Александр Алексеевич Жданов
Рецензии
Священное Писание Ветхого Завета
Священное Писание Нового Завета
Александр Алексеевич Жданов
Рецензии
Священное Писание Ветхого Завета
Священное Писание Нового Завета
Ученый, исследователь Книг Священного Писания Ветхого и Нового Заветов.
Родился в селе Руднево Пронского уезда Рязанской губернии в семье священника, окончил Скопинское Духовное училище (1874), Рязанскую Духовную Семинарию (1880), 2 года работал учителем в селе Малый Сапожок Сапожковского уезда Рязанской губ. В 1883 г. поступил в Московскую Духовную Академию, окончил её в 1887 г. (1-й магистрант 42-го курса), был оставлен в академии профессорским стипендиатом. С 1888 г. исполнял должность доцента кафедры Священного Писания Ветхого Завета Московской Духовной Академии. 1 мая того же года Жданов женился на Екатерине, дочери экстраординарного профессора Московской Духовной Академии кафедры еврейского языка и библейской археологии П. И. Горского-Платонова. В 1891 г. защитил магистерскую диссертацию «Откровение Господа о семи азийских церквах: Опыт изъяснения первых трёх глав Апокалипсиса» (М., 1891); утверждён в степени Указом Святейшего Синода от 23 сентября. Работа получила положительный отзыв Синода и экзарха Грузии преосв. Палладия (Раева). 12 ноября того же года был утверждён в должности доцента кафедры Священного Писания Ветхого Завета. В 1892 г. Жданов дал отрицательный отзыв на докторскую диссертацию ординарного проф. Московской Духовной Академии М. Д. Муретова «Ветхозаветный храм. Ч. 1: Внешний вид храма» (М., 1890; Отзыв о докт. дис. доц. Московской Духовной Академии М. Д. Муретова. 1893). Жданов считал, что перевод текста с еврейского языка, сделанный Муретовым, во многом уступает синодальному переводу, что неверны интерпретации древних авторов, в частности Филона Александрийского и Иосифа Флавия. Ошибочным был признан основной метод работы, опиравшийся на описание устройства трёх ветхозаветных храмов, Соломона, Зоровавеля и Ирода, при этом недостаточность информации в одном описании восполнялась примерами из другого (Там же. С. 57-58). Критиковал Жданов диссертанта и за выбор историографической традиции, за излишнее доверие к сочинениям предшествующих русских исследователей-археологов, в частности профессора КДА А. А. Олесницкого, и за недостаточное использование «текстуально-критических и экзегетических трудов», посвященных книгам Исход, Царств, Паралипоменон и Иезекииля, таких авторов, как К. Ф. А. Диллман, Й. Кнабенбауэр и др. Неоправданными считал Жданов и попытки Муретова «поставить храм в связь с историей еврейской теософии» и выявить «генетическую зависимость позднейших иудейско-раввинских идей» от наружного вида храма (Там же. С. 74). Жданов пришел к выводу, что «критико-экзегетическая задача труда выполнена неудовлетворительно», предложенная новая реставрация храма «стоит ниже «общепринятой»… основной принцип реставрации ложен… и ведёт к затемнению свидетельств Библии» (Там же. С. 74-75).
Диссертация была передана на повторный отзыв в КазДА, совет которой поручил его составление профессору С. А. Терновскому. На основании положительных отзывов профессора Терновского и совета КазДА Муретов был утверждён в степени доктора богословия (Указ Святейшего Синода от 10 апреля 1893). Непримиримость Жданова в научных дискуссиях отрицательно повлияла на отношения с коллегами и осложнила его положение в корпорации Московской Духовной Академии. В феврале 1893 г. ректор Московской Духовной Академии архим. Антоний (Храповицкий) конфиденциально просил министра народного просвещения И. Д. Делянова подыскать Жданову место инспектора народных училищ. В сентябре того же года Жданов перешёл на службу в ведомство Министерства народного просвещения инспектором народных училищ Мариупольского уезда Екатеринославской губернии, в 1899-1901 гг. был директором Преславской учительской семинарии в Таврической губернии, в 1901-1909 гг.- инспектором народных училищ Тверской губернии.
