. Т. Мельников – вход 20–30 м. – выход 21–10 м.

15. Т. Рычагов – вход в 21–30 м. – выход 21–35 м.

Последние вышли в 22–10 м.

1. Т. Андреев – вход в 18–50 м. – выход 18–55 м.

2. Т. Молотов – вход 19–00 м. – выход 22–45 м.

3. Т. Ворошилов– вход 19–00 м. – выход 22–45 м.

4. Т. Жданов – вход 19–00 м. – выход 22–45 м.

5. Т. Тимошенко – в 19–05 м. – выход 12–45 м.

6. Т. Маленков – вход 19–30 м. – выход 22–45 м.

7. Т. Шахурин – вход 19–30 м. – выход 20–25 м.

8. Т. Баландин – вход 19–30 м. – выход 20–25 м.

9. Т. Буденный – вход в 19–50 м. – выход 22–45 м.

10. Т. Кулик – вход в 19–50 м. – выход 22–45 м.

11. Т. Ванников – вход в 19–30 м. – выход 20–10 м.

12. Т. Мерецков – вход в 19–50 м. – выход 22–45 м.

13. Т. Рычагов – вход в 19–50 м. – выход 22–45 м.

14. Т. Смородинов – в 19–50 м. – выход 22–45 м.

Последние вышли в 22–45 м.

1 ноября 1940 г.

Сов. секретно

Особая папка

Присутствующий на беседе советник германского посольства Хильгер передает т. Молотову от имени Риббентропа сердечный привет и говорит, что Риббентроп был очень обрадован сообщением о предстоящем приезде тов. Молотова в Берлин. Затем Хильгер рассказывает о предполагаемом плане пребывания т. Молотова в Берлине. Шуленбург спрашивает т. Молотова о точной дате отъезда в Берлин. Тов. Молотов говорит, что точную дату отъезда в Германию он сообщит Шуленбургу позднее.

Шуленбург заявляет, что Риббентроп желает опубликовать в общей форме коммюнике о предстоящей поездке т. Молотова в Берлин и что он просит согласия т. Молотова на опубликование такого коммюнике не позднее послезавтра, т. е. 3 октября. Шуленбург передает коммюнике (см. приложение № 1).

Тов. Молотов заявляет, что коммюнике лучше опубликовать накануне самой поездки, и говорит Шуленбургу, что он рассмотрит этот вопрос и ответ сообщит.

Затем Шуленбург вручает тов. Молотову три памятные записки (см. приложения № 2, 3:4).

Ознакомившись с памятными записками, т. Молотов заявляет, что он поручит т. Вышинскому рассмотреть эти вопросы.

В заключение беседы т. Молотов говорит, что Шуленбург в одной из бесед заявил т. Молотову, что войны между Италией и Грецией не будет, и причем добавил: «Ни в коем случае». В прессе теперь пишут, что объявление войны Италией Греции было неожиданностью для Германского правительства. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, насколько это верно.

Шуленбург, отвечая, пытается изобразить дело таким образом, как будто бы Германское правительство действительно не знало о готовящейся войне Италии против Греции, что Шуленбург перед отъездом из Берлина, как он выразился, со всеми говорил еще в субботу вечером, и никто ни слова не сказал о предстоящем выступлении Италии против Греции.

На этом беседа закончилась.

Записал Ленский

Приложение № 1

По приглашению Германского правительства и в ответ на прошлогодние поездки германского министра иностранных дел фон Риббентропа в Москву Председатель Совета народных комиссаров СССР и народный комиссар иностранных дел Молотов в ближайшее время посетит Берлин, чтобы в рамках дружественных отношений, существующих между обеими странами, путем возобновления личного контакта продолжить и углубить текущий обмен мнениями.

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 16‒18. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.

1 ноября 1940 г.

Турецкий военный атташе сообщил, что в беседе с немецким военным атташе последний ему заявил, что немецкая дунайская делегация недовольна советскими предложениями, выставленными советской делегацией, и что наступит предел тем уступкам, которые делает Германия Советскому Союзу по данному вопросу.

Лаврентьев

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 319. Д. 2193. Л. 22. Машинопись, заверенная копия.

№ 252593СС

2 ноября 1940 г.

Совершенно секретно

Представляю дословный текст сообщения источника, заслуживающего доверия, о задачах германской делегации в хозяйственных переговорах между СССР и Германией. Материал заслуживает внимания.

Приложение: на 11 листах.

Начальник Разведывательного управления

Генштаба Красной Армии

генерал-лейтенант (Голиков)

Приложение:

О задачах германской делегации на предстоящих хозяйственных переговорах в Москве

В сентябре-октябре 1940 г. немецкое посольство в Москве получило совершенно секретный циркуляр министерства иностранных дел Германии, который был прислан для сведения и который представляет собой доклад Шнурре о состоянии советско-германских торговых взаимоотношений. Этот доклад был написан Шнурре для Риббентропа.

В циркуляре говорится, что все вопросы, затронутые в докладе, между тем были предметом обсуждения с Герингом, и по ним были приняты соответствующие решения в неблагоприятном для СССР смысле.

Доклад Шнурре начинается с короткого обзора переговоров, которые происходили в Москве за время с 24 августа по 12 сентября 1940 г. На этих переговорах выявилось, что общая стоимость немецких поставок в СССР, предусмотренных торговым соглашением от 11 февраля 1940 г., за первое полугодие оказалась на 73 миллиона германских марок меньше, чем это должно было бы быть, согласно заключенного договора.

Советские предложения для уравнивания этой разницы в своей значительной части базировались на требовании по сокращению сроков поставок по советским заказам в Германии. Советской стороной было сообщено, что она в соответствии с определениями договора будет вынуждена временно приостановить поставки, если не будет достигнуто предусмотренное пропорциональное соотношение в поставках между поставками СССР и Германии.

Но, однако, в создавшемся положении достигнуть этого уравнивания было невозможно, т. к. «господин Рейхсмаршал дал указание избегать всех поставок в СССР таких товаров, которые укрепляют косвенным или прямым путем военный потенциал России». «Если остаются при этом решении, то в самое ближайшее время необходимо считаться с полным прекращением поставок СССР в Германию», – говорится далее в докладе Шнурре. Далее в докладе указывалось, что Германия в настоящее время не может обойтись без советских поставок. Особенно тяжело, по мнению имперского министерства снабжения, это отразится на положении с зерном. Россия до сих пор поставила в Германию почти 1 миллион тонн зерна. Россия также является единственной страной, которая имеет хороший урожай зерновых и поэтому в состоянии и в дальнейшем продавать большое количество зерна. Имперское министерство снабжения указывает далее, что национальные резервы зерна в этом хозяйственном году будут полностью исчерпаны, так что Германия вступит в следующий хозяйственный год без таких резервов.

В заключение в докладе Шнурре подчеркивается, что хозяйственные связи Германии с такими странами, как Иран, Афганистан, Маньчжоу-Го, Китай, Япония, а через них далее с Южной Америкой, идут исключительно только через СССР, а эти связи во все увеличивающемся объеме используются для снабжения Германии сырьем.

Доклад Шнурре получен 28 сентября 1940 г.

К начинающимся хозяйственным переговорам

Прибывшая в Москву хозяйственная делегация Германии под руководством Шнурре имеет следующие задачи:

1. Избежать временной приостановки советского экспорта в Германию.

2. Включение Бессарабии в советско-германские торговые взаимоотношения.

3. Включение балтийских государств в советско-германские торговые взаимоотношения.

4. Добиться соглашения о взаимных поставках на так называемый второй договорный год.

К первому вопросу

Делегация опасается, что советская сторона может все-таки ввести временную приостановку советского экспорта в Германию, вследствие выросшего до 210 миллионов германских марок активного сальдо в пользу СССР. В Берлине не удалось добиться благоприятного решения вопроса в соответствии с предложениями советской стороны о сокращении сроков поставок советских заказов в Германии, во всяком случае это не удастся до конца первого договорного года, т. е. до 11 мая 1941 г. До этого срока нельзя и думать об уравнивании сальдо, неблагоприятного для Германии. Шнурре и Шлоттер (даже если они во время переговоров будут утверждать обратное) убеждены в том, что уравнивание сальдо и повышение немецких поставок до 11 мая 1941 г. невозможно, т. к. в сентябре и октябре немецкие поставки даже не могли быть выполнены в нормальных месячных количествах. Сейчас отсутствуют какие-либо данные для того, чтобы можно было рассчитывать на более или менее значительное повышение немецкого экспорта в СССР в последующие месяцы. Для Шнурре и Шлоттера совершенно ясно, что они здесь находятся в исключительно тяжелом положении и будут пытаться несколько сгладить плохое впечатление, которое оставляет благоприятное для СССР сальдо в 210 млн. германских марок, путем различных расчетных махинаций. Кроме того, они предусматривают как можно меньше останавливаться на вопросе сальдо и основное внимание сконцентрировать на их основной задаче – добиться соглашения на второй договорной год в отношении товарообмена между СССР и Германией. Они надеются таким путем, исключив основной вопрос (благоприятное сальдо), обойти опасность прекращения советского экспорта и добиться непрекращающегося экспорта советских товаров, которые сейчас совершенно необходимы для Германии.

Ко второму вопросу

Делегация предусматривает потребовать поставок за счет Бессарабии, масленичных семян, зерна и т. д. на общую сумму 40 млн. германских марок. В первое полугодие эти поставки должны идти по особому соглашению, т. е. рассматриваться как особая сделка, чтобы можно было добиться дальнейших дополнительных поставок из Бессарабии из урожая 1941 года. Оплата поставок из Бессарабии по возможности в значительной своей части должна идти за счет ликвидации немецкой собственности в Бессарабии.

Однако весьма сомневаются в том, что советская сторона согласилась бы на такое разрешение вопроса.

Идти на то, чтобы поставки из Бессарабии шли в рамках особой торговой сделки – источнику кажется весьма рискованным.

По третьему вопросу

Предусматривается потребность дополнительных поставок из балтийских государств на общую сумму в 50 млн. германских марок. Также в этом случае оплата поставок в значительной мере должна идти за счет ликвидации немецкой собственности в этих странах, собственности переселенцев и т. д. В дальнейшем будут предъявлены претензии к балтийским фирмам. Между этими претензиями также находятся такие, которые еще раньше считались весьма сомнительными.

По четвертому вопросу

Делегация предусматривает предложить советской стороне взаимные обязательства по поставкам на второй договорной год на общую сумму в 500–550 млн. герм, марок (включая дополнительные поставки из Бессарабии и балтийских стран), причем советские поставки должны быть закончены к 11 февраля 1942г. и немецкие поставки к 11 мая 1942 г. Из списка товаров советского экспорта предусматривают вычеркнуть такие товары, как, например, авиационный бензин, автобензин, и т. д., в которых сейчас в Германии нет острой нужды, для того чтобы добиться поставок зерна в размере 2 млн. тонн. Шнурре, однако, хочет говорить об этих двух миллионах тонн только в том случае, если ему покажется момент благоприятным для этого. Также хотят попытаться достигнуть того, чтобы новые поставки зерна начались непосредственно после окончания поставок зерна, предусмотренных в первом договорном году.

Для Шнурре и Шлоттера совершенно ясно, что вопрос с немецкими поставками весьма проблематичен, а именно исходя из следующих соображений:

а). Для так называемого второго договорного года уже заключены многочисленные сделки между советскими импортными организациями и немецкими фирмами. Однако является сомнительным, могут ли быть выдержаны предусмотренные сроки поставок. Основания для этого будут освещены в другой связи более подробно.

б). Предложенные советской стороне новые поставки на второй договорной год очень трудно выполнить, т. к. германская промышленность полностью достигла своей производственной мощности и дальнейшее повышение мощности невозможно. Поэтому должны считаться с тем, что указанные при этом сроки поставок в дальнейшем все равно окажутся нереальными, как это оказалось для сроков поставок, предусмотренных в первом договорном году, когда они также оказались нереальными.

в). Можно совершенно безошибочно принять, что по истечении первого договорного года значительное отставание немецкого экспорта в СССР (предусмотренного договором) останется. К этому надо добавить, что немецкая промышленность, которая не была в состоянии выполнить поставки в первом договорном году на 420‒430 млн. герм. марок, должна будет во втором договорном году выполнить поставки не только на сумму в 500 млн. марок, а по всей вероятности, на сумму от 500 до 700 млн. марок, не считая еще поставок, предусмотренных кредитным соглашением. В связи с тем, что, как и раньше, так и теперь, форсируется вооружение Германии, такая программа поставок с самого начала кажется совершенно безнадежной.

На возражения такого рода немецкая сторона, возможно, будет указывать, что для второго договорного года уже имеются твердые соглашения с твердо обусловленными сроками поставок, чего в первом договорном году не было. Но этот аргумент только частично соответствует действительности, т. к. эти «твердые» сроки поставок никоим образом не являются твердыми.

Перед возвращением Шнурре в Берлин после переговоров в сентябре Геринг дал указание, чтобы в СССР в будущем ничего не экспортировалось, что могло бы косвенным или прямым путем укреплять военную мощь СССР.

Это распоряжение означало бы, что большинство машин, сооружений и приборов, заказанных Советским Союзом, могло бы быть не поставлено. После того, как Геринг убедился в том, что при существующем в Германии положении в области сырья и продуктов питания советско-германский товарообмен не только должен быть сохранен, но и расширен, после этого упомянутое распоряжение было отменено и заменено другим. Но нет никакой гарантии в том, что в один прекрасный день Геринг снова отдаст такое же распоряжение.

По существующему сейчас положению все русские заказы будут выполняться с такой же поспешностью, как и обычные военные заказы Германии. Это нужно понимать следующим образом: в германской промышленности существуют различные группы, в зависимости от степени необходимости тех или иных заказов. Заказы высших ступеней, т. н. самые спешные заказы, должны выполняться заводами в первую очередь, раньше всяких других работ, причем закрепленные договорами сроки поставок и т. д. не играли абсолютно никакой роли. При этом не принимается во внимание и то, что тот или иной завод уже занят выполнением какого-нибудь спешного заказа. Работы по выполнению такого заказа немедленно прерываются и возобновляются только тогда, когда будет выполнен поступивший сверхсрочный заказ. За сверхсрочными заказами следуют т. н. «заказы 1а». К этой группе 1а принадлежат, между прочим, и обычные (нормальные) военные заказы, к которым сейчас и приравнены советские заказы. Так называемая «Зондер-программа», (особая) программа вооружений, которая неоднократно имела место в этом году, принадлежит к сверхсрочным заказам, которые выполняются раньше, чем нормальные военные заказы, а следовательно, и раньше, чем русские. Выполнение этой программы и явилось главным тормозом уже в этом году, в невыполнении германских поставок Советскому Союзу. Неуверенность в выполнении этих поставок еще продолжает существовать. Сроки, установленные фирмами и делегацией, до тех пор можно считать реальными, пока не будет составлена новая «Зондер-программа», которая, несомненно, нарушит все установленные сроки. А такую программу, безусловно, нужно ожидать. Кроме того, после упомянутого распоряжения Геринга о приравнивании русских заказов к нормальным военным заказам, развивалась такая практика, что военные инстанции часто переименовывают нормальные военные заказы в сверхсрочные заказы для того, чтобы их выполнили раньше русских заказов, так что русские заказы снова откладываются. Наконец, появилась еще новая ступень заказов, которая должна быть выполнена еще более спешно, чем сверхсрочные заказы. Речь идет здесь о недавно составленной новой программе вооружений, которая носит название «Программа оси». Эта программа относительно небольшая, но нужно иметь в виду, что за этой последуют другие программы, так что русские заказы фирмы будут выполнять в третью или даже в четвертую очередь. Поэтому сегодня нельзя говорить ни о каком определенном сроке, который бы действительно был выдержан.

В дальнейшем еще следует обратить внимание на следующее: немецкие предприятия имеют, благодаря заказам армии, которые все время увеличиваются, колоссальную нагрузку, однако они испытывают острый недостаток в квалифицированной рабочей силе, который значительно снижает производственную мощность этих предприятий.

Следует особенно отметить, что германская колоссальная армия до сих пор не была совершенно сокращена, так, например, в наступающую зиму будут даны краткосрочные отпуска только 350 000 чел. (главным образом, квалифицированным рабочим). Однако весной должны быть призваны не только эти 350 000 чел., но также призван целый новый возраст, что, конечно, поставит немецкую промышленность перед еще большими трудностями.

Так как в Германии никто не понимает, где и против кого должны будут применены эти массы солдат, то останется и повсюду распространяется прежнее мнение о том, что они могут быть применены только против СССР.

Суммируя, можно сказать, что, согласно приведенных данных, все поставки, о которых был договор с немецкими фирмами или о которых вела переговоры специальная делегация, крайне сомнительны. Исходя из вышеизложенного, можно твердо сказать, что поставка заказов задержится.

С другой стороны, немецкая сторона будет требовать с большой поспешностью точного выполнения поставок советской стороной, согласно договора. Теперь это выглядит так согласно опыта первого года, необходимо еще быстрее, чем прежде, заключить договор на второй год, который представит возможность немецкой стороне несколько задержать выполнение поставок и уменьшит опасность того, что СССР первый потребует этого.

Чтобы предотвратить это, необходимо:

1. До соглашения с Германией приостановить советские поставки. И только после того, как Германия свой договор по поставкам выполнит, начать снова их выполнение.

2. Так как оказалось, что полугодовой баланс взаимных поставок не был выполнен, чтобы преодолеть выявившееся исключительно большое отставание немецкого экспорта для второго договорного года, необходимо ввести квартальное подведение баланса. Таким образом, немецкая сторона будет, возможно, вынуждена ее поставки распределить равномерно по месяцам и не переносить основное количество поставок на последние недели или месяцы договорного срока. Поэтому была бы создана также возможность быстрее, чем до сих пор, принять соответствующие мероприятия против дальнейшего увеличения отставания немецкого экспорта и роста пассивного для Германии сальдо.

3. От немецкой стороны можно было бы потребовать правительственной гарантии для того, чтобы обусловленные с фирмами сроки поставок были действительно выдержаны, так как фирмы сами, конечно, не в состоянии указанные ими сроки выполнить. Конечно, такая правительственная гарантия имела бы, однако, сомнительную ценность. Большую ценность эта гарантия имела бы в тактическом отношении при ведении переговоров.

4. Большие трудности в снабжении в настоящее время в Германии по всем данным относятся к снабжению зерном. Поэтому было бы подходящим средством давления на германскую сторону, чтобы заставить ее выполнить обязательства по поставкам, если бы вновь обусловленные поставки зерна не выполнялись бы ранее, чем до сих пор имеющиеся или, возможно, могущие возникнуть в будущем, отставание немецкого экспорта было бы целиком и полностью ликвидировано.

Верно: зам. начальника Информационного отдела

РУ Генштаба Красной Армии

полковник (Онянов)

АП РФ. Ф. 45. Оп. 1. Д. 437. Лл. 1–12. Машинопись на бланке: «НКО СССР. Генеральный штаб Красной Армии. Начальник Разведывательного управления». Подлинник, автограф. Имеется помета И. В. Сталина: «Мой архив».

4 ноября 1940 г.

[...] Все эти мероприятия, по заявлению печати, начали проводиться с 1938 года, и в этом заключается главное преимущество перед Англией, которая только теперь импровизирует частичную военизацию хозяйства.

Считая себя победителем, Немецкое правительство, распространяющее свое влияние на Генерал-Губернаторство, Мемель, Протекторат, Словакию, Австрию, Венгрию, Данию, Норвегию, Бельгию, Голландию, Люксембург и на половину Франции, ведет большую работу по организации «Новой Европы».

«Новая Европа» мыслится как Европа под началом Германии и Италии. Сейчас уже набрасываются предварительные политические и экономические контуры «Новой Европы». Министр хозяйства Функ разрабатывает экономическую систему будущей «Новой Европы».

Упоенное победой, Немецкое правительство совместно с Итальянским без ведома правительства СССР, нарушая соглашение от 23.VIII.1939 года, решают судьбу балканских народов. Они уже сумели удовлетворить территориальные претензии Венгрии к Румынии. Территория Венгрии расширилась на основании Венского третейского решения. С 5 по 13 сентября венгерские войска займут новую территорию Трансильвании. Этим самым расширяется фронт, создается новый плацдарм для будущей схватки с СССР.

Все эти мероприятия немцев не суживают фронт войны только одной Англией, а расширяют этот фронт. Венское решение от 28 августа, точнее Бельведерское, не разрешает вековой национальной вражды на Балканах, а создает новый очаг войны. Венское решение заложило новую мину на Балканах, которые будут этой миной взорваны в недалеком будущем.

Сейчас Немецкое правительство, уверенное в скорейшей победе над Англией, готовит кадры колониальных работников. Германия рассчитывает с победой над Англией получить себе все ее колониальные владения.

В августе-сентябре в Нюрнберге происходило специальное совещание научных работников по колониальному вопросу. С нового учебного года расширены в ряде университетов колониальные факультеты, созданы новые, как в Гамбурге и др[угих центрах].

Первый год войны, как пишут немецкие газеты, не принес больших материальных и людских жертв. Германия готова воевать и дальше. Но это только одни заявления. Конечно, если англичане не идут на мировую, выход один – воевать дальше. Немцы усиливают воздушную войну, варварски истребляют все, что возможно. Но если англичане продержатся еще одну-две недели, получат поддержку из США, война будет продолжаться и принесет огромные жертвы и лишения для народов Англии и Германии. С конца августа обе стороны начали бомбардировки, расплачивается, главным образом, гражданское население.

Война в разгаре, но не в конце. Немецкая пресса по поводу годовщины войны писала о своих потерях. Немецкая армия за год войны потеряла 39 тыс. убитыми, 143 тыс. ранеными и 24 тыс. без вести пропавшими. Эти цифры жертв небольшие. Но немцы лгут, как и в прошлой мировой войне. Пресса молчит о тех жертвах, которые несет гражданское население от английских бомбардировок. Действительные общие жертвы, очевидно, будут опубликованы некоторое время спустя после окончания войны.

Война в разгаре. Центр тяжести лежит в воздушных боях. Победит тот, кто больше имеет самолетов и бомб.

Первый советник полпредства СССР

в Германии Тихомиров

АВП РФ. Ф. 082. Оп. 23. П. 104. Д. 57. Лл. 202‒203. Машинопись, заверенная копия. Имеются пометы.

5 ноября 1940 г.

29 октября английский посол в Москве г. Криппс обратился к народному комиссару иностранных дел т. Молотову с нотой, в которой Британское правительство выражало свой протест против принятого Правительством СССР решения о необходимости организации новой (унитарной) Дунайской комиссии и участии представителей СССР в переговорах с представителями Германии, Италии и Румынии в г. Бухаресте. Рассматривая действия Советского правительства как нарушение им нейтралитета, Британское правительство заявило, что оно не может признать какие бы то ни было Соглашения, которые могут нарушить существующие договоры, и что оно должно сохранить все свои права, связанные с этим вопросом.

2 ноября заместитель народного комиссара иностранных дел т. Вышинский принял английского посла г. Криппса и вручил ему от имени Советского правительства ноту, в которой Правительство СССР заявляет, что оно вынуждено признать неправильным утверждение Британского правительства о том, что признание Советским правительством необходимости образования новой Дунайской комиссии и участие СССР в переговорах в г. Бухаресте является нарушением нейтралитета. Образование Дунайской комиссии с участием СССР, а также государств, расположенных по Дунаю или близко к Дунаю, является восстановлением справедливости, нарушенной Версальским и другими договорами, в силу которых при руководящей роли Британского правительства СССР был устранен из состава как Международной, так и Европейской Дунайской комиссий.

Дунайская комиссия, естественно, должна быть составлена из представителей государств, расположенных по Дунаю или близко связанных с Дунаем и пользующихся Дунаем как каналом для товарооборота (например, Италия).

Понятно, что Великобритания, отдаленная от Дуная на тысячи километров, не может быть отнесена к числу таких государств.

Понятно также, что вопрос о составе Дунайской комиссии не имеет никакого отношения к вопросу о нейтралитете.

Ввиду изложенного, Советское правительство не может принять протест, заявленный Британским правительством в ноте от 29 октября.

«Известия», 5 ноября 1940 г.

№ 2264–976 сс

5 ноября 1940 г.

Сов. секретно

Для обеспечения комплектования школ и училищ летчиков ВВС Красной Армии, Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановляет:

1. Обязать Центральный Совет Осоавиахима подготовить дополнительно для НКО в системе Осоавиахима 20 000 летчиков на самолете У-2 – к 15 мая 1941 года.

2. Обязать Начальника Главного Управления Гражданского Воздушного флота подготовить для НКО в системе ГВФ 10 000 летчиков на самолете У-2 – к 1 октября 1941 года.

3. Дабы не разорять промышленность отвлечением от нее рабочей силы, обучение дополнительного контингента производить из числа, главным образом, учащейся молодежи, обучающейся в 9 и 10 классах, служащих, колхозной молодежи и лишь до 10‒15% рабочей молодежи.

Обучение производить с отрывом от производства или работы в учреждениях и выплатой за время обучения стипендии в размере 250 рублей в месяц за счет специальных средств, отпускаемых для этой цели Осоавиахиму и ГВФ.

4. Обязать директоров школ, предприятий и руководителей учреждений лиц, принятых на обучение в Осоавиахим и ГВФ, освободить от работы на предприятиях или в учреждениях.

5. К обучению допускать лиц, имеющих общее образование не ниже 7 классов средней школы.

6. Обязать НКФ СССР предусмотреть в бюджете 1941 г. дополнительные ассигнования Осоавиахиму и ГВФ на покрытие расходов по подготовке летчиков на самолете У-2 и выплату стипендии обучающимся. [...]

Зам. Председателя

Совета Народных Комиссаров Союза ССР А. Микоян

Управляющий Делами

Совета Народных Комиссаров Союза ССР М. Хломов

АП РФ. Ф. 93. Коллекция документов. Машинопись на бланке: «Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР». Заверенная копия.

№ 2265–977 СС

5 ноября 1940 г.

Сов. секретно

(Особая папка)

Совет Народных Комиссаров Союза ССР

Постановляет:

I. По дальнебомбардировочной авиации:

1. В целях повышения специальной подготовки дальнебомбардировочной авиации, соответствующей возлагаемым на нее задачам – дальнебомбардировочные авиационные полки, вооруженные самолетами ТБЗ, ТБ7 и ДБЗ, выделить в самостоятельные дальнебомбардировочные дивизии в составе трех дальнебомбардировочных авиационных полков.

2. Дальнебомбардировочные авиационные дивизии именовать: авиационными дивизиями Дальнего Действия (ДД).

3. Авиационные дивизии ДД в учебно-строевом отношении подчинить Начальнику Главного управления ВВС Красной Армии, а в административно-хозяйственном отношении – Командующим войсками военных округов, на территории которых они будут дислоцированы.

4. Для руководства боевой и специальной подготовкой авиадивизий ДД ввести должность Помощника Начальника Главного управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации и образовать в составе ГУВВС Управление дальнебомбардировочной авиации.

Помощником Начальника Главного управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации назначить генерал-лейтенанта авиации тов. Проскурова.

5.Утвердить следующий состав дальнебомбардировочной авиации:

а) 40-я авиадивизия ДД в составе 53, 204 и 200 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Кречевицы, Крестцы

б) 51-я авиадивизия ДД в составе 1 и 7-го авиаполков ТБЗ и 203 авиаполка ДБЗ с дислокацией – Сольцы, Великие Луки, Едрово.

в) 42-я авиадивизия ДД в составе: 3-го авиаполка ТБЗ, 98 и 212 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Шаталово – Пуховичи

г) 35-я авиадивизия ДД в составе: 96, 207 и 219 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Боровская, Брянск

д) 52-я авиадивизия ДД в составе: 100, 223 и 221 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Орел, Щигры

е) 48-я авиадивизия ДД в составе: 51, 220 и 222 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Курск, Обоянь

ж) 18-я авиадивизия ДД в составе: 14 авиаполка ТБЗ, 90 и 93 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Житомир, Борисполь

з) 22-я авиадивизия ДД в составе: 8, 11 и 21 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Запорожье, Сак

и) 50-я авиадивизия ДД в составе: 81, 228, 229 и 231 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Ростов, Новочеркасск

к) 27-я авиадивизия ДД в составе: 6, 42, 83, 12 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Кировабад, Евлах, Базиани, Кутаиси

л) 33-я авиадивизия ДД в составе 10 и 14 авиаполков ДБЗ, третий полк дивизии сформировать в 1941 году. Дислокация – Воздвиженка

м) 53-я авиадивизия в составе; 251 авиаполк ТБЗ, 139 и 22 авиаполков ДБЗ с дислокацией – Хабаровск, Куйбышевка

н) 30-я авиадивизия в составе: 250 авиаполк ТБЗ, 4-й авиаполк ДБЗ и третий полк сформировать в 1941 году с дислокацией – Уккурей, Сохондо

о) 7-й авиаполк ДБЗ, дислоцированный в г. Митава, иметь отдельным полком, не входящим в состав дивизии.

6. В целях объединения руководства авиадивизиями ДД, дислоцированными в одном направлении, сформировать управления авиационных корпусов:

а). Управление 1 авиакорпуса – Едрово, в составе 40 и 51 авиадивизий ДД и 7 авиаполка ДД

б). Управление 2 авиакорпуса – Орел, в составе 48 и 52 авиадивизий ДД

в). Управление 3 авиакорпуса – Шаталово, в составе 35 и 42 авиадивизий ДД

г). Управление 4 авиакорпуса – Запорожье, в составе 22 и 50 авиадивизий ДД

д). Управление 5 авиакорпуса – Хабаровск, в составе 33 и 53 авиадивизий ДД.

7. Для подготовки к совместным действиям дальнебомбардировочной авиации с истребительной авиацией сопровождения – иметь в составе каждого авиационного корпуса ДД по одной авиадивизии двухмоторных истребителей в составе трех истребительных авиаполков каждая.

II. По развитию Военно-Воздушных Сил Красной Армии

1. В составе Военно-Воздушных Сил Красной Армии к концу 1941 года иметь в строю бомбардировочной и истребительной авиации (без штурмовой, разведывательной, войсковой и вспомогательной авиации) в количестве 20 000 самолетов.

2. Установить в составе бомбардировочной и истребительной авиации, исключая штурмовую, разведывательную и войсковую авиацию – 45% бомбардировочной авиации (дальнебомбардировочной и ближнебомбардировочной) и 55% истребительной (одномоторной и двухмоторной).

3. В этих целях для доведения бомбардировочной и истребительной авиации до указанного количества самолетов в строю, Наркомату Обороны сформировать в 1941 году следующее количество авиаполков с базами:

а) дальнебомбардировочных авиационных полков, предусмотренных 1 разделом настоящего Постановления – 2 авиаполка

б) ближнебомбардировочных авиационных полков – 23 авиаполка

в) двухмоторных истребительных авиационных полков, для авиакорпусов ДД, согласно 1 раздела настоящего Постановления и для прикрытия пунктов ПВО Москвы, Ленинграда и Баку, всего – 22 авиаполка

г) одномоторных истребительных авиационных полков – 53 авиаполка.

Всего: – 100 авиаполков.

Для вновь организуемых авиационных полков сформировать 25 управлений авиадивизий.

4. Для усиления штурмовой авиации сверх бомбардировочных и истребительных авиаполков сформировать в 1941 году 4 штурмовых авиационных полка.

5. Установить следующий состав Военно-Воздушных Сил к концу 1941 года:

фронтовая авиация (вся):

– 6 тяжелых дальнебомбардировочных полков (ТБЗ, ТБ7, ДБ240) – 306 самолетов

– 36 дальнебомбардировочных полков (ДБЗ, ДБ240) – 2.196 самолетов

– 102 ближнебомбардировочных полка (СБ, ББ-22 и ББ-1) – 6.222 самолетов

– 3 смешанных полка (СБ и И16) – 165 самолетов

– 22 двухмоторных истребительных полка – 1.386 самолетов

–149 одномоторных истребительных полков – 9.387 самолетов

–15 штурмовых авиаполков – 945 самолетов

– 10 разведывательных авиаполков – 610 самолетов

– 62 корпусные эскадрильи (связь, корректировка, ближняя разведка) – 954 самолета.

Итого: 22.171 самолет.

III. Подготовка летно-технического состава

1. Программой подготовки летно-технического состава предусмотреть доведение к концу 1941 года до 60.000 летчиков в строю, с соответствующим количеством, по установленному соотношению видов авиации, лет.набов, воздушных стрелков, технического состава и младших авиаспециалистов, обеспечивающих 60.000 экипажей и обслуживание 32.433 самолетов наземным техническим составом.

2. В этих целях утвердить подготовку в 1941 году следующего количества летно-технического состава:

а) летчиков – 32.500 чел.

б) лет.набов – 15.000 чел.

в) авиатехников и авиамехаников – 16.000 чел.

г) воздушных стрелков – 16.000 чел.

д) младших авиаспециалистов – 22.000 чел.

3. Для выполнения программы подготовки летно-технического состава утвердить следующие мероприятия:

а) увеличение пропускной способности существующих авиационных училищ и школ на – 7.680 чел.

б) формирование десяти новых авиационных училищ общей емкостью переменного состава – 7.920 чел.

в) формирование восьми новых авиационных школ стрелков-бомбардиров, общей емкостью переменного состава – 7.500 чел.

г) формирование восьми новых авиатехнических школ с общей численностью переменного состава – 7.250 чел.

д) увеличение существующих школ воздушных стрелков на 750 курсантов и формирование семи новых школ воздушных стрелков, с общей численностью переменного состава – 3.050 чел.

е) увеличение существующих окружных школ младших авиаспециалистов на – 5.250 чел.

