Эпистолярное наследие прп. Феодора Студита охватывает период около 30-ти лет (786-826 гг.), при этом значительная часть посланий была написана во время его третьей ссылки (815-820 гг.). Первоначально полное собрание писем насчитывало не менее 849 посланий, однако многие из них утрачены.
Круг адресатов прп. Феодора был обширен: от монахов Студийского монастыря и других обителей, духовенства, родственников и друзей до высокопоставленных государственных и церковных деятелей, включая императоров и патриархов. Большая часть писем посвящена ключевым церковным проблемам того времени: михианской схизме и иконоборческому кризису начала IX века.
Сохранившиеся письма можно разделить на 6 основных категорий:
1. Открытые письма. Адресованы общинам мужских и женских монастырей (около 40), а также иконоборцам. Некоторые из них (10 писем: 381, 382, 406, 410, 433, 457, 473, 480, 488, 503) по своей сути являются огласительными поучениями.
2. Догматические и нравственные письма. Посвящены вопросам веры и христианской этики.
3. Утешительные письма. Написаны по случаю смерти детей или других родственников адресатов.
4. Письма, обращенные к монахам, отказавшимся от данного ими обета.
5. Письма высокопоставленным лицам. Включают послания императорам и папам.
6. Личные письма. Адресованы друзьям, знакомым, ученикам и сострадальцам в гонениях. Составляют наибольшую часть собрания.
В ряде писем прп. Феодор, как и в своих трактатах, углубляется в вопросы описуемости (изобразимости) Иисуса Христа на иконах и внутреннего характера поклонения святым образам.
Представленный сборник разделен на 3 книги (562 письма). Важно отметить, что подлинность 3-х писем (557-559) вызывает сомнения. Письмо 549, адресованное монаху Мефодию и содержащее 17 канонических вопросов и ответов, ошибочно приписано свт. Никифору Константинопольскому в Алфавитной синтагме иером. Матфея Властаря.
Письма характеризуют аскетическую, пастырскую и общественную деятельность прп. Феодора Студита. Они отражают его борьбу за свободу Церкви, точное соблюдение канонов, противостояние беззаконному царскому браку и защиту иконопочитания. Письма также раскрывают его деятельность как игумена, организатора и руководителя Студийской киновии. Они отечески назидают в делах веры, наполнены пламенной любовью к монашеству и содержат драгоценные указания для ищущих спасения.
С художественной точки зрения, письма преподобного Феодора Студита считаются одним из лучших памятников византийской эпистолографии, являясь не только бесценным источником сведений о церковно-политической жизни Византии конца VIII – начала IX вв., но и живым свидетельством веры перед лицом гонений.
*Название сочинения на греческом языке: Ἐπιστολαί.
Послание 127(186). К Петру, епископу Никейскому
Теперь, по возвращении из ссылки, мы пользуемся благоприятным случаем написать к отеческой твоей святости. Ибо вследствие нашествия арабов вместе со многими другими и мы, смиренные, были переселены из чужой страны на Принцев остров и оказались вблизи города. Сколько мы бедствовали там как от окружавшего нас изгнанного народа, так и от жары, и от негодной для питья воды, об этом и говорить незачем. Потом, когда мы подошли к Халкидону, там присоединилось к этим двум бедствиям еще одно: мы впали в тяжкий недуг – болезнь печени, который мучил бедную плоть нашу около семи дней. Вообще, наше путешествие было самое тяжелое.
Впрочем, по благодати Божией, у нас произошло три следующих счастливых события: во-первых, мы поклонились блаженнейшему архиерею нашему, заручившись его священными молитвами, во-вторых, также и других священных отцов и братьев, и в-третьих, по милости Божией, мы рассеяли клеветы и обвинения, которые, не знаю почему, возвели на нас ревнители мира. Они изображали нас отщепенцами, отделившимися от святого нашего архиерея, обвиняли в самовольном назначении епитимий для уличенных в общении с еретиками, и прочее, что трудно изложить в письме.
Впрочем, по молитвам твоим, в точности описывая каждое событие порознь, мы имели, как сказано выше, общение со священным нашим патриархом, который принял нас с чрезвычайным снисхождением, любезно беседовал с нами и отпустил нас, не упомянув ни о чем из того, что говорили лукаво. Когда же было упомянуто и о господине Тарасии блаженном, – ибо те любители отцов говорили, что мы от него отделились и Второй Никейский святой Собор называем поместным, – то мы объявили, что мы и его почитаем наравне со Святыми Отцами, и Собор признаем Вселенским, и на письме, и на словах, даже если где-нибудь как-нибудь и кому-нибудь отвечали иначе. Но это теперь не нужно исследовать и возобновлять, так же, как и иные тогдашние дела, ибо это производит смуты и не приносит никакой пользы, а только рождает словопрения и соблазн для Церкви Божьей. Тогда каждый писал и действовал, считая себя правым.
В давние годы, как ты знаешь, возлюбленный, совершилось то, о чем теперь толкуют, что и известно востоку и западу. Сделанного и написанного ни одна сторона отвергнуть не может. Ныне время согласия, ныне время общих подвигов. Если написанное хорошо, то окажется перед потомками достойным похвалы, а если не таково, то наоборот. Верно слово, и говорить об этом еще что-нибудь мы не хотим ни теперь, ни после. Явит это, как говорит апостол, «день откровения» (2Фес.1:7) и конечный огонь, когда рассудятся и очистятся дела наши.
Это по необходимости написано мной к тебе, как единодушному отцу и виновнику мира, а также для того, чтобы высказать скорби, ибо это может доставить облегчение тем, кто страдает. Если же ты окажешься утешителем для нас, смиренных, приняв на себя труд любви, то, конечно, сделаешь нас своими во всем. Мы и находящиеся с нами усердно приветствуют святость твою и находящихся с тобой, святейший.