Заключение

Государственно-церковные отношения на протяжении многих столетий были существенной частью политической истории России. Не стал исключением и XX век. Более того, после Октябрьской революции они обрели особые драматизм и остроту, порой оказывая заметное влияние на общую ситуацию внутри страны и международное положение СССР.

На протяжении XX века в Российской Империи, СССР, России сменялись, только как основные официальные, идеологии Православного государства, интернационального коммунизма, социалистической великодержавности, демократического социализма, либеральной демократии, национальной государственности (в настоящее время). И их смена так или иначе влияла на отношения с Церковью. В середине и второй половине столетия советское общество трижды переживало идеологический кризис: в начале 1940-х, середине 1950-х и конце 1980-х гг. И все они совпадают с началом трех ступеней религиозного возрождения в СССР. Строй советской России был таков, что религиозные, идеологические и культурные течения в жизни общества, не укладывающие в рамки официальной идеологии, не имели возможности открыто развиваться. Это не делало их менее жизненными, хотя и вело к угнетению и деформациям, связанным с вынужденной закрытостью. И только в кризисные периоды подобные течения неожиданно для властей давали себя знать в виде организованных или стихийных проявлений. И руководство страны было вынуждено корректировать курс своей религиозной политики.

Религиозную политику властных структур СССР и их отношения с Московской Патриархией в избранный для нашей книги период, по мнению автора, можно разделить на 5 основных этапов. В 1939–1943 гг. произошел отказ от курса на истребление духовенства, была постепенно свернута атеистическая пропаганда, Патриархия впервые начала использоваться государственными органами для распространения советского влияния на западных границах страны. Но диалогом отношения Церковь – государство еще не стали. Ситуация существенно изменилась в 1943–1948 гг. В это время руководство СССР, не располагая ядерным оружием, для реализации своих широкомасштабных международных планов было вынуждено активно использовать деятельность Церкви. В сложившихся относительно благоприятных условиях Патриархия сумела заметно расширить свое влияние в стране. Но в то же время между ней и правительством существовала лишь видимость взаимопонимания. Для И. Сталина было важным поставить Церковь под жесткий контроль, сделать ее послушно управляемой в своей политической игре. Это особенно ярко проявилось на третьем этапе – в 1948–1953 гг. Как только международная деятельность Московской Патриархии ограничилась участием в просоветском движении за мир, все возможности для дальнейшего роста числа ее приходов тут же были ликвидированы. Более того, стала целенаправленно проводиться политика вытеснения Церкви из общественной жизни, правда, без афиширования смены курса. 1953 г. послужил началом нового этапа. Хотя государственная религиозная политика «потеплела» лишь с конца 1954 г., но явное оживление церковной деятельности в стране стало ощущаться на год раньше. Вплоть до середины 1958 г. Патриархия, используя общее смягчение политического климата, внутрипартийную борьбу, в целом успешно расширяла свое влияние. На 1958–1964 гг. приходится завершающий этап. Вновь в государственно-церковных отношениях начал преобладать административно-силовой подход, резко активизировалась атеистическая пропаганда. В связи с принятыми планами построения коммунистического общества над религиозными организациями нависла угроза полного уничтожения. В то же время существенно расширилась международная деятельность Московской Патриархии, что и явилось одной из основных причин прекращения антицерковных акций сразу же после смещения Н. Хрущева в октябре 1964 г.

В соответствии с курсом государственной религиозной политики существенно менялась в сторону смягчения (середина 1940-х гг.) или ужесточения (начало 1960-х гг.) конституционно-правовая база. Еще в 1943 г. впервые при правительстве был создан специальный орган, ведавший церковными делами – Совет по делам РПЦ. На протяжении двух десятилетий он заметно изменился – значительно вырос численно, расширил свои функции, избавился от чрезмерной опеки службы госбезопасности. Но одновременно под жестким давлением партаппарата Совет из органа, контролирующего и регулирующего деятельность Патриархии в интересах государства, постепенно превращался в проводника идеологических антирелигиозных установок ЦК КПСС.

