Послесловие
Одно из самых тайных и страстных желаний человеческих – во что бы то ни стало сохранить себя в памяти следующих поколений. В надежде спастись от забвения короли и вожди приказывали хоронить себя в величественных мавзолеях. Для той же цели богачи совершают многомиллионные пожертвования на строительство госпиталей, университетов, домов для бедных. Дарители не сомневаются: на стенах тех построек будут выбиты их имена. Поэты, писатели, мыслители оставляют после себя целые библиотеки сочинений, которые опять-таки, как им кажется, не дадут их именам исчезнуть из памяти народной. Может показаться, что тщеславие – всего лишь забавная черта человеческого характера, но страсть эта совсем не так безобидна. Она не раз уже толкала наиболее горячих на отчаянные поступки. Логика железная: погибну, но останусь в истории…
Время, однако, распоряжается людской славой отнюдь не так, как мы планируем. Шумная прижизненная известность то и дело завершается полным забвением вчерашних знаменитостей. Но случается и по-другому. Человек, чье имя при жизни было ведомо лишь узкому кругу, после смерти начинает привлекать все большее внимание следующих поколений. Валентин Феликсович Войно-Ясенецкий, профессор хирургии и архиепископ Русской Православной Церкви – один из тех, чья слава возрастает тем стремительнее, чем дальше отодвигается время кончины.
Владыка Лука умер в разгар хрущевского правления. Поклонник кукурузы и ненавистник современного искусства, Никита Сергеевич прославился также своими жестокими гонениями на Церковь и вообще на любое проявление религиозных чувств у граждан СССР. Известно, что он превратил в склады и просто разрушил не менее 10 тысяч храмов. Летом 1961 г. советские газеты не посмели и заикнуться о кончине Войно-Ясенецкого. От приказного забвения владыку не спасла даже его Сталинская премия, превратившаяся, правда, к этому времени в Государственную.
Подчеркнуто антирелигиозный характер власти сохранился и при Брежневе. В следующие 25 лет лишь «Журнал Московской Патриархии» мог позволить себе упоминать о профессоре-епископе. Да и то не часто. Солженицын в III–IV тома «Архипелага ГУЛаг» заметил, что в тех случаях, когда студенты-медики спрашивали своих профессоров, где можно хоть что-то узнать об авторе «Гнойной хирургии», в ответ слышали: «О нем нет никакой литературы».
Кое-какая литература, прочем, появлялась и в те годы. Несколько молодых антирелигиозников получили в 1960–1980 гг. ученые степени за свои «разоблачительные» диссертации, посвященные Войно-Ясенецкому. В 1965 г. издательство «Наука» даже опубликовала труд некоего М. Шахновича «Современная мистика в свете науки», где автор буквально поносит владыку Луку, обзывая его «фанатиком», а его философские труды «принаряженной чертовщиной». Двадцать лет спустя, уже на пороге горбачевских преобразований, врач Т. П. Грекова в книге «Странная вера доктора Швейцера» (М. 1985) вновь, по указанию властей, схватилась за «научную плетку», чтобы выстегать верующих ученых и в том числе Войно-Ясенецкого. «Наука и религия – несовместимы», – снова и снова твердит в своей книжке Грекова, не замечая, что этот тезис противоречит самому содержанию ее книги, посвященной крупнейшим медикам XX столетия, в том числе – и верующим.
Но даже в хрущевско-брежневскую пору, когда упоминать имя профессора-епископа полагалось лишь с оскорбительными эпитетами, находились люди, которые не забывали о великих заслугах этого человека. Тайно работавший над томами своего «Архипелага ГУЛаг» А. Солженицын посвятил одну страницу Войно-Ясенецкому. Он знал о моих поисках и, упомянув владыку, деликатно добавил: «Его жизнеописание, конечно, будет составлено, и не нам здесь писать о нем». Мы находим высокую оценку личности Луки также в частных письмах физиолога академика Л. А. Орбели, вполне уважительно говорил о нем своим ученикам ученый окулист В. П. Филатов. А хирург С. С. Юдин даже заказал скульптурный портрет владыки и поставил его в своей московской клинике. В те же запретные годы тайком записывать свои воспоминания о владыке начал работавший в 1920-е годы в Ташкенте профессор Лев Васильевич Ошанин. Именно в его квартире, в 1957 г., я увидел впервые портрет Луки в одежде епископа. Очевидно, в конце 1969 г. взялся за такие же воспоминания другой видный ученый терапевт и гематолог, академик АМН СССР Иосиф Абрамович Кассирский (1898–1971).
