7-я ГЛ. ЕВАНГЕЛИЯ ОТ ИОАННА И ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ

«Воскресное чтение», 1811

Воспоминание великих благодеяний, явленных Богом Израилю, освящено было в ветхозаветной Церкви тремя великими праздниками: чудесное исшествие из Египта – праздником Пасхи, Синайское законодательство – праздником Пятидесятницы, наконец, четыредесятилетнее странствование в пустыне, исполненное знамений и чудес, – праздником Кущей. Этот последний, по словам Филона, величайший из великих праздников по своей торжественности, известен был даже языческим писателям, которые, впрочем, ошибались в значении его и в праздновании Богу Израилеву думали видеть свое, языческое празднество. По установлению Божественному, праздник Кущей должен был продолжаться восемь дней, начиная с 15 дня месяца Тисри (октября). В течение всего этого времени весь Израиль оставлял жилища свои и проводил дни и ночи в кущах, нарочно устрояемых из древесных ветвей. По намерению Божию, праздник Кущей должен был возводить мысли Израиля ко временам предков и не только напоминать ему водительство Божие в пустыне, но и служить выражением благодарности к Богу за благоприятную жатву. Кроме того, по мнению некоторых, с праздником Кущей соединяли еще воспоминание первого по исходе из Египта ополчения, сделанного у Сокхофа, при котором израильтяне в первый раз раскинули кущи свои, и воспоминание поставления и освящения скинии в пустыни, которое совпадало с сим праздником.

Торжество праздника Кущей простиралось и на религиозную, и на домашнюю жизнь евреев. Как в один из трех великих праздников, в которые по закону всякий мужеский пол должен был являться в храм пред Господом (Ис. 23:17), – в праздник Кущей народ стекался отовсюду в Иерусалим тем охотнее, что около этого времени оканчивались все работы полевые. Иерусалим и окрестности его представляли тогда величественную картину множества зеленеющих кущей, раскинутых по стогнам города, горе Елеонской и окрестным возвышенностям. Народ с ваиями в руках и восклицанием Осанна восходил в храм пред Господа, где ежедневно многочисленные жертвы возносимы были от имени всего Израиля; ибо в праздник Кущей закон повелевал возносить от всего сонма жертв гораздо более, нежели во все другие праздники. Самый алтарь жертвенный в это время украшали ваиями, – может быть, в память того, что Сам Господь во время странствования Израиля в пустыне бе ходя в обиталищи, в кущи (2Цар. 7:6). Вокруг него ежедневно совершали род священной процессии, в которой все участвовавшие, держа в руках пуки из пальмовых, ивовых и миртовых ветвей, восклицали: Осанна! – отчего и самый праздник иногда называли великое Осанна, а в седьмой день его алтарь обходили седмижды. Обряд сей вероятно, напоминал чудесное взятие Иерихона при Иисусе Навине.

Другие священные обряды, совершаемые в храме, еще более возвышали торжество праздника: то были так называемые возлияние воды на жертвенник и возжжение елея во храме, в притворе жен. Еврейские учители первый из обрядов возводят ко временам Моисея и причисляют к устным заповедям его, но без всякого основания. Пример Давида, возлившего при одном случае воду в жертву Господу (2Цар. 23:16), тоже не может доказывать существования сего обряда в его время. Впрочем, можно думать, что во времена пророка Исаии его уже совершали и что, применяясь к нему, пророк таинственно говорил: почертите воду с веселием от источника спасения (Ис. 12:3). Во времена Иисуса Христа он состоял в том, что один из священников в сопровождении множества народа исходил из храма к источнику Силоамскому и, наполнив золотой сосуд водою его, вносил ее при звуке труб и пении псалмов аллилуйных (Пс. 112–117) чрез врата водные во храм и возливал на алтарь в жертву Богу. Обряд этот совершался ежедневно в течение первых семи дней праздника и, по мнению некоторых, имел целию испросить у Бога обильный дождь, столь необходимый в Палестине для осенних посевов. На сей-то обряд таинственно указывая, Спаситель в последний великий день праздника стояше и зваше глаголя, аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет: веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы (Ин. 7:2, 37–38).

Другой замечательный обряд праздника Кущей состоял в возжжении светильников в храме, в притворе жен – ежедневно, по окончании вечерней жертвы. Для сего уготовляли там четыре большие светильника, из коих каждый вмещал в себе большое количество елея, так что, по словам раввинов, свет от них разливался на весь Иерусалим. Левиты, стоя на ступенях притвора, пели при этом псалмы степеней (Пс. 119–133), а вельможи с факелами в руках обходили вокруг светильников в священном ликовании. В древности царь, сидя на простой деревянной скамье в том же притворе жен, читал народу некоторые отрывки из Второзакония, как повелел Моисей (Втор. 31:10). Но это совершалось только в одни субботние годы.

Церковное торжество праздника Кущей отражалось и на домашней жизни еврея. Несмотря на значительное охлаждение воздуха в месяце Тисри, каждый считал обязанностью проводить ночи и большую часть дня, по закону, в куще и, как символ радости, носить в руках ваии и плод древа красен (по всей вероятности, граната) (Лев. 23:40). В кущах учреждаемы были и те вечери, которые закон предписывал по случаю принесения десятин от жатвы, плодов, животных и т. п., и на которые повелевал приглашать не только родных и друзей, но рабов и рабынь, левитов, вдов, сирот, странников и т. д. (Втор. 12:11–12). Там же читали закон, воспоминали историю предков и пели псалмы Богу Израилеву; вообще, праздник Кущей отличался такою торжественностью, что многие обряды его вошли в народный обычай и употреблялись для выражения народного восторга при каких-либо радостных событиях. Так, народ встречал с ваиями и восклицаниями Осанна Александра Великого при входе его в Иерусалим; так встречен был Агриппа, и, наконец, Спаситель мира при торжественном вшествии Его в Иерусалим.

(Лк. 9:51–62)

«Воскресное чтение», 1819

Серцеведец обличает учеников, хотевших низвесть огнь с неба на жителей, не принявших к себе Господа, в незнании самих себя. Он как бы так говорит им: «Вы не знаете, какой в вас дух, и несообразно с ним говорите и мыслите. Дух в вас – дух Моего учения евангельского и Моей любви, желающей всем спасения, а вы хотите погубить целое селение. Дух, который в вас, есть огнь, но огнь животворящий, а вы ищете огня пожигающего и убивающего». Не весте, – коего духа есте вы.

Такое незнание самих себя бывает и у нас. Случается, что люди, имеющие прекрасные свойства ума и сердца и изучившие правила жизни, в минуты омрачения душевного действуют несогласно с самими собою и против правил своих. Так противоречит сам себе тот благовоспитанный юноша, который минутно увлекается примером буйных сверстников своих и разделяет с ними пагубное невоздержание, а после сам осуждает себя и горько оплакивает свое падение. Он действовал, забыв себя самого, забыв все добрые правила, внушенные ему родителями и наставниками.

Это – заблуждения ума и сердца минутные, и они нередко бывают весьма гибельны. Что сказать о тех заблуждениях, которые обращаются в навык, делаются постоянно пороком? Это тоже незнание своего духа, но уже совсем другого рода. Омраченный страстью до того, что делается постоянным рабом ее, не познает уже своего погибельного состояния и думает, что он на пути правом. Но ему тоже можно сказать: ты не знаешь, несчастный, по какому духу действуешь. Дух, омрачивший тебя, – это дух тьмы, дух злой, погибельный! Если бы ты знал это, если бы можно было хотя на минуту выйти тебе из греховного рабства твоего, ты сам ужаснулся бы самого себя и возненавидел пагубную страсть твою, которую теперь любишь! Но сие скрыся от очию твоею (Лк. 19:42), омрачися неразумное сердце твое (Тим. 1:21)!

Христианин, всяцем хранением блюди сердце твое (Притч. 4:23); не позволяй ему не только надолго, но, если можно, и на минуту омрачиться духом страсти. Когда в каком-либо сильном движении чувства ты хочешь что-либо сказать или сделать, спрашивай сам себя: какого ты духа? И твой поступок будет ли согласен с духом веры и любви христианской? Если бы так, в свете учения евангельского, мы всегда рассматривали самих себя, если бы научились познават Духа Божия и духа лестча (1Ин. 4:2) и были всегда верны первому, то и не было бы у нас заблуждений греховных; живя духом, мы и ходили бы по духу, а не по плоти; имея звание сынов Божиих, не действовали бы, как рабы и невольники. И аще быхом себе рассуждали, не быхом осуждены были (1Кор. 11:29).

(Ин. гл. 7)

Горский. «Евангельская история»

Ст. 1–2. Более года Иисус пробыл в Галилее, не заходя в Иудею, потому что иудеи хотели убить Его. В праздник Кущей, около полугода после происшествия при озере Тивериадском, описанном в шестой главе (ибо то было до Пасхи, раннею весною, а праздник Кущей совершается осенью), Иисус опять приходит в Иерусалим.

Ст. 3–5. Перед праздником Кущей братья Иисуса уговаривают Его идти в Иерусалим. Привыкнув смотреть на Него как на близкого себе родственника, они тогда еще не веровали в Него. Им трудно было мыслить, что Иисус не такой же человек, как и они, а великий пророк или даже Мессия. С другой стороны, они были свидетелями Его чудес и видели влияние Его учения на народ. Все это приводило их в смущение; они не знали, что думать об Иисусе.

Понуждая Его теперь идти в Иерусалим, они надеялись, что если Он действительно Мессия, то это в Иерусалиме окончательно выяснится, и они таким образом будут наконец выведены из томящего их недоумения.

Ст. 6–8. Иисус отвечает им, что не пойдет еще на сей праздник, потому что Его время не исполнилось. Вместе с тем Он объясняет братьям, почему мир Его ненавидит: Он обличает зло мира, а это людям неприятно, ибо они не желают слышать, что дела их злы.

Ст. 9–14. Иисус не сказал, что не пойдет в Иерусалим, но что Он не пойдет еще на сей праздник. Идти на праздник значило участвовать в паломничестве, то есть шествовать со всем народом и совершать в самом Иерусалиме разные подготовительные к празднику публичные обряды. При этом Иисус постоянно находился бы на виду, и начальники, желавшие Его смерти, легко могли бы найти удобное время и место, чтобы схватить Его. Даже при совершенно неожиданном появлении Иисуса в храме они послали слуг схватить Его, как повествует евангелист.

В середине праздника Иисус пришел в Иерусалим – как бы тайно, то есть не вместе с другими паломниками, – и стал учить во храме.

Между тем народ, собравшийся сюда из других стран и городов, уже ожидал Его. И много было толков о Нем: одни говорили, что Он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ. Впрочем, явно не смели высказывать своих мнений, боясь иудеев. (Апостолы, пришедшие в Иерусалим ранее Господа, могли быть очевидцами этого. – «Опыт краткого изъяснения на Ев. Иоанна» Тернера).

Ст. 15. Явиться учителем во храме или в училище, которое помещалось в зданиях храма, не всякий мог, кто бы хотел. По правилам раввинским надлежало быть наперед несколько лет в звании талмид (ученика), потом в звании хабер (товарища) при каком-нибудь раввине, чтобы таким образом получить власть, как тогда говорили, εξουσίαν λαμβάνειν. И хабер мог изъяснять изречения других, а когда становился сам раввином, тогда уже мог и сам учить. Иудеи, зная, что Иисус ни в какой школе, ни у какого раввина не учился, дивились, как Он мог выступить с учением во храме. (Весть Писания означает ученость вообще и по характеру учености раввинскую, в особенности умение изъяснять Писания.)

Ст. 16–19. В ответ на такие мысли Господь говорил, что и учение Его, и право учения Он не усвояет Себе, но оно от Пославшего Его. Что Его учение не свое вымышленное, это может узнать каждый, кто хочет творить волю Божию, по внутреннему опыту. Что право учения не самоприсвоенное, об этом достаточно свидетельствует и то, что Он Себе не ищет славы, но Пославшему Его; следовательно, Ему можно верить. И проникая в их мысли, зная, что они хотят противопоставить словам Его нарушение закона Божия – по их мнению, в исцелении расслабленного – обращает этот упрек против них самих, указывая как на ближайшее доказательство сего противления закону на то, что они ищут Его жизни.

Ст. 20–24. Уловленные в своих собственных сетях, иудеи с наглостью и негодованием возражают Ему: «Не бес ли в Тебе? Кто хочет убить Тебя?» Однако Господь продолжал еще более раскрывать несправедливость, с какою они представляли исцеление расслабленного в субботу нарушением покоя субботы, и заключил: «Не судите по наружности, но судите судом праведным». Смотрите на то, из какого намерения проистекало это действие – исцеление.

Ст. 25–27. Слыша такой разговор между Иисусом и иудеями и видя, как те самые, которые прежде горячо вступались за нарушение субботы и искали жизни Нарушителя ее, теперь отступаются от своих мыслей. Некоторые иерусалимляне подумали было уже, что об Иисусе переменили мнение самые начальники иудейские и признают Его за Христа. С своей стороны, и сами они готовы бы признать Его таким; но не всем ли известно, думали они, откуда происходит Он? (Жителю столицы веры и народа – Назарет дает Мессию!) А Мессия должен явиться не так. Сердце их было на стороне Иисуса, а ум или, точнее, предрассудки, неправильное толкование учения пророков о Мессии и недостаточное разумение Самого Спасителя – против Него. (Пророки говорили о недоведомости вечного происхождения Мессии как Сына Божия; народ относил это ко временному, не думая, как с этим согласить мысль о том, что Мессия должен быть сыном Давида и родиться в Вифлееме.)

Ст. 28–29. Видя искренность расположения в некоторых из этих сомневающихся, Господь не оставил их колебаться в недоумениях, но вместе дал пробный камень для испытания сего расположения. Он сказал: «Вы думаете, что уже знаете Меня, когда знаете, Кто Я и откуда Я? Но знать Меня так еще не значит вполне Меня знать. Кто из вас знает другое отечество Мое? Того, Кто послал Меня? Вот если бы вы знали Его, как должно знать, тогда бы могли сказать, что и Меня знаете». Этим заключил Господь Свои наставления в первый день Своего явления в Иерусалиме.

Ст. 30–32. Слова сии произвели различное действие: одни из слушателей Его, которым, при их просвещении и высоком мнении о них в народе, нелегко было сознаться в таком неведении самого существенного и неохотно было уступить первенство Иисусу (может быть, те самые, которые искали Его жизни и прежде), услышав снова такие объявления о Себе Иисуса, старались схватить Его и, вероятно, представить синедриону. Но Господь скрылся от них. В то же время другие, зная о всех чудесах, какие Он совершал доселе, готовы были дать полную веру Его словам о Себе и говорили: можно ли более ожидать чудес от Мессии? Таким образом, народные толки об Иисусе, возбужденные в начале праздника, после появления Самого Иисуса еще более усилились, так что члены синедриона признали за нужное принять для укрощения их свои, достойные их, меры: они поручили некоторым схватить Иисуса не теперь именно, а как-нибудь на празднике.

Ст. 33–34. Узнав об этом, Господь в угрозу безумной злобе объявил Своим гонителям: «Еще недолго быть Мне с вами, и пойду к Пославшему Меня. Будете искать Меня (в нужде, в бедствиях возбудится желание Избавителя, Мессии); но где буду (тогда) Я, вы туда не можете прийти».

Ст. 35–36. Перетолковывая сии слова по-своему, чтобы вывести из них новое обвинение, ослепленные неверием и злобою, иудеи с насмешливою наглостью говорили: «Не хочет ли Он идти в Эллинское рассеяние (к язычникам) и учить эллинов – что мы не можем найти Его? У нас Ему нет успеха!» (Может быть, повод к такому толкованию слов Иисуса злобные враги взяли как вообще из кроткого обращения Его с язычниками, так и из Его путешествий по окрестностям Галилеи языческой, недавно Им совершенных).

Ст. 37–39. В таком положении дела оставались до последнего, самого торжественного дня праздника. Праздник сей, напоминавший успокоение народа в земле обетования от трудов странствования, был праздником вместе закона, поскольку тогда наиболее занимались чтением его, и у пророка Захарии (14:16) он символически означал время собрания в Иерусалиме всех народов на поклонение Богу истинному. В последний день сего праздника по обычаю совершалось символическое возлияние воды из источника Силоамского (на эту воду есть указание в той же главе Захарии и у Иезекииля), протекавшего под горою храма, при пении из пророка Исаии: жаждущии, приидите на воду (12:9).

Вероятно, по применению к сему значению праздника и действию, и Господь, явившись в этот день снова в собрание народа, произнес «Кто жаждет, иди ко Мне и пей». И, сравнивая Самого Себя с храмом, из-под которого течет вода, прилагает это сравнение и к верующим в Него. Как Он источает воду живую, так и верующие во имя Его, получив Духа, не только будут иметь эту воду в себе, в своем сердце, но и изливать другим, распространяя всюду свет Богопознания (из 46 ст. видно, что проповедь была обширная).

Ст. 40–46. Голос Божественный умолк. Начались опять суждения и споры об Иисусе. Одни видели в Нем пророка, другие Самого Мессию, но в то же время одни говорили, что Мессии, как сына Давидова, надобно ждать не из Галилеи, а из Иудеи, именно из Вифлеема; другие говорили, что из Галилеи даже и пророков не бывало (ст. 52). Были даже такие, которые изъявляли желание схватить Его. Но и служители храма, на которых сие возложено было от синедриона, возвратились по окончании праздника без успеха, объявив, что они не могли взять Его, потому что ни один человек никогда не говорил так, как Сей Человек.

Ст. 47–53. Наконец, в самом синедрионе при рассуждении по сему случаю оказалось разделение, которое еще более должно было вооружить против Иисуса врагов Его. С негодованием выслушав донесение посланных, они отвечали им: «Неужели и вы прельстились? Да уверовал ли в Него кто из начальников или из фарисеев? В Него верует один народ. Но этот народ невежда в законе – прокляты они». В это время Никодим осмелился было заметить членам синедриона, что несправедливо они поступают, заключая так свое суждение о Человеке, Которого дела хорошо не знают и не выслушали. «Да чего и разыскивать? Из Галилеи никакого пророка не бывало», – отвечали ему прочие, забыв в помрачении ума своего, что оттуда были Илия, Иона и, может быть, даже Наум. И ему заметили с насмешкою: «Не из Галилеи ли сам ты, что так вступаешься за галилеянина?» