Глава шестая. Преклонение перед духоносными старцами

Удивительно глубокое смирение Владыки Феофана. Сам, будучи сосудом благодати Божией, он всю свою жизнь искал и всегда находил истинных старцев. И делал он это, как сам выражался, с полным сознанием своего «ничтожества», безо всякого самопринуждения к этому, в полной уверенности, что он – ничто. И это – великий дар Божий, данный ему по благодати от Господа. Ибо закон духовной жизни говорит: «Всякий возвышающий сам себя, унижен будет; а унижающий себя возвысится» (Лк. 14, 11). И в этом духовном устроении он вполне искренне искал духоносных старцев: «По смиренномудрию почитайте один другого высшим себя» (Фил. 2, 3).

С юных лет будущий Владыка искал духовного совета у «опытных», как выражаются Святые Отцы. В начале это были просто духовники, а затем, по окончании Академии и принятии монашества, он руководствовался в своей духовной жизни наставлениями благодатных, духоносных старцев. По каждому важному вопросу он обращался к ним и у них он находил с избытком то, что искал.

Эту же любовь к старцам он всячески прививал и студентам Академии. Но язык старческого иносказания не всегда был понятен им. Так однажды, по совету Владыки Феофана, студенты отправились в Валаамский монастырь к благодатному старцу Алексию. Пришли они к нему, а он в это время пол в своей комнате моет. И большая лужа воды стоит на полу. Конечно, он провидел, Господь открыл, что к нему идут «гости», и чтобы показать им самим их духовное состояние, за минуту до их прихода старец стал мыть пол. А студенты не смогли понять этой притчи, которую иносказательно и без слов предложил им великий старец. Сокрытого смысла, увиденного ими в келии, они, к сожалению, понять не смогли. И поэтому, разочарованные, вернулись.

«Не поняли они языка старческого, – говорил Владыка Феофан, – не поняли они того, что он хотел им сказать и показать. Ведь они пришли к нему с высоким о себе мнением, что «мы, мол, академики!» А знаменитый духоносный старец, к которому съезжались со всех сторон большие люди за духовным советом, показал им прежде всего свое собственное смирение тем, что мыл в своей келии пол. И если бы эти молодые и здоровые люди бросились бы помогать старцу, убрали бы большую лужу, которая, кстати, им мешала подойти к нему, чтобы принять от него благословение, они бы отгадали счастливо для себя, то мудрое «слово», которое без слов хотел преподать им великий старец. Но, с другой стороны, он показал им их собственное состояние: высокое мнение о себе, гордость. Вымыть пол им не позволило их духовное состояние. А может быть, через много лет они и поймут это старческое иносказание, да будет уже поздно».

Владыка Феофан ездил из Петербурга не только на Валаам, но и в Москву, в Гефсиманский скит Троице-Сергиевой Лавры. Этот скит основан знаменитым Филаретом, Митрополитом Московским (Дроздовым). Владыка очень высоко ценил и чтил память этого Митрополита. Он как-то высказался о «нерадении» Российской Церкви к прославлению во святых несомненных угодников Божиих. Таков был бесспорно Митрополит Московский Филарет, прославленный Богом еще при жизни. Между прочим, в некоторых благодатных видениях, относящихся к Божественному откровению о «последнем времени», Митрополит Филарет показан свыше как достойный образец для подражания, как «правило веры».

Такими чрезвычайными для понимания переживаемого ныне времени являются видения 1866 и 1871 года, глубочайший смысл которых сокрыт в таинственных словах: «Мы переживаем страшное время: доживаем седьмое лето!» и «Рим, Троя, Египет, Россия, Библия!»

Эти таинственные слова истолкованы в свое время великим старцем Оптинским, иеросхимонахом Амвросием. Мы приведем самую сущность толкований, изложенных в книге С. Нилуса «Святыня под спудом».

«Слова: мы доживаем седьмое лето, – могут значить (для нас означают) время последнее, близкое ко времени антихриста, когда верные чада Единой Святой Апостольской Церкви должны будут укрываться в пещерах, и только всесильные мольбы Божией Матери могут тогда укрыть их от преследования слуг антихриста... »

Истолковывая видение 1871 года, старец Оптинский Амвросий пишет: «После трех знаменательных имен: Рим, Троя, Египет помянуто имя и России, которая в настоящее время (более ста тридцати лет тому назад), хотя и считается государством православным и самостоятельным, но уже элементы иноземного иноверия и неблагочестия проникли и внедрились и у нас и угрожают тем же, чему подверглись вышесказанные страны.

Затем следует слово «Библия». Другого еще государства не упомянуто. Это может означать лишь то, что если и в России ради презрения заповедей Божиих, ради ослабления правил и постановлений Православной Церкви и ради других причин оскудеет благочестие, тогда уже неминуемо должно последовать конечное исполнение того, что сказано в конце Библии, то есть в Апокалипсисе Иоанна Богослова. «

В обоих этих видениях показан Митрополит Московский Филарет. Через него Господь благоволил дать эти судьбоносные откровения, что говорит о его святости у Господа.

Владыка Феофан глубоко чтил и любил этого Московского Святителя. Помнится его рассказ об удивительном случае из раннего детства будущего Митрополита.

Будучи мальчиком лет восьми, среди суровой зимы, он ушел из родительского дома тайно, никому на сказав, «учиться в Москву». Он вышел на дорогу, называемую «Московской» и пошел по ней в сторону Москвы. Маленький мальчик мог погибнуть в лесу от стужи, но Господь помог ему, и проезжий крестьянин на пароконных санях подобрал его:

– Куда ты идешь в такую стужу?!

– Дяденька, – взмолился ребенок, плача от холода, – отвези меня в Москву!

– Зачем?!

– Ради Христа отвези меня, – попросил он, все продолжая плакать, – я хочу учиться!

– А отец да мать знают?

– Нет!

– Почему?!

– Да они бы меня не пустили! Дяденька, отвези! Хочу учиться!

Крестьянин, смотря на плачущего мальчика, молчал. А потом, сняв шапку, перекрестился и сказал:

– Ну что мне делать с тобою?! Господь да благословит тебя. Садись поскорее, ты совсем озяб... Уж отвезу тебя в Москву...

И усадив мальчика в сани, накрыл его шубой, и они поехали. Когда приехали в Москву, крестьянин остановился у первой попавшейся церкви и с Васей вошел в нее. Мальчик истово молился с земными поклонами, прикладываясь ко святым иконам. А крестьянин, отыскав священника, рассказал о нем все, что успел узнать, и просил устроить судьбу этого необычного мальчика. Прощаясь с ним, крестьянин сказал ему:

– Как выучишься, не забывай меня грешного, молись обо мне!

Священник привел маленького Васю к Митрополиту Московскому Платону (Левшину) и рассказал ему необыкновенную его историю. В свою очередь Митрополит начал расспрашивать мальчика. Он оказался не по годам смышленым, и особенно поразил Митрополита своим знанием многих молитв наизусть. Владыка был поражен настолько, что взял его на свое обеспечение и зачислил в общежитие духовного училища. Так Вася закончил не только это училище, но и семинарию и Духовную Академию, и все с блестящим успехом.

И вот он, сын простых крестьян, Василий Михайлович Дроздов – Митрополит Московский, знаменитейший иерарх Церкви Российской. И всякий раз, когда он совершал литургию, на Великом входе за поминовением Царствующих Особ сразу поминал некоего «раба Божия Петра». И все недоумевали: кто этот «раб Божий Петр»? И только со временем выяснилось, что Митрополит Филарет поминал того крестьянина Петра, который привез его, восьмилетнего, шедшего зимою по морозу «в Москву учиться».

Архиепископ Феофан удивлялся изумительной остроте мысли Митрополита Филарета и его способности быстро и кратко эту мысль выражать. Владыка приводил несколько примеров. Однажды в присутствии Митрополита священники заговорили о книге известного церковного писателя и проповедника и сошлись на том, что она написана для любого читателя, простым языком, мысли простые и все в ней очень просто. И это «очень просто» звучало как бы легким упреком.

– Да, – ответил Митрополит, – книга написана очень просто, а написать ее так очень и очень непросто!

А вот иной случай. Одна пожилая и, видимо, простая женщина подошла к Митрополиту Филарету, когда он выходил из храма и спросила:

– Владыка, простите меня, окаянную, уж так у меня ноги-то болят. Приду в церковь и сразу сяду и все сижу. Ведь, поди, грешно это, да еще и как?!

На это Митрополит Филарет ответил:

– Милостив Господь к естественным немощам нашим. А что по болезни стоять не можете, то лучше сидя думать о Боге, чем стоя о ногах!

Это совсем не то, что в мире называется «острословием», при котором острослов, вызывая улыбки или смех у слушателей, ищет своей славы. Митрополит же Филарет и говорил и писал таким языком во славу Божию. И эта способность была у него благодатным даром от Господа Бога...

Митрополит Филарет устроил Гефсиманский скит под Москвою, в котором иногда сам жил. А в начале двадцатого века в этом скиту подвизались два истинных, благодатных старца – иеросхимонах Исидор и иеросхимонах Варнава. К этим старцам ездил Епископ Феофан из Петербурга по духовной нужде и о них он часто рассказывал своим близким.

