Пророк Даниил
– Алексей Сергеевич, чем характерна Книга пророка Даниила, каково ее место среди других пророческих книг? Почему ее текст в различных изданиях Библии существенно различается? Если издание не содержит неканонических текстов, то в Книге Даниила отсутствует, например, глава 13 – знаменитый сюжет о Сусанне и оклеветавших ее похотливых старцах – и следующая глава с разоблачением жрецов идола Вила и вторым пребыванием Даниила во львином рву. А в третьей главе (три отрока в пещи огненной) нет таких ярких, эмоционально напряженных эпизодов, как молитва Азарии и благодарственная песнь трех отроков, оставшихся невредимыми в огне. Почему же так? Есть ли основания говорить о позднейших вставках в Книгу Даниила, носящих, так скажем, литературный характер?
– Книга пророка Даниила – одна из самых проблемных книг Ветхого Завета; и ее положение в корпусе пророческих книг тоже неоднозначно. В иудейском каноне она вообще не входит в раздел «Пророки», а входит, будучи, безусловно, пророческой книгой по сути своей, в раздел «Писания». Возможно, это объясняется тем, что Даниил вообще не имел официального статуса пророка: при дворе вавилонских царей он имел статус мудреца и главы мудрецов. Но в христианской Библии Книга пророка Даниила воспринимается как пророческая, она стоит последней – после книг трех великих пророков, Исаии, Иеремии и Иезекииля. Так ее расположили по хронологии событий – Даниил был младшим современником Иезекииля и дожил до конца вавилонской эпохи.
Что касается сюжетов, не входящих в канонический текст, – считается, что Даниил был очень популярным персонажем для авторов межзаветного периода, и разного характера историй, связанных с ним, ходило много. Какие-то из них можно назвать легендами, какие-то – апокрифами. Среди кумранских рукописей были найдены истории о пророке Данииле, которые вообще отсутствуют в канонической Библии.
– В главе 13 Даниил, спасающий оклеветанную Сусанну от расправы, назван юношей…
– Да, в ней он – никому не известный юноша, неожиданно для всех проявляющий мудрость в сложной ситуации. В греческой Библии эта глава стоит первой, потому что такое положение ей больше подходит по хронологии: сначала история с Сусанной (как бы предисловие), потом основная часть книги.
– При дворе Навуходоносора, а затем Валтасара Даниил окружен халдейскими мудрецами, магами, гадателями и т. д.; и, собственно, он и его товарищи тоже должны обучаться всем этим наукам. Что представляла собой эта халдейская культура и что отличает ее от той культуры, к которой принадлежит Даниил? Что дает Даниилу возможность справиться с теми задачами, с которыми не справляются халдейские мудрецы, и даже спасти их жизни от царского гнева?
– Тогдашний Вавилон был, по сути, центром мира, столицей крупнейшего государства на Востоке и средоточием ближневосточной культуры. Здесь были развиты различные ремесла и науки. Наука того времени была неотделима от сакрального знания. В Междуречье процветали астральные культы; жрецы были одновременно и астрономами, и астрологами. И Даниил, взятый ко двору Навуходоносора, изучал все эти науки, но притом сохранял верность Богу Единому – так же, как и его товарищи, которым пришлось подтверждать эту верность в огненной печи. Твердость в вере отцов помогла Даниилу сохранить себя и достичь высокого положения при вавилонском дворе. В этом история пленника Даниила напоминает нам историю другого пленника – Иосифа из Книги Бытия (напомним, что о Книге Бытия, об истории Авраама и его потомства мы беседовали с Алексеем Сергеевичем в прошлом номере журнала. – М. Б.). Иосиф истолковал египетскому фараону сны, которые не могли истолковать египетские мудрецы (см.: Быт. 41). Здесь же задача перед придворными мудрецами и Даниилом стоит более сложная – царь требует не только истолковать сон, но и выяснить его содержание, поскольку сам свой сон забыл: мудрецы с помощью своих знаний должны выведать у богов, что именно приснилось царю. Мудрецы бессильны; Даниил же рассказывает и тут же истолковывает Навуходоносору его сон об истукане (колоссе, как часто говорят) на глиняных ногах (cм.: Дан. 2). Почему так происходит? Напомним о словах Иосифа – Не от Бога ли истолкования? (Быт. 40, 8). И Иосиф, и Даниил молятся Богу (см.: Дан. 2, 23). Именно Бог открывает Даниилу дело царя: именно Его милость дает Даниилу возможность спасти от гнева Навуходоносора и собственную жизни, и жизнь своих товарищей-евреев, и жизни халдейских мудрецов тоже. Даниил полагается на Бога; а языческие мудрецы и прорицатели – на собственные силы, на полученные знания. Вот почему Даниилу не нужно хитрить с царем, он ничего царю не обещает, он говорит ему только, что на небесах есть Бог, открывающий тайны (см.: Дан. 2, 28). Бог может открыть тайну или не открыть, это в Его власти, но не во власти человеческой.