4. Обязать Начальника Главного Управления Гражданского Воздушного Флота передать Наркомату Обороны со всем личным составом, с квартирным, казарменным фондами и имуществом Тамбовское училище летчиков и Московский техникум спецслужб Главного Управления Гражданского Воздушного Флота.

5. Обязать Центральный Совет Осоавиахима передать Народному Комиссариату Обороны со всем личным составом, с квартирным, казарменным фондами и имуществом Херсонскую, Ульяновскую и Астафьевскую школы подготовки инструкторов летчиков Осоавиахима.

6. Обязать Совнаркомы союзных республик по представлению НКО СССР выделить жилой и складской фонды для размещения новых авиачастей и авиационных училищ и отвести земельные участки для постройки аэродромов и авиаполигонов.

7. Обязать НКО в месячный срок разработать и представить в Совнарком СССР развернутый план потребности в жилой и складской площадях и отводе необходимых земельных участков для аэродромов и авиаполигонов.

8. Для устройства, приспособления и обзаведения новых авиационных училищ и школ Наркомфину СССР отпустить в 1940 г. 17.500 тыс. рублей и на учебные расходы для новых и расширяемых училищ – 15.300 тыс.рублей, всего – 32.800 тыс. рублей.

9. Для обеспечения подготовки летно-технического состава в новых и расширяющихся военных училищах и школах, отпустить Наркомату Обороны сверх планового отпуска в 1941 году:

а) авиагорючего – 112 099 тонн

б) авиамасел – 9 282 тонн

в) автогорючего – 13.678 тонн

г) автомашин транспортных – 1.483 тонн

д) специальных машин – 1.494 тонн

е) тракторов – 362 тонн

ж) бензо-маслотары 33.284 м. куб.

10. Обязать Наркомат Авиационной Промышленности подать Наркомату Обороны до 1 января 1941 года – 600 кабин СБ двойного управления и 400 самолетов УТИ-4.

11. НКО в плане заказов на 1941 год предусмотреть увеличение заказов на моторы, запчасти, автотранспорт, спецмашины, строительные механизмы, спецоборудование, вооружение, материалы и инструмент, необходимые для обеспечения орг. мероприятий ВВС 1941 года.

12. Наркомату Строительных Материалов в 1941 году изготовить для НКО (ВВС) – 103 разборных стандартных домика для обеспечения работы на дополнительных школьных аэродромах.

13. Для обеспечения постройки дополнительной сети оперативных аэродромов и для обеспечения частей ВВС разрешить НКО к 1 марта 1941 года сформировать 16 инженерно-аэродромных батальонов и 53 авиатехнические роты.

14. Наркому Обороны к 1 января 1941 года представить в Совнарком СССР предложения по содержанию резерва летного состава, образующегося после выполнения программы подготовки 1941 г., и поддержанию его летной квалификации.

IV. Увеличение численности Красной Армии

Увеличить численность Военно-Воздушных Сил Красной Армии на 173.484 человека, из них:

а) на доведение количества боевых самолетов до 20.000 самолетов – 88.760 человек

б) на расширение существующих и формирование новых авиационных училищ – 81.878 человек

в) на формирование инженерно-аэродромных батальонов для подготовки аэродромной сети – 7.846 человек.

2. Общую численность Военно-Воздушных Сил Красной Армии иметь – 542.746 человек.

3. Штатную численность Красной Армии с проведением указанных выше мероприятий с 1 января 1941 года установить – 3.753.189 человек.

Зам. Председателя

Совета Народных Комиссаров Союза ССР А. Микоян

Управляющий делами

Совета Народных Комиссаров СССР М. Хломов

Поправка к Постановлению Совета Народных Комиссаров Союза ССР № 2265‒977сс от 5 ноября 1940 г.

О военно-воздушных силах Красной Армии

Напечатано:

I. По дальнебомбардировочной авиации

4. Для руководства боевой и специальной подготовкой авиадивизий ДД ввести должность Помощника Начальника Главного Управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации и образовать в составе ГУБВС Управление дальнебомбардировочной авиации.

Помощником Начальника Главного Управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации назначить генерал-лейтенанта авиации тов. Проскурова.

III. Подготовка летно-технического состава

9. Для обеспечения подготовки летно-технического состава в новых и расширяющихся военных училищах и школах отпустить Наркомату Обороны сверх планового отпуска в 1941 году:

а) авиагорючее – 112.099 тонн

б) авиамасел – 9.282 тонн

в) автогорючего – 13.678 тонн

г) автомашин транспортных – 1.493 тонн

д) специальных машин 1.494 тонн

е) тракторов – 362 тонн

ж) бензо-маслотары– 33.284 куб. м.

Следует читать:

1. По дальнебомбардировочной авиации

4. Для руководства боевой и специальной подготовкой авиадивизий ДЦ ввести должность Заместителя Начальника Главного Управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации и образовать в составе ГУВВС Управление дальнебомбардировочной авиации. Заместителем Начальника Главного Управления ВВС Красной Армии по дальнебомбардировочной авиации назначить генерал-лейтенанта авиации тов. Проскурова.

III. Подготовка летно-технического состава

9. Для обеспечения подготовки летно-технического состава в новых и расширяющихся военных училищах и школах отпустить Наркомату Обороны сверх планового отпуска в 1941 году:

а) авиагорючего 112.099 тонн

б) авиамасел 9.282 тонны

в) автогорючего 13.678 тонн

г) автомашин транспортных 1.493 штуки

д) специальных машин 1.484 штуки

е) тракторов 362 штуки

ж) бензо-маслотары 33.284 куб. м.

Управляющий делами

Совета Народных Комиссаров СССР М. Хломов

АП РФ. Ф. 93. Коллекция документов. Машинопись на бланке: «Постановление

Совета Народных Комиссаров СССР». Заверенная копия. Имеются пометы

5 ноября 1940 г.

Посланник пришел ко мне, чтобы информировать о последних событиях на Балканах.

Посланник рассматривает положение на Балканах как очень сложное и серьезное. С каждым днем обстановка все более и более усложняется, события развиваются с невероятной быстротой. Не исключена возможность, что германские войска войдут в Болгарию, а затем совместно с болгарами оккупируют Фракию. Если германские войска войдут в Болгарию и дальше – во Фракию, то интересы балканских государств подвергнутся риску.

Посланник считает для себя возможным подчеркнуть, что интересы СССР совпадают с интересами всех балканских держав, в частности, с интересами Югославии. Посланник указал, что Дунай и Сава являются ключом к Проливам. Россия же всегда стремилась к обеспечению для себя свободного выхода в Средиземное море.

Посланник еще раз повторил, что обстановка на Балканах становится все более серьезной, Югославское правительство заявило в своей декларации, что в настоящий момент необходимо «следить с самым большим вниманием за событиями». Для всех очевидно, что Балканы вступили в войну.

Я принял сообщение посланника к сведению, ответив несколькими фразами общего характера. Никаких специальных вопросов посланник не ставил.

Посланник просил меня принять его в ближайшие дни, если он будет иметь новые сведения о дальнейшем развертывании событий на Балканах.

Я обещал посланнику принять его, когда он этого пожелает.

АВП РФ. Ф. 0144. Оп. 20. П. 105. Д. З. Лл. 11–12. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.

б/н

6 ноября 1940 г.

В период операций во Франции германское командование держало в Восточной Пруссии и бывшей Польше до 20 пехотных дивизий и 6 кавалерийских полков.

После капитуляции Франции германское командование приступило в начале июля 1940 г. к массовым переброскам своих войск с запада на восток и юго-восток, в результате чего в Восточной Пруссии и бывшей Польше сосредоточено: на 16 июля – до 40 пехотных дивизий и свыше 2 танковых дивизий; на 23 июля – до 50 пехотных дивизий и свыше 4 танковых дивизий; на 8 августа – до 54 пехотных дивизий и до 6 танковых дивизий.

Во второй половине августа и в течение сентября продолжалась переброска германских войск из Франции на восток.

На 1 октября в Восточной Пруссии и на территории бывшей Польши сосредоточено 70 пехотных дивизий, 5 моторизованных дивизий, 7–8 танковых дивизий и 19 кавалерийских полков, что в сравнении с предыдущим месяцем дает увеличение на 8 пехотных дивизий, 2 моторизованные дивизии. Из них в Восточной Пруссии сосредоточено 17 пехотных дивизий, до 2 мотодивизий, до 3 танковых дивизий, 3 кавалерийские бригады и 2 кавалерийских полка, то есть увеличение на одну пехотную дивизию в районе Сейны – Сувалки, на одну мотодивизию в районе Инстербурга и на одну кавалерийскую бригаду в районе Тильзита.

В северной половине Генерал-Губернаторства в Польше (граница с юга, исключая Влодаву, Пулавы, Радом) против ЗапОВО сосредоточено 23 пехотные дивизии, одна мотодивизия, 2 танковые дивизии и 6 кавалерийских полков, то есть увеличение на 2 пехотные дивизии, из них на одну пехотную дивизию в районе Варшавы и на одну пехотную дивизию в районе Лодзь – Кутно.

В южной половине Польши (против КОВО) сосредоточено 24 пехотные дивизии (из них 4 горные), 2 мотодивизии, 3 танковые дивизии и 4 кавалерийских полка, то есть увеличение по сравнению с августом на 4 пехотные дивизии, из которых одна в районе Люблин – Холм, одна в районе Ясло – Нова-Сонч, одна в районе Кракова и одна в районе Катовице – Ченстохов, на одну мотодивизию и одну танковую дивизию в районе Грубешов – Белограй – Томашов.

Таким образом, против СССР сосредоточено в общем итоге свыше 85 дивизий, то есть более одной трети сухопутных сил германской армии.

Характерно, что основная масса пехотных соединений (до 60 дивизий) и все танковые и моторизованные дивизии расположены в приграничной с СССР полосе в плотной группировке.

Кроме того, Германия имеет в бывшей Австрии 12 – 13 дивизий (в том числе 2 танковые), в Чехии и Моравии – 5‒6 пехотных дивизий и в Норвегии – 6–8 пехотных дивизий.

С первой половины октября начинается постепенное ослабление сосредоточения германских войск на наших границах за счет перебросок их на Балканы (в Румынию), а также в Венгрию и Словакию в связи с началом реализации планов германского командования по оккупации Румынии и дальнейшему продвижению в глубь Балканского полуострова.

[...]

ЦА СВР РФ. Д. 21616. Т. 1. Лл. 353‒356. Машинопись, заверенная копия.

№ 168. Некоторые] директивы к берлинской] поездке⁸⁵

9 ноября 1940 г.

1. Цель поездки:

а). Разузнать действительные намерения Г[ермании] и всех участников Пакта 3-х (Г[ермании], Я[понии]) в осуществлении плана создания «Новой Европы», а также «Велик[ого] Вост[очно]-Азиатского Пространства»; границы «Нов[ой] Евр[опы]» и «Вост[очно]-Аз[иатского] Пр[остранства]»; характер госуд[арственной] структуры и отношения отдельных] европейских] государств в «Н[овой] Е[вропе]» и в «В[осточной] А[зии]»; этапы и сроки осуществления этих планов и, по крайней мере, ближайшие из них; перспективы присоединения других стран к Пакту 3-х; место СССР в этих планах в данный момент и в дальнейшем.

б). Подготовить первоначальную наметку сферы интересов СССР в Европе, а также в ближней и средней Азии, прощупав возможность соглашения об этом с Г[ерманией] (а также с И[талией]), но не заключать какого-либо соглашения с Германией и И[талией] на данной стадии переговоров, имея в виду продолжение этих переговоров в Москве, куда должен приехать Риббентроп в ближайшее время.

2. Исходя из того, что с[оветско]-г[ерманское] соглашение о частичном разграничении сфер интересов СССР и Герм[ании] событиями исчерпано (за исключением] Финл[яндии]), в переговорах добиваться, чтобы к сфере интересов СССР были отнесены:

а). Финляндия – на основе с[оветско]-г[ерманского] соглашения 1939 г., в выполнении которого Г[ермания] должна устранить всякие трудности и неясности (выво герм[анских] войск, прекращение всяких политич[еских] демонстраций в Ф[инляндии] и в Г[ермании], направленных во вред интересам СССР).

б). Дунай, в части Морского Дуная, в соответствии с директивами т. Соболеву. Сказать также о нашем недовольстве тем, что Германия не консультировалась с СССР по вопросу о гарантиях и вводе войск в Румынию.

в). Болгария – главный вопрос переговоров, должна быть, по договоренности с Г[ерманией] и И[талией] отнесена к сфере интересов СССР на той же основе гарантий Болгарии со стороны СССР, как это сделано Германией и Италией в отношении Румынии, с вводом советских войск в Болгарию.

г). Вопрос о Турции и ее судьбах не может быть решен без нашего участия, т. к. у нас есть серьезные интересы в Турции.

д). Вопрос о дальнейшей судьбе Румынии и Венгрии, как граничащих с СССР, нас очень интересует, и мы хотели бы, чтобы об этом с нами договорились.

е). Вопрос об Иране не может решаться без участия СССР, т. к. там у нас есть серьезные интересы. Без нужды об этом не говорить].

ж). В отношении Греции и Югославии мы хотели бы знать, что думает Ось предпринять?

з). В вопросе о Швеции СССР остается на той позиции, что сохранение нейтралитета этого государства в интересах СССР и Германии. Остается ли Г[ермания] на той же позиции?

и). СССР как балтийское государство интересует вопрос о свободном проходе судов из Балтики в мирное и военное время через М[алый] и Б[ольшой] Бельты, Эрезунд, Категат и Скагерак. Хорошо было бы по примеру совещания о Дунае, устроить совещание по этому вопросу из представителей заинтересованных стран.

к). На Шпицбергене должна быть обеспечена работа нашей угольной концессии.

3. Транзит Германия – Япония, наша могучая позиция, что надо иметь в виду.

4. Если спросят о наших отношениях с Турцией – сказать о нашем ответе туркам, а именно: мы им сказали, что отсутствие пакта взаимопомощи с СССР не дает им права требовать помощи от СССР.

5. Если спросят о наших отношениях с Англией, то сказать в духе обмена мнений на даче Ст[алина].⁸⁶

6. Сказать, что нам сообщили о сделанных через Рузвельта мирных предложениях Англии со стороны Германии. Соответствует ли это действительности и каков ответ?

7. На возможный вопрос о наших отношениях с США ответить, что США также спрашивают нас: не можем ли мы оказать поддержку Турции и Ирану в случае возникновения опасности для них. Мы пока не ответили на эти вопросы.

8. Спросить, где границы «Восточно-Азиатского Пространства» по Пакту 3-х.

9. Относительно Китая в секретном протоколе, в качестве одного из пунктов этого протокола, сказать о необходимости добиваться почетного мира для Китая (Чан-Кайши), в чем СССР, м[ожет] б[ыть], с участием Г[ермании] и И[талии] готов взять на себя посредничество, причем мы не возражаем, чтобы Индонезия была признана сферой влияния Японии (Маньчжоу-Го остается за Я[понией].

10. Предложить сделать мирную акцию в виде открытой декларации 4-х держав (если выяснится благоприятный ход основных переговоров: Болг[ария], Тур[ция]? и др.) на условиях сохранения Великобританской Империи (без подмандатных территорий) со всеми теми владениями, которыми Англия теперь владеет и при условии невмешательства в дела Европы и немедленного ухода из Гибралтара и Египта, а также с обязательством немедленного возврата Германии ее прежних колоний и немедленного предоставления Индии прав доминиона.

11. О сов[етско]-японских отношениях – держаться вначале в рамках моего ответа Татекаве.

12. Спросить о судьбах Польши – на основе соглаш[ения] 1939 г.

13. О компенсации собственности в Прибалтах: 25% в один год, 50% – в три года (равн[ыми] долями).

14. Об экономических] делах: в случае удовлетворительного] хода перегов[оров] – о хлебе.

АП РФ. Ф. 36. Oп. 1. Д. 1161. Лл. 147‒155. Собственноручный заголовок документа. Автограф В. М. Молотова. Имеется помета: «Сов. секретно. В. Молотов. 9 ноября 1940 г.» Значительное количество слов в подлиннике дано в сокращенном виде, их расшифровка приведена в квадратных скобках. Сохранены орфография и особенности документа.

№ 158-в

11 ноября 1940 г.

Секретно

Экз. № 1

К[риппс] заявил, что прежде всего он хотел бы дать ответы на два небольших вопроса, которые он обещал мне выяснить в прошлых беседах:

1. К[риппс] заявил, что, как выяснило Британское правительство, из всего состава команд эстонских и латвийских пароходов, находящихся в английских портах, 300 человек изъявили желание возвратиться в Прибалтийские Советские Республики, остальные же решили остаться в Англии. Правительство Великобритании в середине октября запросило советское полпредство о том, какие меры принимаются Советским правительством для доставки этих 300 чел. из Англии в Прибалтийские Республики и каким образом Советское правительство предполагает содержать этих моряков в Англии. Ответа на этот вопрос Британское правительство от советского полпредства еще не получило. В настоящее время моряки размещены в домах английских матросов, за что платит британское правительство. Эстонским и латвийским морякам выдается такое же продовольствие, как и английским, и поэтому неудовольствий не должно быть.

2. К[риппс], напомнив мне о моем заявлении в прошлой беседе о том, что якобы Британское правительство возражало против закупки финляндской фирмой олова в США для выполнения советских заказов, сказал, что по имеющимся у Британского правительства сведениям, ни фирма, ни ее директор Стафорнс к США за оловом не обращались и отказа не получали. Для выполнения советских заказов к США было два обращения: 1 июля с. г. о покупке железа для производства барж, которое было удовлетворено, и 16 августа с. г. о покупке шкур для производства кожаных изделий, против которого Британское правительство также не возражало бы при условии, если Советское правительство сделает «специфический» запрос и даст гарантии, что эти изделия не будут экспортированы во враждебные страны.

3. Затем К[риппс] перешел, как он выразился, к основной цели своего визита и напомнил мне, что 22 октября с. г. он протестовал против отказа В. М. Молотова принять его. Он считал, что этот отказ равнозначен политически недружелюбному отношению к Англии и что, несмотря на то, что я тогда отрицал политическое значение этого отказа, К. счел необходимым в своем отчете правительству указать, что этот факт носил политическую окраску. К[риппс] считает, что в настоящее время это полностью подтвердилось. Он установил, что с 22 октября с. г. В. М. Молотов проявил такое же отношение ко всем дипломатическим представителям, за исключением стран «оси» и Японии. К[риппс] не верит, чтобы такое отношение, не имеющее себе прецедента, было случайным. В настоящее время причина этого отношения, по мнению К[риппса], выяснилась: это – поездка Молотова в Берлин.

В. М. Молотов, как заявил К[риппс], лишил прямого контакта с Народным комиссаром иностранных дел представителей всех государств, которые могли бы выразить взгляды, противоположные взглядам представителей держав «оси» и Японии, и тем самым продемонстрировал свое «антинейтральное» отношение, что явилось предметом усиленного обсуждения среди дипломатического корпуса. Представители других стран были отосланы к заместителям, которые должны были дать заверения о «нейтральности» СССР в то время, как сам В. М. Молотов неоднократно встречался с представителями стран «оси» и Японии. К[риппс] должен заявить откровенно, с негодованием...

Я прервал К[риппса] и заявил, что я не намерен выслушивать его заявления о каком-то негодовании.

К[риппс] сказал, что он должен откровенно высказать свои взгляды.

На это я вторично ответил, что дело посла высказываться откровенно или нет, но откровенность не есть резкость и грубость, выслушивать которые я не намерен и не буду.

К[риппс] заявил, что он не хотел быть резким и грубым, а он хотел лишь откровенно высказать свои взгляды.

Я попросил К[риппса] учесть мое замечание в последующем разговоре, если он желает, чтобы я продолжал беседу.

К[риппс] заметил, что он желает продолжать беседу, и заявил, что поездку В. М. Молотова в Берлин он должен рассматривать как ответ на его заявление от 22 октября. К[риппс] считает, что он вправе был ожидать ответа на это заявление до опубликования коммюнике об отъезде В. М. Молотова в Берлин, и т. к. Правительство Великобритании до настоящего времени ответа не получило, он хотел бы поставить два вопроса:

1. Следует ли понимать так, что Советское правительство отклонило предложение Британского правительства от 22 октября?

2. Прав ли он будет, если сообщит своему правительству, что поездка В. М. Молотова в Берлин означает нежелание Советского правительства улучшить свои отношения с Правительством Великобритании?

К[риппс] сказал, что, если он не получит от меня иных сведений, он будет считать, что это так.

К[риппс] выразил надежду, что я оценю значение этих вопросов не только для настоящего времени, но и для будущего послевоенного периода, так как:

а) когда пройдут теперешние затруднения для Правительства Великобритании, то всякая оказанная ему после этого помощь будет иметь гораздо меньшую цену.

б) если теперь не последует соглашение, то не следует ожидать, что Правительство Великобритании после своей победы выполнит основные обязательства, изложенные в заявлении от 22 октября.

К[риппс] считает необходимым указать на это теперь, чтобы не возникло недоразумений в будущем. Предложения Правительства Великобритании не останутся в силе на будущее, если они будут отклонены Советским правительством в настоящее время. К[риппс] еще раз повторил, что он считает поездки В. М. Молотова в Берлин выражением решения Советского правительства об отклонении предложений Правительства Великобритании.

Далее К[риппс] указал, что в таком же духе следует понимать вопрос об обещании Правительства Великобритании не принимать участия в антисоветских комбинациях и не снабжать враждебные СССР силы военными материалами, о чем говорилось в заявлении от 22 октября.

Я заметил, что это замечание К[риппса] я рассматриваю как известную угрозу Английского правительства выступить на стороне враждебных СССР сил.

К[риппс] стал отрицать это, подчеркнув, что в Англии имеется много людей, готовых выступить против СССР и даже заключить пакт с Гитлером против СССР, и что К[риппс] приложил много усилий, чтобы преодолеть эти настроения.

К[риппс] заметил, что современный метод иностранной политики, проводимый СССР, не оставляет никакого места для дальнейших экономических отношений между Англией и СССР. Доказательством этому служат:

1. До отъезда В. М. Молотова в Берлин Советское правительство ничего не ответило по поводу британских предложений.

2. Кроме представителей стран «оси» и Японии, В. М. Молотов никого не принимал.

3. Поездка В. М. Молотова в Берлин в сопровождении 32-х сотрудников ясно свидетельствует о предстоящем соглашении с Германией.

4. Правительство Великобритании два раза предлагало заключить торговое соглашение, но никакого ответа на свои предложения не получило, и если К[риппс] прав в своих выводах, то Британскому правительству следует принять другие методы сбыта своих излишков, как, например, каучука, олова и пр., так как при современном контакте СССР с Германией следует понимать, что эти товары могут попасть в Германию.

К[риппс] считает бесполезным прилагать какие бы то ни было новые усилия к улучшению отношений между СССР и Англией и полагает необходимым довести до сведения Правительства Великобритании свой взгляд на поездку В. М. Молотова в Берлин, но что он будет рад, если я поправлю его прежде, чем он сделает это сообщение своему правительству. К[риппс] закончил свои излияния словами: «Вот все, что я хотел сегодня откровенно изложить.»

Я ответил К[риппсу] следующее:

1. По вопросу о положении моряков советских прибалтийских пароходов я заявил К[риппсу], что не могу согласиться с его ответом по двум причинам: во-первых, Британское правительство не ответило на ноту Советского правительства от 9 октября с. г. по всему вопросу о прибалтийских пароходах, и ссылка К[риппса] на то, что Британское правительство якобы ожидает ответа советского полпредства, является не чем иным, как стремлением уклониться от решения простого и ясного вопроса, поставленного в ноте от 9 октября. Во-вторых, я еще раз подтверждаю, что, по имеющимся у нас сведениям, моряки испытывают большие лишения в связи с тем, что Британское правительство закрыло счета прибалтийских судовладельцев, и меня удивляет ссылка К[риппса] на то, что прибалтийских моряков кормят так же, как английских. Я снова напомнил К[риппсу], что Советское правительство ждет ответа на ноту от 9 октября.

На это К[риппс] заметил, что вопрос о возвращении прибалтийских пароходов и разблокировании счетов эстонских и латвийских судовладельцев является второстепенным вопросом, и что решение его едва ли возможно до разрешения основного вопроса о соглашении между Англией и СССР. Что же касается вопроса о тяжелом материальном положении эстонских и латвийских моряков в Англии, то лучшим решением было бы, если бы тов. Майский вместе с представителем МИДа Англии обследовали на месте экономические условия жизни моряков и устранили имеющиеся затруднения.

На это я заявил, что К[риппс] дважды не выполнил своего обещания принять меры к разблокированию счетов эстонских и латвийских судовладельцев и об обеспечении пароходов бункером, а команды продовольствием.

К[риппс] сказал, что, как он полагает, Советское правительство располагает необходимыми средствами, помимо денег, находящихся на счетах прибалтийских судовладельцев.

Я ответил, что, конечно, Советский Союз достаточно богат, но что средства, находящиеся на счетах эстонских и латвийских судовладельцев, являются также собственностью Советского государства, и я еще раз должен заявить о незаконных и неправильных действиях Правительства Великобритании, арестовавшего советские деньги, и настаиваю на разблокировании счетов и на удовлетворении требований Советского правительства, изложенных в ноте от 9 октября.

2. По вопросу о покупке олова в США я заявил, что принимаю разъяснения К[риппса] к сведению, но со своей стороны дополнительно проверю этот факт.

3. В ответ на основной вопрос беседы с К[риппсом] я сказал, что 22 октября я дал обстоятельные объяснения, почему В. М. Молотов не принял К[риппса], и как будто доказал, что этому факту не следовало придавать политического значения, с чем К[риппс] тогда согласился.

К[риппс] заметил, что действительно тогда он с этим согласился, но что многие в Англии не понимают, почему В. М. Молотов не принял К[риппса] через несколько дней после того, как им были сделаны столь важные предложения Правительства Великобритании, тем более что за это время В. М. Молотов неоднократно принимал германского посла, его же, Криппса, В. М. Молотов не принял даже по столь важному вопросу.

Я ответил, что К[риппс] не прав, когда он делает подобные политические выводы, что по поручению правительства я изучал предложения от 22 октября и что у меня имеется по этому вопросу мое личное мнение, однако, решения правительства еще нет и поэтому К[риппс] проявил поспешность, делая свои умозаключения по этому вопросу. Если хочет К[риппс], я могу ему сообщить лишь мое мнение о тех настроениях в нашей среде, которые вызваны английскими предложениями. К[риппс] заявил, что он будет рад узнать это. Тогда я сказал, что должен прямо заявить, что лично я не понимаю, чего хочет Англия, так как в своем заявлении Англия говорит о таких предложениях, которые дают меньше того, что мы в настоящее время имеем. Неужели Английское правительство не понимает, что представляют собой эти предложения? В предложениях, например, говорится о пакте о ненападении, предполагаемом в какой-то отдаленной перспективе, да и то со всякими оговорками. В предложениях говорится о советской пропаганде в Великобритании. Но известно, что мы никогда не занимались такой пропагандой. Это указание на советскую пропаганду напоминает керзоновские времена. Я буквально поражен, как могло Правительство Великобритании делать СССР такие предложения, особенно, когда Англия находится в осаде.

На это К[риппс] ответил, что он считает необходимым договориться об общей базе соглашения, а отдельные предложения, как, например, пакт о ненападении, вопрос о пропаганде и т. п., можно обсудить особо. Он надеется, что эти вопросы будут с ним обсуждены прежде, чем по ним будет принято Советским правительством решение. Он хотел бы дать исчерпывающее объяснение по всем вопросам, которые могут возникнуть при обсуждении заявления от 22 октября.

Я ответил, что поскольку решения Советского правительства еще нет, то не исключена возможность обсуждения некоторых вопросов по этим предложениям, если в этом окажется необходимость.

Затем я заявил, что поездка В. М. Молотова в Берлин не является ответом, как думает К[риппс], на предложения от 22 октября, что эта поездка, во-первых, является ответом на два визита Риббентропа в Москву, а во-вторых, цель этой поездки совершенно ясно изложена в коммюнике. Я не понимаю, на каком основании К[риппс] связывает вопрос об отношении Советского правительства к этим предложениям с поездкой В.М.Молотова в Берлин.

К[риппс] заметил, что такую связь видит не только он, но и все дипломатические представители за исключением стран «оси» и Японии.

На выраженное мной недоумение, что К[риппс] берет на себя смелость говорить от имени представителей других стран, К[риппс] поспешил поправиться, заявив, что он выступает не от их имени, но хотел бы сказать откровенно, что, как ему известно, думают по этому вопросу представители других государств, кроме стран «оси» и Японии.

Возражая далее Криппсу по поводу его заявления об «изоляции» и «антинейтральном» отношении к некоторым дипломатическим представителям, я указал К[риппсу], что я, как заместитель Наркома и, кроме того, как заместитель Председателя Совнаркома, не раз принимал К[риппса] по поручению В. М. Молотова и Советского правительства и что я решительно отвергаю слова об «изоляции» и «антинейтральном» отношении к дипломатам и об отсутствии у них контакта с НКИД.

К[риппс] продолжал настаивать на том, что это не то же самое, что непосредственный контакт с самим Народным комиссаром, что, говоря об «изоляции» и «антинейтральном» отношении, он имел в виду не Советское правительство в целом, а В. М. Молотова.

Это замечание я решительно отвел, заявив, что оно совершенно не соответствует действительности и что недопустимо в советских условиях противопоставлять отношения руководителя правительства к тем или иным странам с отношениями самого правительства к этим же странам.

К[риппс] замялся, переменил тему и, вернувшись к вопросу о предложениях 22 октября, сказал, что необходимо, по его мнению, решить основной вопрос о соглашении.

В заключение К[риппс] спросил, соответствуют ли действительности слухи о том, что СССР собирается признать господствующее влияние Германии на Балканах и самоустраниться от балканских дел.

Не считая необходимым распространяться на эту тему, в ответ на вопрос К[риппса] я ограничился ссылкой на опубликованное в газете «Красная звезда» сообщение редакции по поводу статьи батальонного комиссара М. Айрапетяна.

Беседа продолжалась 2 часа 25 минут.

При беседе присутствовал пом. Зав. 2-м Зап. Отделом К. В. Новиков.

(А. Вышинский)

АВП РФ. Ф. 06. Oп. 2. П. 4. Д. ЗО. Лл. 39–48. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка: Сталину, Молотову, Ворошилову, Микояну, Кагановичу.

11 ноября 1940 г.

13 ч. 20 мин.

Шифром Для немедленного вручения т. Молотову. Если дело дойдет до декларации, то вношу от имени товарищей поправку: предлагаю вычеркнуть пункт об Индии.

Мотивы: мы боимся, что контрагенты могут воспринять пункт об Индии как каверзу, имеющую целью разжечь войну.

Получение и согласие сообщи.⁸⁷

Сталин

P.S: Записано мною 13. ч. 11.XI с. г.

по вертушке Вышинский

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 339. Д. 2315. Л. 1. Машинопись, заверенная копия.

12 ноября 1940 г.

Особая папка

Риббентроп заявляет, что G тех пор как в прошлом году он два раза был в Москве, произошло много событий. Он хотел бы продолжить наши беседы, которые мы имели тогда, и дополнить то, о чем он писал в письме Сталину, т. е. сказать о взглядах Германского правительства на общее положение вещей в Европе и на советско-германские отношения в особенности. Сегодня Гитлер примет Молотова, и поэтому он не хочет предвосхищать того, о чем скажет Гитлер. Было бы, однако, полезно, если бы мы сейчас заранее переговорили в общих чертах по основным вопросам. Он доложит о нашей беседе Гитлеру, который сегодня и завтра будет иметь, таким образом, возможность углубить нашу беседу. Он надеется, что этот визит принесет пользу отношениям между СССР и Германией.

Молотов отвечает, что он знаком с письмом г-на Риббентропа к И. В. Сталину и хорошо помнит его содержание. Там уже есть общий обзор событий после осенней встречи. Г-н Риббентроп и рейхсканцлер, очевидно, дадут мне возможность в дополнение к данному в письме анализу ознакомиться со взглядами Германского правительства на современное международное положение и, в особенности, на советско-германские отношения и затем обменяться мнениями по этим вопросам. Молотов говорит, что он также полагает, что это было бы полезно для дела советско-германских отношений.

