Страстной путь Великой Княгини Елисаветы Феодоровны

Дорогая Аликс, ...сегодня я имела безграничное утешение молиться... и присутствовать на Божественной службе, когда наш Патриарх давал благословение. Святой Кремль, с заметными следами этих печальных дней, был мне дороже, чем когда бы то ни было, и я почувствовала, до какой степени Православная Церковь является настоящей Церковью Господней. Я испытывала такую глубокую жалость к России и к ее детям, которые в настоящее время не знают, что творят. Разве это не больной ребенок, которого мы любим во сто раз больше во время его болезни, чем когда он весел и здоров? Хотелось бы понести его страдания, научить его терпению, помочь ему. Вот, что я чувствую каждый день. Святая Россия не может погибнуть. Но Великой России, увы, больше нет. Но Бог в Библии показывает, как Он прощал Свой раскаявшийся народ и снова даровал ему благословенную силу...

Ваша постоянная молитвенница Елисавета. 1917 год

Дорогая Аликс, Христос Воскресе!

Как часто мои мысли летят к Вам, и я вспоминаю мою милую графиню, сидящую в своей гостиной и окруженную воспоминаниями. Мы разговариваем за чашкой чая, и в наших воспоминаниях проносятся года, – года светлые, года грустные, и года, когда временами чувствовали руку Господню, могущественную, напоминающую нам о раскаянии, как и в настоящее время...

Если мы глубоко вникнем в жизнь каждого человека, то увидим, что она полна чудес. Вы скажете, что жизнь полна ужаса и смерти! Да, это так. Но мы ясно не видим, почему кровь этих жертв должна литься...

Полностью разрушена «Великая Россия, бесстрашная и безукоризненная». Но «Святая Россия» и Православная Церковь, которую «врата ада не одолеют», – существуют и существуют более, чем когда бы то ни было. И те, кто веруют и не сомневаются ни на мгновение, увидят «внутреннее солнце», которое освещает тьму во время грохочущей бури.

Я не экзальтированная, мой друг. Я только уверенна, что Господь, Который наказывает, есть тот же Господь, Который и Любит. Я много читала Евангелие за последнее время, и если осознать ту великую жертву Бога Отца, Который послал Своего Сына умереть и воскреснуть за нас, то тогда мы ощутим присутствие Святого Духа, Который озаряет наш путь. И тогда радость становится вечной даже и тогда, когда наши бедные человеческие сердца и наши маленькие земные умы будут переживать моменты, которые кажутся очень страшными.

Подумайте о грозе! Какие величественные и страшные впечатления. Некоторые боятся; другие прячутся; некоторые гибнут, а иные же видят в этом величие Бога. Не похоже ли это на картину настоящего времени?

Мы работаем, молимся, надеемся, и каждый день чувствуем милость Божию. Каждый день мы испытываем постоянное чудо. И другие начинают это чувствовать и приходят в нашу церковь, чтобы отдохнуть душой.

Молитесь за нас, моя дорогая. Сердечно Ваш «постоянный преданный друг».

П.С. Благодарю за бесценное прошлое...⁹⁹ Апрель 1918 года

«По дороге в Алапаевск Великая Княгиня Елисавета написала глубокое, полное утешения, письмо сестрам Обители и Своему духовнику, протоиерею Митрофану Сребрянскому. В нем Она рассказывала, «что латвийские солдаты в начале очень грубо с ней обращались, но затем стали гораздо снисходительнее, вследствие чего они были заменены русской гвардией, солдаты которой были бесцеремоннее и жестче. Второе письмо (отцу Митрофану) заключало в себе просьбу, чтобы Московский Патриарх, который тогда еще был на свободе, ходатайствовал о получении для Нее разрешения перейти на вегетарианскую пищу, к которой Она привыкла, (так как Ее пытались кормить исключительно кониной). Святейший Патриарх Тихон пытался при помощи церковных организаций, с которыми на первых порах считалась большевистская власть, принять меры к освобождению Великой Княгини, но безуспешно»¹⁰⁰.

По прибытии в ссылку, Елисавету Феодоровну поселили в напольную школу, где уже были размещены Ее родственники: Великий Князь Сергей Михайлович с Его слугой по фамилии Ф. Ремез, Князья Иоанн, Константин и Георгий Константиновичи, и Князь Владимир Палей, 20-ти лет. Великая Княгиня с сестрами Екатериной и Варварой занимали угловую комнату. Узники содержались под охраной караула. Сначала Им позволяли посещать церковь, что было для Них великим утешением. Елисавета Феодоровна много трудилась в огороде, Своими руками полола грядки, устраивала цветочные клумбы. Иногда Она рисовала и постоянно много молилась. Пропитание заключенных становилось все более скудным. В последние дни Они жили впроголодь. Иногда, если допускал конвой, Им приносили скромную еду местные жители. Из воспоминаний Марии Артемовны Чехомовой, которая десятилетней девочкой приходила к напольной школе: «Бывало, мама соберет в корзиночку яичек, картошечки, шанечек напечет, накроет сверху чистой тряпочкой и посылает меня. Ты, говорит, по дороге Им еще цветочков нарви... Пускали не всегда, но если пускали, то часов в одиннадцать утра. Принесешь, а охранники у ворот не пускают, спрашивают: «К кому ты?» «Вот, матушкам покушать принесла...» – «Ну, ладно, иди». Матушка выйдет на крыльцо, возьмет корзиночку, а у Самой слезы текут, отвернется, смахнет слезу. «Спасибо, девочка милая, спасибо!» В одну из этих встреч Елисавета Феодоровна подарила Машеньке отрез розового цвета на платье.