– Толкование Даниилом первого сна Навуходоносора – конец второй главы – это пророчество о Царстве Божием, о Христе? Почему камень, сокрушивший истукана с золотой головой, серебряной грудью, медными бедрами и частично железными, частично глиняными ногами отделен от горы без содействия рук (Дан. 2, 34)?
– Толкований этой главы много. В критической библеистике распространена версия о позднем происхождении Книги пророка Даниила, о том, что она датируется Маккавейским периодом, это второе столетие до Рождества Христова, и что Данииловы пророчества на самом деле ретроспектива недавних исторических событий, Маккавейских войн. Есть и иные толкования. Но традиционное христианское толкование таково: четыре царства сменяли друг друга (золотое – Вавилон, серебряное – Персия, медное – Греция, железно-глиняное – Рим); и все эти царства рухнули, железо, глина, медь, серебро и золото сделались как прах на летних гумнах, и ветер унес их, и следа не осталось от них; а камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю (Дан. 2, 35). Христос в церковных песнопениях именуется камнем нерукосечным: Он приходит на землю не по человеческой воле, но по воле Отца. И сокрушает языческие царства. Даже от самого могущественного из них, золотого, не останется и следа. А Царство Божие – Церковь Его – будет стоять вечно.
– Третья глава Книги пророка Даниила – это история трех отроков, трех друзей Даниила: Анании, Азарии и Мисаила (они же по-халдейски – Седрах, Мисах и Авденаго) в пещи огненной. Юноши отказываются поклониться золотому истукану, изготовленному по приказу царя, и доверяют свои судьбы Богу, Который силен избавить или не избавить их от сожжения заживо в печи. Жар печи, куда эти трое брошены по приказу царя, не причиняет им никакого вреда: печь остужена нисшедшим Ангелом, в ней выпадает роса. Давайте напомним, каким образом этот сюжет присутствует в нашем богослужении и почему именно ему новозаветное богослужение уделяет такое внимание.
– Песнь трех отроков поется на утрене с древнейших времен, с III-IV веков. Когда появились каноны (а они появились после VII века), песнь трех отроков была разделена на две части, так что первую половину (которая в библеистике называется «молитва Азарии», см.: Дан. 3, 26–56) стали петь с седьмой песнью канона, а вторую хвалебную часть (см.: Дан. 3, 57–88) – с восьмой песнью канона. И потому ирмосы седьмой и восьмой песней практически всех канонов на великие и двунадесятые праздники обращают нас к Книге пророка Даниила: «В пещь огненную ввержени преподобнии отроцы, огнь в росу преложиша, воспеванием сице вопиюще: благословен еси, Господи, Боже отец наших» – канон утрени на Троицу. Еще эта песнь читается как паремия на Рождество Христово и целиком поется на Литургии Великой Субботы. Почему на Рождество? Потому что это частично и прообраз Рождества Христова: «Чуда преестественнаго росодательная изобрази пещь образ» (ирмос восьмой песни). Как пещь не опалила отроков, так огонь Божества не опалил утробу Девы. Кроме того, печь – прообраз Крещения: отроки получили крещение в этой самой печи. Сначала они исповедали, засвидетельствовали свою веру. А потом сошла роса – прообраз крещенской воды. Ликующие отроки выходят из пещи обновленными – совсем другими людьми. Огненная пещь – это еще и прообраз воскресения: отроки должны были умереть, но остались живы.
Интересная историческая деталь: в русских православных храмах до XVII века Рождественским постом, в одну из двух недель перед Рождеством Христовым (в Неделю святых праотец или в Неделю святых отец) совершался такой замечательный чин – пещное действо. Оно воспроизводило библейскую историю трех отроков: строилось подобие печи, над которым вместо паникадила подвешивалось изображение Ангела: в нужный момент Ангел как бы спускался в огонь печи. Кульминация действа была на седьмой песни утрени, когда отроки (молодые люди, их изображавшие) пели тот самый гимн Творцу, песнь отроков в пещи огненной.
