Сведения о раскольниках в сочинении Н. Берга: Exercitatio historico-theologica de statu Ecclisiae et religionis Moscovitae

Из иностранных писателей, касающихся России вообще и в частности церковно-религиозной жизни её, впервые серьезно заговорил о русских раскольниках Николай Берг в указанном сочинении, как он и сам о том свидетельствует. Сообщаемые им сведения о расколе потому особенно важны, что он был современником первых десятилетий существования раскола, довольно близко изучил быт раскольников и писал о них по документам.

Родившись в Ревеле¹ от евангелического пастора около половины XVII столетия, Берг получил высшее образование в Упсальском университете и окончил здесь курс наук в 1677 году. Вслед затем он посетил важнейшие центры тогдашнего просвещения в Европе, более всего пробывши в Гиссенском университете, от которого и получил в 1684 году степень магистра. Возвратившись в Швецию, Берг в 1687 году, указом короля Карла XI, назначен пастором в Стокгольме, а в 1695 ассистентом Стокгольмской консистории; в 1700 года по указу короля Карла XII, определен евангелическим проповедником в Нарву и супер-интендантом Ингерманландии (нынешней Санкт-Петербургской губернии), а в 1701 генерал-супер-интендантом всей Ливонии, вице-канцлером и профессором богословия в Перновском университета и затем президентом богословского факультета в Уасальском университете. Здесь в 1704 году 14 мая он защитила на степень доктора богословия диссертацию «de statu ecclesiae² et religionis Moscoviticae.» Скончался в 1706 году³.

Уже, будучи ассистентом королевской консистории в Стокгольме, Берг имел возможность ознакомиться с делами живших в пределах Шведского королевства русских раскольников, так как дела эти, насколько они касались политических прав последних, достигали высших административных инстанций королевства и затем хранились в королевском архива, как о том свидетельствуешь сам Берг. Но еще ближе познакомился он с расколом, когда стал супер-интендантом ингерманландским и потом генерал-супер-интендантом ливонским, потому что в подведомственных ему лютеранских приходах, рядом с лютеранами и православными, жило много и раскольников⁴. Раскольнические начетчики были вызываемы в евангелическую нарвскую консисторию для отобрания у них сведений об их исповедании, о чем также говорится у Берга. Кроме того, в видах ближайшего ознакомления с раскольниками и их учением, Берг нередко, по его словам, приглашал их учителей к себе в дом. Существенно важным подспорьем как в сношениях с раскольниками, так и для болеe основательного изучения предмета диссертации, Бергу служило знание языка славяно-русского, доказательством чего служит напечатанное им в начале 1702 года в Нарве сочинение под заглавием: «Freundliches Ansinnen an die Herren Liebhaber der russischen Sprache, Bucher und Historie, Nachricht davon zu ertheilen.»⁵ Сверх того, к услугам Берга были и библиотеки общественная и частные, архивы административных учреждений и содействие правительственных и частных лиц, к нему благорасположенных. Благодаря всем этим условиям и обстоятельствам, Берг мог иметь достаточные для его цели сведения о расколе. Сведения эти находим главным образом в 7 главе церковно-исторического отдела его диссертации. Затем сюда же относятся сообщения в главе 19, того же отдела, в главе 16 первой части второго отдела с относящимся сюда приложением, где находятся два гравированных изображения руки с молитвенным перстосложением по обряду православных и раскольников. При этом у Берга постоянно указываются и источники, из которых он почерпал сообщаемый им сведения.

Представляем в переводе сведения, сообщаемые Бергом о расколе. «Между другими сектами выдается появившаяся у русских и широко распространенная секта так называемая раскольническая (Roscolskika vel Rascalnika), по латыни adversaria, tumultuaria, которая усвояет себе название избранных: ибо сектанты любят называться Jsbranici, что означает избранных (electos) Сектанты эти, во внешнем обращении с другими, выставляют на показ свою святость и презирают других, подражая фарисеям. Они до того удаляются от общения с другими людьми, что ни с кем, кроме своих единоверцев, не удостаиваются вместе есть и пить; и когда я в Ингрии⁶ завел дружеские отношения с их учителями и слушателями, и они посещали меня, и еще чаще, я сам приходил к ним, я никогда не мог добиться того, чтобы они хотя крошку хлеба съели в моем жилище.»

«Так как об этой секте из наших, сколько я знаю, никто не писал в печати, то думаю не будет неуместно, если я несколько подробнее раскрою происхождение и учение её на основании актов Стокгольмского королевского архива и Нарвской королевской консистории, в которую раскольники часто являлись для того, чтобы представить основания своей веры: при этом нельзя не согласиться с тем, что в знании Священного Писания они стоят выше остальных русских, живущих в Ингрии, но это знание они искажают особыми толкованиями.»