Риббентроп заявляет, что он хочет начать с военного положения. По нашему мнению, говорит он, Германия уже выиграла войну. Он думает, что никакое государство в мире не в состоянии изменить положения, создавшегося в результате побед Германии. Он полагает, что теперь мы переживаем начало конца Британской империи. Англия разбита, и когда она признает поражение – это только вопрос времени. Положение в Англии тяжелое, и оно все более ухудшается. Есть признаки беспокойства среди народа. Мы бы приветствовали, если бы признание Англией своего поражения произошло возможно скорее, ибо мы не хотим губить жизнь людей. Если этого не случится, мы полны решимости нанести окончательные удары. Если это не произойдет сейчас, то произойдет, безусловно, весной. Мы будем продолжать воздушные налеты на Англию. В последнее время мы активизируем действия нашего подводного флота, развертывание действий которого ограничивалось из-за недостатка подводных лодок. Теперь количество их увеличивается. Мы полагаем, что одна Англия не сможет этого выдержать. Англия имеет одну надежду – помощь США. На суше вступление США в войну не имеет значения для Германии. Италия и Германия не пустят на континент ни одного англосакса. Помощь со стороны американского флота сомнительна. Англия может надеяться на получение самолетов и других военных материалов из США. Какое количество их дойдет до Англии, Риббентроп не знает, но думает, что в результате действий нашего подводного флота – очень немного. Дальнейшая помощь США Англии весьма сомнительна, так что вступит ли Америка в войну, или нет – нам безразлично. В политическом отношении Риббентроп не хотел бы делать высказываний, которые предвосхитили бы слова фюрера. Политическое положение таково, что Германия после победы над Францией имеет огромную силу. Во всяком случае наши потери за всю войну, хотя о них и приходится сожалеть, не имеют абсолютно никакого значения. Германия после победы над Францией имеет колоссальное количество дивизий. Воздушный флот крепнет, так как мы имеем возможность мобилизовать ресурсы всей Европы. Подводный флот также растет. Таким образом, вмешательство США и какие-либо новые действия Англии заранее обречены на провал. Ему неизвестно, реализовала ли Англия все свои возможности. Но в Англии, руководимой такими политическими и военными дилетантами, как Черчилль, царит неразбериха. Нам представляется следующая картина. «Ось» абсолютно господствует над значительной частью Европы как в военном, таки в политическом отношениях. Франции, которая проиграла войну и должна оплатить ее, предъявлены требования – никогда больше не поддерживать Англию. Наоборот, даже Франция вступит в борьбу против Англии и Дон Кихота де Голля в Африке. Мы не раздумываем более над тем, как выиграть войну. Мы думаем о том, как скорее окончить успешно выигранную войну. Желание Германии окончить возможно скорее войну привело нас к решению искать друзей, которые хотят препятствовать расширению войны и желают мира. Риббентроп заявляет, что хочет доверительно сообщить, что ряд государств объявил о своей солидарности с идеями тройственного пакта.⁸⁸ Риббентроп хотел бы сказать, что в свое время, в начале переговоров о пакте трех, которые, как он указывал в письме, были закончены в очень короткий срок, мы исходили из мысли, что пакт никоим образом не затрагивает интересов СССР. Эта мысль была предложена им. Япония и Италия также высказались за нее. Это в особенности относится к Японии, отношения которой к Германии в настоящее время, когда США делает шаги к вступлению в войну, имеют особое значение. Поэтому в пакте трех содержится статья пятая, которую первоначально хотели сделать первой статьей. Во время своих визитов в Москву и еще раньше Риббентроп защищал ту точку зрения, что, исходя из внешнеполитической концепции Германии, дружественные отношения СССР с Японией совместимы с дружественными отношениями между СССР и Германией. Риббентроп просит вспомнить, что в свое время он в Москве высказал Сталину свой взгляд, как Германия приветствовала бы улучшение советско-японских отношений. Он понял Сталина тогда так, что было бы неплохо, если бы Германия содействовала в этом отношении. Он это сделал и полагает, что эта работа принесла уже некоторые плоды. Не только во время пребывания в Москве, но в течение последних 7‒8 лет он считает, что между СССР и Японией возможно такое же разграничение сфер интересов, как между СССР и Германией. Он считал и считает, что территориальная политика Японии должна быть направлена не на север, а на юг. Он сделал все возможное, чтобы это было так. Он это сделал и по другой причине, исходя из мысли, что рано или поздно Англия будет с Германией воевать, и он рекомендовал японцам вести эту политику и сам ее всячески поддерживал. Он думает, что фюрер выскажет свои принципиальные соображения о целесообразности обменяться мнениями о сферах интересов в широких чертах между Японией, Италией, СССР и Германией. Они, по словам Риббентропа, продумывали этот вопрос и пришли к заключению, что тому географическому положению, которое занимают наши страны, естественное направление экспансии при умной политике лежит в направлении на юг. Германия имеет свои притязания в Западной и Восточной Африке – в бывших германских колониях, т. е. тоже на юге. Притязания Италии лежат в Северной и Северо-Восточной Африке. Ему кажется, что естественное стремление СССР тоже направлено на юг. Получить выход в океан СССР мог бы тоже на юге. Это мысли, которые они часто обсуждали с фюрером, и теперь он хотел изложить их Молотову. Мы думаем, говорит Риббентроп, что теперь, после войны, произойдут большие перемены в мире. Сталин сказал, что Англия не имеет больше права господствовать над миром. И если она тем не менее затеяла эту войну, то она за нее заплатит. Мы, говорит дальше Риббентроп, думаем, что во владениях Англии произойдут большие перемены. Мы думаем, что в результате наших новых отношений, которые сложились в прошлом году, мы достигли хороших успехов, как Германия, так и Советский Союз. Мы поставили на хорошую карту. СССР провел свои ревизии на Западе, и он думает, что победа Германии над Польшей и Францией существенно содействовала этому. Мы делали в прошлом хорошие дела, и я ставлю вопрос, не можем ли мы делать хорошие дела в будущем? Он полагает, что СССР может извлечь выгоды при перераспределении территорий Британской империи путем экспансии в направлении Персидского залива и Аравийского моря. Аспирации⁸⁹ СССР могут лежать в тех частях Азии, в которых Германия не заинтересована.

Второй вопрос в этой связи, говорит Риббентроп, это вопрос о Турции. Турция была союзницей Англии и Франции. Франция выпала. Англия – союзник сомнительный. Турция умно свела свои обязательства по отношению к Англии к такому состоянию, которое не выходит из рамок нейтралитета. В связи с этим Риббентроп хотел бы обсудить с Молотовым, каковы интересы СССР в турецких делах. В интересах быстрого окончания войны было бы важно повлиять на Турцию, чтобы высвободить ее из-под английского влияния. Он не знает, будет ли это возможно, но при определении основной политической концепции Италии, Германии, СССР и Японии, может быть, найдется возможность повлиять на Турцию в этом направлении. Он не говорил по этим вопросам с турками в конкретной форме. Недавно, по словам Риббентропа, он говорил с турецким послом и заявил ему доверительно, что они приветствовали бы политику Турции в направлении соблюдения ею абсолютного нейтралитета и что они не имеют притязаний на турецкую территорию. «Мы вполне понимаем, говорит Риббентроп, что СССР недоволен конвенцией Монтре. Мы ею еще более недовольны. С СССР в Монтре не особенно посчитались, а Германию совсем не спрашивали. Я полагаю, что конвенция Монтре должна исчезнуть, так же, как и Дунайская комиссия, и что вместо нее должно быть создано нечто новое, о чем могли бы договориться особо заинтересованные державы и в первую очередь СССР, Турция, Италия и Германия. Германии представляется совершенно приемлемой мысль, чтобы Советскому Союзу и другим черноморским государствам были предоставлены преимущественные права по сравнению с другими государствами. Совершенно абсурдно, чтобы другие государства имели равные права с СССР или с другими черноморскими государствами. Поэтому необходимо создать новое соглашение. В новом соглашении надо предоставить СССР особые права. Как и в каком порядке это сделать – можно подумать. Цель заключается в том, чтобы СССР смог найти выход из Проливов в Средиземное море. Я говорил по этому поводу с итальянцами и встретил у них полное понимание. Вопрос состоит в том, чтобы СССР, Италия и Германия вели бы такую политику, которая, во-первых, вызволила бы Турцию из ее обязательств при полном сохранении ею «своего лица», как говорят на Востоке, т. е. ее престижа, и позволила бы достичь того, чтобы Турция стала участницей группы государств (дословно – «членом комбинации»), не желающих расширения войны; во-вторых, это должно привести к ликвидации Турцией конвенции Монтре и к созданию удовлетворяющего Советский Союз, Италию и Германию статуса с особыми правами для СССР. В связи с этим можно было бы в какой-нибудь форме гарантировать территорию Турции».

После этого Риббентроп сказал, что хочет высказать мысли об углублении советско-германских отношений. Можно подумать о форме, в которой три государства, т. е. Германия, Италия и Япония, смогли бы прийти к соглашению с СССР и в которой можно было бы выразить, что СССР заявляет о своей солидарности со стремлениями препятствовать дальнейшему расширению войны. Можно было бы к этому добавить несколько пунктов о сотрудничестве и о взаимном уважении интересов.

В том случае, говорит Риббентроп, если бы высказанные им мысли могли бы быть реализованы, он поехал бы в Москву для решения вопросов. Все сводится к тому, чтобы внести ясность в отношения между Германией, Италией и Японией с одной стороны, и с СССР – с другой. Он хотел бы добавить, что уточнение высказанных им мыслей остается за фюрером. Он просил бы Молотова высказать свое мнение по затронутым вопросам, которые были бы обсуждены между Молотовым и фюрером.

Недавно, сказал дальше Риббентроп, он имел беседу с китайским послом. Об этой беседе его никто не просил, но ему известны признаки, что японцы ничего не имеют против этой беседы, так как это идет по линии нашего желания препятствовать расширению войны, по линии ее ликвидации. Он думал, нет ли путей к соглашению между Японией и Чан Кайши. При этом он не предлагал посредничества. Германское правительство хотело бы это сообщить Китаю, принимая во внимание дружественные отношения между Германией и Китаем. Он располагает сведениями, что как со стороны Китая, так и со стороны Японии, делались попытки найти пути к соглашению. Правильны ли эти сведения, он не знает, но в интересах обоих народов найти компромисс. Он, говорит Риббентроп, довел эти мысли до сведения китайского посла.

Молотов, ссылаясь на предстоящую сегодня беседу с Гитлером, говорит, что пока он выскажет лишь кратко свои замечания по поводу высказанных Риббентропом соображений. Молотов считает, что эти соображения представляют большой интерес и поэтому целесообразно обменяться по ним мнениями. Они касаются больших вопросов, затрагивающих многие государства. Из слов Риббентропа, говорит Молотов, он понял, что Риббентроп придает большое значение тройственному пакту. Это и понятно. Но, разумеется, у него, Молотова, как у представителя государства, не участвовавшего в подготовке этого пакта, имеется потребность получить ряд разъяснений по этому вопросу. Пакт трех говорит о новом порядке в Европе и в великом восточноазиатском пространстве. Желательно, прежде всего, знать границы этих сфер влияния. Что же касается понятия «Великое восточно-азиатское пространство», то оно весьма неопределенное понятие, по крайней мере для того, кто не участвовал в подготовке пакта. Молотов говорит, что у него были бы и другие вопросы, касающиеся отношений СССР и Германии, выяснение которых также было бы желательно. Что касается предположений о тех или иных акциях, в которых СССР мог бы участвовать вместе с другими державами, то это заслуживает обсуждения, и их следовало бы предварительно обсудить здесь, а потом в Москве, о чем было в общей форме договорено при обмене письмами.⁹⁰ Это, говорит Молотов, мои предварительные замечания.

Риббентроп: «Великое восточно-азиатское пространство» – для меня тоже новое понятие. Я познакомился с ним во время краткого срока, в течение которого родился пакт». По мнению Риббентропа, понятие «великое восточно-азиатское пространство» не имеет ничего общего с жизненно важными сферами интересов СССР. В тройственном пакте не должно, по словам Риббентропа, содержаться ничего, что было бы прямо или косвенно направлено против СССР.

Молотов говорит, что, поскольку дело идет, как было сказано в письме Риббентропа, и сейчас снова им повторено, о разграничении сфер интересов на длительный срок, требуются некоторые уточнения. Поэтому он обращается к Риббентропу с просьбой изложить в более конкретной форме мнения авторов пакта о разграничении сфер интересов между отдельными странами, или по крайней мере – мнение Правительства Германии по этому вопросу. Что касается сфер интересов СССР, то этим вопросам, как это естественно, Молотов хотел бы уделить особое внимание. По мнению Советского правительства, говорит Молотов, установление сфер интересов между СССР и Германией, происшедшее в 1939 г., касалось определенного этапа. Это разграничение, принятое в прошлом году, исчерпано в ходе событий 1939‒1940 годов, за исключением вопроса о Финляндии, который еще полностью не решен и к которому Молотов еще вернется в беседах в Берлине. Но поскольку Риббентроп затрагивает вопрос о разграничении сфер интересов на длительный срок и поскольку за это время имел место такой важный факт, как пакт трех, который уже находится в действии, то Молотов хотел бы предварительно получить от министра необходимые разъяснения о характере, перспективах и значении тройственного пакта.

На этом первая беседа с Риббентропом заканчивается.

Записал В. Павлов

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Л. 675. Лл. 21–30. Машинопись, заверенная копия.

12 ноября 1940 г.

Особая папка

Гитлер заявляет, что мысль, которая заставила его просить об этой встрече, заключается в следующем:

Тенденцию развития на будущее время очень трудно установить. Вопросы будущих конфликтов зависят от личных факторов, которые являются решающими в политической жизни. Несмотря на это, он хочет попробовать, поскольку это возможно и доступно человеческому разумению, определить на длительный срок будущее наций, чтобы были устранены трения и исключены конфликты. Он думает, что это особенно возможно, когда во главе двух основных наций стоят люди, которые пользуются абсолютным авторитетом и могут решить на долгие сроки вперед. Это имеет место в настоящее время в России и в Германии. Речь идет о двух больших нациях, которые от природы не должны иметь противоречий, если одна нация поймет, что другой требуется обеспечение определенных жизненных интересов, без которых невозможно ее существование. Он уверен, что в обеих странах сегодня такой режим, который не хочет вести войну и которому необходим мир для внутреннего строительства. Поэтому возможно при учете обоюдных интересов – в особенности экономических, найти такое решение, которое оставалось бы в силе на период жизни настоящих руководителей и обеспечило бы на будущее мирную совместную работу.

Тов. Молотов приветствует это заявление рейхсканцлера.

Гитлер повторяет, что трудно на долгое время установить развитие отношений между народами и государствами, но он думает, что некоторые общие точки зрения государств возможны и тогда можно будет произвести ориентацию народов и государств, которая даст некоторую уверенность в отношении устранения противоречий.

Ситуация, в которой состоится настоящая беседа, отмечена тем фактом, что Германия в настоящее время находится в войне, а Советский Союз нет. Поэтому все наши мероприятия в некоторой степени находятся под влиянием этой войны. После этой войны не только Германия будет иметь большие успехи, но и Россия.

Если сейчас оба государства трезво проверят результаты совместной работы за этот год, то они придут к убеждению, что польза была в этом для обоих. Может быть, не каждая страна достигла 100% того, на что надеялась, но в политической жизни приходится удовольствоваться и 25%.

Возможно, и в будущем не все желания будут исполняться, но он убежден, что эти два народа, если будут действовать совместно, смогут достичь больших успехов. Если же они будут работать друг против друга, то от этого выиграет только кто-то третий.

Тов. Молотов считает это заявление правильным и подчеркивает, что все это подтверждает история.

Гитлер продолжает, что теперь, когда этот вопрос в основном определен, необходимо трезво проверить будущие отношения между Германией и Россией. Сейчас положение таково, что Англия не имеет больше меча на континенте. Война не ведется на суше и требует лишь части воздушных, морских сил. Молотов может сам убедиться, что английские сообщения о разрушениях в Берлине не соответствуют действительности. Борьба с Англией на 99 пунктов против одного выиграна, и если бы не атмосферные условия, то с Англией уже было бы покончено. Как только атмосферные условия улучшатся, наступит развязка. Сейчас его задача заключается не только в военной подготовке к этой развязке, но и в определении политических условий и взаимоотношений, которые будут играть роль при этой развязке и в особенности после нее. В связи с этим желательно подвергнуть новой проверке взаимоотношения с Россией, причем не в отрицательном, а в положительном смысле, и создать их на долгое время. В связи с этим Гитлер заявляет:

1. Он не просит о какой бы то ни было военной помощи – Германия в этом не нуждается.

2. Ясно, что в связи с таким огромным расширением войны они (немцы) были принуждены вступить в те районы, которые необходимы для обороны, но которые Германию ни политически, ни экономически не интересуют.

3. Есть определенные требования, значение которых выяснилось особенно только сейчас, во время войны, и которые для Германии являются жизненной необходимостью. Это определенные виды сырья, их месторождения и связанные с ними районы.

Возможно, Молотов будет того мнения, что в том или ином случае могли быть отклонения от установленных в свое время со Сталиным точек зрения об областях интересов. Эти отклонения выявились уже в течение германо-русских операций против Польши. Он, Гитлер, в свою очередь, при спокойном обсуждении русских интересов видел в ряде случаев, что целесообразно пойти навстречу требованиям другой страны, как например, в случае с Литвой. Она, с хозяйственной точки зрения, для Германии более важна, чем Генерал-Губернаторство, с политической же точки зрения, он понимал желание советской стороны очистить все области между СССР и Германией от тех духовных тенденций, развитие которых могло привести к политическим напряжениям. То же он сделал в отношении Южного Тироля, выселив оттуда немцев, чтобы устранить трения, могущие возникнуть между Италией и Германией. В течение этого времени возникли такие моменты, которые не могли быть предусмотрены в августе-сентябре прошлого года. В первую очередь нужно выяснить, в каком направлении будет идти развитие как Германии, так и России, при этом, поскольку речь идет о Германии, он хочет сказать следующее:

Германия нуждалась в территории, но в результате войны она полностью обеспечена территорией более, чем на сто лет. Германии нужны колониальные дополнения, и она их получит в Средней Африке, т. е. в областях, не интересующих СССР (речь идет о старых германских колониях с некоторыми коррективами). Необходимо также определенное сырье, причем этот вопрос должен быть решен как можно скорее. Удовлетворение этих желаний ни в коем случае не затронет русских интересов, т. к. с другой стороны, можно представить развитие России на будущее время без малейшего ущерба для германских интересов.

Тов. Молотов выражает с этим свое согласие и считает, что в своей основе мысль рейхсканцлера правильна.

Гитлер заявляет, что если будет обоюдное признание будущего развития, то это будет в интересах обоих народов. Это, возможно, потребует много труда и напряжения нервов, но зато в будущем оба народа будут развиваться, не став, однако, одним единым миром, так как немец никогда не станет русским, а русский немцем. Наша задача – обеспечить это мирное развитие. Говоря об этом, нужно сразу отметить, что в Азии Германия не имеет никаких интересов. Причины этого в том, что в силу соображений о национальных отношениях будущее там остается за Японией. Но и тут он, Гитлер, не хочет изменить холодному рассудку, и возможно, что в Азии возродятся такие народные силы, которые исключат возможность колониальных владений для европейских государств. Поскольку же речь идет о Европе, мы должны рассматривать взаимоотношения между Германией и Россией, а также между Россией и Италией в том смысле, чтобы дать каждому выход в свободное море. Германия не имеет выхода из Северного (немецкого) моря и лишь отчасти получила его в результате войны; Италия заперта в Средиземном море. Россия имеет лишь один открытый порт – Мурманск, если не говорить о восточных портах, которые далеко. В данный момент он, Гитлер, имеет в виду не мирное состояние, а военное. Сейчас лишь три государства имеют свободный выход к морю – это Англия, США и Япония. Россия имеет лишь внутренние моря, так как Балтийское море нужно всегда рассматривать, как внутреннее. Он хочет поставить вопрос, насколько было бы возможно для этих больших государств найти действительные выходы в море, причем такие, чтобы они не служили поводом к трениям между этими государствами. В этом смысле он, Гитлер, говорил с другими государственными деятелями, с тем, чтобы эта война не породила следующую и чтобы были соблюдены действительные интересы государств. Это он говорил маршалу Петэну и Лавалю и указывал им также, что нельзя допустить ничего такого, что помешало бы Германии продолжать войну против Англии. Однако это лишь временная проблема.

Германские политические интересы на Балканах основаны на необходимости обеспечить определенное сырье, но это, с военной точки зрения, неприятная задача, так как нежелательно оставлять армию за тысячи км от баз. Однако та мысль, что англичане обоснуются в Греции, нетерпима. Необходимость борьбы против англичан довела немцев до Нордкапа, она же может довести их до Египта. Это нежелательно, так как он, Гитлер, уже давно хотел окончить войну и предлагал мир после польского похода. Тогда Франция и Англия могли легко заключить мир, так как от них ничего не требовали. Но кровь создает права и, кроме того, недопустимо, чтобы от избытка сил вели войну, а потом не расплачивались за нее. Это он сказал и французам, и они отдают себе отчет в этом, вопрос только в том, кто же именно должен расплачиваться. Германия хотела прекратить войну, так как у нее было достаточно работы по освоению новых областей. Кроме того, и с экономической точки зрения война невыгодна, так как то, что затрачивается на войну, не окупается тем, что получишь в результате войны. Они, немцы, были вынуждены занять те территории, которые их не интересуют политически. Принцип самосохранения заставляет каждую нацию защищать свои жизненные интересы.

Следующий момент – это проблема Америки. Он, Гитлер, не говорит об этом в связи с настоящими событиями. США ведут чисто империалистическую политику. США не борются за Англию, а пытаются захватить ее наследство. В этой войне США помогают Англии лишь постольку, поскольку они создают себе вооружения и стараются завоевать то место в мировом положении, к которому они стремятся. Он думает, что было бы хорошо установить солидарность тех стран, которые связаны общими интересами. Это не проблема на 1940 год, а на 1970 или 2000 год. Необходимо, чтобы, кроме Европы, как европейское государство рассматривалась и Африка, т. е. чтобы была создана своеобразная доктрина Монтре, как это есть у американцев. Он, Гитлер, считает, что теперь должна быть изменена колониальная политика, что не нужно стремиться к получению большого числа кв. км колониальных территорий, а каждая страна должна получить столько колоний, сколько она может освоить, так как лишняя территория является лишь политической нагрузкой. С этой точки зрения, есть районы, в которых Россия в первую очередь заинтересована, и можно представить, что тут возникнут большие комбинации государств, которые находятся в однородном положении по отношению к остальному миру и которые установят для себя сферы интересов. Это очень трудная задача, но все-таки не такая трудная, как завоевание этих сфер, особенно если не согласованы заранее цели. Цель вообще достичь труднее, чем ее наметить. Нужно исходить из более широких точек зрения. Нужно подчеркнуть, что и с Восточным вопросом было нелегко (имеется в виду, очевидно, Германия. – В.М.), и хотя возможно, что не все вопросы с Россией решены, но все же это лучше, чем оставить вопрос открытым. Все же сейчас обе стороны удовлетворены, так как Россия получила незамерзающие порты (в Балтике), а Германия получила сообщение с Восточной Пруссией и также пространство, которое может служить источником снабжения. Могут быть достигнуты успехи и в других отношениях, однако нужно учитывать, что Германия сейчас ведет войну и должна оставить за собой некоторые территории, хотя она не имеет там политических интересов.

Проблемы, которые стоят перед Россией, это Балканы и Черное море. Политически Германия в этих проблемах совершенно не заинтересована, однако она не может допустить того, чтобы, как это было в Салониках в прошлую войну, там обосновались англичане. Однако он, Гитлер, хочет подчеркнуть, что, когда кончится война, германские войска немедленно покинут Румынию. Все эти вопросы должны стать темой для переговоров Риббентропа в Москве и других дипломатических переговоров. Говоря о том, что мы должны сейчас делать, нельзя не отметить, что Россия все равно не сможет получить свободный выход из Черного моря, так как за ним идет Средиземное, а там будет Италия.

Молотов отвечает, что рейхсканцлером затронуты важные вопросы международного значения и что он хочет пока высказаться лишь в общих чертах. Общее впечатление таково, что все, что он понял из сделанного сейчас перевода заявления Гитлера, ему кажется правильным и отвечает интересам обоих государств, как СССР, так и Германии. Правильно, что интересы Германии и СССР не должны находиться в противоречии, правильно также, что люди, возглавляющие сейчас эти государства, наиболее способны решать эти вопросы в правильных широких рамках. Поставленные Гитлером вопросы затрагивают много государств, а именно: Германию, СССР, Италию, Японию, а также Францию, Англию, США и другие страны, но сейчас их нужно рассматривать и непосредственно с точки зрения советско-германских отношений. Он, Молотов, заявляет, что его последующие высказывания будут отражать не только точку зрения его самого, но Советского правительства и лично И. В. Сталина. В отношении советско-германских отношений Молотов согласен с тем, что было высказано рейхсканцлером, в частности, о выгодах, полученных обеими странами от соглашений 1939 года. Что касается Германии, то она в результате этих соглашений (1939 г.) получила надежный тыл, что имело большое значение для развития военных событий на Западе, включая поражение Франции: правильно были также решены вопросы о Литве и Восточной Польше, так как разделение Польши на германскую и советскую Польшу могло создать трения между СССР и Германией. Советская сторона считает, что Германия выполнила свои обязательства по этому соглашению, кроме одного – Финляндии. В связи с этим Молотов хочет узнать, остается ли Германское правительство на точке зрения имеющегося соглашения. По этому вопросу (1939 г.) советская сторона со своей стороны не требует ничего, кроме того, что было решено в прошлом году.

Молотов переходит к последнему вопросу, затронутому рейхсканцлером. Если говорить о взаимоотношениях на будущее, то нельзя не упомянуть о тройственном пакте, заключенном недавно между Германией, Италией и Японией, который уже находится в действии. Молотов хотел бы знать, что этот пакт собой представляет, что он означает для Советского Союза: он хотел бы, чтобы во время его пребывания в Берлине и пребывания Риббентропа в Москве было бы внесено больше ясности в этот вопрос. В этой связи можно будет также поставить вопрос о Черном море и о Балканах, что явится актуальной темой, и непосредственно вопрос о Румынии, Болгарии и также о Турции. Далее хотелось бы знать, что понимается под новым порядком в Европе и Азии и где границы восточноазиатского пространства.

Гитлер отвечает, что тройственный пакт предусматривает руководящую роль в Европе для двух государств в областях их естественных интересов. Советскому Союзу предоставляется указать те области, в которых он заинтересован. То же в отношении великого восточноазиатского пространства – Советский Союз должен сам сказать, что его интересует. Он, Гитлер, предлагает Советскому Союзу участвовать как четвертому партнеру в этом пакте. Гитлер считал, что с Советским Союзом можно будет договориться, что раньше состоялись переговоры с Италией и Францией, а теперь, когда с ними вопрос выяснен, он счел своевременным пригласить Советский Союз с тем, чтобы СССР высказался о своих интересах. Те вопросы, которые Советский Союз имеет по отношению к Румынии, Болгарии и Турции, нельзя решить здесь за 10 минут, и это должно быть предметом дипломатических переговоров. Мы все являемся континентальными государствами, хотя каждая страна имеет свои интересы. Америка же и Англия не являются континентальными государствами, они лишь стремятся к натравливанию европейских государств друг на друга, и мы хотим их исключить из Европы. Должен быть создан определенный мировой порядок, который будет иметь свои сферы интересов.

Германия предлагает свои услуги, как хороший маклер, для того чтобы было достигнуто возможное взаимное понимание по этим вопросам. Мы не можем решать вопрос о большой Азии, так как важны тут в основном русские интересы, так же, как наши в Европе. При заключении тройственного пакта мы подчеркивали, что наши особые отношения с Россией не будут затронуты, и это записано в пакте. Он направлен против той страны, которая не имеет интересов в Европе, Африке и Азии, так же, как мы не имеем интересов в Южной Америке.

Молотов благодарит за разъяснения, но добавляет, что хотел бы получить некоторую дополнительную информацию. Что касается роли Англии и Америки, то он согласен с рейхсканцлером, что же касается тройственного пакта, то советская сторона знает о нем меньше, чем участники пакта. Молотов не настаивает на том, чтобы разъяснения были даны сейчас. Советский Союз может принять участие в широком соглашении четырех держав, но только как партнер, а не как объект (а между тем только в качестве такого объекта СССР упоминается в тройственном пакте) и готов принять участие в некоторых акциях совместно с Германией, Италией и Японией, но для этого необходимо внести ясность в некоторые вопросы.

Гитлер (явно повеселевший в конце беседы) предлагает на этом прервать беседу и перенести ее на завтра после завтрака, в связи с необходимостью осуществить намеченную на сегодня программу приема до возможной воздушной тревоги.

На этом беседа закончилась. Беседа продолжалась 2 ч. 30 м.

Записали В. Павлов

В. Богданов.

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 31‒41. Машинопись, заверенная копия.

12 ноября 1940 г.

16 час. 20 мин.

Принята по телефону

Сталину. Состоялся первый, более чем двухчасовой разговор с Риббентропом. Ввиду того, что сейчас должны идти на беседу к Гитлеру, сообщаю о разговоре с Риббентропом кратко. Пространно повторив свое письмо к Сталину, он добавил, что интересы Германии идут в Восточной и Западной Африке; Италии – в Северо-Восточной Африке; Японии – на юге, а у СССР также на юге – к Персидскому заливу и Аравийскому морю. Кроме того, он высказался за пересмотр при участии Турции, СССР, Германии и Италии конвенции в Монтре с обеспечением преимущественного положения СССР, а также по возможности не затрагивать «лица» Турции. Риббентроп говорил еще о желательности договориться СССР, Германии, Италии и Японии в виде декларации против расширения войны, а также о желательности компромисса между Японией и Чан Кайши. Пока я только кратко мог ответить, что мысли Риббентропа весьма интересны, заслуживают обсуждения в Берлине, а затем в Москве с его участием, что мне нужно выяснить у него предварительно ряд вопросов в связи с тройственным пактом и что в принципе возможны акции четырех держав, а также что я считаю прошлогоднее советско-германское соглашение исчерпанным в ходе событий за исключением вопроса о Финляндии, но что у меня есть и другие вопросы взаимоотношений с Германией, Италией и Японией.

Молотов

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1./7. 338. Д. 2314. Л/7. 5‒6, 7‒9. Подлинник, автограф.

12 ноября 1940 г.

22–00

По телефону

Для товарища Молотова передаю телеграмму от товарища Сталина: «В твоей шифровке о беседе с Риббентропом есть одно неточное выражение насчет исчерпания соглашения с Германией за исключением вопроса о Финляндии. Это выражение неточное. Следовало бы сказать, что исчерпан протокол к договору о ненападении, а не соглашение, ибо выражение «исчерпание соглашения» немцы могут понять как исчерпание договора о ненападении, что, конечно, было бы неправильно. Жду твое сообщение о беседе с Гитлером.

Сталин

А.Вышинский

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1./7. 339. Д. 2315. Лл. 16–17. Автограф.

13 ноября 1940 г.

О час. 40 мин.

Сталину.

Имел первую беседу с Гитлером, продолжавшуюся 2 часа 30 минут и окончившуюся с условием продолжить ее завтра, а затем при приезде Риббентропа в Москву. Больше часа ушло на первое заявление Гитлера, в котором он:

а). Констатировал, что прошлогоднее советско-германское соглашение было на пользу обоих государств и если оно в чем-нибудь может быть и не выполнено, то, по его словам, никогда политическое соглашение не выполняется полностью, а иногда только на 25 процентов.

б). Высказывал, что интересы и жизненные пространства Германии и СССР не находятся в противоречии и могут быть урегулированы и на будущее время более, чем на срок жизни человека.

в). Говорил, что Англия уже побеждена, и как только метеорологические условия позволят, он покажет весьма конкретно, что это означает, но во всяком случае Англия не должна заниматься делами Европы.

г). Французские деятели, как Петэн и Лаваль, по словам Гитлера, понимают и идут навстречу планам Германии.

д). Интересы Германии теперь лежат в Средней Африке, то есть примерно в плоскости возвращения старых германских колоний с некоторыми коррективами, так как в Европе Германия уже обеспечила себе пространство по крайней мере на сто лет вперед, хотя в другом месте он говорил, что на Балканы их толкает нужда в сырье (а не только военные интересы против Англии).

Сообщено по телефону

Продолжение:

е). В Азии, где Германия имеет лишь общие торговые интересы, будущее за Японией, но там возможны и возрождения больших народов.

ж). Положение США особое, так как США ведут чисто империалистическую политику, а не политику защиты Англии – между тем на основе доктрины Монтре США должны заниматься только Америкой и не вмешиваться в дела Европы.

з). СССР не имеет, можно сказать, свободного выхода в океан, кроме Мурманска и Дальнего Востока, которые далеко, и это должно быть учтено в порядке согласования с другими державами.

и). Германия в ходе борьбы с Англией должна идти и туда, куда она не хотела бы идти, но она временно из-за интересов войны против Англии вынуждена это делать – на Балканы. Гитлер заявляет, что из Румынии германские войска уйдут немедленно после заключения мира, причем Германия признает заинтересованность СССР в Черном море и в проблеме Балкан. Однако Черное море не может дать свободного выхода в море, так как оно выходит в Средиземное море, а там всегда будет Италия.

к). Гитлер специально сказал, что у него нет нужды в военной помощи со стороны СССР, но все время подводил речь к необходимости договориться с нами «в широких рамках». Я ответил по сделанным Гитлером высказываниям по многим важным вопросам, поскольку я могу судить о них по переводу, я могу сказать, что то, что я понял в этих высказываниях, мне представляется правильным и заслуживающим дальнейшего совместного обсуждения. Что касается прошлогоднего советско-германского соглашения, то оно действительно было в интересах Германии (во-первых, крепкий тыл на Востоке при развертывании войны на Западе. Во-вторых, получение Польши) и СССР, который считает соглашение выполненным, за исключением вопроса о Финляндии, о котором, я думаю дальше говорить более конкретно и со всей откровенностью. Теперь пришло время говорить о более широком соглашении между СССР и Германией, но при этом приходится предварительно кое-что выяснить в связи с наличием такого нового факта, как тройственный пакт. Тогда мне легче будет разъяснить Гитлеру вопросы, интересующие СССР, и в крайнем случае вопросы, связанные с Черным морем и Балканами, где придется говорить в первую очередь о Румынии и Болгарии, а далее по Турции. Я просил далее разъяснить мне, представляющему правительство, не участвовавшее в подготовке и решении вопроса о тройственном пакте, что авторы пакта подразумевали под понятием «новый порядок в Европе», какие страны и на каких условиях будут в этом деле участвовать, какие намечены темпы осуществления основных идей пакта, что это за «восточно-азиатское пространство» и где его границы, в какой мере планы авторов пакта затрагивают СССР. (Продолжение следует).

