«Семья» против семьи

В муновской коммуне проводится полная «религиозная» программа: перед завтраком в 7.00 – утренняя молитва, вечер заканчивается в 22.00 вечерней молитвой. В то время как в начале семинара молитвы заканчиваются, как это принято в англоязычных странах, словами «Молим во имя Иисуса Христа. Аминь», к концу недели они уже завершаются мунитской формулой «Во имя истинных родителей. Аминь». Сказано уже почти все: поведано, кто такие «истинные родители» (так называемое «последнее речение»), сообщено, что движение Муна – это организация всемирного спасения и теперь настало время для того, чтобы решиться присоединиться к ней. Фактически, к концу этого семидневного семинара большинство новичков решает, станут ли они членами или нет. Те, которые еще не могут решиться, но и не обрывают контакты полностью, приглашаются на новые встречи.¹⁴⁶

Последний семинар перед вступлением в так называемые «полноправные», или «штатные» члены происходит, самое редкое, ежегодно, а при возможности – 4–5 раз в год. Он продолжается 21 день. Приглашаются те, кто прошел семидневный курс. Эти семинары своего рода «тренировки» для мунитов.

Утренняя молитва начинается теперь в 6.15, а по воскресеньям – в 5 часов, как это принято в движении Муна. К тому же уже произносятся «обеты» Муну. За неделей, посвященной лекциям о принципах и о движении в целом с подчиненными ему организациями (такими как CARP, CAUSA и т.д.), следует примерно неделя «сбора средств» и неделя «вербовки и свидетельства». К тому же будущего сектанта обучают всему, что нужно ему как «муниту». На семинаре создается эмоциональная, восторженная атмосфера. Кроме того, что «гостя» постоянно опекают, ему ни на минуту не дают остаться одному. Применяются и другие методы: будущий член секты постоянно недосыпает, питается низкокалорийной, практически безбелковой пищей, участвует в многочасовых молитвах, песнопениях, чтениях религиозных текстов. Часто непосредственно за этим семинаром следует вступление в «семью» – или поступление в центр, – потому что возвращение домой «может только сбить с толку». К тому же новичку говорится, например, что в противном случае «сатана снова его зацапает».¹⁴⁷

Цель трех подготовительных курсов сводится к тому, что новичок должен «принять» Муна и его жену как «истинных родителей». «Ты когда принял?» – спрашивают друг друга члены «семьи Муна», интересуясь реакцией на «последнее речение». Нередко новообращенный подписывает бумагу, согласно которой добровольно вступает в секту, может он и пожертвовать свое имущество. Существуют и более длительные и основательные курсы – для будущих лидеров движения. На них «студент» клянется, что готов пожертвовать жизнью ради Истинного Отца.¹⁴⁸

Впрочем, традиционное обвинение в разрушении семьи, постоянно предъявляемое мунизму, задним числом можно вменить и коммунизму. Как иначе оценить ситуацию периода гражданской войны, когда сын с оружием в руках шел против отца, а брат на брата? А вот свидетельство наших дней. Встревоженная мать пишет в редакцию газеты: «Сын начал поздно возвращаться домой, стал раздражительным и неразговорчивым. Подумала о худшем – наркотики. Вся в слезах, попросила рассказать, не таиться, обещала, что с отцом себя продадим, но ему поможем». Проницательный читатель, очевидно, уже подумал: мунисты? И ошибся. «Сын в ответ: „Не говори глупостей, мама, какие наркотики? Выборы у нас». Но ведь он еще учится в школе...» А далее в статье, в разделе «Охота на подростков», сообщается: «У коммунистов... есть даже специальная программа „омоложения» рядов. По словам Геннадия Зюганова, каждый член партии должен привести в КПРФ молодого сторонника»¹⁴⁹.

У человека, попавшего в секту Муна, развиваются новые психические качества, которые согласно международной медицинской терминологии квалифицируются как «зависимое расстройство личности» – перекладывание на других права принимать решения, подчинение своих потребностей потребностям других людей, страх одиночества. Образно говоря, человек впадает в детство. Более того, он вынужден полностью отказаться от собственной индивидуальности, от своего Я в угоду интересам «Семьи».

Личность человека, попавшего в «церковь» Муна, деперсонализируется, утрачивает свой­ственные ей индивидуальные особенности, превращаясь под воздействием систематической сектантской обработки в типичный образец «муни» – «зомбированного» исполнителя, готового бездумно принять любую установку и выполнить любое повеление вождя тоталитарной секты. Попавший в путы секты человек теряет все прежние социальные связи, зачастую депрофессионализируется, попадая в окончательную зависимость от лидеров секты.¹⁵⁰ «Moonie» (муни, англ., сленг) – «муниты», распространенное в западных странах разговорное наименование последователей Муна; против такого названия, впрочем, сами сектанты возражают).

Процесс приобщения к «Семье» может проходить постепенно. Вполне возможно и даже вероятно, что подросток не отрицает те духовные ценности, которые прививали ему родители, просто он пытается следовать им по-своему. «К примеру, похоже, что многие из тех, кто вступил в Церковь Объединения, сделали это не вопреки, а даже в какой-то мере благодаря идеалам (преданность делу, чувство долга, умение жертвовать своими интересами ради других и т. п.), внушенным им в детстве родителями, – пишет А. Баркер. – А когда ребенок с энтузиазмом неофита окунается в Движение, родители чувствуют себя отвергнутыми, довольно типичным является высказывание члена Церкви Объединения: „Мои родители хотели, чтобы религия была для меня частью, а не образом жизни"»¹⁵¹.