Уже в первых лекциях («О Послании Иеремии» и «О толкованиях преподобного Ефрема Сирина на Священное Писание Ветхого Завета»), прочитанных Ждановым для получения лекторского статуса, определились основные черты его богословского метода: историко-филологический анализ, особый акцент на исагогических вопросах, нежелание следовать распространенным в это время мнениям, не подтвержденным научными данными; при этом он активно пользовался экзегетическими сочинениями святых отцов. Рассматривая вопросы авторства, времени и места создания Послания Иеремии, Жданов отрицал принадлежность этой библейской книги пророку Иеремии, имя которого, по мнению Жданова, поставлено в надписании книги для большей авторитетности, а также временные исторические рамки, в которые автор книги поместил свое произведение. Жданов считал, что Послание Иеремии было написано не в Египте, как обычно предполагали, а в Малой Азии, в частности во Фригии или в сопредельных с ней малоазийских странах, где в рассеянии проживало большое количество израильтян. Жданов настаивал на том, что в состав греческой Библии Послание Иеремии вошло за 200-100 лет до Рождества Христова, во всяком случае по окончании перевода LXX. По мнению Жданова, в Послании Иеремии нашло отражение не вавилонское пленение, а другое подобное событие. Он полемизировал с католическими библеистами, которые старались отыскать доказательства подлинности и канонического достоинства Послания Иеремии в надписании книги, в упоминании о ней во 2-й Книге Маккавейской и в свидетельстве греческой Библии. Во 2-й лекции, посвященной экзегетике прп. Ефрема Сирина, Жданов стремился показать, что творения прп. Ефрема по Священному Писанию Ветхого Завета заслуживают внимания не только как назидательно-благочестивое чтение, но и как труды, содержащие материалы по истории толкования Ветхого Завета в христианской Церкви. Особое внимание Жданов уделял филологическим замечаниям прп. Ефрема, представляющим интерес с точки зрения истории и критики библейского текста. Он отмечал истинно церковный принцип синтеза разных богословских направлений и экзегетических школ в творениях прп. Ефрема, который основывался на экзегетических приемах антиохийской, буквально-исторической традиции толкования ВЗ, осуждал излишества аллегорического толкования, но не отрицал присутствия духовного, или таинственного, смысла Священного Писания, что сближало его экзегезу с александрийской традицией.
Магист. диссертация Жданова, посвященная исследованию Откровения Иоанна Богослова, вызвала интерес в научных кругах. Авторы отзывов на диссертацию отмечали её высокий научный уровень, систематичность, корректное использование научно-филологических методов, тщательность в изучении литературы по теме и обоснованную критику «не разделяемых автором толкований» (Муретов. 1893. С. 26). Исследование задумывалось как первое в православной экзегетике научно-историческое толкование Апокалипсиса. Но из-за жестких сроков, установленных для представления диссертации, Жданов написал комментарий только на вступительную часть книги — Послание к семи церквам (главы 1-3). Он отметил, что значение книги с религиозно-нравственной точки зрения возлагает на христианского богослова «обязанность ввести эту священную книгу в число предметов научного обследования» (Откровение… 1890. Кн. 9. С. 248-249). Жданов настаивал на историко-критическом подходе в исследовании книги, т. к. символическое толкование даёт почву «для произрастания экзегетических плевел и терний» (Там же. 1891. Кн. 5/6. С. 460, 463). Диссертация косвенно была направлена против всевозможных мистико-аллегорических толкований Апокалипсиса, в т. ч. и против попытки увидеть в 7 церквах изображение 7 эпох истории Церкви. При этом Жданов настаивал на том, что в сочинениях древних комментаторов (таких, как сщмч. Викторин Петавийский, Андрей Кесарийский и Арефа Кесарийский, Икумений Триккский) откровение о 7 церквах «согласно букве священного текста изъясняются исторически» (Там же. С. 469); он также считал, что экзегеза Апокалипсиса не нуждается в «благочестивых фантазиях» и неуместно превращать её в «орудие для борьбы с противниками, для конфессиональной полемики» (Там же. С. 475), как это делал, напр., один из его предшественников — А. М. Бухарев. Из древних церковных писателей, занимавшихся толкованием