Гитлер заметно оживился и стал разъяснять; в отношении Европы тройственный пакт установил согласованность двух держав, Германии и Италии, которые хотят по вопросу Европы договориться с СССР. В отношении Азии Япония также должна договориться с СССР.

Германия (Гитлер говорил «мы», и здесь, как и в некоторых других случаях, были неясности – говорил ли он в данном случае от лица только немцев или от лица всех участников пакта) приглашает участвовать СССР в тройственном пакте в качестве четвертого партнера. При этом Гитлер заверял, что «они» не хотели поставить Россию перед совершившимся фактом, что «они» хотели бы знать, каковы интересы СССР в Европе и Азии, чтобы согласовать свои интересы с СССР и быть хорошими маклерами между СССР и Японией, а также Италией, что выяснение вопросов о Румынии, Болгарии и Турции, конечно, требует известного времени, но что пакт специально предусмотрел, чтобы интересы СССР не были задеты и не были предрешены без СССР.

Я поблагодарил за разъяснения, но все же ответил, что я жду некоторых дополнительных разъяснений Гитлера о планах участников пакта. Я добавил, что СССР не отказывается участвовать в тех или иных совместных акциях четырех держав, но не в пакте трех, где СССР включен лишь в качестве объекта. Гитлер совсем повеселел, подтвердил, что СССР должен быть не объектом, а субъектом нового соглашения, и заявил, что его очень интересует продолжить единодушно начатую беседу.

Так как мы и так засиделись сверх нормы, а подошел уже час назначенного обеда, то уговорились, что завтра, 13 ноября, я у него завтракаю и после этого продолжаем.

В заключение добавляю. Наше предварительное обсуждение в Москве правильно осветило вопросы, с которыми я здесь столкнулся. Пока я стараюсь получить информацию и прощупать партнеров. Их ответы в разговоре не всегда ясны и требуют дальнейшего выяснения. Большой интерес Гитлера к тому, чтобы договориться и укрепить дружбу с СССР о сферах влияния, налицо. Заметно также желание толкнуть нас на Турцию, от которой Риббентроп хочет только абсолютного нейтралитета. О Финляндии пока отмалчиваются, но я заставлю их об этом заговорить.

Прошу указаний.

Молотов

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 338. Д. 2314. Лл. 11‒18. Автограф.

13 ноября 1940 г.

Сов. секретно

Особая папка

После взаимных приветствий Геринг заявляет, что прошедшая ночь в Берлине прошла спокойно. Англичане не могли прилететь в Берлин из-за сильного ветра с Запада. Расстояние до Берлина, говорит Геринг, вообще является для них предельным. Кроме того, при западном ветре свыше 70 км/час в Берлине всегда бывает спокойно. Осенью преобладают западные ветры, сильно затрудняющие действия английской авиации. Его летчикам, говорит Геринг, эти ветры только помогают лететь обратно в Германию.

Далее Геринг заявляет, что рад познакомиться с т. Молотовым. Ему, Герингу, известно, что благодаря вмешательству т. Молотова были преодолены трудности, которые возникали в ходе экономических отношений с СССР.

Тов. Молотов заявляет, что ему известно, что рейхсмаршал ведает большим количеством хозяйственных, политических и военных дел, но он не знает, где лежит центр тяжести деятельности рейхсмаршала. В данный момент, говорит т. Молотов, вероятно, наполовину в военно-воздушных делах и наполовину в экономических. Тов. Молотов говорит, что ему известно, что Геринг относится к выдающимся организаторам Германии.

Отвечая, Геринг говорит, что т. Молотов прав, что центр тяжести его, Геринга, деятельности лежит в авиации. Вчера он был на фронте и выехал в Берлин с намерением познакомиться с т. Молотовым. Сегодня он снова возвращается на фронт. Он полагает, что авиация [есть] то оружие, которое разобьет Англию. Ему известны разрушения в Лондоне по фотографиям, которые он видел, и кроме того, он может себе представить, что означают сотни тонн бомб, бросаемых на город, по сравнению с беспокойством, которое причиняет жителям городов даже один вражеский самолет. Он, Геринг, думает, что экономика Англии не выдержит таких ударов германской авиации.

Геринг заявляет, что англичане утверждают, что они пульверизировали вокзалы⁹¹ в Берлине. Тов. Молотов может смотреть, что хочет, и не увидит существенных разрушений. Бомбы попали в больницу, в лакокрасочный завод, лесной склад, в несколько домов и упали в парк «Тиргартен». Напротив, говорит Геринг, по фотографиям можно сделать вывод, что положение в Лондоне очень тяжелое.

Он хотел бы, чтобы т. Молотов убедился в английской лжи. Разрушения в Германии несравнимы с тем, что удалось германской авиации сделать в Англии, о чем т. Молотов имеет, вероятно, представление по докладам полпредства СССР в Лондоне. Там груды пепла.

Далее говорит, что он хочет перейти к вопросу советско-германских экономических отношений. Он заявляет, что в переговорах были затяжки. Он со своей стороны приложил все усилия к осуществлению переговоров на деле. Ему ясно, что выполнение экономических обязательств было бы мерилом доверия вождей и народов друг к другу.

Геринг заявляет, что они, идя на сближение с СССР, произвели полную переориентировку их внешней политики. Когда в переговорах выявилась возможность взаимопонимания двух народов, он это приветствовал. Это взаимопонимание было решающим для Германии. Эту новую ориентировку он, Геринг, рассматривает не как нечто преходящее, а как совершенно окончательное и бесповоротное решение Германского правительства. Мы понимаем, говорит Геринг, что повороты в политике таких великих народов должны привести к прочной длительной политике. Нельзя бросаться от одного к другому, тем более, когда речь идет о таких больших народах, обладающих большой интервенцией. Геринг просит передать сказанное им т. Сталину И. В. Геринг добавляет, что только благодаря таким людям, как Сталин и Гитлер, удалось вызволить такие великие народы из опасности войны друг с другом. Теперь, говорит Геринг, несколько слов об экономических делах.

Геринг говорит, что само собой разумеется, что всякие делегации, будь то русские или германские, имеют поручения вести переговоры. Каждая делегация должна занимать позиции, отвечающие интересам своего государства. При этом делегации, ведя переговоры друг с другом, уходят часто в мелочи, и возникают разногласия. Задача руководителей, по мнению Геринга, состоит в том, чтобы вмешаться в таких случаях и навести порядок. Он со своей стороны давал указания для преодоления трудностей и полагает, что если появляются задержки в переговорах, то руководители должны сказать свое властное слово. Он, Геринг, думает, что дело делегаций – заниматься мелочами, а руководители должны уделять внимание крупным вопросам.

Далее Геринг говорит, что нарушение сроков поставок Германией объясняется тем, что Германия ведет войну, и тем, что заказы СССР концентрируются на предметы вооружения. Тем не менее он обещает, что все возможное будет выполнено. Было бы, конечно, легче это сделать, если бы советские заказы не концентрировались в одной отрасли, а распределялись бы на целый ряд отраслей. Кроме того, его внимание обращали также на тот факт, что русские неясно представляют себе, что они хотят заказать. Если бы, говорит Геринг, здесь действовали быстрее, то это содействовало бы выполнению русских желаний. Геринг заявляет, что надо всячески содействовать ускорению дела и проявлять больше доверия. Он со своей стороны, когда речь шла о ценах, сказал, что нужно отодвинуть этот вопрос на задний план и сначала выполнять заказ. Так было в мае, когда СССР хотел возможно скорее получить самолеты.

Геринг заявляет, что ему известно, что СССР выполняет свои поставки в срок и даже раньше. По его словам, девизная пика⁹² не имеет значения. Образовавшийся дефицит будет сбалансирован. Геринг заявляет, что нужно планировать и решать вопросы в крупных чертах. Чем шире основа, говорит он, тем глубже наши отношения.

Отвечая на заявление Геринга, т. Молотов говорит, что теперь в вопросе о советско-германских отношениях, помимо наличия добрых желаний и намерений государственных руководителей, мы имеем год существования отношений на новой базе и итоги их успешного развития. Наши намерения и цели подтвердились жизнью. Тем более, следовательно, можно говорить о прочности этих отношений и о том, что они были задуманы основательно. И Советское правительство, и И. В. Сталин, с которым он, т. Молотов, много говорит о советско-германских отношениях, убеждены, что найдена хорошая база для развития дружественных отношений между СССР и Германией. Эти отношения построены на глубоких интересах не [только] сегодняшнего дня.

Тов. Молотов говорит, что за экономическими отношениями он не следит во всех деталях. Этим занимается Микоян, которого, по словам т. Молотова, хорошо знает Хильгер. Он, Микоян, в курсе дела. Все существенное, конечно, мне известно. Тов.Молотов заявляет, что ему не всегда понятно, почему не выполняются заказы СССР, учитывая, что в экономическом отношении положение Германии улучшилось в результате войны и привлечения ресурсов из других стран. Нам непонятно, говорит т. Молотов, почему возникают задержки в поставках или почему вопросы технической] помощи, в которой мы заинтересованы, ставятся так, что у наших организаций отпадает заинтересованность в ней. Тов. Молотов признает, что иногда бывают виноваты наши хозяйственные организации из-за своего бюрократизма и неповоротливости.

Тов. Молотов выражает надежду, что трудности в советско-германских экономических отношениях могут быть ликвидированы, и заявляет, что он со своей стороны готов всячески содействовать этому. Тем более, он готов это сделать после того, как выслушал рейхсмаршала и знает, что рейхсмаршал следит за нашими хозяйственными делами, несмотря на свою занятость военными делами.

Тов. Молотов заявляет, что он смотрит на хозяйственные отношения оптимистически и что он уверен, что мы будем идти к новым успехам. Он добавляет, что его оптимизм обоснован, ибо из его разговора с рейхсканцлером он, т. Молотов, видит, насколько глубоко желание продолжать и развивать советско-германские отношения.

Геринг отвечает, что он тоже не в курсе всех мелочей. На вопрос т. Молотова о причинах задержки выполнения отдельных заказов Геринг заявляет следующее. Разумеется, Германия экономически укрепилась, имея в своем распоряжении больше территории. Но он, Геринг, должен напомнить, что при этом речь идет о территории стран, которые вели войну, повлекшую за собой большие разрушения.

Англичане разрушали все самым жестоким образом. Французы не отставали от них. Как выглядят эти страны экономически? – спрашивает Геринг и отвечая сам на этот вопрос, говорит, что машины фабрик и заводов были увезены во внутрь страны. Чертежи сожжены. Шахты разрушены. Требуется время, чтобы это восстановить, организовать и привести в порядок. Геринг заявляет, что они стремятся создать для себя прочный экономический базис, направленный против Англии и США. По мере восстановления хозяйства оккупированных Германией стран производственная мощность Германии возрастет и будут скорее удовлетворены желания СССР.

Геринг сообщает далее, что для лучшего и быстрого удовлетворения русских желаний им организован специальный Русский комитет. В этом комитете представлены все заинтересованные лица. Туда входят представители министерства иностранных дел, участвовавшие в переговорах с СССР, там имеются также представители непосредственных исполнителей заказов, туда входит и его представитель. Между этими людьми часто возникают разногласия. Например, министерство сельского хозяйства говорит, что оно хочет получить столько-то миллионов тонн кормов. Промышленность, говорит Геринг, должна компенсировать это. Представители промышленности заявляют, что русские имеют такие-то требования. Одновременно их предприятия выполняют заказы военно-морского ведомства, аналогичные заказам СССР. Военно-морское ведомство требует выполнения своих заказов в первую очередь. Возникают трения. Надо искать компромисса. Задача Русского комитета, говорит Геринг, состоит в том, чтобы разрешать такие трудности, за которыми он должен следить.

Геринг просит принять во внимание, что Германия ведет войну и что хотя промышленность Германии сильно развита, но она имеет огромные заказы. Он говорит, что у них нет намерения задерживать выполнение заказов, и заверяет, что положение улучшится. Одновременно Геринг говорит снова о том, что выполнение заказов задерживается, так как имеются неясности по отдельным статьям их. Например, говорит он, русские потребовали определенных броневых плит, которые нуждаются в особой закалке. Германские техники указывали, что заказ на эти броневые плиты нельзя было выполнить по техническим причинам, и предлагали другие плиты, поскольку их можно было выполнить быстро. Однако русские настаивали на своем, и возникла задержка. Геринг признается, что иногда в задержках они тоже виноваты, и в частности их военное ведомство, требующее выполнения своих заказов в первую очередь.

Геринг заявляет, что в отношении технической] помощи он дал указания, чтобы она была предоставлена. Но иногда требования русских идут слишком далеко, – говорит он. Он заявляет, что фирмы даже по отношению к ним не всегда бывают откровенны.

Геринг говорит также, что задержки вызываются тем, что советская сторона изменяет иногда свои желания, что нарушает их планы. Кроме того, говорит он, советские заказы относятся к высококачественной и сложной продукции. Геринг заявляет, что они признают для себя важность поставок СССР, но СССР легче выполнить их, поскольку здесь речь идет о сырье. Германии выполнять свои поставки труднее, так как нужно еще изготовить поставляемую продукцию.

Тов. Молотов говорит, что хочет ответить в отношении конкретных вопросов, в частности насчет броневых плит. Тов. Молотов указывает, что этот вопрос вряд ли будет представлять большие затруднения, а может быть, и совсем отпадет.

Тов. Молотов заявляет, что Германия могла бы оказать существенную техническую помощь. Он не хочет останавливаться на мелочах, но заявляет, что если наши организации затрагивают военные секреты, то мы не требуем их раскрытия. Мы просим, говорит т. Молотов, чтобы нам дали ясный ответ, что это секрет, что это внутренний вопрос Германии. Тов. Молотов заявляет, что по встречным вопросам – нефти и зерну, мы можем и должны договориться. Трудностей к взаимному удовлетворению нет. Была бы заинтересованность, говорит т. Молотов, и можно найти решения.

Геринг заявляет, что в связи с визитом т. Молотова в Берлин он приложит все усилия, чтобы по возможности выполнить желания СССР. То же относится к вопросу тех[нической] помощи. Геринг заявляет, что он того же мнения, что непреодолимых трудностей нет. Он просит передать свой сердечный привет И. В. Сталину.

Записал В. Павлов

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Л/7. 84–92. Автограф.

13 ноября 1940 г.

11 ч.

Для Молотова от Инстанции.

1). Насчет Черного моря можно ответить Гитлеру, что дело не только в выходе из Черного моря, а главным образом, во входе в Черное море, который всегда использовался Англией и другими государствами для нападения на берега СССР. Все события от Крымской войны прошлого века и до высадки иностранных войск в Крым и Одессу в 1918 и 1919 году говорят о том, что безопасность причерноморских районов СССР нельзя считать обеспеченной без урегулирования вопроса о Проливах. Поэтому заинтересованность СССР в Черном море есть вопрос обороны берегов СССР и обеспечения его безопасности. С этим органически связан вопрос о гарантировании со стороны СССР, ибо обеспечение спокойствия в районе Проливов невозможно без договоренности с Болгарией о пропуске советских войск для защиты входов в Черное море. Этот вопрос особенно актуален теперь и не терпит отлагательства не только потому, что Турция связана с Англией, но и потому, что Англия своим флотом заняла острова и порты Греции, откуда она всегда может угрожать берегам СССР, используя свое соглашение с Турцией.

2). Во всем остальном исходи из известных тебе директив, и если результаты дальнейшей беседы покажут, что ты в основном можешь договориться с немцами, а для Москвы останутся окончание и оформление дела, то тем лучше.

3). Твое поведение в переговорах считаем правильным.

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 339. Д. 2315. Л./7. 29‒30 (об). Автограф.

13 ноября 1940 г.

14 час. 50 мин.

«Молотову от Сталина Советуем:

1. Не обнаруживать нашего большого интереса к Персии и сказать, что, пожалуй, не будем возражать против предложения немцев.

2. Насчет Турции держаться пока в рамках мирного разрешения в духе Риббентропа, но сказать, что мирное разрешение не будет реальным без нашей гарантии Болгарии и пропуска наших войск в Болгарию, как средства давления на Турцию.

3. Если немцы предложат раздел Турции, то в этом случае можно раскрыть наши карты в духе директивы, так и во втором случае аргументы шифровки Инстанции.

4. О Китае согласиться с Риббентропом насчет компромисса, не разворачивая пока директивы.

5. Насчет декларации дать принципиальное согласие без разворота пунктов».

А. Вышинский

Молотову от Инстанции.

В коммюнике нужно сказать, что обмен мнений происходил в атмосфере взаимного доверия, что обмен мнений обнаружил взаимное понимание по всем важным вопросам и так дальше. Советуем не предлагать немцам своего проекта коммюнике, а добиться того, чтобы немцы сами дали свой проект.

P.S.: Передается по поручению Инстанции.

Вышинский

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 339. Д. 2315. Л/7. 35, 35а, 36, 38, 39. Машинопись, заверенная копия.

13 ноября 1940 г.

Особая папка

Гитлер заявляет, что он думает продолжить ответы на вопросы, поставленные Молотовым во вчерашней беседе. Прежде всего он хочет остановиться на вопросе о пакте 3-х и его внутренних целях. Он хотел бы затронуть вопрос о советско-германских соглашениях, которые были заключены до настоящего времени. В связи с этим он останавливается на словах Молотова о том, что соглашение выполнено за исключением пункта О Финляндии.

Молотов заявляет, что, собственно говоря, соглашение между СССР и Германией – это прежде всего пакт о ненападении, который, конечно, остается в силе. Можно говорить, следовательно, о выполнении секретного протокола, являющегося приложением к основному договору.

Гитлер отвечает, что в секретном протоколе была зафиксирована сфера интересов СССР в Финляндии. Что касается перехода определенных территорий в собственность другого государства, то он считает, что соглашение Германией выполнено. Это не совсем можно сказать об СССР. Германия не заняла ни одной территории, которая относилась бы к сфере интересов СССР. В свое время Германия и СССР изменили свое соглашение, причем это изменение шло по линии интересов СССР. «Это еще вопрос, – говорит Гитлер, – повлекло ли бы за собой обусловленное прежде разделение Польши к трениям в отношениях между Германией и СССР, но я должен сказать, что полученная Германией территория польского Губернаторства не является для нее компенсацией». Гитлер считает, что в данном случае Германия пошла навстречу интересам СССР вопреки соглашению. То же самое можно сказать о Северной Буковине. В прошлом году Германия заявила, что Бессарабия не представляет для нее интереса, но тогда речь шла только о Бессарабии. Когда же СССР вместе с вопросом о Бессарабии поставил вопрос о Буковине, но несмотря на это «новшество», не предусмотренное соглашением, Германия понимала, что есть моменты, которые делают целесообразным коррективы. Совершенно аналогичную позицию Германия занимает по отношению к Финляндии. Германия не имеет политических интересов в Финляндии. Советскому правительству известно, что во время советско-финской войны Германия сохраняла строжайший и даже благожелательный нейтралитет. По словам Гитлера, он приказал задержать пароходы, которые находились в Бергене и должны были доставить военные материалы Финляндии, хотя он на это не имел никакого права. Такая позиция Германии приведет к осложнениям в шведско-германских отношениях. Следствием войны с Финляндией явилась война с Норвегией. В силу ухудшившихся отношений со Швецией он, Гитлер, был вынужден бросить в Норвегию большее количество дивизий, чем это предполагалось. Германия и теперь признает Финляндию сферой интересов СССР, но на время войны Германия заинтересована в Финляндии экономически, ибо получает оттуда лес и никель. Германия заинтересована в предупреждении конфликтов в Балтийском море, т. к. там проходят ее торговые пути. Утверждение, что немцы оккупировали некоторые части территории Финляндии, не соответствует действительности. Германия направляет через Финляндию транспорты в Киркинес. Для этих перебросок Германии нужны две базы, т. к. из-за дальности расстояния его нельзя было покрыть в один переход. Когда переход закончится, больше не будет в Финляндии германских войск. Германия заинтересована в том, чтобы Балтийское море не превратилось в театр военных действий, т. е. Англия, располагая в настоящее время бомбардировщиками и истребителями дальнейшего действия, может очутиться в финских портах, пробравшись туда с воздуха.

Позиция Германии во время финско-советской войны являлась для нее бременем также с точки зрения психологической. Финны, которые оказали упорное сопротивление, завоевали симпатию во всем мире и в особенности среди скандинавских народов. И в германском народе также возникло возбуждение по поводу поведения Германского правительства, которое определялось соглашением с СССР. Все это побуждает Германское правительство стремиться к тому, чтобы воспрепятствовать возникновению вторичной войны в Финляндии. Это единственное желание Германского правительства. «Мы предоставляем русским решать вопросы их отношений с Финляндией, мы не имеем там никаких политических интересов». Гитлер заявляет, что он просит Правительство СССР пойти навстречу Германии так же, как Германия, по его словам, это сделала в случае с Буковиной, Литвой и Бессарабией, где она отказалась от своих крупных интересов и была вынуждена переселить немцев.

Молотов говорит, что он остановится на тех же вопросах, которые затронул рейхсканцлер. Можно считать, что соглашение прошлого года касалось определенного этапа, а именно вопроса о Польше и границ Советского Союза с Германией. Соглашения и секретный протокол говорили об общей советско-германской границе на Балтийском море, т.е. о прибалтийских государствах, Финляндии, Румынии и Польше. Замечания рейхсканцлера о необходимости корректив, по мнению т. Молотова, правильны. Он считает, что первый этап – вопрос о Польше, закончился еще осенью прошлого года. Сейчас он говорит с рейхсканцлером уже после завершения не только первого, но и второго этапа, который закончился поражением Франции. СССР и Германия должны исходить сейчас из положения, возникшего не только в результате поражения Польши, но и продвижения Германии в Норвегию, Данию, Голландию, Бельгию и Францию. Если говорить в данный момент об итогах советско-германских соглашений, то надо сказать, что Германия не без воздействия пакта с СССР сумела так быстро и со славой для своего оружия выполнить свои операции в Норвегии, Дании, Бельгии, Голландии и Франции. Что касается литовского вопроса, то СССР не настаивал на пересмотре соглашения от августа 1939 г. в том направлении, чтобы Литва перешла из сферы интересов Германии в сферу интересов СССР, а восточ[ная] часть Польши к Германии. Если бы Германия возражала против этого, СССР не настаивал бы на своей поправке. Что касается известного кусочка Литвы, то СССР, к сожалению, не имеет ответа Германского правительства по этому вопросу, но это вопрос мелкий. Что касается Буковины, то хотя это и не было предусмотрено дополнительным протоколом, СССР сделал уступку Германии и временно отказался от Южной Буковины, ограничившись Северной Буковиной, но сделал при этом свою оговорку, что СССР надеется, что в свое время Германия учтет заинтересованность Советского Союза в Южной Буковине. СССР до сих пор не получил от Германии отрицательного ответа на высказанное им пожелание, но Германия вместо такого ответа гарантировала всю территорию Румынии, забыв об указанной нашей заинтересованности и вообще дав эти гарантии без консультации с СССР и в нарушение интересов СССР.

Гитлер заявляет, что Германия и так пошла значительно навстречу тем, что согласилась и вообще на передачу Северной Буковины, т.к. раньше договорились только о Бессарабии. Для решения вопросов на будущее Советский Союз должен понять, что Германия находится в борьбе не на жизнь, а на смерть, которую она успешно закончит. Но Германия нуждается в определенных хозяйственных и военных предпосылках. Эти предпосылки Германия должна себе при всех условиях обеспечить, и что Советский Союз должен понять, так же, как он, Гитлер, должен был учесть и учел некоторые требования СССР. Эти предпосылки не противоречат соглашениям между СССР и Германией. Это могло бы иметь место лишь тогда, если бы Германия хотела захватить Финляндию или Бессарабию. но этого никогда не случится, и если Германия и СССР будут открыты по отношению друг к другу, они не нарушат своих соглашений.

Балтийское море, по мнению Гитлера, не должно стать театром военных действий. Германия признает, что Финляндия является областью русских интересов. Если же она стремится обеспечить необходимые ей, Германии, нефтяные источники в Румынии, то это не противоречит, считает Гитлер, соглашению о Бессарабии. Советский Союз должен понять, что для Германии нужны некоторые предпосылки, которые она на время войны хочет себе обеспечить.

Из расширенной совместной работы с Германией Советский Союз может получить совсем другие, гораздо большие выгоды, чем если сейчас во время войны будут внесены незначительные коррективы, которые не принесут особой пользы Советскому Союзу. Он, Гитлер, видит другие районы, в которых Советский Союз может иметь успех и которые лежат вне районов европейской войны, где Россия может иметь большие результаты, как Германия их имела в Европе.

«Я считаю, – говорит Гитлер, – что наши успехи будут больше, если мы будем стоять спиной к спине и бороться с внешними силами, чем если мы будем стоять друг против друга грудью и будем бороться друг против друга».

Молотов говорит, что он согласен с выводами рейхсканцлера. Руководители Советского государства и прежде всего И. В. Сталин, считают, что можно и целесообразно, при определенных условиях, договориться, чтобы идти по пути дальнейшего положительного развития советско-германских отношений, по пути участия в некоторых совместных акциях. Но, чтобы наши отношения были прочными, надо устранить недоразумения второстепенного характера, не имеющие большого значения, но осложняющие их дальнейшее развитие в положительном направлении. Таким вопросом является Финляндия. Можно считать бесспорным, что при хороших отношениях между Германией и Советским Союзом Балтийское море не превратится в театр военных действий и там никто не сможет играть никакой роли. Финляндский вопрос следовало бы провести так, как он был решен в прошлом году. В Финляндии не должно быть германских войск, а также не должно быть тех политических демонстраций в Германии и в Финляндии, которые направлены против интересов Советского Союза. Между тем правящие круги Финляндии приводят в отношении СССР двойственную линию и доходят до того, что прививают массам лозунг, что «тот не финн, кто примирился с советско-финским мирным договором 12 марта». Для того, чтобы перейти к новым задачам, эти вопросы должны быть урегулированы.

Гитлер считает, что этот вопрос нужно расчленить. Первое по вопросу о политических демонстрациях. Здесь трудно сказать, кто организует эти демонстрации, и этот вопрос можно урегулировать дипломатическим путем. Что же касается пребывания германских солдат в Финляндии, то он уверяет, что если другие вопросы будут решены, то и этот вопрос будет урегулирован. Что касается демонстраций в Германии, то наоборот, в его стране всегда делалось все, чтобы финны согласились на русские требования. То же было и в отношении Румынии: он, Гитлер, сказал Королю, чтобы тот принял русские требования.

Молотов продолжает, что в отношении Финляндии он считает, что выяснить этот вопрос является его первой обязанностью, для этого не требуется нового соглашения, а следует лишь придерживаться того, что было установлено, т. е. что Финляндия должна быть областью советских интересов. Это имеет особое значение теперь, когда идет война. Советский Союз, хотя и не участвовал в большой войне, все же воевал против Польши, против Финляндии и был совсем готов, если бы требовалось, к войне за Бессарабию. Если германская точка зрения на этот счет изменилась, то он хотел бы получить ясность в этом вопросе.

Гитлер заявляет, что точка зрения Германии на этот вопрос не изменилась, но он только не хочет войны в Балтийском море. Кроме того, Финляндия интересует Германию только как поставщик леса и никеля. Германия не может терпеть там сейчас войны, но считает, что это область интересов России. То же относится и к Румынии, откуда Германия получает нефть; там тоже война недопустима.

Если мы перейдем к более важным вопросам, говорит Гитлер, то этот вопрос будет несущественным. Финляндия же не уйдет от Советского Союза.

Затем Гитлер интересуется вопросом, имеет ли Советский Союз намерение вести войну в Финляндии. Он считает это существенным вопросом.

Молотов отвечает, что если Правительство Финляндии откажется от двойственной политики и от настраивания масс против СССР, все пойдет нормально.

Гитлер говорит, что он боится, что на этот раз будет воевать не только Финляндия, но и Швеция.

Молотов отвечает, что он не знает, что сделает Швеция, но думает, что как Советский Союз, так и Германия заинтересованы в нейтралитете Швеции. Он не знает, каково сейчас мнение Германского правительства по этому вопросу. Что же касается мира в Балтийском море, то СССР не сомневается, что мир в Балтийском море обеспечен.

Гитлер полагает, что следует учесть те обстоятельства, которые, возможно, не имели бы места в других районах. Можно иметь военные возможности, но условия местности таковы, что война не будет быстро окончена. Если будет продолжительное сопротивление, то это может оказать содействие созданию опорных английских баз. Тогда Германии самой придется вмешаться в это дело, что для нее нежелательно. Он бы так не говорил, если бы Россия действительно имела повод обижаться на Германию. После окончания войны Россия может получить все, что она желает. Переговорив с Риббентропом, Гитлер добавляет, что они только что получили ноту от Финляндского правительства, в которой оно заявляет, что будет жить в тесном содружестве с Советским Союзом.

Молотов делает замечание, что не всегда слова соответствуют делам. В интересах обеих стран, чтобы был мир в Балтийском море, и если вопрос о Финляндии будет решен в соответствии с прошлогодним соглашением, то все пойдет очень хорошо и нормально. Если же допустить оговорку об отложении этого вопроса до окончания войны, это будет означать нарушение или изменение прошлогоднего соглашения.

Мы можем перейти к обсуждению других вопросов, заявляет после этого Молотов, однако в отношении Финляндии я высказал точку зрения Советского правительства и хотел бы знать от Германского правительства его мнение по этому поводу.

Гитлер утверждает, что это не будет нарушением договора, т. к. Германия лишь не хочет войны в Балтийском море. Если там будет война, то этим будут усложнены и затруднены отношения между Германией и Советским Союзом, а также затруднена дальнейшая большая совместная работа. «Это моя точка зрения останется неизменной», – заявляет Гитлер.

Молотов считает, что речь не идет о войне в Балтийском море, а о финском вопросе, который должен быть решен на основе прошлогоднего соглашения.

Гитлер делает замечание, что в этом соглашении было установлено, что Финляндия относится к сфере интересов России.

Молотов спрашивает: «В таком же положении, как, например, Эстония и Бессарабия?».

Гитлер говорит, что он только не хочет войны в Финляндии, и кроме того, на время войны Финляндия является для Германии важным поставщиком.

Молотов отмечает, что оговорка Гитлера – это новый момент, который раньше не возникал. В соглашении советские интересы признавались без оговорок.

Гитлер не считает это новым моментом, он говорит, что когда СССР вел с Финляндией войну, Германия оставалась лояльной, хотя это создавало большую опасность. Германия же давала советы Финляндии пойти на требования России.

«Как вы говорили, – добавляет Гитлер, – что Польша будет источником осложнений, так теперь заявляю, что война в Финляндии будет источником осложнений. Россия уже получила львиную долю выгод».

Гитлер заявляет далее, что он русским не делает таких предложений, которые бы противоречили договору, напротив, СССР сам предложил обменять часть Польши на Литву, что противоречило договору. Теперь он не просит изменения договора, а лишь хочет сохранить мир в Финляндии. При гениальности русской политики России удастся обеспечить без войны свои интересы в Финляндии. Имеются более крупные возможности успехов, чем интересы в районах Балтийского моря.

Молотов говорил, что ему непонятно, почему так остро ставится вопрос о войне в Балтийском море. В прошлом году была гораздо более сложная обстановка, и речи об опасностях войны не было. Не говоря о Бельгии, Голландии, Дании и Норвегии, Германия добилась поражения Франции, а также считает Англию уже побежденной, откуда же может теперь появиться такая опасность войны в Балтийском море? Германия должна вести ту же политику в отношении предусмотренных прошлогодним соглашением интересов СССР, которую она вела в прошлом году, без оговорок, больше ничего не требуется.

Гитлер говорит, что он также имеет свое мнение о военных делах и считает, что может повлечь значительные осложнения, если Америка и Швеция вступят в эту войну. Он хочет окончить войну успешно и, хотя в состоянии ее продолжать, он не может вести ее бесконечно. Новая война в Балтийском море будет значительной нагрузкой, а вступление в войну Швеции может вызвать осложнения, которые трудно предвидеть.

Молотов считает этот вопрос неактуальным.

Гитлер замечает, что когда он будет актуален, будет уже поздно.

Молотов отвечает, что сейчас нет признаков такого рода событий.

Гитлер делает замечание, что они сейчас говорят о совершенно теоретических вопросах и он хотел бы, чтобы они вернулись к делу. Германия имеет успехи за этот год, но она вела гигантскую войну, Россия же не вела войны, но имеет успехи. Нельзя забывать того, что Россия огромна – от Владивостока до Европы, а Германия – маленькая и к тому же перенаселена.

Гитлер заявляет: он думает, что тут вопрос обстоит так.

1. Он признает, что Финляндия – область интересов России. Германия только против войны.

2. Что касается демонстраций, ясно, что с германской стороны ничего подобного не предпринималось. Если какие-то люди делают демонстрации в Германии, то это легко устранить дипломатическим путем.

3. Для него ясно, что эти вопросы ничтожны и смешны в сравнении с той огромной работой в будущем, которая предстоит. С другой стороны, он не видит, чтобы Финляндия могла причинить большое беспокойство Советскому Союзу. Что касается войск, то после того как они пройдут, их больше не будет в Финляндии. Он повторяет, что они сейчас говорят о теоретической проблеме, в то время как начинает разрушаться огромная империя в 40 миллионов квадратных километров. Когда она разрушится, то останется, как он выражается, «конкурсная масса»,⁹³ и она сможет удовлетворить всех, кто имеет потребность в свободном выходе к океану. При этом дело обстоит так, что собственник этой «массы» будет разбит германским оружием.