Вся эта пытка нравственных страданий.

Тяжелых ежечасных ожиданий

Убийств, грозящих каждый миг в тиши,

Мысль узника в мольбе уносит высоко...

То, что гнетет кругом, так мрачно и так низко...

Родные, близкие так жутко далеко,

А недруги так жутко близко.

Из стихотворения Владимира Палея

Тюремный режим с каждым днем ужесточался. С 21 июня узникам запретили выходить на улицу. Женщина, готовившая Им пищу, вспоминала: «У Князей было конфисковано все Их имущество – обувь, белье, платье, подушки, золотые вещи и деньги, оставлено было только носильное платье, обувь и две смены белья... Когда вынули из шахты Ее святое тело, Она была одета в простое крестьянское платье. «Оставив все, имею одно – крест, светлый столп моей жизни», – могла бы сказать Елисавета Феодоровна вслед за святителем Григорием Богословом¹⁰¹.

Охрану обновили красноармейцами из Австрии. Они были очень жестокими, и по ночам, почти каждый час, врывались в комнаты и производили обыск. Иногда ночью Елисавета Феодоровна была не в состоянии встать с постели из-за сердечного приступа, но к Ее кровати был придвинут стол – и, невзирая на самочувствие Матушки, следователь продолжал вести допросы.

Великий Князь Сергей Михайлович пытался возражать против незаконного насилия, но Его протесты остались без ответа.

Екатерину и Варвару вскоре отправили в областной Совет Екатеринбурга. Елисавета Феодоровна и сестры горько плакали перед разлукой, понимая, что скорее всего – видят друг друга в последний раз. В одиночестве Великая Княгиня много молилась, плакала и просила Царицу Небесную укрепить Ее душу перед лицом приближающихся страданий. Просила Господа, чтобы после кончины всех узников – их тела не остались на поругание неверующим людям.

В областном Совете сестрам сказали, что готовы их освободить, так как Они не относятся к Царскому роду. Мы знаем, по воспоминаниям матушки Надежды, что Екатерина и Варвара, стоя на коленях, под непотребное сквернословие, умоляли не разлучать их с Духовной Матерью. Тогда им стали живописать ужасы смерти Великой Княгини. Варвара сказала: «Я готова немедленно – кровью своей – подписать все, что угодно...» И чекистам пришлось вернуть ее в Алапаевск. Варвара, Крестовая сестра Елисаветы Феодоровны, пришла в Обитель с самого начала ее существования. Став келейницей Великой Княгини, она продолжала оставаться все такой же скромной, мягкой и ласковой, какою была. Ее любили все сестры и родственники Великой Матушки. Она приняла мученическую кончину вместе с Великой Княгиней Елисаветой, оставшись до конца верной обожаемой ею Духовной Матери. Ей было тридцать пять лет.

Поздней ночью на 18 июля, в праздник преподобного Сергия Радонежского, в день святого Ангела Великого Князя Сергея Александровича, узников разбудили, объявили, что их перевозят в более безопасное место. Посадили в крестьянские телеги и повезли к Верхне-Синячихинскому заводу. После Их отъезда палачи инсценировали побег заключенных. К напольной школе этой ночью чекисты привезли убитого человека, якобы застреленного при попытке «похищения Князей». На самом деле это был местный крестьянин, которого заранее арестовали, продержали несколько дней в ЧК, а потом убили и подбросили к зданию школы. Утром местный совдеп сообщил о похищении Великих Князей. Обман был явным для всех.

Дорога к заброшенному железному руднику, под названием «Нижняя Селимская», двенадцать верст шла в основном густым лесом. Шахта, выбранная чекистами для своего жуткого плана, имела глубину шестьдесят метров. Ее стены были некогда выложены бревнами, теперь они полусгнили и торчали из стен. Здесь узников жестоко избили прикладами, связали и повели к шахте. Понимая, что Они идут в Свой последний путь, все запели дивную песнь из Божественной Литургии. В ней предстоящие перед Богом – таинственно уподобляются святым Небесным Силам Бесплотным: Иже Херувимы, тайно образующе, и Животворящей Троице Трисвятую песнь припевающе... С этою святою песнью узников стали сбрасывать вниз. С площадной руганью палачи избивали прикладами свои невинные жертвы. Первой столкнули в черную бездну Великую Княгиню Елисавету. Крестясь, Она громко молилась: Господи, прости им, не ведают бо, что творят!.. Вслед за Ней стали сбрасывать остальных. Один Великий Князь Сергей Михайлович был сброшен мертвым. Услышав стоны живых людей, чекисты швырнули в глубь шахты ручные гранаты. В ответ раздалось святое пение: Спаси, Господи, люди Твоя... Охваченные ужасом, чекисты в панике завалили шахту хворостом и подожгли. Сквозь дым и огонь продолжали долетать звуки молитв.

На следующий день, не имея сил вынести Божественное пение, преступники стали швырять в шахту бревна и крупные камни. Изведи из темницы душу мою... (Пс.141:8), – взывали из бездны страдальцы. Тогда в шахту сбросили кусок зажженной серы, замуровали ее бревнами и засыпали землей...Мученики оставались живы. Никто, кроме Бога, не знает, когда пришло Их избавление. Все Они умерли в тяжких страданиях: от увечий, полученных при падении, от ран, голода и жажды. Во рту и желудке Князя Константина была найдена земля – чтобы заглушить чувство голода, великомученики были вынуждены есть землю.

Почти все узники упали на самое дно шахты. Великая Княгиня Елисавета Феодоровна попала на выступ на глубине пятнадцати метров. Когда через два месяца тела святых были извлечены, рядом с Великой Княгиней нашли Князя Иоанна. Сама, тяжко ушибленная, Великая Княгиня Елисавета, рискуя оборваться в преисподнюю глубину, перевязала голову Князю, разрывая Свой апостольник. И в последние часы Собственной жизни Она облегчала страдания – умиравшему рядом с Ней человеку. Великая Княгиня и Князь Иоанн были одного духа – они оба жили для Вечности.

Крестьянин, случайно оказавшийся неподалеку, слышал, как из глубины рва доносились звуки святых песнопений, Херувимской песни. Возглавляемые Елисаветой Феодоровной, мученики отпели себя заживо. Великая Княгиня молилась, укрепляя других, до Своей последней минуты... Ее душу принял в Свои руки Сам Милосердный Господь, Крестному пути Которого – Великая Княгиня Елисавета следовала – всю Свою жизнь. Когда святое тело Матушки Великой извлекали на поверхность, рядом с Ней обнаружили – две неразорвавшиеся гранаты. Так Господь сберег Ее для нас, чтобы все мы имели счастье припадать к святыне Ее мощей.

Через шестьдесят девять дней белые отбили город, и останки Алапаевских мучеников были подняты на поверхность. Тело Великой Княгини поразило всех своим нетлением. Пальцы Ее правой руки, так же, как и у инокини Варвары, сохранили троеперстное сложение для крестного знамения. На груди Елисаветы Феодоровны была найдена любимая Ею – икона Нерукотворного Спаса, драгоценный образ, подаренный Государем Александром III в священный для Нее день – присоединения к Православию.

Многих лет знавшая Великую Княгиню, графиня Александра Олсуфьева, оставила нам святое свидетельство близкой души: «Зная Ее очень хорошо, я могу с уверенностью сказать, что славила Она Всевышняго за Свои страдания, которые Она приносила в жертву за спасение душ Ея убийц. Я верю так же твердо, как я верю в загробную жизнь, что Елисавета Феодоровна никогда не произнесла ни одной жалобы и славила Господа за предоставленную Ей возможность – мученическим путем занять приготовленное для Нее место среди Его избранных. Она была подобна первым мученикам христианства, погибшим на римских аренах...»

Тропарь святым Новомученикам и исповедникам Российским (глас 4):

Цвети Российскаго луга духовнаго, / в годину лютых гонений дивно процветшии, / Новомученицы и Исповедницы бесчисленнии: / святителие, Царственнии страстотерпцы и пастырие, / монаси и мирстии, мужие, жены же и деты, / добрый плод в терпении Христу принесшии, / молитеся Ему яко Насадителю вашему, / да избавит люди Своя от безбожных и злых, / да утверждается же Церковь Русская / кровьми и страдании вашими / во спасение душ наших.

Кондак святым Новомученикам и исповедникам Российским (глас 2):

Новии страстотерпцы Российстии, / исповеднически поприще земное претекшии, / страданьми дерзновение приимшии, / молитеся Христу, вас укрепившему, / да и мы, егда найдет на ны испытания час, / мужества дар Божий восприимем. / Образ бо есте нам, лобызающим стопы ваша, / яко ни скорбь, ни теснота, ни смерть / от любве Божия разлучити вас не возмогуша.

Светилен:

Вельми светел нам подвиг ваш, святии Новомученицы и Исповедницы, во дни сия, малодушием омраченныя, оскуде бо вера за умножение беззаконий наших, охладе любы, поколебася надежда, доблесть же ваша озари славою новою Церковь Русскую.