– Таинственная четвертая глава – второй истолкованный Даниилом сон Навуходоносора – об огромном плодоносном дереве, которое Бодрствующий и Святой велит срубить, оставив в земле лишь корень – залог будущей жизни. Преодолев оторопь (мысли его смущали его – Дан. 4, 16), Даниил объясняет царю, что дерево, могучее, но притом совершенно беззащитное перед властью Всевышнего, – это он сам, и что его ждет беда. Что же происходит далее с царем Навуходоносором? Почему он отлучен от людей, живет с дикими ослами, питается травой?
– Здесь у нас единственный источник информации – сама Библия. Но отсутствие иных источников не говорит еще о том, что история Навуходоносора вымышлена. Летописцы древности писали о победах царей, но не писали об их неудачах, падениях, болезнях: сложно представить себе, что вавилонские летописцы стали бы описывать болезнь царя. Вероятно, Навуходоносор страдал психическим заболеванием. Не исключено также, что он просто видел себя в своем бреду в полях, среди диких ослов, под дождем, что пища, которую ему, больному, приносили, казалась ему травой. Трудно сказать точно; это вопрос нашего доверия к Священному Писанию. Но для нас здесь важен момент обращения царя Навуходоносора от халдейской мудрости к Истинному Богу; обращения, первый шаг к которому великий царь сделал после чуда с отроками в огненной печи (см.: Дан. 3, 98–100). Разум и прежнее положение возвращаются к царю лишь после того, как он признает ничтожество и немощь человека, ничтожность того, что казалось ему величием, и прославляет Единого Бога, перед Которым все живущие на земле ничего не значат (Дан. 4, 32).
– По всей видимости, Навуходоносор, наконец, умирает, и на трон восходит его сын Валтасар. Знаменитая сцена: пир Валтасара, кощунственное использование священных сосудов Иерусалимского храма и грозная надпись, появившаяся на извести стены. Таинственная сцена… На каком языке была сделана эта надпись, почему никто, кроме Даниила, не мог ее прочитать?
– Действительно, как люди не могли понять значение надписи, которая была сделана на арамейском – на том языке, который был их родным? Наверное, здесь та же ситуация, что и с таинственным сном Навуходоносора: когда человек встречается с откровением от Бога, он сам не может понять его, если Господь не откроет знание. Если же касаться материальной стороны проблемы, то здесь такое объяснение: или буквы были написаны не очень разборчиво, или ужас привел всех в замешательство. В этой ситуации никто не мог понять значение надписи, и лишь царица, супруга Валтасара, оказалась в состоянии дать разумный совет царю: она по древней традиции не могла пировать вместе с мужчинами и сама не видела явления Руки Божией, потому была свободна от сковывающего страха. Царица говорит, что именно в Данииле есть высокий дух, ведение и разум, способный изъяснять сны, толковать загадочное и разрешать узлы (Дан. 5, 12). Надпись: Мене мене текел перес (упарсин) – на арамейском языке: это название арамейских мер веса (мина, мина, шекель (сикль, текел) и полмины. «Мене» происходит от глагола «считать» или «назначить», «текел» – от корня, означающего «взвешивать» или «оценивать», «упарсин» – «разделять на части», «дробить». Царство Валтасара было взвешено и оценено; его ожидает разделение между Мидией и Персией (упарсин – тот же корень, что и в слове Персия). Бог дал Даниилу возможность видеть будущее – он не принимает от Валтасара награду и бесстрашно обличает его в том, что он не смирил сердца своего, но вознесся против Господа небес (Дан. 5, 22–23). Царский пир оказывается последним, Валтасар убит, Вавилон захвачен мидянином Дарием.
– Давайте поговорим о пророческих видениях Даниила. Он видит Сына Человеческого, который с облаками небесными идет к Отцу (Ветхому днями) и получает от Него власть (см.: Дан. 7, 13). Само словосочетание «Сын Человеческий» – оно оттуда, из Книги пророка Даниила?
