Слово в неделю Православия
Петр Апостол Иисус Христов, избранным пришельцем разсеяния Понта, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, по прозрению Бога Отца, во святыни Духа, в послушание и кропление крове Иисус Христовы: благодать вам и мир да умножится (1Петр. 1, 1–2).
Апостол Иисус Христов Петр, посылая письмо свое ко всем пришельцем разсеяния избранным, испрашивает для них Божественную благодать и спасительный мир, с желанием не токмо чтоб сии небесные дары были с пришельцами, но чтоб и умножились в них.
Пришельцы разсеяния, т. е. Иудеи, разсеянные из Палестины по лицу вселенные Римския, и потому во всякой стране учинившиеся пришлецами, в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии. Но сии пришлецы суть избранные: избранным пришельцем благодать и мир да умножится. Ктож сии чудные разсеянные, сии пришлецы, и притом избранные? – Верующие в Бога Отца, Сына Божия Иисуса Христа и Святого Духа. Се были Христиане, тогдашним Апостольским выражением названные избранными в царство благодатное, в царство вечного спасения, в царство Божие; избранными по прозрению Бога Отца, во святыни Духа, в послушание и кропление крове Иисус Христовы. Падший первосозданный выгнан из рая: и род человеческий стал разсеянным весь. Богопротивное столпотворение сего разсеяния бедственного довершило повсемственность. Вси уклонишася в стропотные пути своих мыслей, сердец, страстей, вожделений. Уклонишася от Бога, правды и святыни. Но глас милосердия Божия никогда не преставал и не престанет созывать сих бедных разсеянцов к единому Богопознанию, к единому закону, к единому спасению, к единому избранному собранию, т. е. к единой Церкви, ея же глава Иисус Христос, основавый и стяжавый ю пречистою кровию Своею. И глас сего милосердия Божия не тщетен был и есть. От юга и востока, запада и севера разные народы и языки притекли стопами веры ко кресту Христову, и водрузив оный в сердцах своих, составили Церковь, хотя в разсеянии, но избранную, едину, святую.
О! сколь должно быть желательно послушание от веры в веру, дабы получить благодать возблагодать! Пожелаем сего в нынешнем собеседовании нашем.
Нет людей без веры на земли. Тот, кто с одного дерева и возгнещает огнь для печения хлебов, и выдалбливает облик чтимого идола, не есть безверный. Поклонник солнца и луны, огня и воды, Левиафана и Бегемота, не есть безверный. Самый безверный вольнодумец верит мнимой истине своих нечестивых мыслей: убо и безверный несть без веры. Что? и бесы имеют веру! О Царю веков, небес, земли, кто Тебе не убоится? Твоя всеблагостнейшая премудрость кого не убеждает признать, познать, любить Тебе Бога, небесного Отца?
Но признавать токмо, что Бог есть, не составляет совершенные веры. Богопознание возъимело свои степени с тех пор, когда стали мы раждаться от подобных нам. Мы с природы Богоносцы; в душе, сердце и совести напечатлен Бог; но по несчастию имеем нужду, чтобы и указали нам в нас сие божественное напечатление, и научили бы разумению оного. Здесь-то указатели, здесь-то учители иные вознебрегли, другие возсвоемудрствовали, третии заблудились, а бóльшая часть сделались слепыми вождями слепцов. И тако познаша Бога, не яко Бога; прославиша Бога, не яко Бога; изменили имя Божие в подобие всего, что несть Бог. Но что есть Бог; се неизменяемая вера. Токмо признавать бытие Божие, не составляет совершенства веры.
Напечатлевый себя внутрь нас Бог не оставил нас без Своего Божественного зеркала, к которому бы мы приносили свой ум и сердце, дабы увидеть тамо точность и Богоносных писмен, и разумения оных и с разумением сим соображать Богослужение. Кому не явленна сотвори себя Господь? Где ж сие откровение? где сия наука? где сия школа, надписанная: ведомому Богу? – На горе Синайской, на Голгофе, в законе, в Евангелии. Здесь ведом Бог; здесь открыты Его премудроблагостнейшия совершенства; здесь истинное Богопознание; здесь служение Богу достойное Бога. Сумнишься? – Прииди и виждь. Се скрижали заповедей Божиих, а не человеческих; се творец спасения Сын Божий Богочеловек, а не Ангел, ни ина кая тварь; се милость и правда Божия в облобызательном сретении грешника человека; се таинства любви Божией к роду человеческому; се заповеди святые любви, истинного мира, добродетельнейшия жизни; се надежда вечного блаженства, утверждаемого обещаниями самые истины превечные! Се Бог, Отец, Спаситель, истинный, единый, вечный, достопокланяемый, – наше бытие, наша жизнь, наша вечная жизнь. Прииди и виждь!
