Литературная борьба язычества с христианством: писания язычников против христианства

С этого же времени, то есть приблизительно со второй половины II столетия, выступает против христиан новая сила, начинает нападать на него языческая литература. До этого времени языческая литература не обращала на христианство никакого серьезного внимания. У писателей I века, хотя мы знаем, что это было самое цветущее время римской литературы, не встречается никаких упоминаний о христианстве. В I веке находим некоторые известия о христианах у иудейских писателей Иосифа Флавия и Филона Александрийского, а из языческих писателей I века о христианах не упоминает никто, так как в то время образованными язычниками высшего класса не придавалось, вероятно, никакого значения распространявшемуся христианству. В первых десятилетиях II века, то есть во время Траяна, встречаем известия о христианах, но эти извести отрывочные, очень смутные и неопределенные, показывающие, что и в это время образованное общество далеко еще не имело ясного понятия о христианстве и о значении его распространения. Так, из писателей времен Траяна о христианах впервые упоминается у Светония. Он, описывая царствование Нерона, говорит, между прочим, что иудеи, жившие в Палестине, возмутились против римлян, возбуждаемые каким-то Христом. Вот до какой степени не ясны были у образованных классов римского общества понятия о христианах в это время: их смешивали с иудеями и Христу придавали черты, совсем не соответствующие характеру Его учения.

Затем о христианах упоминает Тацит. Говоря о жестокостях, совершавшихся над христианами при Нероне, он жалеет христиан из чувства человеколюбия, но вместе с тем высказывается о них, как о жалкой, суеверной секте, заслуживающей презрение, но с которой бы не следовало обращаться так жестоко, как обращались по распоряжению Нерона.

Затем мы упоминали о переписке, возникшей по поводу распространения христианства между Вифинским проконсулом Плинием Младшим и императором Траяном. В начале ее Плиний сам признается, что назначенный проконсулом в Малую Азию, он не имели никаких определенных представлений о христианстве. Так еще в начале II века образованные язычники не имели ясных понятий о христианстве и не обращали на него серьезного внимания.

Но во вторую половину II века, когда христианство распространилось и стало обращать на себя более внимания со стороны язычников, ученые, философы языческие, литература считали нужным выступить на борьбу с христианством в помощь правительству. И вот с этого времени появляются первые сочинения, направленные против христианства. Первым выступил против христиан известный сатирик греческий Лукиан Самосатский. Лукиану, как это видно из его произведений, не нравилось поднятие религиозного одушевления в самом язычестве, сказавшиеся тогда благодаря личным указам императоров, а может быть, и под влиянием того же христианства. В Римскую империю с Востока нахлынуло в то время много мистических культов, которые распространялись в народе и даже между учеными. Лукиану все это было неприятно, и он в своих сатирах всего более осмеивает разные народные суеверия, греческие религиозные мифы и восточные культы, проникшие в империю. Имел ли он в своих сатирах непосредственное намерение противодействовать христианству, это не совсем ясно; некоторые ученые даже отрицают это. В большинстве сатир Лукиана прямого отношения к христианству нет; но одна видимо направлена против христианства. Она озаглавлена: «О жизни и смерти Протея Перигрина». В ней говорится, что какой-то языческий фокусник или маг, заслышав о той необыкновенной готовности христиан помогать всякому пришельцу в их общину, решился нарочно обратиться в христианство, и стал ходить из одной общины в другую, получая пособие от каждой из них и таким образом обирая христиан. Это дает повод Лукиану смеяться над легковерием христиан, их готовностью без разбора помогать всем вступающим в их общество, что дает возможность всякому проходимцу обманывать их – черта будто бы унижающая христиан. Затем Лукиан описывает, как этот Перегрин, надумав показать христианскую фанатическую ревность, производит беспорядок в иудейской синагоге и попадает в тюрьму. Это дает автору возможность нарисовать другую картину: как сильно заботятся христиане о своих единоверцах, заключенных в темницу, как они днем и ночью сторожат ее двери, пользуются первым случаем передать пособие заключенным туда и всячески облегчить их участь. Затем рассказывается, как из этой тюрьмы многие христиане должны отправиться на место казни, как единоверцы единодушно сопровождают их туда. Это дает Лукиану повод смеяться над тем, какой сильный фанатизм воодушевляет их; они во имя каких-то религиозных верований жертвуют ценными благами жизни, готовы подвергнуться тяжким страданиям, даже смерти, идут как стадо баранов, на казнь из-за каких-то непонятных, отвлеченных идей и убеждений, из-за каких-то несбыточных верований в будущее воскресение мертвых. Очевидно, что сатира Лукиана очень остроумна, но вместе с тем, показывает очень мало глубокого нравственного смысла.