– Да, однозначно. И Сам Спаситель в последние дни Своей земной жизни перед допрашивающим Его первосвященником называет Себя Сыном Человеческим – и напоминает при том Каиафе о Книге пророка Даниила, можно даже сказать, цитирует ее: отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных (Мф. 26, 64). Слова о Сыне Человеческом в Книге Даниила были признаны мессианскими. Таким образом, Иисус говорит о Своем мессианском достоинстве. Даже если бы Он назвал Себя Сыном Божиим, это не звучало бы столь сильно, потому что сынами Бога в греческой традиции (а иудеи даже против воли были интегрированы в греко-римскую культуру, будучи около 200 лет под властью греков, потом около 100 лет – в составе Римской империи) нередко называли просто каких-то выдающихся людей, героев. А вот наименование Сын Человеческий имело для слушателей-иудеев огромное значение. Ведь это – одно из наименований Мессии.
– Даниил скорбит о несчастьях Израиля, о его грехах, которыми Израиль эти несчастья заслужил, и Архангел Гавриил сообщает ему о времени прихода Христа Владыки и о том, что Он будет предан смерти: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седмин и шестьдесят две седмины; и возвратится [народ], и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена. И по истечении шестидесяти двух седмин предан будет смерти Христос (Дан. 9, 25–26). Архангел сообщает пророку, что после этого Иерусалим будет разрушен, и настанет «мерзость запустения». Эти слова мы находим потом в Евангелии: Спаситель, говоря о судьбе Иерусалима, ссылается на Даниила – Мф. 24, 15. Значит, все сбылось, и даже по непостижимым для нас седминам?
– Есть два толкования этих пророческих слов о седминах. Сторонники одного говорят, что седмина – это просто символическое обозначение некоей полноты. Семь – число полноты: семьдесят семь умножить на десять – еще большая полнота. А семьдесят раз по семь – это полнота испытаний для Израиля. Сторонники этой версии ссылаются на слова Христа о том, что обиду надлежит прощать до седмижды семидесяти раз (см.: Мф. 18, 22) – это же не означает, что на 491-й раз прощать уже не надо. Такой подход, конечно, облегчает объяснение – можно не углубляться в подсчеты. Но есть и другое толкование: оно говорит, что подсчет нужно вести от 458 года до н. э. – года прибытия в Иерусалим Ездры, потому что персидский царь Артаксеркс дал Ездре повеление о восстановлении Иерусалимского храма. И если от этого момента отсчитать 483 года (семь седмин и шестьдесят две седмины), то это будет примерное время Распятия Христа.
– Даниил пережил трех царей – Навуходоносора, Валтасара и победившего эту династию Дария Мидянина; и у всех сумел вызвать уважение. Он находился в плену вместе со всем Израилем, а насколько обосновано предание о том, что Израиль был отпущен домой и Иерусалим был возрожден именно благодаря Даниилу? Прямых указаний на это в Библии нет.
– Нет, но есть другое – несомненное влияние Даниила на царя мидян и персов Дария. Этот Дарий – вообще загадочный персонаж, есть версия, что это – другое имя царя Кира, освободителя евреев. Либо Дарий – его наместник, губернатор. Давайте вспомним: Дарий, которого окружение (князья и сатрапы) вынудило отправить Даниила за молитву Истинному Богу в ров ко львам, страшно переживает это, пытается спасти пророка (одного из его князей). А затем, не будучи в силах нарушить собственный указ (см.: Дан. 6, 15), вверяет судьбу Даниила Богу, а сам ложится спать без ужина и не велит вносить к нему пищи (см.: Дан. 6, 16–18). Даниил во рву со львами остается невредимым, и Дарий, возрадовавшись, издает повеление, чтобы во всякой области царства моего трепетали и благоговели пред Богом Данииловым, потому что Он есть Бог живый и присносущий, и царство Его несокрушимо, и владычество Его бесконечно (Дан. 6, 26). Вероятно, за этим могло последовать и освобождение израильского народа.
– Каково все же место Книги Даниила в пророческой традиции Ветхого Израиля?
– Если великие предшественники Даниила предупреждали Израиль о грядущей расплате за его грехи, то Даниил оказался среди тех, кто пожинал плоды: он в плену вместе со всем народом, но он молится у окна, обращенного к Иерусалиму (см.: Дан. 6, 10). Благодаря Даниилу и подобным ему людям (таким, как Анания, Азария и Мисаил) евреи сохраняют веру отцов и свою, как мы теперь говорим, идентичность – они не растворяются в языческом окружении. И когда царь Кир (об этом рассказывает Первая книга Ездры) издал повеление о возвращении евреев в Иерусалим и о возрождении Иерусалимского храма – это сразу вызвало огромный, всенародный духовный подъем.
Беседовала Марина Бирюкова