Поклонник солнца и огня! поклонися Богу, сияющему солнце свое на злые и благия. Поклонник луны и звезд! поклонися Богу, Его же престол есть небо, а подножие земля. Поклонник идола, тобою же изваянного! поклонися Богу, кой сотворил тебя, и о коем живем, движемся и есьмы. Поклонник стихий, скотов, гадов и зверей! стыдись: вся тварь посрамляет тебя; вся тварь вопиет тебе: я не бог твой, я не отец твой, я не мати твоя. Бог наш, Бог на небеси, всемогущий, премудрый, преблагий, Того всякое дыхание да хвалит, Тому единому да служит, Тому да покланяется, Того единого да чтит, славит и величает.
Наставники, наставники! ежели вы напечатленное Самим Богом в сердцах человеческих желание познать истинного Бога изглаживаете своим или небрежением, или своемудрием: вы Богоубийцы. Учители, учители! ежели вы естественный закон, действующий в совестях человеческих к добротворению, к Богослужению развращаете или суетными преданиями, или закоренелыми привычками: вы человекоубийцы. Жрецы, жрецы! ежели вы врожденный страх Божий, заставляющий человека искать средств к умилостивлению Бога, или изменяете в страх своих корыстолюбивых заклинаний, или удовлетворяете кровию тельцов, агнцов, козлов: вы душегубцы.
Должно-должно поступать от веры в веру, от признания Бога к яснейшему познанию истинного Бога, убо и к спасительному. И мы ли, мы просвещенные Евангельскою верою, вкусившие дара небесного, причастники бывше Духа Святого, и доброго вкусившие Божия глагола, и силы грядущего века, мы ли не пожелаем просветиться спасительною верою братиям нашим, еще оною непросвещенным, братиям хотя не по единству веры, но по человечеству? Не презрения они достойны, не клятв, не поруганий: но сожаления, но молитв наших к Богу, но Христианския любви и благоуветливости, но наставлений наших, не льстяще словесе Божия, но явлением истины представляюще себе ко всякой совести человечестей пред Богом.
Обратим ныне беседу к самим себе. Мы Христиане: и довольно уже сего величественного имени к понятию о нас, что мы веруем и исповедуем единого истинного Бога, явльшего Себе на последок дней в единородном Сыне Своем Иисусе Христе, Его же Божественною кровию и заслугами отраждаемся, обновляемся, оправдаемся, освящаемся и делаемся род избран, царское священие, язык свят, люди обновления, делаемся благодатными сынами Божиими, наследниками царствия небесного. Но с святым Апостолом Павлом можно сказать: себе искушайте, аще есте в вере (2Кор. 13, 5), себе искушайте. Или не знаете себе, яко Иисус Христос в вас есть, и вы должны достигать в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова, возраста премудрости и благодати у Бога и человек. Ибо по вере во Евангелие имяноваться Христианином, и по исполнению учения Евангельского быть истинным Христианином, великую составляет разность.
Себе искушайте, аще есте в вере. Достигли ли мы возраста премудрости Евангельския? Естьли не достигли, то как высоко возрасли? Познали ли мы тяжесть первородного греха, в коем и зачинаемся, и раждаемся, и по которому находимся естественно чадами гнева Божия? Возчувствовали ли мы когда со всем трепетом ужаса, что ни к оправданию себя пред Богом, ни к умилостивлению Бога не имеем в себе никаких ни сил, ни средств? Размышляли ли мы когда с истощением, да так скажу, всея души о том безконечном милосердии Божии, по которому нас, врагов сущих, возлюбил Бог, и тако возлюбил, что Сына Своего единородного дал есть нам, за нас, для нас. Для нас; да с принятием человечества возмет на себя грехи наша со всем осуждением, со всем проклятием их. За нас; да страданием, смертию и воскресением Его искуплены будем от вечные смерти, и воскреснем в жизнь благодатных надежд небесного блаженства. Нам; да быв благодатию спасены не ктому живем себе, но да живет в нас Христос. Ощущали ли мы когда текущую в сердце и около сердца нашего пречистую кровь Христову так, что бы в радостно благоговейном восторге вся кости наши рекли: кто ны разлучит от любви Бога (Рим. 8, 35), возлюбившего прежде нас, нежели мы его? Была ли когда во время молитвословия минута, та преблагословенная минута, в которую бы мы совопия Духу Святому, вопиющему внутрь нас: Авва Отче (Гал. 4, 6), мнилися быть восхищенными в храм Божий на небеси, и тамо пад пред престолом глаголюще: благословение и слава и премудрость и хвала и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков (Апок. 7, 12)?