Кассирский работал в Ташкенте в 1920-е годы и, насколько можно судить по его воспоминаниям, читал автобиографические записи Войно-Ясенецкого. Понадобилось, однако, двадцать лет для того, чтобы в разгар горбачевской оттепели журнал «Наука и жизнь» решился, наконец, опубликовать вполне советские, по своей интонации и взглядам, записки Кассирского («Наука и жизнь», № 5, 1989). Нет, автор не искажал факты и не приписывал своему герою того, чего тот не делал. Но всякий раз, касаясь религиозных убеждений Войно-Ясенецкого, Иосиф Абрамович, верный сын своей эпохи, как бы удивленно пожимал плечами: «Ну, как же это возможно, – профессор – и верует в Бога». Кстати, слово Бог академик Кассирский писал с маленькой буквы, как и полагалось законопослушному советскому автору.
«Горбачевская весна» открыла, наконец, почитателям владыки Луки возможность выразить свои чувства, не таясь. В начале 1999-го года, через одиннадцать лет после парижского издания, журнал «Октябрь» повторил полный текст моего сочинения. Вскоре после того на экран вышел документальный фильм на ту же тему: «Я вас избрал» (режиссер Алла Торгало). И дальше, как прорвало: о Луке стали писать в «Комсомольской правде», «Медицинской газете», в журнале «Врач» и еще в полдюжине самых различных по своему направлению газет и журналов. Сотрудники государственных архивов принялись разыскивать и публиковать недавно еще засекреченные документы о профессоре-епископе. Московская газета с несколько необычным названием «Открытое образование» посвятила целую полосу автобиографическим записям, которые владыка продиктовал незадолго до своей смерти. Сегодня известность имени Войно-Ясенецкого продолжает стремительно нарастать.
Собирать материалы к биографии владыки Луки я начал в 1957 г. Следующие тринадцать лет ушли на опрос более чем ста пятидесяти его современников, родственников, коллег. За эти годы удалось объехать двенадцать городов и сел, куда судьба заносила моего героя (от Ташкента и Симферополя до Красноярска и Туруханска). К работе над первой главой приступил в 1970-м. Надо заметить: сбор такого рода материалов требовал большой осторожности.
Все пять лет, пока писалась эта книга, моим консультантом и просветителем в вопросах, связанных с Православием, оставался священник подмосковной церкви отец Александр Мень.
Думаю, что никто не сделал в те годы для популяризации имени владыки Луки больше, чем все тот же отец Александр. Он написал целый труд, анализирующий неопубликованное произведение Войно-Ясенецкого «О духе, душе и теле». Затем исследовал одиннадцать томов проповедей Владыки. Обе эти работы А. Меня широко ходили по рукам в среде московской интеллигенции. Неудивительно, что когда редакция журнала «Октябрь» решила опубликовать биографию владыки Луки, сотрудники обратились с просьбой написать предисловие именно к отцу Александру Меню.
Рукопись книги «О духе, душе и теле» отец Александр выслал на Запад еще в 1977 г… Она вышла в Брюсселе с моим предисловием в 1978 году и вызвала оживленный интерес среди русскоязычной эмиграции. Вышеупомянутая Т. Н. Грекова расценила появление этой книги на Западе как сенсацию, которую мы со священником Менем – «предприимчивые дельцы» – использовали, чтобы неплохо заработать. Комментировать эту выдумку едва ли необходимо.
Вынужден повторить: последние семь лет пребывания в России до выезда в эмиграцию прошли под сильным влиянием моего друга, отца Александра Меня. Он знал, что я неверующий, из семьи неверующих, что полтора десятка моих книг, вышедших на родине, посвящены людям и проблемам биологической и медицинской науки и носят сугубо материалистический характер. Он не пытался меня в чем-то переубеждать, что-то мне проповедовать. И тем не менее, по мере работы над книгой о владыке Луке мое видение мира менялось. Помню как в 1972 г., прочитав третью и четвертую главы моей книги, отец Александр мягко пошутил: «Эволюционируете, сударь». Я действительно стал как-то по-иному видеть и понимать поведение моего литературного героя. Он год от года становился для меня по-человечески понятнее, ближе. Потом, когда книга была опубликована, читатели говорили нередко, что видят разницу между тем, как написаны первая и вторая части. Где-то на третьем году работы я почувствовал, что вера владыки Луки – и моя вера. Более того, я уразумел, что «Жизнь и житие…» – наиболее важное из того, что я вообще написал. С тех пор на Западе и в сегодняшней России удалось опубликовать еще десяток книг, но Лука остался моим главным героем, а книга о нем – моей главной книгой.