Некоторые родители благодаря детям проникаются учением Муна и вступают в секту. Так, мать и дочь, например, называют друг дружку сестрами и имеют неплохие шансы выйти замуж в один и тот же день. Такими родителями «церковь» очень дорожит. Из них сформирована даже сектантская ассоциация с громким названием «Родители за свободу совести». В ее задачи входит составление и рассылка по инстанциям писем в защиту Муна¹⁵².

В России против муновской ассоциации выступает «Межрегиональный комитет спасения от тоталитарных сект». Так, в 1995 году деятельностью мунистов в Санкт-Петербурге заинтересовалось городское Управление юстиции, а родители нескольких молодых людей, ушедших к Муну, подали на секту в суд – они хотели добиться запрета ее функционирования в городе. Любопытно, что дети истцов, месяцами не появлявшиеся дома, накануне процесса, как по команде, вернулись в семьи. Разбирательство шло в Дзержинском районном суде в течение нескольких месяцев.

На стороне Муна большие финансовые возможности, и если что-то (или кого-то) нельзя купить за деньги, то можно – за большие деньги. Процесс против петербургских мунистов «сбавлял обороты», о чем свидетельствовала информация, прошедшая по каналу «Благовест-инфо». В бюллетене от 19 июля 1996 года читаем: «Десятидневный судебный процесс над Церковью Объединения завершился в Санкт-Петербургском Дзержинском суде 17 июля. Суд вынес решение о приостановке рассмотрения иска и о передаче всех материалов на изучение в две комиссии: медико-психологическую и социально-психологическую. Медико-психологическая экспертиза должна будет оценить психологический и психический ущерб, нанесенный Церковью Объединения ее приверженцам и их родственникам. Несмотря на то, что истцы (Межрегиональный комитет спасения от тоталитарных сект и Управление юстиции мэрии Санкт-Петербурга) подали жалобу в суд несколько месяцев назад, там успели заслушать только самих истцов, чьи требования к Церкви Объединения сводятся к трем пунктам: возмещение морального ущерба, нанесенного родственникам ее последователей, ликвидация или запрещение деятельности Церкви Объединения на территории Санкт-Петербурга, а также передача всех документов на медико-психологическую экспертизу. По словам председателя Межрегионального комитета спасения от тоталитарных сект И. К. Русских, истцам удалось добиться назначения экспертизы, результаты которой покажут, насколько общественно опасна „секта Муна"»¹⁵³. А теперь комментарий журналиста: «На какое решение суда вы рассчитываете? – спрашиваю я директора регионального отделения Церкви Роберта Биби. – На справедливое, – лаконично отвечает американец и смеется. Родители надеются на то же самое. Только смеяться они разучились»¹⁵⁴.

Вялотекущий процесс растянулся на годы и только в августе 1999 года в прессе появилось сообщение, озаглавленное «Суд отклонил иск против мунистов». Вот что говорилось в заметке:

«Дзержинский федеральный суд Санкт-Петербурга прекратил гражданское дело по иску Межрегионального комитета по спасению от тоталитарных сект к Вузовской ассоциации по изучению Принципа (ВАИП), являющейся дочерней организацией мунистской Церкви Объединения. Четыре года назад комитет по спасению от тоталитарных сект обратился в суд с требованием возместить моральный ущерб в сумме 20 млрд рублей, якобы причиненный ВАИПом совершеннолетним и дееспособным детям членов комитета. В процессе слушания дела сумма исковых требований возросла до 60 млрд рублей. Истцы также требовали ликвидировать саму организацию, которая, по их утверждению, „зомбировала» своих членов вплоть до нарушений функций головного мозга, разрушала „генофонд нации», препятствовала Российскому государству выполнять свои конституционные обязанности. В ходе судебного разбирательства было проведено несколько судебно-психиатрических экспертиз. Эксперты установили, что члены ВАИП здоровы и, более того, „их приход в организацию обусловлен семейными проблемами, возникшими задолго до появления в России» Церкви Объединения. По утверждению представителя Церкви Объединения Константина Крылова, на протяжении всего судебного процесса комитет по спасению от тоталитарных сект получал значительные денежные средства непосредственно из бюджета мэрии г. Санкт-Петербурга»¹⁵⁵.

Кажется логичным, что чем меньше контактов поддерживают со своими семьями и вообще с прошлым новые члены «Семьи», тем вероятнее, что они примут программу Движения. Тем не менее, есть люди, которые отошли от Движения именно в знак протеста против запретов на встречи с родными и друзьями. Так, один из бывших английских мунистов после четырех лет пребывания в ЦО, говорит: «Я печатал эту речь, а там говорилось: „Твои родители и твоя семья... подобны камню, привязанному к твоим ногам. Твои родители и все грешники – по ту сторону, они пытаются оторвать тебя от меня. Беги ко мне, только ко мне»... Я сидел и печатал все это, но тут я сказал: „О, Господи, какая чушь, нет, это не дело»... Я просто прекратил печатать и сказал себе: „Нужно уносить отсюда ноги"»¹⁵⁶.