Эта «масса» управляется маленькой группой людей в 45 миллионов] человек, и он, Гитлер, преисполнен решимости ликвидировать эту группу владельцев. США тоже сейчас не делают ничего другого, как попытки урвать отдельные куски от этой распадающейся «массы». Он хочет сконцентрироваться на уничтожении сердца этой «массы». Поэтому Германии несимпатична война в Греции, т. к. она отвлекает силы о центра. Уничтожение островов приведет к падению всей Британской империи. Мысль, что из Канады (к слову сказать, он ничего против Канады не имеет) можно будет продолжать войну, является утопией.

Все эти вопросы должны явиться предметом обсуждений в ближайшее время. Он думает, что все государства, которые могут быть заинтересованы в этом, должны отложить свои мелкие конфликты для того, чтобы решить этот гигантский вопрос. Этими государствами являются: Германия, Франция, Италия, Россия и Япония.

Молотов говорит, что СССР интересуют эти вопросы. В этом отношении он может сказать меньше, чем рейхсканцлер, т. к. естественно, что меньше был занят этими общими вопросами, чем Гитлер. Советский Союз может участвовать в широких акциях вместе с другими государствами: Германией, Италией и Японией, и Молотов готов приступить к обсуждению этих вопросов, однако то, что уже согласовано, решено и не требует разъяснений, должно проводиться. Мнение Советского правительства, обсуждающемуся здесь вопросу высказано ясно, и теперь ответ за германской стороной.

Гитлер говорит, что, по его мнению, будет более правильно, если все вопросы обсудить более широко, т[ак] к[ак] тогда будет возможно взвесить важность отдельных вопросов. Эта работа чрезвычайно трудная. Сюда он также хочет включить Францию, только надо помнить, что она, Франция, не аннексирована Германией, а побеждена германским оружием. Нужно будет создать мировую коалицию из стран: Испании, Франции, Италии, Германии, Советского Союза и Японии. Все они будут удовлетворены этой «конкурсной массой». Тут есть интересные вопросы, для решения которых необходимо нейтрализовать противоречия, имеющиеся между отдельными странами. В Европе уже удалось достичь удовлетворения Германии, Италии, Франции, Испании. Это было нелегко, но ввиду больших возможностей удалось уладить противоречия.

Теперь речь идет о Востоке. В первую очередь – отношения между Советским Союзом и Турцией. Это очень важный вопрос, и тут СССР должен сказать свое мнение.

Великое азиатское пространство нужно разделить на восточно-азиатское и центрально-азиатское. Последнее распространяется на юг, обеспечивая выход в открытый океан, и рассматривается Германией как сфера интересов России.

Для осуществления всего этого требуется, конечно, продолжительное время, 50–100 лет.

Молотов говорит, что Гитлер коснулся больших вопросов, которые имеют не только европейское значение. Он хочет остановиться прежде на более близких к Европе делах. Речь идет о Турции. Отмечая, что СССР является черноморской державой, вернее сказать, главной черноморской державой, он считает, что Германское правительство поймет значение, которое имеет этот вопрос для Советского Союза. Попутно же он в этой связи должен коснуться еще одного спорного пункта. Речь идет о Румынии и связанных с этим вопросах. Что касается Румынии, то здесь Советское правительство выразило свое неудовольствие тем, что без консультации с ним Германия и Италия гарантировали неприкосновенность румынской территории. Он считает, что эти гарантии были направлены против интересов Советского Союза. С этим фактом приходится считаться. Из заявленного рейхсканцлером он понял, что Германия на определенное время не считает возможным отказаться от этих гарантий. Это не может не затрагивать интересов Советского Союза как черноморской державы, весьма заинтересованной в положении черноморских держав и Проливов. В отношении черноморских Проливов нужно сказать, что они не раз являлись воротами для нападения на Россию. Это было в Крымскую войну 1855‒1856 гг. и в 1918 и 1919 годах.

Молотов заявляет, что он хотел бы знать, что скажет Германское правительство, если Советское правительство даст гарантии Болгарии на таких же основаниях, как их дала Германия и Италия Румынии, причем с полным сохранением существующего в Болгарии внутреннего режима, если угодно [не] на сотни, а тысячи лет. Он по этому вопросу хотел бы по возможности заранее договориться. Турция знает, что Советский Союз не удовлетворен конвенцией Монтре в отношении Проливов, следовательно этот вопрос очень актуальный.

Гитлер говорит, что относительно соглашения в Монтре, это как раз то, о чем ему говорил Риббентроп, который говорил также об этом с Италией и выяснил, что Италия настроена благожелательно. Он, Гитлер, считает, что вопрос о Проливах должен быть решен в пользу Советского Союза.

В связи с поставленным Молотовым вопросом Гитлер считает нужным отметить два момента:

1. Румыния сама обратилась с просьбой о гарантии, т. к. в противном случае она не могла уступить части своей территории без войны.

2. Италия и Германия дали гарантии, т.к. этого требовала необходимость обеспечения нефтяных источников и так как Румыния обратилась с просьбой об охране месторождений нефти. Для этого были необходимы воздушные силы и некоторые наземные войска, т. к. приходилось считаться с возможностью высадки английских войск. Однако, как только окончится война, германские войска покинут Румынию.

В отношении Болгарии Гитлер считает, что нужно узнать, желает ли Болгария иметь эти гарантии от Советского Союза и каково будет к этому отношение Италии, т. к. она наиболее заинтересована в этом вопросе. В отношении Проливов – Россия должна получить безопасность в Черном море. Он желал бы лично встретиться со Сталиным, т. к. это значительно облегчило бы ведение переговоров, он надеется, что Молотов все ему, Сталину, передаст.

Молотов с удовлетворением отмечает последнее и говорит, что с удовольствием передаст об этом Сталину. Мы хотим одного: гарантировать себя от нападения через Проливы. Этот вопрос СССР может решать с Турцией. Гарантии Болгарии помогли бы его надежнее решать. Он добавляет, что СССР считает необходимым позаботиться о том, чтобы в будущем на Советский Союз не могли напасть через Проливы, как это делала не раз Англия. Он думает, что этот вопрос можно будет решать путем договоренности с Турцией.

Гитлер заявляет, что это соответствовало бы тому, что ему высказал Риббентроп, это абсолютное обеспечение Черного моря путем пересмотра конвенции в Монтре, чтобы Проливы давали возможность торговым судам заходить в Проливы в мирное время, но чтобы русские военные суда имели всегда свободный выход и чтобы вход для военных судов нечерноморских держав был закрыт.

Молотов полагает, что в отношении Проливов дело обстоит так, что СССР заинтересован в гарантии Проливов от возможного проникновения Англии, которая особенно благодаря Греции, а также Турции имеет военные базы поблизости от Проливов. Он говорит о желании Советского правительства, чтобы решение этого вопроса было проведено на деле, а не осталось обещанием. Он знает, кто определяет политику Германии, поэтому он хочет по- лучить от рейхсканцлера ответ на его вопрос о гарантиях Болгарии, причем еще раз повторяет, что внутренний режим в Болгарии абсолютно не будет затронут и, кроме того, СССР готов поддержать стремление Болгарии к получению выхода в Эгейское море, считая это ее стремление законным.

Гитлер считает, что, по его мнению, для этого необходимо:

1). Выяснить, желает ли сама Болгария этих гарантий Советского Союза

2). Обсудить этот вопрос с Дуче.

Молотов говорит, что он не считает, что этот вопрос должен быть здесь сейчас решен, а лишь хочет знать мнение рейхсканцлера.

Гитлер отвечает, что до переговоров с Дуче ничего сказать не может. Что касается Дунайского вопроса, то в нем больше всего заинтересована Германия, так как она является самой промышленной придунайской страной, вопрос же прохода в Черное море Германию не интересует. Эти все вопросы нужно внимательно обсудить, так как нужно устранить все трения, которые могут помешать большой будущей работе.

Молотов еще раз считает необходимым отметить, что СССР в вопросе Проливов – чисто оборонительная задача, Россия через Проливы никогда ни на кого не нападала; это подтверждается историей.

Гитлер заявляет, что это ясно, так как Россия – черноморское государство, но он думает, что, кроме этого, Россия будет иметь и другие интересы на будущее. Он считает, что в вопросе об интересах СССР в азиатском пространстве СССР должен прийти к соглашению с Японией. Он видит некоторые признаки, свидетельствующие о том, что у Японии есть желание к сближению с Россией. То же и в отношении китайской войны. С Японией можно говорить по этому поводу.

Молотов отмечает, что и другие вопросы интересуют также Советский Союз. Советский Союз как большая и мощная страна не может стоять в стороне от решения больших вопросов как в Европе, так и в Азии. Что касается советско-японских отношений, то они хотя и медленно, но улучшаются в последнее время, теперь они, очевидно, должны развиваться быстрее. В этом Германия оказывает СССР свое содействие, и он за это признателен Германскому правительству. Нужно найти компромиссный выход из того положения, которое создалось между Китаем и Японией, причем выход, почетный для Китая; в этом отношении СССР и Германия могли бы сыграть важную роль. Все это нужно обсудить в дальнейшем, когда приедет в Москву Риббентроп.

Гитлер сожалеет, что ему до сих пор не удалось встретиться с такой огромной исторической личностью, как Сталин, тем более что он думает, что, может быть, и он сам попадет в историю. Он полагает, что Сталин едва ли покинет Москву для приезда в Германию, ему же, Гитлеру, во время войны уехать никак невозможно.

Молотов присоединяется к словам Гитлера о желательности такой встречи и выражает надежду, что такая встреча состоится. На этом беседа заканчивается. Беседа продолжалась 3 часа 30 минут.

Беседу записали В. Богданов

В. Павлов

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 49‒67. Машинопись, заверенная копия.

13 ноября 1940 г.

15ч. 00 мин.

Сталину. Состоялись мои встречи с Герингом и Гессом. С Герингом говорили в общих чертах о желательности улучшения и развития экономических отношений. Беседа с Гессом не имела политического значения.

Принимают меня хорошо, и видно, что хотят укрепить отношения с СССР.

Только что заходил ко мне Шуленбург с поручением от Риббентропа, что прошлогодний протокол в отношении Финляндии остается полностью в силе. Я потребовал сделать из этого практические выводы:

1). Увести германские войска из Финляндии и

2). прекратить как в Финляндии, так и в Германии политические демонстрации, направленные во вред интересам СССР. Предупредил, что в финляндском вопросе Берлин должен внести полную ясность, чтобы он не мешал принятию новых, более крупных совместных решений.

Молотов

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 338. Д. 2314. Л. 36. Машинопись, заверенная копия.

№ 181. Справка для министра иностранных дел Германии И. фон Риббентропа по результатам сообщения немецкого агента в Советском посольстве «Петера»⁹⁴

Берлин, 13 ноября 1940 г.

Молотов вчера вечером после приема в «Кайзерхофе» вернулся в «Бельвю» и собрал узкий круг своих сопровождающих и сотрудников посольства. По донесению агента, он был в блестящем настроении. На него большое впечатление произвела длительность бесед, которые он имел с фюрером и имперским министром иностранных дел. Затем он сказал, что у него прекрасное личное впечатление и все идет, как он себе представлял и как это было желательно.

Берлин, 14 ноября 1940 г.

Сотрудники русского посольства в Берлине, как и прежде, очень скупы на информацию о подробностях визита Молотова. Только одному американцу секретарь посольства Павлов кое-что сказал о высказываниях Молотова. Он сказал в числе прочего, что Молотов час от часу «оттаивал». Он, Павлов, знает Молотова долгие годы и в свое московское время никогда не видит Молотова в его беседах с иностранными государственными деятелями в такой приятной атмосфере. Молотов в Берлине «оттаял». Поведение фюрера произвело на Молотова большое впечатление. Через несколько минут он ощутил, что говорит с человеком, который знает, что хочет. Павлов рассказал американцу, что в беседе с послом Шкварцевым Молотов выразил мнение, что, поговорив с главой Немецкого правительства, поймешь причины его успехов. Он редко встречал человека, которого бы мир оценивал так неправильно. Так как этот американец известен своими просоветскими настроениями, едва ли Павлов его дезинформировал. Интересно, что Молотову бросился в глаза хороший вид немцев на берлинских улицах.

Берлин, 22 ноября 1940 г.

В кратком разговоре о визите Молотова советник посольства Кобулов сказал, что визит был «сильной демонстрацией, но «не все то золото, что блестит».

Перевод с немецкого из: Politische Archiv des Auswartigen Amtes Bonn, Bestand Dienstelle Ribbentrop, R 27168, Bl. 25933, 25934, 25940.

Особая папка

Риббентроп заявляет, что он хотел бы сделать некоторые дополнения и уточнения к тому, что сказал фюрер. При этом он хочет ограничиться высказываниями о возможности определить в широких чертах линии советско-германского сотрудничества на будущее и повторить предпосылки для такого сотрудничества, о которых он уже писал Сталину. Он хотел бы изложить «сырые мысли», как он их себе представляет, т. е. мысли, которые, может быть, в будущем могли бы быть реализованы. Эти мысли заключаются в сотрудничестве между государствами-участниками «пакта трех» и СССР. Риббентроп думает, что сначала надо найти путь, чтобы совместно в широких чертах установить сферы интересов четырех государств и затем особо договориться о проблеме Турции. Проблемы разграничения сфер интересов касаются четырех государств, в то время как проблема Турции затрагивает только Германию, Италию и СССР. После того, как Молотов переговорит со Сталиным и после того, как Германия и СССР вступят в контакт с Японией и Италией с целью выявления возможностей приведения их интересов к одной формуле. Что касается Турции, то он имеет в виду контракт с Италией. Можно было бы найти «модус процеденди»⁹⁵ для оказания на турок влияния на желательном направлении. Если можно будет привести к одному знаменателю интересы этих стран, что Риббентроп считает не невозможным и выгодным для заинтересованных сторон, тогда можно было бы зафиксировать эти оба комплекса в доверительных документах между ними, если СССР разделяет взгляды Германии о воспрепятствовании расширению войны и стоит на точке зрения ее окончания. Он добавляет, что думал, что правильно понял со слов Молотова, что все эти вопросы заслуживают изучения. Я представляю себе, что конечной целью этого изучения должно быть заключение соглашения между участниками пакта трех с одной стороны и СССР – с другой стороны о сотрудничестве четырех держав в этом смысле. Чтобы рассмотреть эти дела более конкретно, он набросал несколько пунктов, из которых, по его мнению, должно состоять это соглашение. Он хотел бы подчеркнуть, что в такой конкретной форме он, Риббентроп, не говорил ни с Японией, ни с Италией. Он думал, что эти мысли должны быть в первую очередь выяснены между СССР и Германией. Разумеется, в общих чертах он обсудил эти мысли с Японией и Италией. Он хотел бы сказать одно, а именно, что высказанное им не будет предложением, а будет только мыслями в сыром виде. Он просил переговорить со Сталиным о возможности такого соглашения. Следующим этапом должны быть переговоры с Италией и Японией. Все это будет иметь смысл тогда, когда будет достигнута ясность в этих вопросах. Он мыслит себе соглашение между участниками пакта трех и СССР примерно в следующем виде: (Риббентроп достает из кармана бумагу и говорит дальше, смотря на бумагу):

«Правительства государств – участников тройственного пакта, руководствуясь желанием установить новый порядок, содействующий благосостоянию народов, в интересующих их сферах с целью создания базиса для их сотрудничества пришли к соглашению о нижеследующем:

1). Согласно пакту трех держав, Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. То они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.

2). Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку, поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.

3). Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически, будут стремиться расширить свои экономические соглашения.

4). Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем, на 10 лет.

К этому соглашению можно было бы добавить дополнительное секретное соглашение в какой-либо форме. В этом дополнительном соглашении можно было бы со ссылкой на открытое соглашение зафиксировать центры тяжести территориальных аспирации договаривающихся четырех сторон. Что касается Германии, то кроме ревизий, которые должны быть проведены в Европе при заключении мира, центр тяжести ее аспирации⁹⁶ лежит в Средней Африке. Что касается Италии, то, помимо европейских ревизий, ее аспирации будут распространяться на Северо-Восточную и Северную Африку. Центр тяжести аспирации Японии надо выяснить дипломатическим путем в переговорах с ней. Риббентроп предполагает, что аспирации Японии можно было бы направить по линии южнее Маньчжоу-Го и Японских островов. Что касается СССР, то этот вопрос можно было бы выяснить. Он предполагает, что центр тяжести аспирации СССР лежит в направлении на юг, т. е. к Индийскому океану. Можно было бы это соглашение дополнить пунктом, в силу которого эти державы будут уважать обоюдные притязания.

Можно было бы подумать о втором дополнительном протоколе, в котором было бы зафиксировано следующее: Германия, Италия и СССР согласились во взглядах, что в их интересах привлечь Турцию к сотрудничеству с ними. Они обязуются вести в этом отношении одну и ту же политику. Германия, Италия и СССР будут действовать в том направлении, чтобы статут Монтре был бы заменен другим статутом. По этому новому статуту Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода его военного флота через Проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на пропуск своих военных судов через Проливы. При этом само собой разумеется, что Проливы остаются открытыми для всех торговых судов. Если СССР склонен к сотрудничеству с Италией и Японией, Германия это приветствовала бы».

Риббентроп полагает, что отдельные вопросы можно было бы выяснить дипломатическим путем через дипломатических представителей: в Москве через графа Шуленбурга, в Берлине – через полпреда. Из письма Сталина он, Риббентроп, понял, что тот неотрицательно относится к сотрудничеству СССР с тремя государствами. Он думает, что дипломатические переговоры могли бы завершиться нанесением министрами иностранных дел визита т. Сталину и подписанием такого соглашения. Ясно, что это нужно изучить во всех отношениях. Он не хотел бы настаивать на получении ответа от Молотова, так как этот вопрос, само собой разумеется, нуждается в изучении и обсуждении.

Он хотел бы еще добавить следующее к высказанному им. Министр говорит о том, что он всегда проявлял интерес к отношениям между СССР и Японией. Он не знает, может ли он спросить у Молотова о состоянии этих отношений. Со слов Молотова он понял, что имеются признаки, что эти отношения будут улучшаться более быстрыми темпами. Он располагает информацией, что в Японии придают значение заключению пакта о ненападении с СССР. Он не хочет вмешиваться в эти дела, но считает, что, может быть, полезно переговорить по этим вопросам. Может быть, выявится необходимость посреднического влияния Германии. Он помнит слова Сталина, что азиатов он, Сталин, знает лучше, чем Риббентроп. Но он, Риббентроп, знает, что Япония готова к соглашению с СССР на широкой основе. Если удастся заключить пакт о ненападении, то Япония хотела бы в широком масштабе урегулировать все висящие в воздухе вопросы советско-японских отношений. Японцы его ни о чем не просили. Но Риббентроп говорит, что им получены сведения, что Японское правительство, в случае заключения договора о ненападении, готово признать интересы СССР во Внешней Монголии и Синцзяне, если удастся достигнуть соглашения с Китаем. В случае присоединения СССР к пакту трех, что было бы равносильно договору о ненападении с Японией, стало бы возможным установить сферы интересов СССР в Британской Индии.

В вопросах сахалинских концессий японцы тоже готовы были бы пойти навстречу, если состоится соглашение. Но японцы должны для этого преодолеть некоторое сопротивление внутри страны.

Тов. Молотов просит разрешить ему сделать несколько замечаний к сказанному Риббентропом. Он хотел бы начать с конца, а именно с советско-японских отношений. Он уже выразил надежду на то, что есть основания быстрее пойти вперед по тому пути, по которому развивались советско-японские отношения в этом году. Они в общем развивались в положительном направлении, хотя и не без перебоев, задержек и пр. Японское правительство поставило вопрос о заключении пакта о нейтралитете. СССР считает это предложение в принципе приемлемым и дал ответ с изложением своей точки зрения в целом. После этого последовало заявление Японского правительства, содержавшее предложение о заключении пакта о ненападении. С советской стороны японцам было на это заявлено, что вопрос этот требует дополнительного рассмотрения. Таково состояние советско-японских отношений, которые, по мнению Молотова, должны углубляться. В настоящее время, как представляет себе советская сторона, дело за тем, чтобы Япония дала ответ на упомянутое выше и переданное Японии еще через Того изложение советской точки зрения, причем Татекава обещал запросить мнение Японского правительства по поводу соображений, изложенных советской стороной, и таким образом дать ответ на них. Этот вопрос связан с целым комплексом дел, и требуется некоторое время для установления взаимопонимания.

По другим вопросам, затронутым рейхсминистром, Молотов хотел бы сделать несколько замечаний и в свою очередь поставить ряд вопросов Риббентропу. В отношении Турции и Проливов Советское правительство исходило из того, что, во-первых, нужно договориться с Турцией по вопросу о Проливах. Во-вторых, что конвенция Монтре не годится. В третьих, для СССР как для черноморской державы необходимо получить реальные гарантии от нападения со стороны Англии через Проливы, как Англия это делала несколько раз раньше. Надо обсудить конкретные формы гарантий от такого нападения и обеспечения безопасности для черноморских держав и СССР. Этот вопрос нуждается в изучении и требует для своего разрешения известного времени.

Риббентроп (прерывая переводчика) говорит, что он думает, что сотрудничество СССР, Италии и Германии должно вызволить Турцию из ее связей с Англией и привести к выполнению пожеланий СССР о Проливах. Причем удовлетворение желаний СССР надо произвести вопреки некоторым стремлениям Италии. Германия заинтересована в Проливах во вторую очередь. В первую очередь заинтересована в них Россия. Наши интересы идут параллельно. В то время, как Германия заинтересована в Проливах на время войны, желая воспрепятствовать попытке англичан зайти в Черное море, СССР заинтересован в Проливах постоянно.

Молотов, дополняя высказанное, говорит, что Риббентроп должен согласиться с положением, что Германия не является черноморской державой. Для нее Проливы имеют не второе, а пожалуй, десятое значение, для Италии, тоже нечерноморской державы, Проливы имеют, может быть, пятое значение. Для СССР вопрос о Проливах чрезвычайно важен, так как Советский Союз подвержен непосредственному нападению на свои границы со стороны Проливов. У Германии «не болит душа» в этом вопросе. В связи с интересами обеспечения безопасности СССР от нападения через Проливы особенно важен вопрос о Болгарии. Причем Молотов подчеркивает, что Советский Союз не интересует внутренняя жизнь Болгарии, которую болгары могут устраивать, как хотят, на столетия и тысячелетия. СССР не только считает необходимым коснуться Турции, но и связывает вопрос безопасности черноморских границ СССР с советскими гарантиями Болгарии.

Риббентроп говорит, что он не может согласиться с тем, что Италия не заинтересована в Проливах. Она в них заинтересована, т.к. находится в Средиземном море.

Молотов делает замечание, что из Черного моря Италии никто и никогда не угрожал и никогда никто не будет угрожать.

Риббентроп отвечает, что он не является морским стратегом и не может судить о стратегическом положении Италии. Что касается гарантирования Болгарии, то он не знает, как сегодня то же заявил и фюрер, как думает на этот счет Болгария. Риббентроп будет иметь возможность переговорить с государственными деятелями этих государств по этому вопросу. Как он уже говорил, некоторые государства (намек на Болгарию. – В.М.), возможно, присоединятся к тройственному пакту в иной форме, конечно, чем это может быть для СССР. Вопрос о гарантиях Болгарии должен быть обсужден с Италией. Министра интересует, каким образом Молотов связывает гарантирование Болгарии с задачей обеспечения СССР от нападения через Проливы.

Молотов указывает, что Болгария после Турции является наиболее близко расположенной к Проливам черноморской страной и весьма заинтересована в этом вопросе, как черноморская держава. Но в данном случае, поскольку нельзя выяснить всех вопросов, касающихся других стран, интересно было бы узнать точку зрения Германского правительства по вопросу о даче гарантии Советским Союзом Болгарии. Он повторяет, что он не говорит, что не надо спрашивать по этому вопросу мнений других государств, но здесь в Берлине было бы легче выяснить точку зрения Германского правительства, чем другие вопросы.

Риббентроп вновь заявляет, что на этот вопрос Германское правительство не может ответить без совещания с Италией. Он хотел бы знать, не соответствует ли стремление СССР гарантировать себя от нападений со стороны Англии через Проливы тому, о чем Риббентроп говорил в этом отношении с Италией. Италия, несмотря на свою заинтересованность в Проливах, обещала пойти навстречу желаниям СССР и сделать уступки, что его, Риббентропа, очень обрадовало. Какого мнения Советское правительство об этом проекте?

Молотов выражает удовлетворение благожелательным отношениям Италии к этому вопросу. Он высказал свою точку зрения о том, какое значение имеет этот вопрос для Германии, Италии и СССР, и снова заявляет, что СССР нуждается не только в договоренности по этому вопросу с Турцией, которой принадлежат Проливы, но и в реальных гарантиях. В соответствующий ответ СССР по этому вопросу входит также болгарский вопрос с той внешнеполитической точки зрения, которая не затрагивает внутренней жизни Болгарии. В данном случае СССР считает возможным, по аналогии с Румынией, которой Германия и Италия дали гарантии, но дали, не посоветовавшись заранее с СССР и не спросив мнения СССР по этому вопросу, предоставить гарантии Болгарии. Советское правительство считает себя вправе поставить вопрос о даче ими гарантий Болгарии, которая в свою очередь должна Советскому Союзу гарантировать Проливы. Причем Советское правительство считает нужным спросить мнение Германии по этому вопросу.

(Далее переводчик продолжает прерванный перевод первого ответа Молотова).

Молотов считает, что вопросы, которые интересуют Советский Союз, не ограничиваются только Турцией. В связи с Проливами СССР интересует болгарский вопрос. Советский Союз интересует также вопрос о судьбах Венгрии и Румынии, как государств, граничащих с СССР. Советский Союз не может остаться в стороне от того, как будут решаться судьбы этих стран. Молотов говорит, что он хотел бы получить информацию, что думает «Ось» о Югославии и Греции. Затем насчет судеб Польши. У СССР и Германии имеется протокол на этот счет. Остается ли этот протокол, предусматривающий обмен мнениями о судьбах Польши, в силе.

Если идти еще далее на Запад, СССР интересует вопрос о нейтралитете Швеции. В свое время правительствами обоих государств – СССР и Германии, было высказано мнение, что они оба заинтересованы в нейтралитете Швеции. СССР и в настоящее время держится того же мнения в этом вопросе. Осталась ли и Германия на прежней точке зрения по вопросу о нейтралитете Швеции?

СССР интересует вопрос о выходе из Балтийского моря: Малый и Большой Бельт, Зунд, Каттегат и Скаггерак. Не целесообразно ли, по примеру дунайского вопроса, созвать также совещание заинтересованных стран по этому вопросу? Он не говорит сейчас о финляндском вопросе, по которому он уже высказал точку зрения Советского правительства. Если Риббентроп считает необходимым коснуться сейчас этих вопросов, то это было бы желательно сделать. После этого, заявляет Молотов, он хотел бы коснуться тех вопросов, о которых Риббентроп говорил вначале.

Риббентроп начинает с того, что нельзя забывать, что Германия ведет войну против Англии и не может поэтому сейчас решить целый ряд вопросов. Он должен сказать, что ему поставлено больше того количества вопросов, на которые он в состоянии ответить. Германия заинтересована, говорит Риббентроп, в нейтралитете Швеции. Решить вопрос о таких подробностях, как выход из Балтийского моря, немыслимо, там в настоящее время идет война, и поэтому нельзя говорить о решении вопроса о выходе из Балтийского моря. То же самое, в смысле преждевременности, относится и к Польше. Что касается Балкан, то для Германии это территории, в которых она сильно заинтересована экономически, о чем не раз Германское правительство заявляло СССР. Германия не желает, чтобы в какой-либо форме Англия мешала ее снабжению оттуда. Риббентропу кажется, что гарантирование Румынии было не понято в Москве. Эта гарантия возникла, когда Риббентроп приехал в Вену, куда были приглашены для переговоров делегации Венгрии и Румынии. Отношения между этими странами были в этот момент очень напряженными. Венгрия была готова начать войну против Румынии, если бы не вмешалась Германия. Для того чтобы побудить румын пойти на уступки, Германия дала Румынии гарантии. Германия должна была дать эти гарантии, потому, что, во-первых, хотела мира на Балканах и, во-вторых, не хотела, чтобы там засела Англия и мешала бы снабжению Германии. В отношении Балкан Германия заинтересована двояко: во-первых, в сохранении мира для обеспечения ее экономических отношений с Балканскими странами, во-вторых, Германия не хочет, чтобы Англия создала бы там фронт против нее. Эта заинтересованность обусловлена войной. В тот момент, когда Англия признает свое поражение и попросит нас о мире, Германия ограничится экономическими интересами и германские войска будут выведены из Румынии. Риббентроп хочет еще раз сказать, что Германия не имеет там территориальных интересов.

Молотов говорит, что можно было бы договориться о времени разрешения вопросов о выходе из Балтийского моря, если этого вопроса нельзя решить сейчас.

Риббентроп отвечает, что германские желания заключаются в том, чтобы сделать Балтийское море свободным внутренним морем для судоходства всех прибрежных государств. Всякий, кто сейчас высунет нос за Балтийское море, убедится, что там идет война, и поэтому нельзя говорить о выходе из моря. Он хотел бы свести сегодняшний разговор к более крупным вопросам. Он хотел бы поставить вопрос, готов ли СССР сотрудничать с ними. «По другим вопросам мы можем всегда договориться, если мы на основе наших прошлогодних соглашений расширим наши отношения», – говорит министр.

Где лежат интересы Германии и СССР? Это подлежит решению. Нужно найти решение, чтобы наши государства не стояли грудью к груди друг друга, а совместной работой реализовали бы свои стремления, не противореча друг другу. Риббентроп хотел бы получить ответ, готов ли СССР изучить этот вопрос и сотрудничать с тремя державами. Из писем Сталина он вынес впечатление, что СССР склонен к этому. Вопросы, которые касаются Германии и СССР, всегда можно решить, важно, чтобы и Германия, и СССР имели бы общие линии в крупных чертах. С этой точки зрения, вопрос Финляндии он считает второстепенным вопросом. Он хотел бы знать, симпатизирует ли СССР в принципе мыслям по вопросу о нахождении выхода в океан, в направлении к Индийскому океану? Обсуждал ли СССР эту мысль?

Молотов говорит, что ему осталось ответить на общие вопросы, затронутые Риббентропом. Он должен обратить внимание на следующее. Гитлер говорил вчера и сегодня, так же, как и Риббентроп, что нечего заниматься частными вопросами, поскольку Германия ведет войну не на жизнь, а на смерть. Молотов не хочет умалять значения того состояния, в котором находится Германия, но из заявлений Гитлера и Риббентропа у него сложилось впечатление, что война уже выиграна Германией и вопрос об Англии по существу уже решен. Следовательно, можно бы выразиться, что если Германия борется за жизнь, то Англия – «за свою смерть». Теперь к вопросу о совместной работе СССР, Японии, Германии и Италии. Он отвечает на этот вопрос положительно, но надо по этому вопросу договориться. Здесь возникает ряд конкретных вопросов. Общий ответ уже был дан в письме Сталина. Он, Молотов, подтверждал здесь и подтверждает еще раз, что нужно искать договоренности. Правильны ли предположения Германии по вопросу о разграничении сфер интересов. Трудно конкретно уже сегодня ответить на этот вопрос, ибо этот вопрос до сих пор Германия не ставила перед СССР, и он является для Советского правительства новым. Он пока не знает мнения И. В. Сталина и других советских руководителей на этот счет, но ответ СССР вытекает из того, что им уже говорилось. Эти большие вопросы завтрашнего дня с его точки зрения не следует отрывать от вопросов сегодняшнего дня. И если их правильно увязать, то будет найдено нужное решение. То, что ему пришлось иметь ряд бесед с министром и с рейхсканцлером, это большой шаг вперед в деле выяснения важных вопросов. Как дальше пойти по этому пути, Молотов предоставляет решить Риббентропу. Риббентроп уже говорил, чтобы наши послы, граф фон дер Шуленбург и т. Шкварцев, продолжили в дипломатическом порядке обсуждение этих вопросов. Если сейчас нет необходимости в других методах, то это предложение приемлемо. Молотов считает, что уже дал ответ на поставленные ему вопросы.

На этом беседа заканчивается.

Беседа продолжалась с 21 до 24 часов в бомбоубежище Риббентропа.

Записал В. Павлов

Предложения г-на Риббентропа от 13 ноября сего года о пакте четырех держав, переданные В. М. Молотову в Берлине

1. Согласно пакту трех держав Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. То они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.

2. Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку, поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.

3. Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически и будут стремиться расширить свои экономические соглашения.

4. Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем, на 10 лет.

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 68–83, 92–93. Машинопись, заверенная копия.

13 ноября 1940 г.

Вечером 12 ноября министр иностранных дел Германии Риббентроп устроил прием в честь Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова.

На приеме присутствовали руководящие деятели германских правительственных органов, национал-социалистической партии, представители высшего командования германской армии, а также лица, сопровождающие т. В. М. Молотова, полпред СССР в Берлине т. Шкварцев и ответственные работники полпредства СССР.

Г-н Риббентроп и т. В. М. Молотов обменялись речами.

Сегодня в 10 часов утра Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и Народный комиссар иностранных дел т. В. М. Молотов нанес визит рейхсмаршалу Герингу. Вслед за этим т. В. М. Молотов посетил г-на Гесса – заместителя Гитлера по руководству национал-социалистической партии. Сегодня в 14 часов дня по берлинскому времени рейхсканцлер Германии Гитлер устроил завтрак в честь Председателя Совнаркома СССР и Народного комиссара иностранных дел т. В. М. Молотова.