«В феврале 1687 года они составили одну записку, которая потом переведена была на шведский язык тщанием сиятельнейшего графа, королевского сенатора и маршала Георгия Шперлинга, тогдашнего губернатора Ингрии и достопочтеннейшего господина Иоанна Геделя сына⁷ тогдашнего бдительнейшего супер-интенданта, а ныне управляющая епархией Великого Княжества Финляндского. Мы намерены представить ее здесь и с этою целью обращались к секретарю архива, благороднейшему господину Илии Пальмскиельду с просьбою дозволить нам сличить свой список с тем экземпляром, который хранится в архиве королевском: впрочем, чтобы не слишком увеличивать объема нашей книги, изложим только содержание этой записки».

«Время происхождения схизмы раскольники относят к 1666 году. О поводе же к разногласию рассказывают: 1) что патриарх Никон постарался напечатать в измененном виде писания отеческие и правила семи вселенских соборов; 2) он уничтожил древнюю форму креста на хлебах, предназначаемых для совершения таинства евхаристии, заменив ее другою; 3) из молитвы выпустил воспоминание о Сыне Божием; 4) злословил Святого Духа; 5) изменил обряд обхождения вокруг храмов, или крестный ход, совершаемый в день Пасхи, повелев совершать его с левой стороны к правой, а они хотели бы совершать от правой к левой, или северной; 6) изменил священные сосуды, чашу и дискос; 7) по повелению его выносится из храмов то, что внесено по заповеди святых отцов; 8) и прежде всего книги их; 9) наоборот постарался ввести свои книги, в которых находятся бесчисленные ереси; 10) повелел изменить самый требник и учил призывать даже злого духа; 11) при совершении крещения не велел обходить вокруг купили, как учат отцы, по солнцу; 12) то же самое не соблюл при благословении брака, установивши хождение против солнца, а не по солнцу; 13) при совершении погребения установил кадильнице предшествовать гробу, а не следовать за ним, вопреки постановлению святых отцов; 14) собрал восьмой собор и тем объявил себя антихристом, который во всём будет противником Христу; 15) тогда как святыми отцами установлено, чтобы для таинства евхаристии было употребляемо не менее семи хлебов, Никон заменил их пятью, почему они и называют его сосудом сатаны; 16) он целый мир заразил ядом своей ереси и многие души осквернил; 17) на священных хлебах напечатал простую форму креста и таким образом привел народ к сатане; 18) учил знаменовать себя крестом посредством трех первых перстов, под которыми скрывается сам сатана, называемый Титин. Происхождение этого обычая они приписывают еретикам, римским папам; 19) жалуются на насилие, которое им причиняют с целью заставить их принять этот обычай, тогда как Христос никого не принуждал силою. Сами же они (т. е. раскольники) учат, что должно делать крест, также слагая три перста, но только большой и другие два, тот, на котором носят кольцо, и еще мизинец: в этом они открывают таинство, показывая книги, из которых они почерпнули свое учение; 20) о священниках и диаконах худо думают потому, что они поставляются за деньги и потому они достойны сравнения с Иудою и Каиафой и проклятия; 21) жалуются на несоблюдение поста, установленного обычаем предков; 22) не одобряют того, что священник, совершая в своем приходе службы, например крещение, литургию, брак, получает за труд денежное вознаграждение; 23) вместе с ростовщиком, пьяницею, прелюбодеем, по их мнению, не должно молиться; 24) уверяют, что они преданы истинной греческой вере; 25) требуют себе свободы в исполнений своих религиозных обязанностей без страха преследования, от которого, по их свидетельству весьма далеки были благочестивые цари.»

«Из этого ясно видно, – заключает Берг, – чего желают раскольники при настоящем состояли религии и обрядов русских. Так ли важны эти обряды, как они думают, в этом по справедливости можно сомневаться. Нечто из того, что они ставят в вину другим, оказалось ложным, как мы сами видели, например, их пустословие относительно почитания нечистого духа, на которое указывалось. Ибо имя нечистого духа вставлено в запятых в большом требнике и не относится к прямому течению речи, но приставлено для уяснения речи⁸. Насколько я мог узнать от самих раскольников, главным источником разногласия их с остальными русскими служит обычай крестного знамения, что однако же устраняет наше исповедание, одобряя тот обычай, которого держится вся Россия. Другой способ знамения Москвитяне усвояют священникам, благословляющим народ».