Апокалипсиса, Жданов опирался преимущественно на свт. Андрея Кесарийского и архиеп. Арефу Кесарийского, подробно рассматривал наиболее авторитетные комментарии на латинском и немецком языках, например, такие, как работы Корнелия а Ляпиде (1567-1637), К. Витринги (1659-1722), И. Розенмюллера (1736-1815) и др. Тщательно проанализировав Послания ап. Иоанна к церквам, Жданов пришел к заключению, что многое в них «находит себе должное изъяснение из общих исторических обстоятельств эпохи, к которой относится происхождение священной книги» (Там же. С. 460). Стремление Жданова поставить изучаемые главы книги в тесную связь с реальными явлениями совр. автору действительности, т. е. с историческим положением и отношениями 7 асийских церквей, отмечалось как особое достоинство работы. Такой подход позволял избежать антинаучного произвола, свойственного сектантам (Муретов. 1893. С. 26). Помимо критики греческого текста книги, а также определения исторической перспективы, современной ап. Иоанну, Жданов сравнивал текст книги с параллельными местами из других книг Священного Писания, особенно из Ветхого Завета, выявлял богословский и нравственный смысл этих глав. Он не оставлял без внимания изложение и критический разбор тех толкований, которые не считал правильными, что способствовало постижению смысла комментируемого текста. Рецензенты отмечали, что Жданов достаточно независим от выводов современных ему инославных богословов: он не увлекся филологическим анализом трудных для понимания выражений, разбором первоначальных корневых значений слов, но старался «уловить их библейский usus» (Там же. С. 151). Рецензенты отмечали, что научное исследование сохраняет церковный характер (Там же. С. 149, 155). Магистерская диссертация Жданова была удостоена в 1892 г. советом Московской Духовной Академии премии еп. Курского Михаила (Лузина) (по предложению и отзыву Муретова).
Несмотря на недолгое пребывание в Московской Духовной Академии, Жданов составил систематический курс Ветхого Завета, который включал вопросы общего введения в ВЗ (задачи, методы, содержание и история науки), решение важнейших исагогических и экзегетических проблем Пятикнижия, а также исторических и пророческих книг, которые были объединены в общий разд. «Пророки» (в соответствии с евр. Невиим). Курс, оставшийся незаконченным, был составлен применительно к расположению ветхозаветных книг в еврейском каноне Ветхого Завета. Указывая на излишнюю перегруженность дополнительным материалом зап. курсов по введению в ВЗ, Жданов предлагал исключить из этой дисциплины такие самостоятельные предметы, как еврейский язык, библейская археология и библейская история. Отстаивая необходимость рассмотрения библейских книг в их историческом контексте, Жданов определял введение в ВЗ как историю «ветхозаветной Библии» (Из чтений по Свящ. Писанию ВЗ. Серг. П., 1914. С. 27). Главные задачи лекций ввиду ограниченности курса автор видел в изучении ветхозаветного канона и генезиса Библии, «происхождения отдельных книг, входящих в состав библейского канона», а также в изъяснении «избранных мест из тех священных книг» (Из чтений по Свящ. Писанию ВЗ // БВ. 1913. Т. 1. № 2. С. 26-29). Особое внимание Жданов уделял определению объема и границ Священного Писания ВЗ, месту этого предмета в системе наук, его связи с догматическим богословием, со всеобщей историей литературы, с филологическими науками. Из вопросов общего введения в ВЗ Жданов рассматривал состав и расположение книг в евр. каноне и в переводе LXX (То же. Серг. П., 1914. С. 29-37). Анализируя Пятикнижие, он указывал, что автором большей части текста являлся прор. Моисей (Там же. С. 147). Отмечая неполноту и непоследовательность аргументов критиков, отрицавших авторство Моисея, Жданов уклонялся от мелочных споров, сосредоточившись на историко-филологической экзегезе ряда мест Торы, имеющих принципиальное значение для дискуссии (Там же. С. 89, 95-147). Подобным образом построено и исследование книг отдела Невиим, где Жданов полемизирует и с мнениями современных ему православных исследователей (напр., по поводу авторства Книги Иисуса Навина — То же. Ч. 2. С. 20-25).
Некоторые работы Жданова остались неопубликованными, в т. ч. «Словарь еврейских собственных имен», критический разбор книги Н. А. Морозова (1854-1946) об Апокалипсисе и др.