Тов. В. М. Молотов выехал в 13 ч. 45 м. из дворца Бельвю в имперскую канцелярию в сопровождении заведующего протокольным отделом германского министерства иностранных дел г. Дернберга. Части германской армии и отряды личной охраны Гитлера, выстроенные у подъезда имперской канцелярии, оказали т. Молотову воинские почести.

Вместе с т. Молотовым на завтраке присутствовали Народный комиссар черной металлургии т. Тевосян, заместитель Народного комиссара иностранных дел т. Деканозов, заместитель Народного комиссара внутренних дел т. Меркулов, заместитель Народного комиссара внешней торговли т. Крутиков, заместители Народного комиссара авиационной промышленности тт. Баландин и Яковлев, заведующий протокольным отделом НКИД т.Барков, полпред СССР в Германии т. Шкварцев, первый секретарь полпредства т. Павлов.

С германской стороны присутствовали: министр иностранных дел г-н Риббентроп, руководитель верховного командования вооруженных сил Германии генерал-фельдмаршал Кейтель, имперский министр доктор Геббельс, руководитель германского трудового фронта доктор Лей, начальник отдела печати Германского правительства доктор Дитрих, видный деятель национал-социалистической партии Борман, начальник личной канцелярии Гитлера доктор Мейснер, германский посол в Москве г-н Шуленбург, начальник личной охраны Гитлера г-н Дитрих, адъютант Гитлера Штауб и полковник Шмундт, посланник Зевель, советник германского посольства в Москве Хильгер.

Сегодня в 7 часов вечера в полпредстве СССР в Берлине был дан ужин в честь Председателя Совета Народных Комиссаров СССР и Наркома иностранных дел т. В. М. Молотова. На ужине присутствовали т. В. М. Молотов, заместитель Народного комиссара иностранных дел т. Деканозов, полпред СССР в Германии т. Шкварцев, Народный комиссар черной металлургии т. Тевосян, заместитель Народного комиссара внутренних дел т. Крутиков, заместители Народного комиссара авиационной промышленности тт. Баландин и Яковлев, заведующий протокольным отделом НКИД т. Барков и другие сопровождающие т. В. М. Молотова лица, а также сотрудники полпредства и торгпредства СССР в Берлине.

С германской стороны на ужине присутствовали: министр иностранных дел г-н Риббентроп, начальник германской полиции г-н Гиммлер, рейхсминистр г-н Ламмерс, министр вооружений и боеприпасов г-н Тодт, руководитель германского трудового фронта г-н Лей, начальник отдела печати Германского правительства доктор Дитрих, посланник Шмидт.

«Известия», 13 ноября 1940г.

14 ноября 1940 г.

1 час 20 мин.

Принято по телефону Сталину. Сегодня, 13 ноября, состоялась беседа с Гитлером три с половиной часа и после обеда, сверх программных бесед, трехчасовая беседа с Риббентропом. Пока сообщаю об этих беседах кратко. Подробности следуют.

Обе беседы не дали желательных результатов. Главное время с Гитлером ушло на финский вопрос. Гитлер заявил, что подтверждает прошлогоднее соглашение, но Германия заявляет, что она заинтересована в сохранении мира на Балтийском море. Мое указание, что в прошлом году никаких оговорок не делалось по этому.

(Продолжение). Вторым вопросом, вызвавшим настороженность Гитлера, был вопрос о гарантиях Болгарии со стороны СССР на тех же основаниях, как были даны гарантии Румынии со стороны Германии и Италии. Гитлер уклонился от ответа, сказав, что по этому вопросу он должен предварительно запросить мнение Италии.

Риббентроп упорно настаивал на том, чтобы по вопросу о черноморских проливах мы высказались за пересмотр конвенции Монтре и за новую конвенцию при участии Турции, СССР и Германии с дачей гарантий для территории Турции и обещанием удовлетворить законное пожелание СССР о непропуске в Черное море военных судов нечерноморских держав. Я ответил, что по этому вопросу СССР должен договориться с Турцией, имея в виду, что для вопросу, не опровергалось, но и не имело влияния. (Продолжение следует). Германии и Италии, не являющихся черноморскими державами, вопрос о Проливах не является существенным с точки зрения их безопасности, а для СССР вопрос о Проливах связан не только с заключением нового соглашения с Турцией, но и с реальными гарантиями безопасности СССР. Вопрос же таких гарантий касается не только Турции, но и Болгарии в указанном мною смысле, то есть с дачей гарантий для самой Болгарии. На поставленные вопросы я ответил ему, что «совместную работу» СССР, Германии, Италии и Японии в деле разграничения основных сфер влияния между ними считаю возможной и желательной, но об этом надо договориться, причем следует правильно увязать эти вопросы завтрашнего дня с вопросами сегодняшнего дня. Риббентроп внес, вернее, прочитал черновые наброски («сырые мысли») проекта совместного открытого заявления четырех держав и два проекта секретных протоколов:

А). О разграничении главных сфер интересов четырех держав с уклонением нашей сферы в направлении к Индийскому океану.

Б). О Проливах – в духе соглашения между Турцией, СССР, Италией и Германией. Риббентроп предложил эти проекты обсуждать в обычном дипломатическом порядке через послов. (Окончание следует).

(Окончание). Я сказал, что не возражаю против такого порядка обсуждения этих проектов. Тем самым Германия не ставит сейчас вопрос о приезде в Москву Риббентропа.

Таковы основные итоги. Похвастаться нечем, но по крайней мере, выявил теперешние настроения Гитлера, с которыми придется считаться.

Я еще не обдумал, какое дать коммюнике о моем отъезде из Берлина, так как только что вернулся от Риббентропа и от него не имею никаких предложений об этом. Если успеете дать совет, прошу это сделать.

Молотов

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 33. Д. 2314. Лл. 41–44. Машинопись, заверенная копия.

14 ноября 1940 г.

7 час. 15 мин.

Тов. Молотову от Инстанции.

Передаем следующий текст проекта коммюнике: «Во время пребывания в Берлине в течение 12‒13 ноября с. г. Председатель Совета Народных Комиссаров СССР и Народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов имел беседу с рейхсканцлером А. Гитлером и министром иностранных дел Германии Риббентропом. Обмен мнений протекал в атмосфере взаимного доверия и установил взаимное понимание по всем важнейшим вопросам, интересующим СССР и Германию.⁹⁷

В. М. Молотов имел также беседы с рейхсмаршалом Герингом и заместителем Гитлера по партии национал-социалистов имперским министром Гессом. 14 ноября с. г. утром Председатель СНК СССР и Народный комиссар иностранных дел В. М. Молотов выехал в Москву».

Лучше было бы, чтобы сначала немцы предложили свой проект.

Передал по поручению Инстанции.

Вышинский

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 339. Д. 2315. Лл. 38–39. Машинопись, заверенная копия.

№........

16 ноября 1940 г.

Строго секретно

1. Обязать директоров моторных и самолетных заводов НКАП, начиная с 16 ноября 1940 года давать ежедневные сообщения ЦК ВКП(б) и Наркомату авиационной промышленности:

а) по моторным заводам – количество принятых военпредами моторов по каждому типу мотора

б) по самолетным заводам – количество принятых военпредами боевых и учебных самолетов по каждому типу самолета.

2. Сообщения в ЦК ВКП(б) и НКАП должны даваться за подписью директоров заводов и направляться с московских заводов совершенно секретной почтой, а со всех других заводов шифрованными телеграммами.

Секретарь ЦК ВКП(б)

АП РФ. Ф. 93. Коллекция документов.

17 ноября 1940 г.

Для Вашей ориентировки даю краткую информацию о берлинских беседах⁹⁸:

1. Моя поездка в Берлин имела характер ответного визита на две прошлогодние поездки Риббентропа в Москву и произошла по приглашению Германского правительства.

2. Вопреки некоторым неправильным сообщениям иностранной печати, берлинские беседы касались, главным образом, вопросов советско-германских отношений, выполнения заключенных в прошлом году соглашений и выяснения возможностей дальнейшего развития советско-германских отношений. Вопросы о разграничении сфер интересов между СССР, Германией и другими странами, а также вопросы о присоединении СССР к пакту трех держав в Берлине не решались в этих беседах.

3. Никакого договора в Берлине не было подписано и не предполагалось этого делать. Дело в Берлине ограничилось, как это и вытекает из известного коммюнике от 10 ноября, обменом мнений.

4. В дальнейшем возможно рассмотрение в обычном дипломатическом порядке ряда вопросов, по которым был обмен мнений в Берлине.

5. Как выяснилось из бесед, немцы хотят прибрать к рукам Турцию под видом гарантий ее безопасности на манер Румынии, а нам хотят смазать губы обещанием пересмотра конвенции в Монтре в нашу пользу, причем предлагают нам помочь им в этом деле. Мы не дали на то согласия, так как считаем, что, во-первых, Турция должна остаться независимой, а, во-вторых, режим в Проливах может быть улучшен в результате наших переговоров с Турцией, но не за спиной Турции.

6. Немцы и японцы, как видно, очень хотели бы толкнуть нас в сторону Персидского залива и Индии. Мы отклонили обсуждение этого вопроса, так как считаем такие советы со стороны Германии неуместными.

Молотов

P.S. Текст получен от т. Молотова в 2 ч. утра 17.IX-40 г.

В. Деканозов

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 326. Д. 2239. Лл. 113–114. Машинопись, заверенная копия.

18 ноября 1940 г.

Немедленно Могу сообщить дополнительные подробности об истории с опубликованием английских предложений 22 октября, собранные мной вчера и сегодня. Дело, как я и предполагал, началось с того, что с момента, когда стало известно о намерении т. Молотова ехать в Берлин (то есть с 10 ноября), Галифакс почувствовал себя в опасности. Первая реакция политических кругов на сообщение о предстоящей поездке тов. Молотова была примерно такая: «Вот до чего довел Галифакс. Он не только не сумел оторвать СССР от Германии, но наоборот, всей своей линией поведения только способствовал их дальнейшему сближению». Тогда же «Нью кроникл» и «Дейли геральд» пустили сообщение, будто бы Галифакс через две недели уходит в отставку: Брит[анское]пра[вительство] немедленно опубликовало опровержение, но усиленные разговоры о близкой отставке Галифакса в политических кругах продолжались. Это заставило Галифакса перейти в атаку, то есть изобразить дело так, что он, мол, делает для сближения с СССР все возможное, да вот Сов[етское] пра[вительство] не отвечает взаимностью (ясный намек на это имеется, между прочим, в сообщении дипкора вчерашнего «Санди таймc», близко стоящего к Форин-офис. Поэтому с утра 12 ноября чиновники Форин-офис (особенно из отдела прессы) стали «не для печати» рассказывать на ушко дипломатическим корреспондентам важнейших английских газет подробности о предложениях 22 октября о том, что Криппс не мог передать их тов. Молотову, а передал тов. Вышинскому и что т. Молотов уехал в Берлин, не дав ответа на английские предложения. Хотя все эти сведения в английской печати не появлялись, но, несомненно, имели свой политический эффект: редакции газет (даже таких, которые давно уже требуют отставки Галифакса) сразу прекратили нападки на министра иностранных дел и перестали говорить о его предстоящем уходе. Затем отдел печати стал шепотком рассказывать о предложениях 22 октября и некоторым иностранным, в частности, американским корреспондентам. Проверил еще раз и могу с полной категоричностью заявить, что американский корреспондент, впервые опубликовавший сущность английских предложений, получил о них информацию от чиновников Форин-офис 13 вечером и 14 утром. Две его телеграммы на эту тему были пропущены английской цензурой, то есть опять-таки Форин-офис (по вопросам дипломатическим цензура руководствуется указаниями Форин-офис). Если бы в намерения Британского правительства действительно не входило опубликование предложений 22 октября, оно легко могло бы это предупредить, не пропустив названные телеграммы через цензуру. Вероятно, то же самое случилось и с представителем «Домей», но это я с точностью не знаю. А 15 около 5 часов дня сообщение о сущности предложений было сделано уже официально отделом печати Форин-офис на конференции английских и иностранных журналистов. Вечером в тот же день о предложениях было объявлено по лондонскому радио. В основе все это диктовалось стремлением Галифакса спасти свою шкуру. Но тут есть одно привходящее обстоятельство. Заведующий Северным департаментом Кольер с начала войны стал заклятым врагом СССР. Помощник его Маклин Вам хорошо известен по Москве, где он был в свое время 2 секретарем посольства. Оба они делают все возможное для того, чтобы саботировать улучшение англо-советских отношений. Галифакс им в этом покровительствует или в лучшем случае не мешает. В сущности, в чисто защитных целях Галифаксу не было надобности распубликовать содержание английских предложений по радио. Для этого было достаточно кампании «нашептывания» в журналистских и политических кругах. Кольер, однако, предложил широкое распубликование, несомненно, рассчитывая, что подобный акт сорвет возможность дальнейших переговоров с СССР. При этом он напомнил Галифаксу, как 21 мая ТАСС опубликовало коммюнике по ходу англо-советских торговых переговоров, в которое, между прочим, была включена нота, которую я вручил министру иностранных дел только 22 мая. Галифакс тогда был очень раздражен этим афронтом и до сих пор не забыл обиды. Предложение Кольера пало на благородную⁹⁹ почву: Галифакс решил взять реванш за 21 мая, и в результате английские предложения были переданы по радио. А для того, чтобы замести следы, Форин-офис попыталось свалить ответственность за распубликование на советское полпредство в Лондоне, которое, как я уже сообщал в своей 134932, не имело к этому ни малейшего отношения. Криппс прислал в Лондон телеграмму, в которой высказывает большое беспокойство по поводу эффекта, который будет иметь на Сов[етское] пра[вительство] факт распубликования... Должно быть, именно поэтому вчера и сегодня газеты (в частности «Тайме», «Дейли телеграф», «Манчестер гардиан» и другие) пишут, что предложения 22 октября по-прежнему остаются в силе, что Брит[анское] пра[вительство] готово продолжить переговоры и ждет только ответа Сов[етского] пра[вительства] на свои предложения. Каково бы, однако, ни было Ваше решение по вопросу о дальнейших переговорах, я полагаю, что на английскую ноту от 16 ноября нам следовало бы тоже ответить нотой, проект которой я охотно Вам пришлю, если в принципе Вы согласитесь с моим предложением.

Майский

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 325. Д. 2237. Лл. 137‒141. Машинопись, заверенная копия.

19 ноября 1940 г.

Вечером на приеме в Кайзергофе в честь т. Молотова я сидел за столом рядом с начальником канцелярии Гитлера Мейснером и статс-секретарем МИД Вайцзеккером. Мейснер сказал мне, что он присутствовал при переговорах В. М. Молотова с Гитлером, что переговоры охватывали все серьезнейшие проблемы современности и велись с полным доверием в удивительно сердечной и деловой обстановке. По словам Мейснера, Гитлер очень доволен визитом и личность Молотова произвела на Гитлера большое впечатление. Через некоторое время для продолжения переговоров предвидится визит Риббентропа в Москву. Когда М[ейснер] попытался более подробно рассказывать о переговорах, я, не желая информироваться у немцев о наших же переговорах, перевел разговор на другую тему.

Между прочим, Мейснер с видимым удовольствием вспоминал о своей работе у всех правительств в Германии и на мой вопрос о его партийной принадлежности, как мне показалось, с едва уловимой усмешкой ответил, что до последних лет он был беспартийным, а теперь является почетным членом нац[ионал]-соц[иалистической] партии (слово «почетный» он повторил дважды). Мейснер бывал в России и говорит на ломаном русском языке.

Будучи на ответном ужине в честь В. М. Молотова в полпредстве, я подошел к Мейснеру, который вновь подчеркивал удовлетворение ходом переговоров, но я поддерживать этого разговора не стал по вышеизложенной причине.

Примечание: Теперь я вижу, что был не прав и упустил прекрасный случай позондировать у Мейснера вопрос о настроениях Гитлера и его ближайшего окружения по поводу встреч.

В. Семенов

АВП РФ. Ф. 082. Оп. 23. П. 95. Д. 6. Лл. 141–142. Машинопись, заверенная копия.

19 ноября 1940 г.

Поездка т. В. М. Молотова в Берлин была воспринята здесь, как событие исключительно важного для Германии значения, как крупный «успех германской дипломатии» (выражение газет) и одновременно, как новое тяжелое поражение Англии. Это объясняется многими причинами, коренящимися в современном международном и внутреннем положении Германии, и прежде всего тем, что привлечение СССР на сторону Германии является основой внешнеполитического плана Германии, нацеленного на быстрейшее победоносное окончание войны с Англией.

13 ноября, т. е. во время пребывания тов. Молотова в Берлине, «Гамбургер Фремденблат» писала, что при оценке этого события следует иметь в виду, что «непоколебимой целью германской внешней политики было создание мощного евро-азиатского блока, который объединяет в экономическом и политическом отношениях европейско-азиатское пространство держав «оси», азиатскую сферу России и восточно-азиатскую сферу влияния Японии».

Близкая к Герингу «Национальцайтунг» 11.XI, т. е. накануне приезда т. Молотова, писала, что теперь... «начинает вырисовываться континентальный и мировой фронт против Англии» и что этот вопрос был предметом обсуждения еще при встрече Гитлера и Муссолини в Бреннере.¹⁰⁰

В частных беседах немцы неоднократно высказывали мысль о желательности присоединения Советского Союза к пакту трех держав, каковое присоединение было бы, по их словам, выгодным также и для СССР. Так, например, видный работник германского генерального штаба профессор фон Нидермайер говорил на приеме 7 ноября первому секретарю полпредства тов.Павлову: «Наши дела с Англией плохи. Нужен пакт четырех, и тогда бы все изменилось, а вы от этого многое выиграли».

В беседах с нашим военно-морским атташе т.Воронцовым начальник восточного разведывательного управления подполковник Хайман (7 ноября) и другие немецкие офицеры и работники МИД полушутя, полусерьезно заявляли, что если бы СССР включился в пакт трех держав, то мир принадлежал бы только 4 державам. При этом они подчеркивали выгодность этого для обеих сторон (сообщение тов. Воронцова).

Впрочем, как известно, еще в сентябре этого года после подписания пакта трех держав, о том же можно было читать и в немецких газетах. Так, например, близкая к МИД «Франкфуртер цайтунг» от 28.IX писала: «Пакт уважает отношения, которые имеются у каждого из подписавших договор с Советским Союзом. Все возможности остаются открытыми, так же, как и возможность построить советские интересы в рамках мировой совместной работы. Советско-германский пакт может послужить исходным пунктом и может послужить исходным пунктом и моделью такого развития».

По-видимому, инспирированные газеты «Остдойчер беобахтер» от 4.Х и «Данцигер форпостен» от 5.Х, несколько нарушая общий тон прессы, подчеркивали: «Географическое положение России и особенно тот факт, что ее границы соприкасаются с двумя государствами из трех, заключивших пакт, означал бы для нее большую опасность, если бы пакт был направлен против России, и, наоборот, Россия стала бы сильнейшим членом пакта трех, если бы она стояла за гарантии своей безопасности и всестороннюю готовность к совместной работе» («Д.Ф.»).

Тогда же развивались планы относительно 4 «пространств» (европейско-африканское, советско-азиатское, дальневосточное и американское), а также делались прозрачные намеки на возможность присоединения к пакту также и других держав.

Однако реализации далеко идущих планов «оси», как это стало понятным немцам из неожиданной для них силы сопротивления Англии и трудностей колониальной операции, упиралась в решающую для Германии позицию СССР. Немцы очень болезненно реагировали на порою неприятные для них опровержения ТАСС, свидетельствующие о самостоятельной внешней политике СССР, и ловили малейшую возможность, чтобы опираясь на советские источники, опровергнуть слухи о намечающемся улучшении советско-американских отношений.

Поэтому поездка т. Молотова была встречена здесь вздохом облегчения. «Наконец, удалось достичь того, чтобы сломать русский пассивный дух», – говорили многие германофильские иностранные журналисты и германские чиновники. Близкие же к Риббентропу люди вроде Шмидта (зав.отделом печати МИД), его заместителя Раше, известного журналиста К. Мегерле, выражали свое глубокое удовлетворение известием о поездке, заявляя, что «дело идет нормальным путем» (материалы т. Кобулова).

Слухи о предстоящем приезде тов. Молотова

Слухи о предстоящем приезде т. Молотова в Германию стали распространяться в Берлине примерно в начале ноября с. г. Помимо иностранных корреспондентов, об этом говорили руководящие банковские работники (сообщение сотрудника торгпредства тов. Лебедева от 7.XI. 6–7 ноября эти слухи проникли к швейцарскую печать. По всем данным, в распространении слухов дело не обошлось без участия чиновников МИД (материалы т[акие], к[ак] заявление шведского корреспондента Сванстрема нашим корреспондентам, заявление журналиста Лекренье, и др.).

Однако к этим слухам относились с недоверием. На пресс-конференции в МИД представители отдела печати МИД уклонялись от определенного ответа на эту тему.

7 ноября на приеме в полпредстве статс-секретарь МИД Вайцзеккер официально сказал тов. Шкварцеву о приезде т. Молотова, пригласив его (Шкварцева) в МИД для обсуждения вопроса о встрече. На этом же приеме вопрос о приезде т. Молотова обсуждался среди приглашенных довольно широко. Так, болгарский корреспондент Аганянов сказал сотрудникам полпредства, что в ближайшее время состоится встреча Молотова с Риббентропом и Чиано. Когда позднее на пресс-конференции в МИДе был задан вопрос об участии в переговорах представителя Италии, было отвечено, что этот вопрос неуместен, и если Германия сочтет необходимым, она сумеет найти пути и средства для информации Италии о переговорах (сообщение корр. ТАСС).

9 ноября все германские радиостанции передали официальное сообщение о приезде тов. Молотова в Берлин. 10 ноября все немецкие газеты поместили это сообщение на первой странице под большими аншлагами без комментариев. Некоторые газеты напечатали также портрет тов. Молотова (официоз «Фелькишер беобахтер»).

Это известие было воспринято как громадная сенсация. Берлинская биржа реагировала на него почти всеобщим повышением ценных бумаг. Особенно резким было повышение акций промышленных предприятий, работающих на экспорт в СССР и на юго-восток Европы. 13 ноября большинство промышленных акций имело наивысший курс за последние годы. После отъезда т. Молотова произошло незначительное понижение курсов ценных бумаг, что подчеркивает ненормальный скачкообразный характер повышения. [...]

О настроении населения мы можем судить только по некоторым косвенным признакам. Во время пребывания тов. Молотова в Берлине многие неизвестные нам люди звонили в полпредство с просьбой передать привет тов. Молотову. Были заявления, что звонят по поручению коллектива рабочих и т. д. На имя т. Молотова и в полпредство поступало довольно много писем аналогичного содержания.

Среди обывателей публики выражали удовлетворение тем, что теперь не будет войны с СССР, которой опасались в связи с сосредоточением войск на германо-советской границе. Некоторые даже выражали уверенность, что теперь война уже скоро кончится (сообщение зав. Интуристом т. Шаханова).

В информированных и официальных кругах подчеркивали всемирно-историческое значение берлинских переговоров т. Молотова. «Поездка Молотова в Берлин является событием необозримых возможностей и последствий. Это начало новой эры», – заявил в «узком кругу» журналистов в иностранном клубе журналистов зав. отделом печати МИД Шмидт 9 ноября с. г. (материалы т. Кобулова).

Германская печать о поездке т. Молотова

Начиная с 11 ноября газеты опубликовали множество статей, посвященных визиту т. Молотова. Вместе с тем несколько оживился интерес в печати к Советскому Союзу (статья подполковника Бенари о Красной Армии была напечатана в 4-х газетах, рецензия на новые черты поведения германской прессы, ибо в ней, как известно, всегда проводится определенная линия).

Факт прибытия в Берлин Председателя Совнаркома СССР и Народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова рассматривался прессой как свидетельство серьезности и значительности предпринимаемого Советским Союзом шага и постоянства его внешнеполитической линии.

Описывая в многочисленных биографических очерках жизнь и деятельность В. М. Молотова, все газеты подчеркивали следующее:

1. В. М. Молотов с давних пор является другом, «доверенным лицом» («Део Ангрифф») И. В. Сталина, влиятельнейшим партийным и государственным деятелем СССР, твердым проводником внешнеполитической линии Сталина.

2. Что В. М. Молотов после назначения его в мае 1939 года Наркомом иностранных дел предпринял и осуществил крутой поворот во внешней политике СССР в сторону сближения и сотрудничества СССР с Германией. «...Германское правительство видит в своем госте государственного деятеля, который сыграл решающую роль в установлении этой новой политики, выросшей из исторического опыта обоих народов» («Дойче дипломатишполитише корреспонденц»).

3. Что В. М. Молотов последовательно и твердо проводит эту политику, невзирая на происки англичан.

«Молотов является чрезвычайно последовательным политиком. Англия, несмотря на все свои интриги, потерпела крушение при различных дипломатических маневрах по отношению к СССР в силу постоянства советской внешней политики» («Дойче альгемайне цайтунг», 13.XI).

Реальной внешней политике В. М. Молотова, продиктованной коренными интересами Советского Союза, газеты противопоставляли англофильскую и по преимуществу пропагандистскую политику «еврея» Литвинова.

Приводились подробные справки о развитии советско-германских отношений, начиная с Раппало. Во всех газетах часто цитировались слова т. И. В. Сталина и В. М. Молотова о внешней политике Советского Союза (выступление тов. Сталина на XVIII съезде партии, выступления т. Молотова на сессиях Верховного Совета). Немало хороших слов было сказано и о советско-германском договоре 1939 года.

Возобновление внешнеполитической линии Бисмарка

Излагая принципиальные основы современной внешней политики Германии (а частично также и СССР), немцы стараются уверить, что с заключением германо-советского договора в сентябре 1939 года Германия вернулась к политике Бисмарка. Бисмарку было в эти дни уделено огромное внимание, начиная со ссылок в статьях и до специальных статей и воспоминаний о Бисмарке.

В очень интересной и «программной» для этих дней внешнеполитической передовой статье от 11.XI. «Национальцайтунг» писала: «Оба государства возвратились к политике Бисмарка, который первым распознал мировое значение германо-русского сотрудничества».

В передовой статье о Бисмарке «Дойче альгемайне цайтунг» писала, что основой завещания Бисмарка является поддержание добрососедских отношений с Россией. Газета цитирует часто упоминавшиеся и в других газетах слова Бисмарка, что «между Германией и Россией не существует каких-либо противоречий, которые носили бы в себе зародыши конфликта или разрыва», и указывает, что это положение остается действительным и на сегодня. Ошибка Каприви, отвергшего в 1890 г. продление договора с Россией, привела к войне Германии в 1914 году на два фронта.

Каприви «не видел действительного положения Германии, пишет газета, и не понимал удельного веса русского государства. Час для Парижа, которого так опасался Бисмарк, настал...».

Далее говорится о заслугах графа Ранцау и Чичерина в установлении связей с Россией и т. п. В частных разговорах немцы изображают Гитлера, как Бисмарка XX века и создателя гораздо более могущественной Германской империи.

Все это предназначено для того, чтобы подвести принципиальную базу под теперешнюю внешнюю политику Германии и представить ее постоянной.

«Когда Гитлер направил в Москву Риббентропа (сентябрь 1939 г.), дело шло не о конъюнктурном соглашении, а о мировой концепции большого стиля. Эта концепция не исчерпывается политическими преимуществами и стратегическими гарантиями, но она имеет свои корни в современной эпохе» («Дойче альгемайне цайтунг», веч. вып. 11.XI).

Среди очерков о Бисмарке заслуживает быть отмеченной статья Ренгольда Циккеля «Бисмарк и Врангель», помещенная в день приезда т. Молотова в Берлин (12.XI) официозом «Фелькишер беобахтер», в которой почему-то расписывается «гениальная дипломатическая игра» с Австрией в 1863 г. во время войны с Данией. Автор статьи пишет: «Все, что высмеивалось и против чего боролись в известных военных кругах, которые рассматривали союз с Австрией, как понижение достоинства великой державы Пруссии, и считали лучшим, чтобы одна прусская армия вышла бы победителем на полях Ютландии, гениальную игру государственного искусства Бисмарка они не должны были проглядеть». По утверждениям некоторых журналистов, эта статья принадлежит перу А. Розенберга.

Наконец, та же газета 15.XI в статье «Бисмарк и Россия» подчеркивает почему-то отклонение Бисмарком предложений России о заключении военного союза между Пруссией и Россией. Справедливость требует признать, что эта статья носит достаточно академический характер.

Печать о переговорах

Разнообразные комбинации, которые в настоящее время строит мировая печать о «содержании переговоров», несомненно, питаются стремлением немецких газет, особенно в первые дни после первого сообщения, как можно «эффектней» представить берлинские переговоры. Как мы увидим ниже, не обошлось и без некоей инспирации заграничных (американских) газет. В этих попытках очевидно стремление оказать известное давление на США. Следует отметить, что начиная с 15.XI газеты несколько сбавили тон (в этом отношении показательна статья «Дойче альгемайне цайтунг» от 15.XI). Правда, официальные органы держались несколько скромнее.

Полуофициальный бюллетень «Динст аус дойчланд» писала 12.XI, что Молотов «будет вести всеобъемлющие переговоры со всеми руководящими деятелями германской политики. Размеры русской делегации и участие в ней многочисленных руководящих специалистов одновременно позволяют сделать вывод о характере русско-германской встречи...». И далее: «Несомненно, можно ожидать рассмотрения всех нерешенных вопросов как в Европе, так и в Азии, что следует из мирового характера этого события (т. е. посещения т. Молотова)... Можно предполагать, что в рамках большой концепции о создании нового порядка, положенного в основу берлинского пакта трех держав, в берлинских переговорах найдет свое отражение ведущая функция Советского Союза в его великом пространстве».

Близкая к МИД «Франкфуртер цайтунг» 12.XI писала: «На данной стадии войны обсуждению подлежат не только отдельные вопросы, интересующие Германию и СССР как соседей, но перворазрядные всемирно-исторические проблемы. Твердой и ясной основой германо-советских взаимоотношений является общность интересов...» Ясное разграничение сфер примиряет косвенные противоречия.

Накануне приезда т. Молотова (11.XI) «Национальцайтунг» писала в передовой статье: «Продолжение войны и ее расширение в Европе требует мероприятий, которые были уже запланированы во время переговоров в Бреннере и Флоренции». Как раз в данный момент, когда очевиден распад Британской империи, имеются актуальные вопросы в чрезвычайно большом объеме.... Падение Англии приведет к созданию нового порядка на Европейском континенте, но английская катастрофа повлечет за собой также преобразование всего мирового политического процесса». Аналогичная мысль, но без прямого указания на переговоры проводилась тогда же К. Мегерле в его статье о стратегическом положении Германии. («Берлинер берзен цайтунг» от 11.XI).

«Кельнише цайтунг» 11.XI писала: «...Предпринимается мирное разграничение жизненных пространств, и каждая из обеих стран приняла решение избегать вмешательства и вторжения в жизненное пространство другой державы».

Можно было бы привести еще немало подобных выдержек из других германских газет. Мы ограничимся здесь приведением некоторых «заграничных откликов», приведенных в германской прессе. В «Корреспонденции из Стокгольма» «Рейниш-Вестфалише цайтунг» писала 13.XI: «В Лондоне полагают, что на первом плане германо-русских переговоров стоит обсуждение положения в Азии. Даже в Америке сильно задумываются в связи с возможностью большого европейско-азиатского соглашения, охватывающего территорию от Атлантического до Тихого океана. Осуществляется крупное внешнеполитическое мероприятие, основанное на ясном разграничении сфер интересов без участия Англии. Прекращается балканизирование Европы и Азии, и Англия не может ничего предпринять против этого».

«Англия пришла к одиночеству во всем мире, – пишет Мегерле в вышеупомянутой статье о стратегическом положении Германии. – Она борется уже не за победу, а за свою жизнь. Процесс самоопределения охватил также Азию... Необходимость для всех живущих здесь народов и государств перестроить заново свои взаимоотношения, разграничить и координировать свои интересы стала более сильной, чем попытки поселить среди них разговоры при помощи интриг. Европа становится единой. То же должно быть и с Азией».

О «6 пунктах» американского корреспондента Лохнера

На вечерней пресс-конференции 14 ноября, связанной с немецкими кругами, некий журналист иностранных газет Лекренье (немецкий подданный) задал сотруднику отдела печати МИД Брауну фон Штумму, очевидно, инспирированный вопрос относительно «6 пунктов» переговоров Молотова в Берлине, о которых написал во всех американских газетах корреспондент Юнайтед Пресс Лохнер. Браун фон Штумм охотно вручил затем т. Лаврову копию этого сообщения. Поскольку этот документ представляет известный интерес для характеристики поведения немцев, мы воспроизведем его полностью (в свое время передан ТАСС):

«Официальные берлинские круги указывают на 6 основных пунктов, которые легли в основу переговоров между Молотовым и Гитлером:

1. Россия будет господствовать над большой областью, которая лежит приблизительно между сферой Японии на Дальнем Востоке и той частью Европы и Африки, на которую претендуют Германия и Италия.

2. Пространство России не будет создаваться за счет стран, которые не втянуты в европейскую войну, Россией не будет отторгнута новая территория от Финляндии, от Турции не будут отторгнуты Дарданеллы при условии, если Турция займет благоприятную позицию.

3. Турция должна окончательно и бесповоротно внести ясность в вопрос, какую позицию она займет по отношению к новому порядку в Европе.

4. Вознаграждение России за то, что она поддерживает программу Берлин – Рим – Токио, должно последовать за счет банкротства Британской империи.

5. Если Россия пожелает осуществить свои старые мечты о доступе к мировым океанам за счет Ирана или Британской Индии, державы «оси» не будут иметь никаких возражений.

6. Участники будут стараться привести в исполнение заключение пакта о ненападении между Россией и Японией».