«Для большей ясности, – читается далее у Берга, – мы присоединим сюда еще отношение Иоанна Михайлова, посланного к раскольникам от имени королевской нарвской консистории. Там читается: месяца июня 1-го дня (год не написан, но, кажется, это был 87-й прошедшего столона) я прибыл в деревню Клементьево (по-шведски Klimentine), расположенную не вдалеке от крепости Копорья, имение доктора медицины господина Дённеля, с книгою к русским людям, которые 1) ни пива, ни вина не пьют, домов терпимости не держат, корни хмеля срезают, выкапывают и выбрасывают из сада, мяса не едят и не вступают в брак (заметь, что у них хмель ни на что не употребляется, так как они пиво или лучше – род напитка делают из одного только жженого ячменя); 2) они весьма преданы посту, так что часто, делая насилие здоровью, они ходят как скелеты; 3) не вступают в супружество, так как не имеют священников, которые могли бы совершать брак. Далее Михайлов исчисляет их заблуждения и обычаи:

I. Дочерям своим выходить замуж не позволяют; 2) в церковь не ходят: 3) священников ненавидят, называют волками и одежду их волчьими шкурами; живущих же в России людей называют доносчиками.

II. Меня с консисторскою книгою они ругали, называли вором, проклятым, слугою диавола т. е, антихриста; книга, говорили они, которая у тебя, есть дьявольское писание; такую книгу стоит сжечь вместе с тобою и с тем, кто ее писал.

III. Есть у вас книга Кирилла Иерусалимского, Евангелия и книга «Пчела», книга «Ключ», «Книга о вере»; столько дадим, сколько хочешь: впрочем, мы найдем людей, которые побывали бы в Нарве; они говорили, что эти книги есть в Нарве.

IV. Последователи их учения из женатых, когда у них родится ребенок, не дают крестить его священникам, а крестят сами (ибо это таинство дозволительно совершать и мирянам: насколько же более тем, которые заступают места священников, то есть учителям?), тем не менее они не спят с женами, которые не желают перейти в их веру. Живут в одном доме, а хлеб едят отдельно (т. е. если муж и жена ни одной секты) и не любят тех людей: будь это отец, он отделяется от своих детей, а дети ненавидят отца. Таких людей духовная консистория должна видеть и рассмотреть их книги, – достойны ли уважения те книги, который они сами обещают показать.

К сему показанию копорьевский диакон руку приложил, слышал и видел человека, ругавшего священника с книгою консисторскою, имена: Максим Иванов, жена Максима Марфа. Написал копорьевский священник».

«Здесь я ничего не желал изменить, – говорит Берг, – дабы можно было судить об успехах русских в латинском языке. Потому что, как бы то ни было, некоторые очень искусны в нем, так что нельзя думать, чтобы перевод русского переводчика мог быть лучше, нежели сделанный священником».

«Этого было бы, может быть, достаточно для суждения об этой секте, – говорит затем Берг, – если бы я не считал нужным прибавить нечто из ученого и способствующего к уяснению истории письма Губаницкого пастора Шварца от 17 ноября, 1701 года в нарвскую консисторию, которая пожелала, чтобы он сообщил к её сведению пообстоятельнее об этой секте.»

«Сверх того, что известно из собственного показания раскольников, мы из этого письма узнаем следующее: 1) что имя раскольски, раскольники и презрительное раскольщики они получили от своего отщепенства; 2) они утверждают, что это название скорее приличествует остальным русским; 3) Шварц говорит, что это отщепенство произошло в царствование Алексея Михайловича; 4) говорит о их жалобе на остальных русских за то, что они изменили не только старинный книги, но и самую Псалтирь и напали на канонические писания; 5) из отцов Церкви у них весьма уважаются Василий Великий и Григорий Богослов, или Назианзен; 6) весьма чтутся у них иконы и в почитании икон они вполне согласны с остальными русскими; 7) они обвиняют остальных русских за то, что те неправильно передают или веруют в член о Святой Троице, что отрицают божество Христа и Святаго Духа, о которых в сочинениях и проповедях своих редко упоминают; 8) еще за то, что они исключили имя Сына из формулы крещения и не крестят во имя Его (справедливо подозревает Шварц, что это выдумано раскольниками для усиления ненависти к противной стороне и что, по-видимому, только в одном члене веры они разногласят, остальное же все сводится к разногласии в обрядах) 9) раскольники признают обряды необходимыми для спасения; 10) о крестном знамении утверждают то, что мы уже сказали; 11) не бреют бороды, а подстригают только волосы на голова; 12) причина воздержания их от вина и пива заключается в опасении, чтобы, вкусивши где-либо от этих напитков, не напиться до опьянения, и чрез повторение того же не запятнать себя пороком. 13) Так как нет у них священников, то нет употребления святых Тайн, разве только на случай крайней необходимости (насколько совершенно верно первое, настолько же сомнительно, если не совсем ложно, последнее); 14) весьма многие из них признавались, что они никогда не посещали священных собраний; 15) говорили одно, что они однажды приступили к общению и что им преподано таинство в таких словах: прими заслугу Христа и прочее; 16) они мирно и благочестиво ведут внешнюю жизнь; 17) к коварству и обманам склонны не менее остальных русских; 18) охотнее всего они селятся при реках».