Не оставались неизменными и формы, масштабы репрессивных акций. Улучшение государственно-церковных отношений не означало их (репрессий) полного прекращения, хотя, конечно, влияло на размеры. Так, в 1939 г. число арестованных священнослужителей и мирян по церковным делам упало по сравнению с 1937–1938 гг. в десятки раз, однако все же составило 1500 человек (из них 900 расстреляно). В 1940 г. их было соответственно 5100 и 1100, в 1941 г. – 4000 и 1900, в 1943 г. – 1000 и 500. Даже в самый благоприятный для Московской Патриархии период – 1944–1946 гг. – количество смертных казней составляло ежегодно более 100. Эти акции являлись важной составной частью сталинского механизма контроля и устрашения. Масштабы репрессий священнослужителей заметно выросли в конце 1940-х – начале 1950-х гг., но затем резко пошли на убыль. Картина вновь изменилась с 1958–1959 гг. Правда, теперь в основном применялись иные формы наказания нелояльных священнослужителей – снятие с регистрации, изгнание из пределов епархии и т. п. Однако и в это время были аресты, судебные процессы, инакомыслящих стали отправлять в психиатрические лечебницы. Всего в 1961–1964 гг. было осуждено по религиозным мотивам 1234 человека. С одной стороны, репрессии помогали удерживать под контролем значительную часть духовенства Московской Патриархии, подавлять особенно активные проявления церковного сопротивления. Но с другой – загоняли религиозную жизнь в подполье, были непосредственной причиной значительного роста рядов катакомбного движения, подрывали доверие к власти среди широких слоев верующих, способствовали падению престижа СССР в глазах мировой общественности. И, в конечном итоге, расчеты на них властных структур не оправдались.

Реакция Московской Патриархии на гонения, как правило, была очень активной. И властям в той или иной степени приходилось ее учитывать. Значительную часть исследуемого периода Русская Церковь находилась в центре «большой политики», и самостоятельность ее руководства, особенно на международной арене, была небольшой. Следует отметить, что Церковь много сделала в налаживании контактов Восток–Запад, предотвращении глобальных конфликтов, чреватых мировой катастрофой во время Берлинского, Карибского кризисов. В то же время нельзя оценивать внешнюю деятельность Русской Церкви исключительно с политических позиций, основным был чисто религиозный диалог.

Руководство Московской Патриархии шло на частичное выполнение отведенной ему роли с целью сохранения в атеистическом государстве легальной многомиллионной церкви, оно желало обеспечить ее целостность. Сказывалось и влияние многовековой традиции «симфонии» с государственной властью. Следует отметить, что постоянное давление на Церковь, широкомасштабные антирелигиозные акции подрывали духовные основы общества, губительно сказывались и на сфере производства, разрушая трудовую этику. Они стали одной из причин нарастания острейшего кризиса в СССР.

Антирелигиозному курсу властей всегда противостояло церковное сопротивление, принимавшее в разные периоды различные формы. Важнейшими из них были: иосифлянское движение, катакомбная церковь и религиозное диссидентство. Порой это сопротивление достигало значительных масштабов, заставляя считаться с собой государственные органы. Следует подчеркнуть, что всеобщая политизация общественной жизни в СССР вела, с одной стороны, к трактовке властными структурами любых независимых групп и сообществ как политически оппозиционных. Они соответственно подавлялись. С другой стороны, объединения, руководствовавшиеся в своей деятельности принципами христианской морали, зачастую не пытались полностью осознать свои собственные интересы, осознавая себя политической оппозицией режиму. Такой оппозицией, к примеру, по существу, стали церковные диссиденты.

Рассмотренные в книге вопросы напрямую связаны с проблемами современности. В условиях, когда после краха коммунистической концепции российское общество обратилось к поискам иной веры и новых путей организации своей жизни, некоторые церковные деятели проявили неумение наладить взаимодействие с людьми, ищущими путь к Церкви. Подобная неготовность объясняется прежде всего наследием прежних времен, когда религиозные организации были в основном вытеснены за пределы реальной общественной жизни. Это мешает Церкви полноценно выполнять социальные функции. В результате активизируются внеконфессиональные поиски веры, растут проявления духовной эклектичности, множатся ряды членов тоталитарных сект.

Впрочем, далеко не благополучная ситуация с религиозным вопросом сейчас не только в России, но и в Европе в целом. На Западе констатация духовного и культурного кризиса стала практически общим местом. А духовный кризис неизбежно связан с проблемами безопасности и стабильности. После завершения «холодной войны» в Европе вышли наружу многие скрытые прежде противоречия, особенно в области межнациональных отношений. И в ряде восточноевропейских стран, в том числе бывших союзных республик, политическая борьба и межэтнические конфликты приобрели религиозную окраску. Так, например, в Югославии раскол произошел именно по конфессиям, хотя верующие составляли там меньшинство населения.

В этой связи особенно важной представляется необходимость выработки новой российской государственностью своей модели церковной политики и обязательно с учетом исторического опыта. Государство должно быть светским, пресекая попытки использовать религию в политических целях, но оставляя ее в числе приоритетных интересов, чтобы не допустить расколы общества по национально-религиозному признаку, обеспечить равные условия для всех категорий граждан. Государство должно строить отношения с религиозными организациями на конституционно-правовой основе и отказаться от использования их для достижения своих прагматических целей внутри страны и за рубежом. Важно не повторить ошибок, совершенных в государственно-церковных отношениях в предшествующие десятилетия, а также использовать положительный, пусть и небольшой, опыт, существовавший в их истории.

Статистические данные о положении Русской Православной Церкви в СССР (1945–1965 гг.)