Это сообщение о результатах переговоров Гитлер – Молотов показывает, что Германия, Италия и Япония не будут вмешиваться в дела России, если Россия не будет вмешиваться в дела участников пакта трех держав. Иначе говоря, заключено взаимное соглашение под лозунгом «Руки прочь» (друг от друга).

Другой работник отдела печати МИД (по русской прессе) Штаудахер, специально обратил внимание т. Лаврова на эту статью, лицемерно «возмущался» и посоветовал Лаврову передать этот документ в Москву с тем, однако, чтобы ТАСС не делал бы по этому поводу опровержения.

В беседе с Лавровым Лохнер заявил, что об изложенном в 6 пунктах ему сказали сами немцы, а теперь они опровергают это сообщение. Далее Лохнер добавил, что он не писал «в официальных кругах», но лишь в «корреспондентских» и что это ему опять-таки приписали немцы.

16 ноября полуофициальный «Динст аус дойчланд» поместил статью, в коей опровергалось указанное сообщение Лохнера следующим образом: «...Следует отметить, что сообщение одного международного агентства о результатах германо-советской беседы в Берлине, изложенное в шести пунктах, не подтверждается. Эти 6 пунктов выдают за сведения, полученные «из хорошо информированных кругов». В Берлине, наоборот, полагают, что в данном случае дело идет о комбинации «плохо информированных кругов». Несомненно, эти шесть пунктов носят комбинационный характер и не соответствуют ни динамическому, ни основному значению советско-германской встречи.

Нам кажется, что весь этот эпизод заслуживает того, чтобы его специально отметить в обзоре. [...]

О Турции

В отличие от некоторых прочих держав, Турция была упомянута специально и именно в передовой «Национальцайтунг» от 11.XI.

«Государства, расположенные в сфере германо-русских интересов и окончательно не установившие в данный момент своей позиции, должны видеть в посещении Молотова повод для проверки своей политики. В этой политической зоне прежде всего расположена Турция».

В дипломатической игре Германии Турция в последнее время занимает бесспорно одно из важных мест. Это подтверждается поведением германской прессы, передвижениями войск поближе к Турции (Румыния, Болгария) и поездками немецкого посла в Турции фон Папена в Берлин. Незадолго до поездки т. Молотова в Берлин Папен имел возможность «охотиться на фазанов» в Богемских лесах вместе с Риббентропом и Чиано, что он публично подтвердил на собрании журналистов 15.XI. Во время пребывания тов. Молотова в Берлине Папен был также здесь и даже участвовал на ужине в честь тов. Молотова 12.XI в Кайзергофе. 15 ноября Папен выступил в доме иностранных журналистов по вопросам германо-турецких отношений. По словам журналистов, выступление посла в этом доме вовсе не является обычаем. Затем Папен уехал в Вену.

Вышеупомянутое выступление Папена было передано ТАСС, но сообщение корреспондентов ТАСС в некоторых пунктах расходится со сведениями т. Кобулова.

По материалам, имеющимся у т. Кобулова, Папен говорил дипломатически, но достаточно ясно, чтобы понять следующее:

«1. Вопрос о Проливах есть решающий для Турции вопрос.

2. Вопрос о Проливах для России потерял свое историческое значение. Для СССР имеются другие проблемы и возможности развития.

3. Германию непосредственно Проливы не интересуют.

4. Зачем иметь опорные пункты (базы), если можно жить в дружбе.

5. Практически Германия является единственной страной, которая может поставлять Турции необходимые индустриальные товары».

Согласно тому же источнику, общая линия Германии по отношению к Турции якобы сводится к следующему (косвенно это было подтверждено Папеном):

«1. Германия будет пытаться наладить дружественные отношения с Турцией. Руководство будет осуществлять фон Папен, так как он «знает всех руководящих лиц Турции, которые были в мировую войну в его армии...».¹⁰¹

В Берлине решили начать тотчас же политическое наступление на Турцию, так как в немецко-русских отношениях наступила спокойная пауза.

2. Германия будет убеждать Турцию, что Германия могла бы взять на себя гарантии, что никакая другая держава не получит Дарданеллы.

3. Германия отклоняет все русские притязания к Турции».

Из рассказов наших корреспондентов о выступлении Папена заслуживает, пожалуй, внимания его замечание о Сирии:

Вопрос: Что случилось с Сирией?

Ответ Папена: Ничего особенного не случилось, но думаю, что Турция очень интересуется Сирией. Не думаю, что там есть что-нибудь новое».

Для большей полноты картины приведем сообщение берлинского бюллетеня американского агентства Юнайтед Пресс от 18 ноября 1940 года из Истамбула:

«Истамбул, 18 ноября. В первых официальных сообщениях по поводу посещения Молотовым Берлина, переданных турецким послом в Берлине, выражается мнение, что в настоящее время для Турции нет оснований опасаться изменений ее настоящего положения. Турецкий посол в Берлине Гереде заявил: «В настоящий момент я уверен в том, что германо-турецкие отношения, которые можно рассматривать как нормальные, не изменятся». Здесь ожидают, что в понедельник Гереде будет сообщать Турецкому правительству о посещении Берлина Молотовым. Турецкая пресса заявляет, нужно подождать того, что произойдет в ближайшее время. Газета, однако, выражает убеждение в том, что переговоры Кейтеля с Бадольо должны ускорить развитие событий на Юго-Востоке».

Внешне реакция турок на визит тов. Молотова здесь выразилась в поспешном посещении полпредства турецким советником Алкендом (см. дневник советника Семенова B. C. от 15 ноября с. г.), Алкенд выразил мнение, что привлечение СССР к европейским делам может быть только выгодным для Турции, но он был все-таки встревожен и слишком много уверял относительно дружественных чувств Турции по отношению к СССР.

Поведение печати после отъезда тов. Молотова

После отъезда т. Молотова из Берлина немецкие газеты вплоть до 18 ноября продолжали печатание соответствующих статей и откликов, в основном посвященных толкованию заключительного коммюнике или повторяющихся суждений, высказанных прежде. Вся печать подчеркивает удовлетворение ходом и исходом переговоров. Не повторяя выражений коммюнике, часто приводящихся в прессе, приведем некоторые выдержки из газет: «Германские и русские интересы, которые во многом соприкасаются, но нигде не противоречат друг другу, в данное время четко разграничены. Большие дополняющие друг друга экономические возможности обоих государств планомерно и интенсивно развивались дальше. Кроме того, во всех соглашениях предусматривалась консультация по всем нерешенным вопросам. Оба партнера решили проводить это взаимное согласование и дальше...

Переговоры Гитлера и Риббентропа с советским Народным комиссаром иностранных дел опирались в данном случае на континентальную позицию современной Германии» (передовая «Дойче альгемайне цайтунг» 15.XI).

«На основе взаимного доверия и признания обоюдных политических интересов в беседах с Гитлером и Риббентропом было достигнуто соглашение (согласие) по всем важным для обеих стран вопросам...

На основании этого разграничения (жизненных пространств) Советский Союз получил возможность создать в жизненном пространстве такой порядок, который СССР считает необходимым. Таким образом, он в некотором отношении укрепил свое стратегическое положение. Враги нового порядка, созданного Советским Союзом и Германией, находятся в Лондоне»... (Передовая «Кельнише цайтунг» 16.XI).

АВП РФ. Ф. 082. Оп. 23. П. 104. Д. 57. Лл. 146‒166. Машинопись, заверенная копия.

19 ноября 1940 г.

18 ноября я зашел в кабинет Деканозова, где находился болгарский посланник, и имел со Стаменовым беседу, в которой заявил ему следующее: мы располагаем некоторыми сведениями о напряженном положении во внутриполитической жизни Болгарии, что, в частности, нашло отражение во время обсуждения в Народном Собрании законопроекта «О защите нации», где имел место ряд резких антиправительственных выступлений и даже такого рода заявления, как «Болгарией управляют масоны». Здесь я привел ему вкратце сообщение корреспондента ТАСС из Софии о заседании болгарского парламента 15 ноября. Я сказал ему также, что есть и некоторые другие признаки, которые свидетельствуют о серьезности момента, переживаемого Болгарией. В частности, я упомянул о наличии в Болгарии германских воинских частей, а также о наличии работы английских агентов, Я задал Стаменову вопрос, не имеет ли Болгария по примеру Румынии гарантии от Италии или какой-либо другой страны. Я добавил, что обоснованность такого своего предположения я нахожу также в том, что во время своих берлинских бесед с рейхсканцлером, когда затягивался вопрос о Болгарии, надо спросить мнение Италии. Вместе с тем я выразил Стаменову мнение Советского правительства, что проводимая в Болгарии со стороны определенных кругов работа направлена, видимо, против царя Бориса и имеет целью его замену какой-либо марионеткой. Остановившись на личности царя Бориса как главы Болгарского государства, я изложил точку зрения Советского правительства о нем, как о человеке, до сих пор трезво, последовательно и честно проводившем правильную политику защиты болгарских национальных интересов.

Что касается вопроса о гарантии для Болгарии, то я сказал, что от кого же, как не от СССР, могла бы получить Болгария действительную гарантию своей безопасности. Ведь только Россия на протяжении истории всегда стояла за независимость и суверенитет Болгарии. На этой точке зрения Россия в лице Советского Союза стоит и сейчас, причем и сегодня полностью разделяет и поддерживает справедливые территориальные притязания Болгарии, обращенные к ее соседям. Если Болгария нуждается сейчас в какой-либо гарантии, то такую гарантию ей дал бы сейчас СССР. При этом нынешний внутренний режим и государственный строй Болгарии, по нашему мнению, должен остаться таким, как он есть и как этого хочет сама Болгария. Я напомнил посланнику, что еще осенью прошлого года через бывшего болгарского посланника в Москве, Антонова, нами сделано было предложение Болгарскому правительству о заключении между нашими странами договора о взаимной помощи. Тогда со стороны бывшего премьер-министра Кьосеиванова был дан ответ, что Болгарское правительство желает заключить соглашение с СССР, но считаясь с международной обстановкой того периода, оно сочло его тогда преждевременным. Вместе с тем было сказано, что, если создастся угрожающая обстановка, Болгария готова будет немедленно («в 24 часа») заключить подобное соглашение. Если Болгария, сказал я, сейчас в этом нуждается, она может на нас полностью рассчитывать.

Я сказал также Стаменову, что мы охотно помогли бы болгарам и в других делах. Мы могли бы дать хлеб, бензин, другие товары, столько, сколько ей потребуется, а также готовы широко покупать товары Болгарии. Мы могли бы помочь ей и любой валютой, если нужно, могли бы дать заем. Болгария и в этом отношении может полностью на нас рассчитывать.

Вместе с тем я отметил, что СССР не может быть равнодушным к судьбам Болгарии. Я подчеркнул, что если бы мы очутились перед фактом получения Болгарией гарантии своей безопасности со стороны какой-либо другой державы, это ухудшило бы и испортило бы советско-болгарские отношения.

Стаменов ответил, что по вопросу о выступлениях в парламенте он еще не имеет информации, ему также неизвестно, как далеко зашли антиправительственные выступления, но он не видит чего-либо серьезного в этом. Не видит также угрозы для царя Бориса. Он пытался свести все это к обычным болгарским внутренним интригам со стороны отдельных лиц. О масонах и масонстве в Болгарии он сказал в общих словах, общих связях в прошлом с французами и англичанами и об их самороспуске. Ему ничего неизвестно о гарантиях для Болгарии, пока он, Стаменов знает, что их не было. Он обещал запросить свое правительство дать ответ на поставленные ему вопросы.

Сообщается для Вашего сведения и ориентировки.

Молотов

АВП РФ. Ф. 059. Oп. 1. П. 331. Д. 2275. Лл. 105‒113. Машинопись, заверенная копия.

25 ноября 1940 г.

Шуленбург благодарит т. Молотова за разрешение на посещение Шнурре, который имеет желание сделать заявление по поводу хода хозяйственных переговоров. Он просит передать по этому поводу слово Шнурре.

Шнурре говорит, что по основным вопросам хозяйственные переговоры зашли в тупик и все возможности обеих сторон в отношении разрешения этих вопросов исчерпаны. В связи с этим он хочет обратиться к т. Молотову.

Основным вопросом является поставка зерна. Германия в настоящее время не так уж нуждается в этом зерне, однако, известно, что Советский Союз в этом году имеет особенно большой урожай, и поэтому, учитывая дружеские отношения между обеими странами, германская сторона хочет просить о поставке 2,5 миллионов тонн зерна, причем это зерно может быть поставлено не в один год, а время поставки может продолжаться до полутора лет. В это количество должны быть включены все поставки, которые Германия получала из Бессарабии и Прибалтики. Шнурре заявляет, что Народный комиссар Микоян согласился на поставку 1,5 миллиона тонн зерна, однако упомянул, что имеются другие резервы, некоммерческого характера, которыми он не может располагать. Так как этот вопрос является центральной проблемой хозяйственных переговоров, Шнурре просит тов. Молотова пересмотреть вышеуказанное решение и согласиться на поставку Германии 2,5 миллионов тонн зерна. В прошлой беседе Шнурре заявил т. Микояну, что он будет говорить по этому поводу с т. Молотовым. Это первый вопрос из тех, которые Шнурре хотел бы здесь поставить.

Тов. Молотов заявляет, что он хотел бы услышать все вопросы, которые имеются у Шнурре по хозяйственным переговорам.

Шнурре продолжает, говоря о следующем вопросе, которым является расширение номенклатуры поставок из Германии в СССР. Он указывает, что советские поставки ограничены узким кругом машин и станков и что некоторое расширение этой номенклатуры не привело к результатам, желаемым германской стороной. Германская сторона не имеет возможности компенсировать полностью советские поставки исключительно этими машинами и ищет поэтому других путей для этой компенсации. В связи с этим Шнурре говорит, что германская сторона рассчитывает на получение компенсации по имущественным претензиям в Прибалтах. Германская сторона заинтересована в том, чтобы эта оплата была произведена как можно скорее, так как именно сейчас необходимы определенные суммы, которыми германская сторона могла бы компенсировать советские поставки. Желание германской стороны заключается в том, чтобы получить эти суммы в течение 12–18 месяцев. Шнурре отмечает, что советские предложения ни в отношении размера сумм, ни в отношении сроков не соответствуют германским интересам. Он говорит, что 10% компенсации для лиц германской национальности и несколько большая компенсация для германских граждан не соответствует заверениям, которые германская сторона получила от Молотова в отношении соблюдения германских интересов в Прибалтике. Он заявляет, что переговоры в Риге и Ковно зашли в связи с этим в тупик и было бы желательно их возобновить с учетом того, что германская сторона желает получить эту компенсацию в ближайшее время. Для того, чтобы ускорить решение этого вопроса, Шнурре предлагает не заниматься проверкой отдельных претензий, а назначить определенную паушальную сумму, которая смогла бы урегулировать отношения обеих сторон по этому вопросу.

Шуленбург делает замечание, что это не такие уж большие суммы, чтобы они играли какую-нибудь роль для такой страны, как Советский Союз.

Шнурре продолжает, что германские претензии по Эстонии и Латвии выражаются в сумме около 215 млн. германских марок, причем эта сумма может повыситься после соответствующего уточнения. Претензии по Литве составляют 100 млн. германских марок, но здесь не учтены советские контртребования. Он поддерживает высказывания Шуленбурга о том, что эта сумма незначительна, тем более что для покрытия ее достаточно хотя бы той суммы, которая в настоящее время имеется на зондер-конто в Берлине и которая сейчас достигла более 20 млн. германских марок в пользу Советского Союза.

Затем Шнурре переходит к следующим двум вопросам:

1. Вопрос о возмещении сумм, вложенных Германией в Кексгольмскую целлюлозную фабрику, находящуюся на отошедшей к СССР части территории Финляндии. 2. Вопрос относительно чехословацкого кредита, который в сумме 244 млн. чешских крон был получен советской стороной, причем последняя в счет этого кредита получила почти на 100% оборудование от фирмы (Шкода) и других чешских фирм.

Шнурре сообщает, что т. Микоян выразил свое согласие на оплату лишь 50%, и выражает желание на получение 100%. Он просит проверить этот вопрос.

Шуленбург снова делает замечание, что эта сумма очень незначительна и не стоит того, чтобы о ней спорить, так как составляет меньше 25 млн. германских марок. Он говорит, что эти облигации, подписанные советскими официальными органами, находятся в руках частных фирм и банков, и что при неоплате пострадают частные лица.

В отношении Кексгольмской фабрики Шуленбург добавляет, что теперь, после того как Финляндия вернула все вывезенные машины и возместила понесенные в связи с войной убытки, германская сторона вправе претендовать на получение соответствующих возмещений. (Шуленбург передает т. Молотову два письменных сообщения:

1. По чехословацкому кредиту.

2. По вопросу о Кексгольмской фабрике).

Шнурре, переходя к следующему вопросу, просит сделать некоторые разъяснения по поводу петсамской концессии. Он ссылается на договор между Германией и Финляндией, по которому последняя должна обеспечить для Германии 60% добычи никелевой руды. Он подчеркивает, что этот договор, заключенный на неопределенный срок, был подписан еще в апреле-мае месяце, то есть раньше, чем советская сторона выступила со своими претензиями в отношении этой концессии. «Мы хотим, – заявляет Шнурре, – чтобы необходимые нам поставки никелевой руды были полностью обеспечены». Кроме соглашения между Германией и Финляндией, имеются отдельные договоры между никелевой компанией и германской фирмой «И. Г. Фарбен» во исполнение этого соглашения. Германское правительство, говорит далее Шнурре, сообщило Финляндии, что оно при всех условиях будет требовать выполнения соглашения о поставке никелевой руды как от настоящего концессионного общества, так и от любого будущего общества. Германская сторона и потому еще не может отказаться от этих поставок, что она произвела значительное предварительное финансирование этой концессии.

Тов. Молотов спрашивает, о каком финансировании идет речь, так как здесь подразумевается англо-канадское общество.

Шнурре подтверждает, что это действительно англо-канадское общество, но оно имеет договор с «И. Г. Фарбен», причем последним был предоставлен кредит. Германская сторона считает, что будущая концессия должна взять на себя те же обязательства, что и настоящая. Шнурре просит, чтобы Советское прав Тов. Молотов, отвечая по порядку на поставленные Шнурре вопросы, говорит, что в отношении зерна сейчас ничего определенного сказать не может, т. к. должен по этому поводу посоветоваться и получить информацию от т. Микояна, тем более что советская сторона уже повысила то количество, которое было первоначально предусмотрено. Однако, если Шнурре снова ставит вопрос об увеличении этого количества, тов. Молотов готов после получения необходимой информации и выяснения вернуться к этому вопросу.

В отношении Прибалтов и связанных с этим экономических отношений имеются письменные документы, в которых указано, как советская сторона понимает эти вопросы, и видно, что не предполагалось полностью компенсировать все претензии. Можно говорить о сроках и размерах компенсации; что же касается паушальной суммы, то здесь принципиальных возражений не будет, однако эту сумму необходимо проверить. Тов. Молотов говорит, что в настоящее время ничего по этому поводу сказать не может, так как впервые ительство подтвердило существующие между Германией и Финляндией обязательства. слышит об этой сумме и так как германская сторона ранее о ней ничего не упоминала.

Далее т. Молотов переходит к вопросу о расширении базы германских поставок. Он говорит, что при этом следует исходить из экономической заинтересованности. Если учесть промышленность Германии и прибавить к ней чешскую и австрийскую промышленность, а также и другие возможности, которыми располагает Германия, то будет ясно, что германская сторона без особых трудностей может удовлетворить советские потребности в машинах. Это тем более возможно, что в Германии заявляют и опубликовывают в печати об огромных запасах вооружения и о том, что приходится сокращать некоторые отрасли промышленности, так как нет никакой возможности разместить эти огромные запасы. «Мы заинтересованы в определенных товарах, – говорит т. Молотов, – а не в том, что является свободным на германском рынке. Если у Германии такой возможности не имеется, то пусть она об этом заявит».

В отношении чешского кредита и Кексгольмской фабрики тов. Молотов говорит, что здесь нужно проверить, какие имеются возможности, и обсудить этот вопрос с тов. Микояном и другими заинтересованными органами, после чего можно будет вернуться к этому вопросу.

В отношении Прибалтов т. Молотов говорит, что сообщение Шнурре не вполне соответствует действительности, так как 10% компенсации для лиц немецкой национальности и 20% для германских подданных предусмотрены лишь при возмещении в течение одного года. Если же срок будет увеличен, то и процент соответственно увеличивается. Советской стороной были предложены сроки в 3‒6 и 10 лет с соответствующей выплатой в 15–20‒25% для лиц немецкой национальности и до 50% для германских граждан. С другой стороны, никто и ни при каких условиях не сможет компенсировать те вложения, которые производились в течение нескольких лет. Тов. Молотов указывает, что это первое исключение, которое советская сторона сделала из принципов не компенсировать национализированное имущество. Тов. Молотов хотел бы знать, желает ли германская сторона получить эту компенсацию в течение одного года или согласна получить ее в течение 3–6‒10 лет, поскольку в связи с этим процент компенсации увеличивается. Если Шнурре желает скорее продвинуть этот затянувшийся вопрос, то это соответствует также желаниям советской стороны. В связи с этим т. Молотов делает следующее предложение: при оплате в течение одного года увеличить компенсацию за имущество лиц немецкой национальности с 10 до 15% и германских подданных с 20 до 25%.

Соответственно –

Для лиц немецкой национальности:

– при оплате в течение 3 лет – 25% вместо 15%

– при оплате в течение 6 лет – 35% вместо 20%

– при оплате в течение 10 лет – 40% вместо 25.

Для германских граждан:

– при оплате в течение 3 лет – 35% вместо 30%

– при оплате в течение 6 лет – 45% вместо 40%

– при оплате в течение 10 лет – 50%, т. е. без изменений.

Тов. Молотов высказывает надежду, что это предложение будет более подходящим для германской стороны, он хотел бы прийти к соглашению в этом духе.

Шнурре говорит, что он представляет себе, какие отклики получит в Берлине такое решение советской стороны. Он говорит, что в Берлине на основании сообщений Шуленбурга считали, что советская сторона будет полностью защищать германские интересы в Прибалтийских странах, то есть, что возмещение будет произведено на 100%. Прежде чем говорить о процентах, необходимо установить, от какой суммы брать эти проценты, тем более что обсуждение этого вопроса привело уже к значительной дискуссии и может привести к еще большим трудностям. В связи с этим германская сторона и предлагает вышеприведенную паушальную сумму.

Тов. Молотов указывает, что до сих пор германская сторона ничего не говорила об этой сумме и он впервые о ней сегодня слышит. Тов. Молотов снова подчеркивает, что в один год невозможно компенсировать такую сумму и что в истории нет подобного прецедента. Тов. Молотов подчеркивает также, что для более быстрого решения этого вопроса необходимо, чтобы требуемая сумма была более дискутабельной и что те требования, которые выдвигались германской стороной до сих пор, не соответствуют тому, что можно было бы себе представить. Однако, поскольку цифры уже названы, т. Молотов выражает то пожелание, чтоб обе стороны подвергли проверке эти цифры.

Шуленбург делает замечание, что раньше германская сторона не могла дать этих цифр, так как они должны были быть подсчитаны и установлены.

Шнурре заявляет, что эти цифры в результате работы делегации могут измениться в ту или другую сторону. Он говорит, что фактом остается то, что большие суммы, которые в течение десятилетий собрались в Прибалтийских государствах, в результате германских вложений, останутся не возмещенными и что требуемая сумма составляет лишь незначительную долю этих стоимостей.

Тов. Деканозов хочет сделать несколько замечаний по поводу высказывания Шнурре о том, что германскую сторону удовлетворяет компенсация в течение 3–6‒10 лет. Он считает, что в этом отношении советская сторона значительно пошла навстречу германской стороне. Тов. Деканозов приводит следующий пример: при разрешении вопроса об имущественных претензиях по Бессарабии – правда, не национализированного, а частного имущества, был подписан договор о компенсации в течение 10 лет. В отличие от этого теперь советская сторона идет значительно навстречу и готова произвести компенсацию в более короткие сроки.

В отношении Прибалтов будут также предъявлены советские требования по тем стоимостям, которые имеются в Мемельской и Сувалкской областях, причем для подсчета этих стоимостей были посланы советские представители. Однако им не удалось получить никаких данных по этому поводу, и они, не выполнив своей задачи, вернулись в Ковно, где ожидают возможности вторично выехать для получения необходимых данных. Разрешение этого вопроса, безусловно, ускорило бы общий ход переговоров.

Тов. Молотов переходит к третьему вопросу относительно никелевой концессии в Петсамо. Тов. Молотов говорит, что ему не совсем ясен этот вопрос, так как еще летом Шуленбург сообщил, что германская сторона никаких притязаний на эту концессию не имеет. Этот вопрос был снова затронут Шуленбургом во время пребывания т. Молотова в Берлине. Договор между Финляндией и Германией следует разделить на две части: первый вопрос – вложения со стороны Германии. Поскольку эти вложения были сделаны на основании договора с Финляндским правительством, Советское правительство никакого отношения к этому вопросу не имеет, и Германия должна требовать выполнения связанных с этим обязательств исключительно от Финляндского правительства. Второй вопрос – поставки никелевой руды. К этому вопросу советская сторона имеет отношение. Шуленбургу, так же, как и всем здесь присутствующим, известно, что имеется соглашение об обеспечении Германии в 1940 году 60% от всей добычи руды. Поскольку 1940 год уже кончается, можно говорить о дальнейшем периоде, причем тов. Молотов предлагает распространить соглашение о поставках 60% никелевой руды на все время войны, так как естественно, что в настоящих условиях Германия особенно нуждается в этой руде.

Шуленбург отвечает, что по первому вопросу он полностью с согласен с т. Молотовым, то есть, что Германское правительство должно требовать выполнения этих обязательств от Финляндии. Что же касается срока, то продлить его на время войны недостаточно, так как война может очень скоро кончиться, а германской стороной вложены значительные инвестиции, в связи с чем никель должен поставляться в Германию.

Тов. Молотов отвечает, что можно продлить соглашение о поставке руды на 1941 год.

Шнурре говорит, что германская сторона желает обеспечить выполнение договора с Финляндией, который был заключен не на 1940 или 1941 год, а на неопределенное время. Причем в нем содержится: как руда должна покупаться, как должна оплачиваться, как и когда должно быть поставлено оборудование, и другие подробности. Поэтому германская сторона заинтересована в том, чтобы 60% руды, которые, кстати сказать, были предложены советской стороной, поставлялись в соответствии с договором, имеющимся между Германией и Финляндией, независимо от тех изменений, которые могут произойти в концессии в связи с влиянием на нее Советского правительства.

Тов. Молотов спрашивает, как может советская сторона гарантировать те договоры, которых она не видела и о которых ничего не знает. Советская сторона не читала договора между Финляндией и Германией, и выполнения этого договора германская сторона может требовать только от Финляндии. Советская сторона может говорить только о концессии, в отношении которой она имеет договор с Финляндией. Что касается поставок руды, то советская сторона согласна с поставкой 60% в течение 1940 года и готова также заключить такое соглашение на 1941 год и даже на дальнейший период, если это будет необходимо.

Шнурре повторяет, что Германское правительство хочет лишь, чтобы выполнялось соглашение, подписанное между Германией и Финляндией.

Тов. Молотов говорит, что первоначально с германской стороной указывались 53% от общей добычи, в то время как советская сторона предложила 60%. Причем тов. Молотову непонятно, чем объяснить то, что указывались 53%.

Шнурре отвечает, что это было недоразумение. Напротив, Финляндия согласилась поставлять 100% никелевой руды и лишь после того, как советская сторона выразила свою заинтересованность в концессии, германская сторона пошла на уступку и согласилась на получение 60%. Германское правительство, как уже было указано, сделало Финляндскому правительству сообщение о том, что будет требовать от него выполнения этого соглашения. Тов. Молотов предполагает, что это соглашение между Германией и Финляндией не противоречит следующим положениям:

1. Что Германия отказывается от притязаний на концессию.

2. Что Германия согласна получать в течение 1940‒1941 гг. 60% добычи никелевой руды.

Тов. Молотов выражает эту надежду, поскольку ему неизвестно соглашение, заключенное между Германией и Финляндией.

Шнурре полагает, что при переговорах о концессии между советской стороной и Финляндией последняя сообщит об условиях соглашения с Германией.

Тов. Молотов считает, что здесь нужно рассматривать два соглашения:

1. Соглашение между Советским Союзом и Финляндией.

2. Соглашение между Советским Союзом и Германией об обеспечении поставки никелевой руды в Германию.

В дальнейшем может быть заключено соглашение между тремя сторонами, если это будет необходимо.

Шнурре считает, что здесь имеется некоторое разногласие. Германская сторона заключила договор с Финляндией и на основании этого договора требует как от настоящей, так и от будущей концессии взятых на себя Финляндией обязательств.

Тов. Молотов отвечает, что относительно продукции обе стороны могут договориться, но советская сторона не в состоянии гарантировать те обязательства, о которых она ничего не знает.

Шуленбург, приведя пример о продаже частным лицом дома, в отношении которого имеются ипотечные требования, говорит, что и Финляндское правительство должно будет поставить советскую сторону в известность о том соглашении, которое у него имеется с Германией. Причем это соглашение не будет противоречить первому пункту (отказ Германии от притязаний на концессии), но не будет соответствовать второму пункту, так как в соглашении ничего не указано о сроке его действия.

Тов. Молотов говорит, что он ничего не может сказать о соглашении, так как не знает его. Однако аналогия, приведенная Шуленбургом, неправильна, так как финляндское правительство не является частным лицом и, имея достаточно материальных и финансовых средств для выполнения взятых на себя обязательств, должно гарантировать то, в чем заинтересована Германия. Советская сторона готова поставлять Германии 60% добычи руды в течение 1940–1941 гг., а также в последующие годы, причем в этом случае процент должен быть согласован особо.

Тов. Молотов предлагает перейти к следующему вопросу. Тов. Молотов говорит, что если германская сторона может сократить список имеющихся у нее на сегодня вопросов, то он хотел бы перейти к политическим вопросам, связанным с переговорами в Берлине.

Хильгер ставит вопрос об отправке в Японию двух аэропланов.

Тов. Молотов отвечает, что ускорит решение этого вопроса.

Далее Хильгер обращается со следующим вопросом: Риббентроп поручил ему передать, что путешествующий по Европе сиамский министр Праюра Монтре просил узнать, разрешат ли ему посетить Советский Союз, поскольку между Сиамом и СССР нет дипломатических отношений.

Тов. Молотов спрашивает, с какой целью сиамский министр хочет получить это разрешение: идет ли речь о транзитной визе или же он имеет какие-нибудь другие намерения.

Шуленбург обещает этот вопрос выяснить и сообщить позднее.

В заключение Шуленбург переходит к вопросу об опровержении ТАСС по поводу заявления газеты «Гамбургер Фремденблат». Он говорит о том, что этим опровержением сейчас злоупотребляют враждебно настроенные к Германии государства и что было бы лучше выразить неудовлетворение заявлением этой газеты ему, Шуленбургу, или же урегулировать это дело через посольство, что не вызвало бы никаких кривотолков.

Тов. Молотов отвечает, что здесь также пошли по этому поводу разные кривотолки и что опровержение ТАСС полностью соответствует действительности.

Шуленбург заявляет, что в Германии не имеется предварительной цензуры, что газетам даются лишь определенные инструкции и какая-либо частная газета может иногда напечатать подобное сообщение. По его мнению, неудобно реагировать таким официальным органам на выступление провинциальной газеты.

Тов. Молотов отвечает, что советская сторона не напечатала бы этого опровержения, если бы американское агентство не подняло вокруг этого шум. Именно поэтому мы были вынуждены быстро реагировать, и какие-либо внутренние переговоры не могли бы исправить этого зла, так как сообщение американского агентства появилось в печати и было передано по радио.

Тов. Молотов предлагает перейти к политическим вопросам, поскольку экономические вопросы уже исчерпаны. Он предлагает остаться для этого в более тесном кругу.

Шнурре уходит.

Дальнейшая беседа по политическим вопросам записана отдельно.

Записал Богданов

АВП РФ. Ф. 06. Оп. 2. П. 15. Д. 158. Лл. 1–14. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.

25 ноября 1940 г.

Особая папка

После ухода Шнурре т. Молотов перешел к вопросам, связанным с последней беседой с Риббентропом, происходившей в бомбоубежище. Тов. Молотов передал текст соглашения 4-х держав, продиктованный Риббентропом.

Хильгер, прочтя этот текст, сказал, что по смыслу он полностью соответствует тому, что говорил министр, но по формулировке несколько отличается.

Молотов отметил, что он передаст этот текст, поскольку в дальнейшем ходе беседы он будет на него ссылаться. Далее т. Молотов сказал, что то, что он сейчас будет говорить, еще не окончательно сформулировано и он передаст это своими словами, которые он просит Хильгера записать и передать в Берлин.

Тов. Молотов сообщает условия, на которых Советский Союз согласен принять в основном проект пакта 4-х держав, а также говорит о тех выводах, которые исходят из этого сообщения.

В заключение т. Молотов говорит, что германской стороной был предложен один открытый текст и 2 секретных протокола. Советская сторона готова принять за основу предложенный текст и предлагает составить 5 секретных протоколов.

Шуленбург говорит, что он немедленно передаст в Берлин предложения советской стороны. Он полагает, что в вопросе о Турции могут встретиться некоторые трудности.

Молотов указывает, что советская сторона сформулировала свои предложения: т. Деканозов, который завтра направляется в Берлин, будет иметь с собой все необходимые указания, а также содержание предложений советской стороны. В случае необходимости он сможет дать нужные объяснения. Т. Молотов спрашивает, все ли ясно г. Шуленбургу и не нужно ли каких разъяснений.