Учения христианского Лукиан совсем не касается, ограничивается лишь внешними его чертами, которые были на виду у всех: смеется над их добротой, готовностью помогать всякому, их верой в бессмертие, в будущую жизнь, то есть над самыми высокими и благороднейшими проявлениями нравственного характера христианства; так что в глазах позднейших более серьезно мыслящих исследователей такое сочинение могло более унижать самого автора, чем осмеиваемых им христиан.

Несколько позже, хотя неизвестно собственно в какое время, но во всяком случае во второй половине II века было написано против христианства более серьезное и остроумное сочинение философом Цельсом¹¹ под заглавием «Ἀληϑὴς λόγος» (Истинное слово). Это сочинение в подлиннике до нас не дошло, но в начале III века на него написано было большое и обстоятельное опровержение христианским ученым Оригеном. Ориген во многих местах буквально приводит большие отрывки из упреков, которые Цельс делает христианам, так что по сочинению Оригена против Цельса можно судить о характере самого цельсиева сочинения.

Видно, что он не ограничивается одними насмешками над внешними проявлениями христианской жизни, но по-своему старается вникнуть в его принципы, в его бытовое и общественное значение, и на первых порах высказывает самое резкое порицание его со стороны языческой интеллигенции. Прежде всего Цельс старается набросить тень на христианство в том отношении, что оно именно уничтожает многовековую (языческую) культуру, угрожает миру распространением невежества, грубости, так как оно более всего распространяется между рабами, людьми неблагородными и необразованными. Цельс старается представить христианство страшной силой, которая угрожает существованию языческой культуры в империи. Затем Цельс старается набросить на христианство тень в том отношении, что оно угрожает правильному государственному строю и нравственному порядку. Указывая на то, что христиане не совершают языческих обрядов, церемоний в честь императора, Цельс обвиняет христианство в том, что оно расшатывает верноподданническое чувство и подрывает уважение к императорской власти. Затем, указывая на то, что многие христиане стараются уклоняться от военной службы, Цельс ставит вопрос: что случится с империей, если все будут от нее уклоняться? Придут варвары и разрушат Римское государство. Затем Цельс старается разбирать внутреннюю сторону и нравственные принципы христианского учения. Цельс делает очень много характерных упреков христианству, характерных в том отношении, что он в первый раз высказал против христианства такие упреки и обвинения, которые с его времени несколько веков повторялись и повторяются всеми писателями, высказывавшими несочувствие, вражду к христианству. Возражения Цельса замечательны именно в том отношении, что представляют типичный образец таких упреков; в этом отношении они имеют сходство с теми упреками, какие любили делать христианству либеральные писатели Франции, писавшие против христианства в конце XVIII века. Сюда относится прежде всего такой упрек, что христианство своими обрядами, догматами, таинствами подавляет свободу ума; и рядом с этим ими делается христианству другой упрек совершенно противоположный, что христиане позволяют себе слишком много умничать об отвлечённых религиозных вопросах, что бесполезными спорами об этом способствуют образованию сект и т.д. Эти упреки до сих пор стараются делать христианству его противники. Сопоставление двух таких упреков христианству, именно что оно подавляет ум человека и в то же время дает этому уму слишком много свободы, показывает внутреннюю противоположность не в христианстве, но в самих его противниках: уже что-нибудь одно – или христианство подавляет свободу ума, или дает ему слишком много простора. На самом же деле ни то ни другое: 1) христианство не подавляет свободы ума, так как в предметы доступные человеческому уму, оно не вмешивается, предоставляя человеку постигать их своими естественными силами, но требует от ума доверия к тем истинам, которые превышают разумение человека. Этим христианство не подавляет, а восполняет исследования ума в области менее ему понятной. С другой стороны, что касается того, что оно будто бы порождает религиозные споры, разные секты – этот упрек также основан на недоразумении. Христианство всегда предлагало и предлагает одно и то же учение, основанное на Божественном Откровении, и дает даже живое руководство к разъяснению этого учения в самой церкви. Вольно же желающим так или иначе перетолковывать христианское учение и возбуждать этим разные секты!

Точно также, говоря о влиянии христианства на нравственность, Цельс указывает на то, что будто бы христианство, проповедуя смирение, унижает человеческий характер, – и это после Цельса повторялось опять-таки тысячи раз – что христианство способствует распространению разных низких пороков, проявлявшихся в его последователях. Но христианская проповедь о смирении дает смирению совсем иной характер. Истинное христианское смирение совсем не то, что нравственное унижение, лесть и т.д.; оно заключается в терпении личных обид, в возвышении нравственных интересов над личными, в готовности жертвовать для блага ближних личными выгодами. Но где дело касается преданности идее и благу ближнего, там христианское учение о смирении никого не учить прятаться, льстить и т.д. Высший образец такого христианского смирения представляет Сам Иисус Христос, потом апостолы, первые мученики, которые в делах личной обиды, личных интересов были очень нетребовательны, но когда дело касалось истины и правды, являлись сильными, свободными. Неужели можно сказать о таком смирении, что оно унижает благородство характера? Далее Цельс делает христианам тот упрек, что они очень горды, так как думают, что им одним дано истинное учение, и что лишь они наследуют будущую блаженную жизнь.

Таким образом, при разборе этих нападок на христианство, в них оказывается внутреннее противоречие и очень большая самоуверенность и резкость. О самой личности Христа Цельс позволяет себе высказывать самое резкое суждение. Он представляет Христа одним из магов, даже шарлатанов, намеренно старающихся обманывать людей разными фокусами под видом чудес. Великий факт в истории христианства о распространении между христианами веры в воскресение Христа Цельс объясняет точь в точь, как в недавнее время объяснял это известный французский писатель, описавший жизнь Христа, Ренан, т.е. что в сущности не было никакого воскресения, а одна экзальтированная последовательница Христа, Мария Магдалина, пошла ночью к гробу Христа оказать Ему последние почести; увидела пустую пещеру, у которой представились ей видения ангелов, затем увидела около пещеры кого-то, похожего на своего Учителя, испугалась, побежала, рассказала другим, что Христос воскрес, а те увлеченные ею также поверили этому рассказу и стали распространять его между другими, – и вот так-то создалась вера в воскресение Христа – вера, охватившая миллионы людей, держащаяся в продолжении почти двух тысячелетий. Объяснение очень жалкое. Если так объяснять великие исторические явления, то ведь это позор для самого человеческого разума. Это значит отказаться от серьезного понимания истории, если представлять себе, что выдумка полусумасшедшей женщины могла сделать совершенный переворот в истории, переворот, охвативший миллионы людей. Так подобные остроумные выходки против Христа, которые высказывают в наше время такие писатели как Ренан, были высказаны еще во II веке язычником Цельсом и в начале III века отвергнуты в очень серьезном сочинении Оригеном.

Вот два писателя, восстававшие против христианства во второй половине II века, – Лукиан и Цельс – с полной самоуверенностью, что они своими выходками и насмешками скоро подорвут христианство, ниспровергнут его авторитет в обществе.