Может быть, мы все таинство крещения заключаем в знамении себя крестом. Может быть, мы всю важность таинства Евхаристии полагаем токмо в сей Четыредесятнице. Может быть, все покаяние наше состоит в краткодневном сухоядении и годищной исповеди. Может быть, вся молитва наша ограничивается в лепетании обычных молитвословий. Может быть, все Богослужение наше оказываем хождением во храм в нарочитые дни праздников Господних. Может быть, все уважение, все послушание, всю любовь, всю веру нашу во Евангелие свидетельствуем, точию облагая драгоценностями книгу, содержащую в себе слово Божие. О! ежели так: должно-должно поступать от веры в веру. Вся жизнь Христианина есть безпрестанное его поучение в слове Божием; есть каждодневно обновляемый подвиг к приобретению священные мудрости и совершеннейшия добродетели.
Совершенство добродетели! Се возраст благодати у Бога и человек. Истинная добродетель есть благодатный дар. Мы сами по себе прямо доброго ничего сделать не можем. Сердце наше от юности прилежит на злое. Бог, Бог есть действуяй в нас, и еже хотети, и еже творити благое (Флп. 2, 13). И сие чрез веру. Вот для чего ни вера без добродетели, ни добродетель без веры не могут быть истинными, совершенными, богоугодными.
Вопросим теперь совести наши! Совершенны ли мы в добродетелях, относящихся к Богу? Наша любовь к Богу, наше упование на Бога, наша преданность Богу, наш страх пред Богом, совершенны ли? – Тебе, Господи, слава и честь, нам же стыдение лица. А в добродетелях, относящихся к человекам, в сей любви родителей к чадам и чад к родителям, в сей верности супружеской, в сем братолюбии и дружелюбии, в сем друг друга независтном предпочитании, в сем служении Государству, Государю и его законам, в сем мирном, тихом градском и сельском сожительстве, в сих и подобных добродетелях как далеко успели мы? Не вниди, Господи, в суд с рабы Твоими: яко не оправдится пред Тобою всяк живый.
Добродетели наши к ближним нашим, суть свидетельством добродетелей наших пред Богом. О сем разумеют вси, яко Мои ученицы есте, аще любовь имате между собою (Иоан. 13, 35). Аще кто речет: Бога люблю, а брата своего ненавидит, лож есть (1Ин. 4, 20), говорит слово Божие. А еще, каково наше самолюбие, каково смирение, какова кротость, каково целомудрие, каково воздержание наше, каково терпение, каково мужество, каково милосердие наше, каково несребролюбие и немздоимство, какова искренность, каковы беседы? Можем ли мы с сими совершенствами благонадежно стать пред скиниею Божия свидения и сказать с св. Давидом: суди ми, Господи, по правде моей, и по незлобию сердца моего (Пс. 7, 9)? Кто достиг совершенства святости веры и добродетелей, тот достоин ублажений земных и небесных. Мы же, возлюбленная братия, исповедуем с св. Апостолом и Евангелистом Иоанном: что хотя ныне чада Божия есмы, но не у явися, что будем: вемы же, яко егда явится Господь Спаситель наш Иисус Христос, подобни Ему будем: ибо узрим Его, якоже есть. И всяк имеяй надежду сию на Него, очищает себе, якоже Он чист есть (1Ин. 3, 2–3). Очищает себе, поступая от совершенства добродетелей к новому в оных совершенству, и тако достигает возраста благодати у Бога и человек.
Боже и Господи, Спасителю наш дражайший! Мы желаем быти святи, якоже Ты еси свят; мы желаем быти един дух с Тобою; мы желаем прославити Бога и в душах и в телесах наших; мы желаем быти истинными Христианами; и сие желание есть Твоя благодать. Посли же нам, о Человеколюбче, возблагодать, да сильны будем начатое в нас дело Божие веру во Евангелие и святость жизни совершати неослабно: без Тебе бо не можем творити ничесоже (Иоан. 15, 5). Услыши нас, Господи! услыши. Аминь.