Отклики на парижское издание «Луки» в русскоязычной эмигрантской прессе были весьма положительными, как в Европе, так и в Америке. Но радостнее всего для меня была та реакция, которая возникла у читателей. Многие из них говорили, что они буквально влюбились в моего героя. Другие, в благодарность за книгу, принимались искать и присылать автору еще неизвестные документы, относящиеся к герою, в частности, письма владыки Луки, воспоминания о нем и т. д… Из Кишинева (Молдавия) незнакомый мне переводчик Василий Чебану написал, что готов перевести биографию Войно-Ясенецкого на румынский, а возможно и на испанский языки.
Всеобщий интерес российской публики к жизни и трудам покойного профессора-епископа нарастал год от года. В 1994 г. он с особой силой проявился в Тамбове. В этом городе, как помнит читатель, владыка Лука в 1944–1946 гг. возглавлял Тамбовскую епархию и работал в местном госпитале в качестве хирурга. И вот, полвека спустя, главный врач городской больницы Яков Фарбер добился от городского и областного начальства того, что его больница будет отныне нозить имя архиепископа Луки. Не профессора Войно-Ясенецкого, а именно архиепископа. Но этого мало. Общественность города поддержала врача, который предложил соорудить и установить на территории больницы скульптурный памятник опять-таки архиепископу. Открытие памятника, с речами местных медиков, городских руководителей и нынешнего Тамбовского епископа, было запечатлено в специально снятом фильме.
Год 1995-й принес еще более волнующие известия. В Москве вышли из печати автобиографические записки Войно-Ясенецкого. Тираж в 10000 экземпляров был раскуплен буквально за считанные дни. В Симферополе местный богослов предпринял научные исследования жизни и деятельности владыки Луки. В Кишиневе (Молдавия) был завершен перевод книги «Жизнь и житие…» на румынский язык. Переводчик побывал в Бухаресте и договорился с местным религиозным издательством о скором выпуске издания.
Нашлись поклонники владыки и среди наших соотечественников, живущих в Америке. Русско-венгерская семья эмигрантов-христиан прочитала «Жизнь и житие…» в первом парижском издании и поддержала второе издание книги, а то самое, что Вы, дорогой читатель, держите сейчас в руках – уже третье, вышло в Санкт-Петербурге в православном издательстве «Сатисъ».
Но самое сенсационное известие из бывшего Советского Союза добралось до Нью-Йорка в первый день после Нового года. Полученный из-за океана факс гласил: «Архиепископ Войно-Ясенецкий канонизирован во святые Русской Православной Церковью на Украине. Это произошло 22 ноября 1995 г.». Канонизация… Среди земных оценок человеческих более высокой не существует. Нам, грешным, трудно, мучительно трудно признать чужую святость. И тем не менее, это произошло. Треть века спустя после своей кончины владыка Лука предстал перед современниками в своем истинном виде: святой…
Марк Поповский, Нью-Йорк, 2002 г.
Письмо М. Поповского в издательство «Сатисъ»
Дорогой Андрей Вилович!
Конец июня принес мне множество радостных даров. Друзья и родные готовятся отметить мой день рождения – восьмидесятилетие. Но главным подарком оказались два экземпляра книги о святителе Луке Войно-Ясенецком, привезенные Сергеем Анатольевичем Грибом в Нью-Йорк.
Книга эта издавалась неоднократно в Париже и Нью-Йорке, но то, как выпустило её Ваше издательство сравнить не с чем. Спасибо огромное!
Я с открытым сердцем принимаю разнообразные поправки редакции, ибо общая тенденция редакторов обогатила содержание. Ещё раз примите мою благодарность…
Желаю здоровья и благополучия.
Ваш Марк Поповский. 26 июня 2002.