Патриархальный период в истории народа еврейского

Патриархальный период, обнимающий время жизни трёх патриархальных семей – Авраама, Исаака и Иакова, не богат какими-либо выдающимися по внешности событиями, но, тем не менее, имеет бесспорно важное значение в истории народа еврейского. По вопросу о ней он даёт нам то, чего не знает история других современных ей восточных народов. Все они выступают на сцену мировой жизни в виде сложившихся корпораций, постепенный процесс образования которых остаётся в точности неизвестным. Таковы, например, древние обитатели Халдеи шумиро-аккадьяне и позднее явившееся племя Кальду. Наука не знает даже, наверное, откуда они появились, и о происхождении их, как народа, ограничивается общими предположениями, в роде следующего: «каждый народ создавался постепенно, последующими наслоениями, если так можно выразиться, и часто из крайне неоднородных составных частей, которые в конце или сливались, или оставались обособленными, смотря по обстоятельствам¹. В совершенно ином свете выступает первобытная история евреев по данным патриархального периода. Немногосложные события этой эпохи знакомят нас с зарождением, возникновением нации, указывают и тот путь, которым шло её образование. Являясь в главнейших своих моментах делом божественного вмешательства, оно совершалось через отделение еврейских родоначальников от окружающих иноплеменников и выделение из их семей тех поколений, которые по определению Божию не должны были войти в состав богоизбранного народа.

В первый раз эти начала сказались в жизни родоначальника евреев патриарха Авраама. Пребывание в Уре Халдейском грозило ему опасностью заразиться язычеством. Исходя из собственной семьи патриарха, – «Фарра, отец его, служил богам иным» (И. Нав.24:2, 14, 15:23), так и из среды окружающих язычников, – «иудеи обитали прежде в земле халдейской; когда же они начали поклоняться Богу неба, халдеи выгнали их от лица богов своих» (Иудиф.5:6–8), она должна была привести к общению в нравах, обычаях и через неизбежные браки с язычницами – к исчезновению национальности. Более культурные современники Авраама по Халдее, о чём с несомненностью говорит недавно открытый кодекс законов царя Аммураби, поглотили бы его небольшую семью. Смешавшись же с ними, она так же перестала бы существовать в качестве представительницы особой народности, как это, в конце концов, случилось с поколением брата Авраама Нахора. В целях спасения этой последней положение дел требовало отделения Авраама, и оно было достигнуто переселением его из Ура Халдейского в Ханаан. В качестве средства к сохранению национальности и рассматривается данное событие самим Богом. «Иди, – говорит Он Аврааму, – из земли твоей… в землю, которую Я укажу тебе. И Я произведу от тебя великий народ». (Быт.12:1–2). Соединённая с призванием и переселением Авраама цель сохранения обособленности его семьи всецело осуществляется в Ханаане. Её достижению содействовал и прежде всего самые условия его жизни. Как пришлец, он чужд туземцам Ханаана, а как кочевник по долинам сихемской, вефильской и хевронской, не может ни с кем завязать прочных связей. В тех же случаях, когда они навязываются ему извне и грозят разрушением семьи, слиянием с иноплеменниками (история с Сарою в Египте и Гераре; Быт.12:10–20:20), тогда спасителем зарождающейся нации является сам Бог, приводящий её в состояние полной изолированности. «Вот жена твоя,– говорит Аврааму фараон; – возьми её и поди. И фараон назначил для него людей, и проводил его, и жену его и всё, что было у него» (Быт.12:19–20). «Вот земля моя пред тобою, – заявляет патриарху Авимелех Герарский, – живи, где тебе угодно» (Быт.20:15). Отделение Авраама от туземцев Ханаана было лишь частичным исполнением обетования произвести от него великий народ. Согласно с ним этот последний должен быть прямым потомком патриарха. В зависимости от данного обстоятельства на первых же порах его жизни в Палестине от него отделяется боковая родственная линия, – семья Лота (Быт.13). Как можно догадываться по дальнейшим событиям, отделение Лота вызывалось и другими причинами, именно его неспособностью сохранить обособленность своей расы. Достаточно ясный намёк на это находится в выражении 14 ст. 19 гл. кн. Бытия: «вышел Лот и говорил с зятьями своими, которые брали за себя дочерей его». Понимать ли данное место в том смысле, что у Лота, кроме двух дочерей девиц, не погибших во время истребления Содома, были другие, выданные за содомлян, или же в том, что все дочери были только ещё просватаны, во всяком случае, остаётся не подлежащим сомнению факт смешения в его семье национальностей. Подобное явление могло случиться и при совместной жизни Лота с Авраамом, в результате чего сразу бы началась противная божественному плану ассимиляция переселенцев с туземцами. Впрочем, и сам Авраам не был безгрешен в данном отношении; разумеем его, хотя и невольное, сожительство с Агарью и женитьба на Хеттуре (Быт.16:25). Дети той и другой не были по своим матерям чистыми евреями, – Измаил – сын египтянки, а Зимран, Иокшан, Медан и др. – сыновья хананеянки, каковою считает Хеттуру иудейская апокрифическая книга Яшар. В зависимости от этого включение их в семью Авраама внесло бы в неё струю чуждой, не-еврейской крови и при том струю довольно сильную в виду многочисленности происшедшего от них потомства (двенадцать потомков Измаила и шестнадцать Хеттуры. Быт.25:1–4, 13–15). Возникла таким образом одинаковая с созданною Лотом опасность; но и она была устранена тем же самым путём. Согласно божественному определению ни Измаил со своим потомством, ни поколение Хеттуры не должны войти в состав богоизбранного народа (Быт.17:19–21). Чужды друг другу поколения, чужды и их родоначальники; поэтому и отчуждение начинается с этих последних: Измаил с Агарью изгоняется из дома Авраама (Быт.21:14), а сыновья Хеттуры отсылаются «на восток, в землю восточную» (Быт.25:6). Наследником Авраама, продолжателем его рода становится Исаак, как про это и было сказано Богом: «в Исааке наречётся тебе семя» (Быт.21:12). Достигнутая подобным путём чистота крови в мужском поколении обетованного народа, в женском обепечивается женитьбою Исаака не на иноплеменнице, а на родственнице Ревеке – (Быт.24).

Дальнейшая история патриархальной семьи представляет применение тех же самых начал. Чуждый инородческий элемент вносит в неё сын Исаака Исав женитьбою на хеттеянках (Быт.26:34), а затем на одной из дочерей Измаила (Быт.28:2). Происшедшее от подобного брака потомство представляло еврейскую народность в ослабленном виде. Поэтому оно не могло быть старшим в роде, – составить то зерно, из которого следовало произойти народу еврейскому; не могло также и войти в качестве составной части в ту линию, которой было предназначено оказаться продолжительницей чистого семени Авраама – Исаака. И, действительно, Исав сперва лишается прав первородства и соединённого с ним обетования быть преемником данных Аврааму и Исааку благословений, в частности благословения сделаться родоначальником великого богоизбранного народа (Быт.27:35, ср. 28:4), а затем и сам исключает себя со своим потомством из среды этого последнего: отделяется от своего отца (Быт.32:4) и впоследствии от брата Иакова (Быт.36:6). Так, с новым удалением из еврейской семьи полуинородческого поколения спасается чистота её крови. После Исаака представителем богоизбранной семьи становится Иаков, к нему переходят данные его предкам обетования (Быт.35:11–12, ср. 27:7–8,19, 26:24), а исполненный им завет Исаака не жениться на ханаанеянке, но взять жену из родственной семьи Лавана (28:2) превращается в такое же средство к охранению расы, как женитьба Исаака. Впрочем, семья Иакова уже не так чиста по своей крови, как семья его деда и отца. Если нельзя сказать ничего определённого о национальности его наложниц Валы и Зелфы, а равно и о том, насколько чистыми евреями были родившиеся от них Дан, Неффалим, Гад и Асир (Быт.30:6–13), то во всяком случае несомненно, что два его сына Иуда и Симеон были женаты на ханаанеянках (Быт.38:2, 46:10). О жёнах других детей Иакова Библия ничего не говорит, но вся вообще его семья получила от Сихемского князя Эммора предложение вступить в родство с туземцами Ханаана. «Породнитесь с нами, – говорил он, – дочерей ваших отдавайте за нас, а дочерей наших берите себе» (Быт.36:9). Последствием подобных браков была бы полная утрата национальности, как об этом можно судить по словам Симеона и Левия: «будем отдавать дочерей наших за вас и дочерей ваших брать за себя и составим один народ» (34:16). Положим, предложение Эммора не осуществилось, но, как видно из примера Симеона и Иуды, устранить подобные браки не было пока возможности. Некоторую пользу в деле охранения национальности приносило в данном случае бесплодие браков на иноплеменницах во втором, и так уже не чистом по крови, поколении: потомство их было уже более чем на половину инородческим. Так, дети Иуды от иноплеменницы Ир и Онан умирают, не оставив потомства от данной им в жёны Фамари (Быт.48:1–10). Но подобные явления были случайностью, не могущею отвратить надвигающиеся опасности. Ко всему этому прибавилось ещё новое обстоятельство, усиливающее её размеры, это начавшееся распадение семьи Иакова. Его четвёртый сын Иуда, примеру которого могли последовать и другие дети, отделяется от отца и пасёт свои стада самостоятельно (Быт.38). И если вся семья Иакова так или иначе могла ещё противостоять окружающим её племенам, сохранить свою самобытность, то, распавшись на части, она бесспорно была бы поглощена ими, затерялась бы среди народностей Ханаана. Таково положение, в котором оказался Иаков со своим семейством. И судя по примерам прежнего времени, из него был возможен двоякий исход: выделение из семьи женатых на иноплеменницах детей или же временное и местное отделение всех её членов от жителей Ханаана. Но первое средство было бы в деле развития нации шагом назад: вело бы не к размножению, а к её уменьшению. С другой стороны, ничто и никто не мог поручиться, что оставшиеся члены семьи не пойдут по тому же пути, что исключенные. В виду этого был принят второй исход, нашедший своё выражение в переселении Иакова в Египет. Вызванное чисто внешним и временным явлением – голодом, оно было в существе дела средством к сохранению самобытности нации, – избавляло её от слияния с иноплеменниками и распадения. Целесообразность данного события в рассматриваемом отношении видна из замечания бытописателя: «мерзость для египтян всякий пастух овец» (Быт.46:34). В виду существования в древнем Египте многочисленных стад овец и коз, а равно и в виду уважения к пастухам в Мемфисе трудно думать, чтобы египтяне презирали пастухов вообще. Естественнее предполагать, что они питали отвращение не к туземной пастушеской касте, а к иноземным пастухам кочевникам, ближайшим образом азиатским. Последние внушали египтянам отвращение и своим образом жизни, и особенно своей враждебностью к ним. Пришельцы с восточной границы, израильтяне как раз подходили под категорию азиатских презираемых египтянами номадов. Отвращение к ним доходило, действительно, до того, что египтяне не могли есть с ними хлеб за одним столом (Быт.43:32). Прямым следствием этого являлась, конечно, невозможность слияния семьи Иакова с туземным языческим населением. Её закреплению способствовало и само место поселения патриархальной семьи в Египте, – земля Гесем (долина Тумилатская). Пригодная для скотоводства (Быт.47:4), она побуждала переселенцев вести прежний образ жизни и тем самым невольно поддерживала питаемое к ним египтянами чувство отвращения. С течением времени под влиянием ознакомления евреев с земледелием противоположность между ними и египтянами сгладилась: те и другие живут в одних домах (Исх.3:22). Несмотря на это, антагонизм между нациями не прекратился. Если первоначально он вытекал из отвращения к кочевникам-пастухам, то в позднейшую пору – из страха пред еврейским могуществом (Исх.1). Следовательно, и в данное время переселение семейства Иакова в Египет продолжало оправдывать свою цель, – содействовало охранению самобытности потомков Иакова. Помимо этого, оно спасло его семью от неизбежного в Ханаане распадения. Встречая со стороны египтян одно отвращение, её члены по необходимости должны были искать поддержки друг у друга, в целях самосохранения сплотиться в одну корпорацию. Такого состояния евреи и достигли ко временам Моисея; пред нами целый народ, проникнутый сознанием национального единства и племенной обособленности.

Создав особую нацию путём отделения патриархальной семьи от иноплеменников и выделения из её среды инородческих элементов, патриархальный период определил вместе с тем и общий ход её дальнейшего развития. Возникшее на почве сепаратизма, обособления, еврейство и могло жить лишь этими началами. В качестве жизненных начал нации они, действительно, и выставляются Моисеем, Иисусом Навином и др. (Втор.7:1–3; И. Нав.23) и подтверждение такого значения получают от жизни. Их забвение приводит народность к вымиранию, как об этом можно судить по замечанию кн. Неемии, что дети евреев от азотянок, аммонитянок и моавитянок говорят по-азотски и не умеют говорить по-иудейски (13:24), и, наоборот, восстановление знаменует возрождение нации. Совершившееся при Ездре и Неемии, последнее было достигнуто расторжением смешанных браков (1Ездр.10; Неем.13) и отлучением от общества не пожелавших расстаться с жёнами язычницами (Неем.13:28). Если первый приём воспроизводит отделение патриархальной семьи от иноплеменников, то второй – выделение из её среды инородческих элементов.

А. Петровский