Старцы эти были весьма несхожи меж собой: отец Исидор был очень строгий, сама ревность о Господе, а отец Варнава, напротив того, благостный, очень смиренный и бесконечно милостивый. Возле него всегда ютились всякие бродяги и пьяницы. И всех он кормил. Старцу Варнаве делались неоднократно строгие замечания, ему запрещалось кормить этот, по сути дела, жалкий, погибающий люд. А милостивый старец жалел их и тайно продолжал кормить. Но случилось так, что один из бродяг, по прозвищу Федька Каторжный, всегда подвыпивший, а то и пьяный, по дьявольскому наущению пытался зарезать своего кормильца. Но, к счастью, это произошло на глазах у многих богомольцев. Они заступились и спасли от смерти блаженного старца. Федьку судили. Вызвали как пострадавшего и старца Варнаву. Судья спрашивает его:

– Расскажите, пожалуйста, отец, как все это было?

– А что было?!

– Этот преступник хотел вас зарезать. Вот и нож, который у него из рук выхватили!

– Да что вы пристаете к человеку? Он и не думал и не хотел меня зарезать.

– Как же не думал и не хотел?! Ведь он бросился на вас с ножом. Сколько свидетелей есть, и все как один свидетельствуют против него!

– Да что вы к нему пристали? Ведь он был пьян и ничего не помнит... Отпустите его, отпустите!..

При этом старец заявил, что если Федьку не отпустят, то он уйдет из скита, «от такого позора и великого греха», что из-за него «осудили человека». И пришлось отпустить преступника, потому что старца очень ценили и не хотели с ним расстаться. Сам Федька после этого плакал и просил прощения у старца Варнавы. А старец, после всем рассказывал, самоукорительно качая головою:

– Я под суд попал... Меня-то судили... Вот какой грех!..

В качестве послушника при этом старце жил мальчик двенадцати лет. Пришел он с родителями и сразу привязался к старцу да так, что с плачем упросил родителей оставить его при отце Варнаве. Что делать?! И родители уступили мольбам маленького сына. Его одели в подрясник и дали ему четки. И вот это дитя пожелало написать портрет старца. Старец благословил его. И дивное чудо совершилось: мальчик, никогда не рисовавший, написал красками великолепный портрет блаженного старца. С портрета смотрит на вас благостный старец, милостивый и всем прощающий. Это подлинное чудо совершилось по святым молитвам старца Варнавы.

Фотография с портрета была у Владыки Феофана, и он свидетельствовал, что это точная копия живого старца Варнавы. Владыка Архиепископ также говорил, что у старца Варнавы было огромное сходство с Преподобным Серафимом Саровским.

Другой старец, иеросхимонах Исидор, когда к нему приходили люди не по духовной нужде, а из простого любопытства, отсылал их к отцу Петру:

– Что вы ко мне пришли? Разве я старец? Идите к отцу Петру... К Петру, к Петру! Он даст вам наставление...

Этот «отец Петр» жил в том же скиту и очень был доволен и рад всякому, кто приходил к нему как к «старцу». Но он был духовно в ошибочном состоянии, в таком состоянии, которое Святые Отцы называют «мнением» о себе. И как говорил Преподобный Симеон Новый Богослов, ошибочные искатели всегда найдут по себе и подходящего руководителя: «... таковых, говорю, Бог оставляет пребывать в том самообольщении, в которое впали сами по своей вине. Они, будучи омрачены тьмою своих страстей, похотей и пожеланий, и ходя в сей тьме, как в глубокой ночи, на таких же учителей попадают. И естественно. Потому что властитель тьмы имеет у себя учеников и слуг таких, которые ходят в сей тьме; на них-то попадают подобные же им и принимают их с радостью, находя их по мыслям себе, и учатся у них тому же, что сами наперед предызбрали и что порешили делать на пагубу себе».

А те, что приходили к отцу Исидору по настоящей, духовной нужде, тех он принимал, внимательно выслушивал и давал наставление, хотя и очень строгое, такое, какое Господь ему внушал. И случалось, что старец Варнава частенько направлял своих посетителей к старцу Исидору, когда надо было кого-то хорошенько пробрать, чтобы человек пришел в чувство своей греховности. Посетитель не успевал и слова вымолвить, а старец наперед все говорит:

– А вам по вашей нужде непременно надо пойти к старцу Исидору. Он вам поможет. А мне этого не дано...

– Да нет, батюшка, я хотел бы к вам!

– Нет, нет! Господь благословляет к старцу иеросхимонаху Исидору. Идите с миром! И скажите ему, что я вас прислал к нему за наставлением... Так надобно... Это – воля Божия!

Эти два старца – Варнава и Исидор – дополняли друг друга. И поэтому между ними была такая духовная дружба.

Старец отец Варнава скончался в 1906 г., а старец отец Исидор – в 1908 г.

Но дабы не пропало меткое и духовно мудрое старческое слово, напомним, что перед своею смертью другой старец Варнава (ум. 1918 г.), сказал одной руководимой им девушке из знатного древнего рода, которую некоторые из нас лично знали и могила которой, уже глубокой старицы, находится на одном из кладбищ Франции:

– Всех люби и ото всех беги!