Шуленбург отвечает, что все ясно. На этом беседа закончилась.

Беседу записал Богданов

В общей сложности беседа продолжалась 3 часа.

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Л. 108. Машинопись, заверенная копия.

Приложение.

Особая папка

СССР согласен принять в основном проект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи, изложенный Г. Риббентропом в его беседе с В. М. Молотовым в Берлине 13 ноября 1940 года и состоящий из 4 пунктов, при следующих условиях:

1. Если германские войска будут теперь же выведены из Финляндии, представляющей сферу влияния СССР, согласно советско-германского соглашения 1939 года, причем СССР обязывается обеспечить мирные отношения с Финляндией, а также экономические интересы Германии в Финляндии (вывоз леса, никеля).

2. Если в ближайшие месяцы будет обеспечена безопасность СССР в Проливах путем заключения пакта взаимопомощи между СССР и Болгарией, находящейся по своему географическому положению в сфере безопасности черноморских границ СССР, и организации военной и военно-морской базы СССР в районе Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды.

3. Если центром тяжести аспирации СССР будет признан район к югу от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.

4. Если Япония откажется от своих концессионных прав по углю и нефти на Северном Сахалине на условиях справедливой компенсации.

Сообразно с изложенным должен быть изменен проект протокола к Договору 4-х держав, представленный Г. Риббентропом о разграничении сфер влияния, в духе определения центра тяжести аспирации СССР на юге от Батума и Баку в общем направлении к Персидскому заливу.

Точно так же должен быть изменен изложенный Г.Риббентропом проект протокола – Соглашения между Германией, Италией и СССР и Турцией в духе обеспечения военной и военно-морской базы СССР у Босфора и Дарданелл на началах долгосрочной аренды с гарантией 3-х держав независимости и территории Турции в случае, если Турция согласится присоединиться к четырем державам.

В этом протоколе должно быть предусмотрено, что в случае отказа Турции присоединиться к четырем державам Германия, Италия и СССР договариваются выработать и провести в жизнь необходимые военные и дипломатические меры, о чем должно быть заключено специальное соглашение.

Равным образом должны быть приняты: третий секретный протокол между СССР и Германией о Финляндии; четвертый секретный протокол между СССР и Японией об отказе Японии от угольной и нефтяной концессий на Северном Сахалине; пятый секретный протокол между СССР, Германией и Италией с признанием того, что Болгария, ввиду ее географического положения, находится в сфере безопасности черноморских границ СССР, в связи с чем считается политически необходимым заключение пакта о взаимопомощи между СССР и Болгарией, что ни в какой мере не должно затрагивать ни внутреннего режима Болгарии, ни ее суверенитета и независимости.¹⁰²

Из записи беседы В. М. Молотова с Риббентропом в Берлине

13 ноября 1940 г.

Правительства государств – участников тройственного пакта, руководствуясь желанием установить новый порядок, содействующий благосостоянию народов, в интересующих их сферах с целью создания базиса для их сотрудничества пришли к соглашению о нижеследующем:

1. Согласно пакту трех держав Германия, Япония и Италия пришли к соглашению, что нужно воспрепятствовать расширению войны в мировой конфликт и что необходимо совместно работать для установления мира. Они объявили о своем желании привлечь к сотрудничеству с ними другие народы в других частях мира, поскольку эти народы согласны дать своим стремлениям то же направление. СССР заявляет о своей солидарности с этими целеустремлениями и решил со своей стороны политически сотрудничать с участниками пакта трех.

2. Германия, Италия, СССР, Япония обязуются уважать сферы взаимных интересов. Постольку, поскольку сферы этих интересов соприкасаются, они будут в дружественном духе договариваться по всем возникающим из этого факта вопросам.

3. Договаривающиеся стороны не будут поддерживать группировок, направленных против одной из них. Они обязуются поддерживать друг друга экономически и будут стремиться расширить свои экономические соглашения.

4. Это соглашение можно было бы заключить на продолжительный срок, скажем, на 10 лет.

К этому соглашению можно было бы добавить дополнительное секретное соглашение в какой-либо форме. В этом дополнительном соглашении можно было бы со ссылкой на открытое соглашение зафиксировать центры тяжести территориальных аспирации договаривающихся четырех сторон. Что касается Германии, то, кроме ревизий, которые должны быть проведены в Европе при заключении мира, центр тяжести ее аспирации лежит в Средней Африке. Что касается Италии, то, помимо европейских ревизий, ее аспирации будут распространяться на Северо-Восточную и Северную Африку. Центр тяжести аспирации Японии надо выяснить дипломатическим путем в переговорах с ней. Риббентроп предполагает, что аспирации Японии можно было бы направить по линии южнее Маньчжоу-Го и Японских островов. Что касается СССР, то этот вопрос можно было бы выяснить. Он предполагает, что центр тяжести аспирации СССР лежит в направлении на юг, т. е. – к Индийскому океану.

Можно было бы это соглашение дополнить пунктом, в силу которого эти державы будут уважать обоюдные притязания.

Можно было бы подумать о втором дополнительном протоколе, в котором было бы зафиксировано следующее: Германия, Италия и СССР согласились во взглядах, что в их интересах привлечь Турцию к сотрудничеству с ними. Они обязуются вести в этом отношении одну и ту же политику. Германия, Италия и СССР будут действовать в том направлении, чтобы статут Монтре был бы заменен другим статутом. По этому новому статуту Советскому Союзу должны быть предоставлены права прохода ее военного флота через Проливы, в то время как другие державы, за исключением черноморских, Италии и Германии, должны отказаться от своих прав на пропуск своих военных судов через Проливы. При этом само собой разумеется, что Проливы остаются открытыми для всех торговых судов.

АП РФ. Ф. З. Оп. 64. Д. 675. Лл. 108‒116. Машинопись, подлинник. Имеется помета: «Передано г. Шуленбургу мною 25 ноября 1940 г. В. Молотов».

б/н

25 ноября 1940 года

Карта 1 000 000

«Совершенно секретно»

«Особой важности»

В одном экземпляре

В условиях войны СССР только против Финляндии для удобства управления и материального обеспечения войск создаются два фронта:

– Северный фронт – для действий на побережье Баренцева моря и на направлениях Рованиями, Кеми и Улеаборгском

– Северо-Западный фронт для действия на направлениях Куопио, Микеенли и Гельсингфорс.

Командование Северо-Западным фронтом возлагается на Командование и штаб Ленинградского Военного Округа.

Приказываю приступить к разработке плана оперативного развертывания войск Северо-Западного фронта, руководствуясь следующими указаниями:

I. Учитывая состав и дислокацию финской армии в настоящее время, а также подготовку Финляндией театра к войне, план развертывания наших войск построить, исходя из следующих предположений:

1. В случае войны в ближайшие годы, Финляндия сможет выставить 16‒18 пех. дивизий с использованием всех их против СССР.

2. Указанные дивизии предположительно будут развернуты:

– В районе Петсамо – до одной пех. дивизий

– В районе Кемиярви, Куусамо для прикрытия направления на Кеми – до двух пех. дивизий

– На Улеаборгском направлении – до двух пех. дивизий

– На направлениях Куопио, Савонминна, Нурмес – до пяти пех. дивизий

– В районе Савонминна, Лаппеенранта, побережье Финского залива, Лахти – до шести пех. дивизий

– В районе Гельсингфорс, Або – одна-две пех. дивизий.

3. Окончательное развертывание всех дивизий предполагается на 15‒20-й день мобилизации.

4. Не исключена возможность усиления вооруженных сил Финляндии войсками ее возможных союзников (Швеция, Норвегия, Германия).

5. При общем вероятном плане оборонительных действий финской армии не исключена возможность в первые дни войны активных действий ее с целью создания угрозы Ленинграду путем выхода к Ладожскому озеру и захвата Выборга.

II. Основными задачами Северо-Западному фронту ставлю:

Разгром вооруженных сил Финляндии, овладение ее территорией в пределах разграничений и выход к Ботническому заливу на 45-й день операции, для чего:

1. В период сосредоточения войск прочно прикрывать Выборгское и Кексгольмское направления, при всех обстоятельствах удержать Выборг за собой и не допустить выхода противника к Ладожскому озеру.

2. По сосредоточении войск быть готовым на 35-й день мобилизации по особому указанию перейти в общее наступление, нанести главный удар в общем направлении на Лаппеенранта, Хейнола, Хямеенлинна и вспомогательные удары в направлениях Корниселькя, Куопио и Савонминна, Миккели, разбить основные силы финской армии в районе Миккели, Хейнола, Хамина, на 25-й день операции овладеть Гельсингфорс и выйти на фронт Куопио, Ювяскюля, Хямеенлинна, Гельсингфорс.

III. Справа Северный фронт (штаб Кандалакша) на 40-й день мобилизации переходит в наступление и на 30-й день операции овладевает районом Кеми, Улеаборг.

Его левофланговый 20-й отд.стрелковый корпус наступает в направлении Суомусалми, Пуоланка и на день операции овладевает районом Пуоланкаю Штакор-Ухта.

Граница с ним: ст. Масельская, Пиелиисярви, Инсалми, Пюхяярви. Все для Северо-Западного фронта исключительно.

IV. Для выполнения указанных задач в состав войск Северо-Западного фронта включить:

– четыре управления полевых армий

– девять управлений стрелковых корпусов

– одно управление мех. корпуса

– двадцать девять стрелковых дивизий

– две танковые дивизии

– одну мотострелковую дивизию

– пять танковых бригад

– четыре моторизованные бригады

– двенадцать артполков РГК

– шесть понтонных батальонов

– семь инженерных батальонов

– пятьдесят пять авиаполков.

В резерве главного командования в районе Тихвин: Волховстрой, Чудово – иметь три стрелковые дивизии.

Указанные войска Северо-Западного фронта развернуть.

Штаб фронта – Ленинград.

7 Армия в составе:

– два управления стрелковых корпусов

– шесть стрелковых дивизий

– одна лыжная бригада

– два понтонных батальона

– одна танковая бригада

– сеть авиаполков

– два артполка РГК

– два инженерных батальона.

Штаб армии – Суоярви.

Нанося главный удар силами не менее четырех стрелковых дивизий в направлении Корниселькя, Куопио, разбить противостоящие части финской армии и овладеть:

– на 15-й день операции – районом Иоэнсу

– на 30-й день операции – районом Куопио, охватив с севера главную группировку противника.

В дальнейшем иметь в виду наступление на Ювяскюля.

Граница слева: ст. Куокканцеми, Савонранта, исх. Виртасалми, иск. Лейвонмяки.

22 армия (из УРВО) в составе:

– одно управление стрелкового корпуса

– пять стрелковых дивизий

– одна танковая бригада

– одна моторизованная бригада

– три артполка РГК

– один понтонный батальон

– два инженерных батальона

– семь авиаполков.

Штаб армии – Кексгольм.

В период прикрытия, прочно прикрывая госграницу, не допустить выхода противника к Ладожскому озеру.

По сосредоточении, нанося главный удар силами четырех стрелковых дивизий в направлении Вирмунтиоки, Юва, окружить и уничтожить противостоящего противника и на 15-й день операции выйти на фронт: Савонранта, Юва, Кампила.

В дальнейшем в зависимости от обстоятельств иметь в виду действия или совместно с 23 армией на Хейнолл, или во взаимодействии с 7 армией на Ювяскюля и далее на Талтере.

На 30-й день операции выйти на фронт: Кангамиеми, Лейвонмяки, оз. Илома, Калккинен.

Граница слева: Вуоксела, Антреа, Иматра, иск. Ристийна, иск. Калккинен.

23 армия (выделяется из управления ЛВО) в составе:

– два управления стрелковых корпусов

– шесть стрелковых дивизий

– две танковые бригады

– одна моторизованная бригада

– шесть артполков РГК

– два артдивизиона РГК

– два понтонных батальона

– три инженерных батальона

– одиннадцать авиаполков.

Штаб армии -–Карисалми.

Нанося главный удар не менее четырьмя сд в направлении Лаппеенранта, Лахти, Риихимияки, уничтожить противостоящего противника и на 15-й день операции выйти на фронт Савитайпела, Валколаимяки, ст. Тааветти.

В дальнейшем, обходя с севера наиболее развитые укрепления во взаимодействии с 20 армией, уничтожить противника на Гельсингском направлении и на 30 день операции выйти на фронт Калккинен, Кяркеля, Мянтсяля, имея в виду по выходе на фронт Савитайпела, ст. Тааветти, ввести в прорыв мех. корпус.

Граница слева: Перкярви, ст. Тали, Луумяки, Коувола, иск. Мянтсяля.

20 армия (из ОРВО) в составе:

– два управления стрелковых корпуса

– шесть стрелковых дивизий

– две танковые бригады

– одна моторизованная бригада

– пять артполков РГК

– два понтонных батальона

– два инженерных батальона

– девять авиаполков.

Штаб армии – Выборг.

Задача: Прорвать укрепленный фронт противника, уничтожить его противостоящие части и овладеть:

– на 15-й день операции выйти на фронт ст. Халиена

– на 30-й день операции – Мянтсяля, Парвар.

В дальнейшем, во взаимодействии с 23 армией и 1 мк. на 35-й день операции – районом Гельсингфорс.

Кроме указанных выше сил, в распоряжении командования Северо-Западного фронта иметь:

1). На северо-западном побережье Эстонской ССР в районе Таллина, Порт Балтийский одно управл. ск (65ск), две стрелковые дивизии (11п 126сд из ПриБОВО), из коих одну предназначить для перевозки на полуостров Ханко (Ганге) для действия на Гельсингфорс и вторую – или для перевозки также на полуостров Ханко, или для высадки десанта на Аландские острова, и одну отд. стрел. бригаду.

2). Резерв фронта:

– три стрелковые дивизии в районе ст. Петиярви, ст. Хейниоки, Валк-Ярви

– одну стрелковую дивизию – в районе Ленинград.

– механизированный корпус в районе Выборг, Хейниоки, ст. Антреа

– второй корпус ПВО (Ленинград)

– двадцать один авиаполк

– одна воздушно-десантная бригада.

V. ВВС армии и фронта поставить следующие задачи:

1. Содействовать наземным войскам путем действий против наземных войск противника по его боевым порядкам и крупным группировкам.

2. Уничтожить авиацию противника.

3. Воспретить воинские перевозки на суше и на море.

4. Совместно с морской авиацией и флотом уничтожить морской флот противника.

5. Совместно с флотом прервать морской подвоз в Финляндию через Ботнический залив и со стороны Балтийского моря.

6. Прикрыть переброску и высадку войск на полуостров Ханко с привлечением для этой цели и авиации ПриБОВО.

VI. Краснознаменному Балтийскому Флоту, подчиняющемуся в оперативном отношении Военному Совету Северо-Западного фронта, поставить следующие задачи:

1. Совместно с авиацией уничтожить боевой флот Финляндии и Швеции (в случае выступления последней).

2. Содействовать сухопутным войскам, действующим на побережье Финского залива и с полуострова Ханко, обеспечивая их фланги и уничтожая береговую оборону финнов.

3. Обеспечить переброску двух стрелковых дивизий в первые же дни войны с Северного побережья Эстонской ССР на полуостров Ханко, а также переброску и высадку крупного десанта на Аландские острова.

4. Крейсерскими операциями подводных лодок и авиацией прервать морские сообщения Финляндии и Швеции (в случае ее выступления против СССР) в Ботническом заливе и Балтийском море.

VII. Прикрытие мобилизации, сосредоточения и развертывания разработать на всей границе с Финляндией в пределах ЛВО, обеспечив выполнение следующих задач:

1. Прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание наших войск от наземного и воздушного противника, не допустив вторжения противника на нашу территорию и перелета госграницы его самолетами.

2. Не допустить налета противника на Ленинград и др. промышленные центры.

3. Не допустить прорыва противника к Ладожскому озеру и удержать за собой Выборг.

4. Не допустить нарушение работы железных дорог на территории фронта.

5. Воздушной и наземной разведкой определить сосредоточение, развертывание, силы и группировку войск противника. Первый переход и перелет госграницы допускается только с разрешения главного командования.

VIII. Общие указания:

1. Настоящему плану развертывания присвоить условное наименование «С.3–20». План вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей и начальника Генерального штаба Г. А. подписями следующего содержания: «Приступить к выполнению «С.3–20».

2. Военному Совету и штабу Ленинградского военного округа надлежит к 15 февраля 1941 года в Генеральном штабе Красной Армии разработать:

а) план сосредоточения и развертывания войск фронта

б) план прикрытия

в) план выполнения первой операции

г) план действий авиации

д) план устройства тыла и материального обеспечения, санитарной и ветеринарной эвакуации на первый месяц войны

е) план восстановления и строительства железных и грунтовых дорог

ж) план устройства связи на период прикрытия, сосредоточения и развертывания и на период первой операции

з) план инженерного обеспечения

и) план ПВО.

3. К разработке плана допускаются:

а). В полном объеме: командующий войсками, член Военного Совета, начальник штаба и начальник оперативного отдела округа.

б). В части разработки плана действий ВВС – командующий ВВС ЛВО.

в). В части разработки плана устройства тыла – заместитель начальника округа по тылу.

г). В части разработки плана военных сообщений – начальник Военных сообщений ЛВО.

Документы плана пишутся только от руки или печатаются на машинке лично командирами, допущенными к разработке плана. По окончании разработки все материалы при описи сдаются начальнику Оперативного управления Генерального штаба К. А.

Приложения:

1. Схема развертывания армий Северо-Западного фронта на карте 1.000.000 в одном экземпляре.¹⁰³

2. Графическое изображение боевого состава войск Северо-Западного фронта на листах.¹⁰⁴

3. Графический план жел.дор. перевозок на листах .

Народный комиссар обороны СССР

Маршал Советского Союза (С. Тимошенко)

Начальник Генерального штаба КО

генерал армии (К. Мерецков)

Исполнитель: Начальник Оперативного

управления Генштаба КА

генерал-лейтенант Н. Ватутин

ЦА МО РФ. Ф. 16. Оп. 2951. Д. 237. Лл. 118–130. Рукопись на бланке: «Народный комиссар обороны СССР». Подписи отсутствуют, документ заверен начальником Оперативного управления Генштаба Красной Армии генерал-лейтенантом Ватутиным.

25 ноября 1940 г.

Вне очереди

Особо важно

Сегодня в 11 часов 30 минут я вместе с Лаврищевым был принят председателем Совета Министров Филовым, которому устно изложил содержание моего заявления царю (встреча с царем назначена на 5 часов 30 минут). Филов выслушал с большим вниманием и внешне спокойно. Просил повторить лишь последний пункт – о присоединении Болгарии к пакту трех. На мой вопрос, все ли ему ясно, Филов подтвердил, что все ясно, кроме того момента, где говорится, что СССР возобновляет свое предложение о пакте взаимопомощи с Болгарией. Филов не помнит, чтобы СССР делал в сентябре 1939 г. такое предложение Болгарии. Я напомнил ему о Вашей беседе с Антоновым в сентябре и об ответе Кьосеиванова в ноябре 1939 г. Лаврентьеву. Филов сказал, что предложение Советского правительства очень важно и потребует некоторое время для изучения. Далее он мимоходом отметил сложность положения Болгарии и сказал, что им известно о враждебных Болгарии «настроениях» в Турции. На мою реплику, что дело не только в нем, Филов согласился с тем, что действительно имеют место военные приготовления Турции против Болгарии. Ни Германия, ни Италия ни разу не были упомянуты в разговоре.

Филов сообщил, что в субботу посланы инструкции Стаменову ответить на предложение СССР о гарантиях Болгарии. Болгарское правительство благодарит Советское правительство за дружественные чувства, проявленные в отношении Болгарии, но не видит необходимости принятия в данное время гарантии СССР, так как никто не угрожает Болгарии.

Филов согласен с тем, что предложение СССР, изложенное в моем заявлении, по-новому ставит весь вопрос и требует специального изучения.

Соболев

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 331. Д. 2272. Лл. 167‒168. Машинопись, заверенная копия.

26 ноября 1940 г.

Прошу подтвердить согласие Советского правительства на предложение Германского правительства о процедуре подготовки конференции Единой Дунайской комиссии. Германское правительство предложило:

1. Необходимым условием созыва такой конференции является предварительное достижение согласия между СССР, Германией и Италией по всем основным вопросам порядка дня конференции.

2. Для предварительного неофициального обмена мнений и выработки единой платформы собираются главы делегаций трех вышеуказанных стран, через 4–6 недель после окончания конференции по Морскому Дунаю в Бухаресте. О месте встречи будет условлено позднее.

3. После достижения согласия по основным вопросам эти главы делегаций решают вопрос о порядке привлечения остальных стран – участниц конференции к выработке проекта соглашения о режиме на Дунае. Прошу ответ дать в Бухарест.

Соболев

АВП РФ. Ф. 059. Оп. 1. П. 331. Д. 2272. Лл. 177. Машинопись, заверенная копия. На документе резолюция В. М. Молотова т. Сталину: «предлагаю согласиться, если будет достигнуто соглашение по Морскому Дунаю».

28 ноября 1940 г.

Шуленбург пришел в сопровождении Шнурре и Хильгера. С советской стороны принимал участие тов. Микоян.

Тов. Молотов сказал, что он пригласил на эту беседу также и Шнурре, так как он хочет дать ответ Советского правительства на вопросы по экономическим отношениям, поставленные в прошлой беседе, т. е. по Прибалтам и по зерну, а также поставить вопрос относительно кобальта и алюминия. Вопрос о Прибалтах был обсужден Советским правительством, и было решено принять паушальную сумму, с учетом как германских, так и советских претензий. Советские данные о суммах германских претензий показывают, что требования германской стороны сумм по Латвии и Эстонии в 215 млн. германских марок и по Литве в 100 млн. германских марок являются завышенными. Контртребования советской стороны по Литве, а также по Латвии и Эстонии составляют значительную сумму. Однако, ввиду того, что стороны договорились о принятии паушальной суммы, Советское правительство, идя навстречу германской стороне, согласно принять германские претензии по Латвии, Эстонии и Литве вместе, всего в размере 200 млн. германских марок. Сумма советских контрпретензий, которая урезана, определена по всем трем прибалтийским республикам в 50 млн. германских марок. Таким образом, сальдо в пользу Германии составит 150 млн. германских марок, причем эту сумму советская сторона готова уплатить в более короткие сроки, чем предполагалось. Так как на прошлой беседе германская сторона считала приемлемой для нее оплату этой суммы в течение двух лет, советская сторона намерена выплатить эти 150 млн. германских марок в 1941‒1942 гг. равными частями. Тов. Молотов еще раз подчеркивает, что этим советская сторона идет значительно навстречу германским желаниям.

Шуленбург благодарит т. Молотова, однако относительно цифр он ничего сказать не может, так как должен предварительно запросить Берлин.

Шнурре также высказывает свою благодарность и говорит, что теперь по крайней мере будет возможность вести дальнейшие переговоры по этому вопросу. В отношении же цифр он также не может ничего сказать, пока не получит ответа из Берлина. Однако он добавляет, что 215 млн. германских марок, указанные германской стороной по Латвии и Эстонии, значительно ниже реальных стоимостей, которые там имеются, и кроме того, материал, на основании которого эта сумма была получена, недостаточно полон и требования должны были бы еще повыситься. Но, поскольку речь идет о паушальной сумме, эти дополнительные требования не будут иметь смысла.

Тов. Молотов отвечает, что контртребования советской стороны также значительно выше 50 млн. германских марок, однако она нашла возможным пойти навстречу Германии.

Тов. Молотов переходит к следующему вопросу – к вопросу о зерне. Он говорит, и что т. Микоян уже сообщил Шнурре о том, что все средства, которыми располагает НКВТ, исчерпаны и что он предложил германской стороне максимум того, чем он может располагать. Считая, что Германия очень нуждается в зерне и что получение этого зерна имеет для Германии большое значение, Советское правительство решило пойти навстречу Германскому правительству и потревожить свои общегосударственные резервы. Причем эти резервы пришлось потревожить значительно. Тем не менее, учитывая нужду Германии в зерне, Советское правительство решило полностью удовлетворить просьбу Германии и поставить 2,5 млн. тонн зерна.

Шуленбург высказывает свою искреннюю благодарность, так как Германия действительно сейчас очень нуждается в зерне. Он понимает, что Советский Союз при этом идет на значительные жертвы и поэтому тем более признателен Советскому правительству.

Шнурре присоединяется к Шуленбургу и высказывает свою радость по поводу того, что решение Советского правительства соответствует германским желаниям.

Тов. Молотов выражает надежду, что поставка Германией 30 тыс. т. алюминия, без оговорок о глиноземе, и 150 тонн кобальта будет произведена.

Шнурре отвечает, что в отношении алюминия он, в соответствии со своими полномочиями, выражает согласие на поставку 30 тыс.тонн алюминия в те сроки, которые он назвал тов.Микояну. В отношении же кобальта он до сих пор имел отрицательное сообщение, однако он надеется, что и этот вопрос можно будет уладить.

Тов. Микоян подчеркивает, что в первом году советская сторона не сможет поставить глинозем, а лишь в последующий период.

Шнурре спрашивает, можно ли будет паушальную сумму по претензиям оплатить из зондер-конто.

Тов. Молотов отвечает положительно.

Шнурре спрашивает, возможно ли эту сумму привлечь для ликвидации разрыва в поставках по хозяйственному соглашению в случае, если после ее оплаты останутся излишки.

Тов. Микоян отвечает положительно.

Шнурре, желая воспользоваться присутствием тов. Микояна, задает вопрос о цветных металлах.

Тов. Микоян говорит, что он по этому поводу дал исчерпывающий ответ.

Тов. Молотов, указывая на то, что в прошлой беседе Шнурре говорил об узкой базе советских закупок в Германии, говорит, что Советское правительство решило расширить эту базу и что с тов. Микояном можно будет вести по этому поводу переговоры.

Шнурре благодарит тов. Молотова и говорит, что это устранит одну из основных его забот и создаст возможность более интенсивной торговли.

Тов. Молотов напоминает, что в дальнейшем машины будут стоять на первом месте, однако база в общем будет расширена.

Шнурре обещает, что все, что будет в их силах, они поставят.

Шуленбург еще раз благодарит тов. Молотова и надеется, что вопросы о суммах претензий и о кобальте будут в ближайшее время решены.

В конце беседы Шуленбург сообщил тов. Молотову, что министр Сиама, о котором шла речь в прошлой беседе, желает приехать в Советский Союз по вопросу о восстановлении дипломатических отношений между Сиамом и СССР.

Тов. Молотов ответил, что сиамский министр может приехать в СССР.

На этом беседа закончилась. Беседа продолжалась 40 минут.

Записал Богданов

АВП РФ. Ф. 06. Oп. 2. П. 15. Д. 158. Лл. 18–22. Машинопись, заверенная копия. Указана рассылка.

28 ноября 1940 г.

Совершенно секретно

По сообщению зак[ордонной] агентуры ДТО НКБД Львовской и Белостокской жел. дорог в ноябре мес. с. г. отмечалось усиленное передвижение германских пехотных частей с территории Генерал-Губернаторства в глубь Германии и концентрация на границах с СССР немецких артиллерийских и мотомеханических частей.

16/XI через станцию Малкин по направлению к Варшаве отправлено шесть воинских эшелонов пехоты; 5 эшелонов состояли из 10‒12 классных и 4-осных вагонов, 8‒10 товарных вагонов и 3–4 платформ. На каждой платформе находилось по 2 танка среднего размера. Содержимое товарных вагонов неизвестно, так как они были запломбированы и охранялись наружными постами. Шестой эшелон состоял наполовину из бронированных вагонов, окрашенных в красный цвет, и платформ с оборудованием для ремонта жел. дор. полотна (рельсы, шпалы, трактора и подъемные приспособления).

17 ноября через станцию Малкин проследовало со стороны пограничной с СССР станции Остроленка на Варшаву 3 эшелона и 18 ноября еще 4 эшелона пехотных частей. Нумерация или название этих частей не установлены.

По словам германских солдат, их отправляли якобы на английский фронт.

В эти же дни зак. агентура ДТО НКВД Львовской дороги, находясь на станциях Перемышль и Журавица, также наблюдала усиленную перевозку пехотных частей германской армии в глубь Генерал-Губернаторства. Эти войска отправлялись преимущественно пассажирскими поездами.

Кроме того, из Перемышля и Журавицы выезжают в глубь страны много рабочих и служащих. По сообщению одного из наших зак. агентов, эти выезды производятся по распоряжению германских властей.

В местечко Красно, недалеко от станции Журавицы, оборудован военный аэродром, на который прибыло около 50 германских самолетов.

На станции Ясло и Загуж прибыло около двух полков пехоты.

На станции Родымно, Развидов и Нычко прибыли транспорта с артиллерией, причем в районах этих станций возводятся укрепления.

В пограничном с СССР местечке Рудня в лесу сосредоточены артиллерия и моторизованные части.

20 октября между 17 и 19 часами дня на станции Журавица разгрузился воинский эшелон, состоявший из 6 крытых вагонов и 27 платформ, на платформах находились автомашины, мотоциклы и авиационное имущество. Дальнейшее направление прибывшего эшелона не установлено.

15 октября на станции Перемышль и Журавица прибыло по одному транспорту с тракторами и прицепами к ним. В тот же день в Перемышль прибыл санитарный поезд с ранеными солдатами, которые были размещены в отведенные под госпиталь дома.

В г. Ярослав в ноябре мес. прибыли новые воинские подразделения, главным образом, моторизованные части.

На станции Загуж 14 октября прибыли три воинских эшелона, из коих два груженные орудиями различного калибра и один эшелон санитарный.

Артиллерия, прибывшая 14 октября, передана воинским частям, расположенным в районе Загужа.

15 и 17 октября на станцию Старый Загуж прибыли три транспорта с артиллерией и мотомехчастями и один транспорт санитарный.

Появление новой артиллерийской части замечено в поселке в 500 метрах от жел. дор. полотна на расстоянии двух километров от пограничного места в сторону станции Загуж.

Недовольство местного населения германскими властями все время возрастает на почве увеличивающихся продовольственных затруднений.

Разное недовольство высказывается польским населением против украинских националистов, которые поддерживают немцев и пользуются за это рядом преимуществ перед коренным польским населением.

Начальник 1 отдела ГТУ НКВД

ст. майор госбезопасности Синегубов

ЦА СВР РФ. Д. 21616. Т. 1. Лл. 577‒579. Машинопись на типографском бланке. Имеется виза-автограф начальника ГТУ НКВД СССР Мильштейна. Имеются пометы, указана рассылка. Подлинник, автограф.

№ 4/66389

30 ноября 1940 г.

Начальникам особых отделов НКВД округов, флотов и ДВФ. Сообщаются для ориентировки некоторые моменты работы германской разведки, установленные в результате следствия по делам арестованных за шпионаж и по отдельным агентурным данным.

Наиболее заслуживающими внимания и характерными являются: установка на разложение воинских частей Красной Армии, попытки склонить военнослужащих к измене Родине и использование самого различного элемента из числа жителей западных областей Украины и Белоруссии...

Немецкая разведка не только практикует засылку агентов-одиночек, но и прибегает к групповым переброскам.

Основными кадрами немецкой разведки, засылаемыми на территорию СССР, являются:

Основными кадрами немецкой разведки, засылаемыми на территорию СССР, являются: квалифицированные агенты оуновской разведки («Организация украинских националистов»), имеющие большой опыт работы против нас, хорошо знающие нашу территорию и располагающие большими связями; поляки – участники нелегальных националистических формирований в Германии, имеющие связи среди польского контрреволюционного подполья на нашей территории. Зачастую такие лица используются руководителями организаций, состоящими на службе в германской разведке; военнослужащие бывшей польской армии, возвращающиеся из германского плена, вербовка которых проходит как при освобождении из лагерей, так и в погранполосе; возвращающиеся из Франции поляки и украинцы, выехавшие туда на заработки до германо-польской войны 1939 г.; беглецы из западных областей УССР и БССР – участники различных контрреволюционных формирований, уголовно-бандитские элементы, а также лица, бежавшие из СССР с целью уклонения от призыва в Красную Армию; принудительно работающие поляки и евреи в немецкой погранполосе на строительстве оборонительных сооружений; дезертиры германской армии, пойманные и завербованные германскими пограничными развед. пунктами (очень редко). Особый отдел ГУГБ НКВД СССР, ориентируя о методах работы немецкой разведки, еще раз напоминает всем начальникам особых отделов округов, армий, флотов, корпусов и особых отделений дивизий, бригад, гарнизонов о повседневной кропотливой работе, обратив особое внимание на вышеперечисленные категории лиц, и

Предлагает:

[......]

2. Тщательно проверять связи разрабатываемых лиц из окружения военнослужащих, изучать характер этих связей и устанавливать наличие связей фигурантов дел с закордоном.

3. Лиц, проявляющих изменнические настроения, немедленно брать в активную разработку. В пограничной полосе военнослужащих, проявляющих изменнические настроения, немедленно по договоренности с командованием под разными благовидными предлогами отводить с границы в тыл и разработку доводить до конца в тылу.

4. Выявлять все военные и гражданские связи бежавших за границу и активно их разрабатывать. Своевременно ориентировать соответствующие территориальные органы НКВД о связях изменников Родины по месту проживания и прежней работы изменника.

5. Наиболее перспективные и требующие серьезных комбинаций дела о шпионаже должны быть на личном контроле у начальников особых отделов округов, армий, флотов.

С ориентировкой ознакомить весь оперативный состав.

Начальник Особого отдела ГУГБ НКВД СССР

майор госбезопасности Михеев

ЦА ФСБ РФ. Коллекция документов. Машинопись, заверенная копия.