«Учителей, которых они имеют, называют книжниками (искусными в книгах), которые даже по суду русских попов более других образованы. Эти учители не занимаются домашними делами и не вступают в супружество, но посвящают время чтение и писанию; шестерых из них мы пригласили для испытания в марте месяце 1702 года в нарвскую консисторию, где собрались обыкновенные члены: Гельвиг, Е. Квист, Е. Бууре, Г. Брюнинг и Данненберг. Между раскольническими учителями Спиридон, который и летами, и образованием превосходил остальных, так как он не мало занимался чтением Святого Писания и некоторых Отцов, показал себя достаточно подготовленным к защите своих догматов, особенно же призывания святых и почитания икон. По приказу консистории он изложил главнейшие пункты разногласия между раскольниками и остальными русскими, написавши их на славянском языке; этой записки у нас теперь, как и многого другого, нет под руками».

«После Святого Писания и Отцов высшее значение раскольники придают книге, называемой: «Вера-книга» или правильнее: «Книга о вере», о которой скажем несколько более, когда будем говорить о книгах русских. Ибо, сколько нам известно, книга о вере принимается не только раскольниками, но и вообще остальными русскими, так что поэтому свидетельство её мы ценим очень высоко».

«Последователей этой секты Россия преследовала огнем и мечем, они же с радостно шли даже на смерть. Часть из них удалилась в Ингрию; но недавно гостеприимно приняв девять наших кавалеристов, в одну глухую ночь они умертвили их и оставили после себя кровавое доказательство вероломства в отношение к нам и переселились в Россию из деревни, называемой Ухора, довольно плотно населенной, в которой имели главное пребывание учители их, и в одном доме была красиво отделанная молельня.»

«Из судебного дела о них, произведенного епископом Гецелем 17 ноября 1687 года, я полагаю добавить следующее: 1) Что напрасно их обвиняют в магии; 2) Едва ли господствует между ними грубое идолослужение; 3) Их нрав давно известен в Ингрии; 4) В Россию они не намерены возвращаться. Но недавнее вероломство, о котором только что мы сказали показываешь иное. Из того, что у них заслуживаешь порицания, встречается следующее: 1) буквальный смысл Писания они искажают аллегорическим и нелепым толкованием; 2) у них более, чем у остальных русских, господствуешь фарисейство, уничтожающее веру в заслуги Христа и в благодать Божию; ибо они полагают веру, как сами открыто признаются, в святой жизни, постах, крестных знамениях и т. п.; 3) сепаратизм их непримирим и потому исполнен опасности; 4) других они едва удостаивают разговора и приветствия; 5) они изворотливее остальных Русских в защите своих мнений; 6) увлекая к себе некоторых, они вносят раздоры в семейства; 7) любят ночные сходбища; 8) сомнительно, чтобы они заботились о крещении младенцев по принятому обряду (нам достоверно известно о том, что они принимают крещение не от русских попов, а от своих книжников); 9) отрекаются, будто они вновь крестят переходящих к ним; но были изобличены в этом свидетельством многих; 10) не признают брак учреждением Божественным (от чего опасность внебрачного союза); 11) ни во что считают доказательства, приводимые против них, хотя ими и припирают их; 12) о распространении убеждений секты весьма заботятся не только дьячки, но и простые поселяне, старухи, пастухи; таким образом, они до 50 семейств увлекли в свои сети; 13) они благоприятно смотрят на отчаянные средства для того, чтоб извести кого-нибудь, если кто покусится отклонять их от их верований. Однако же не прежде прибегают к такому крайнему средству, как сделавши попытку обратить его на свой путь учением. В видах прекращена раскола, два царя созывали соборы, и патриарх Иоаким пытался в особенном трактате изобличить их заблуждение и возвратить их на путь истинный».

И. Корсунский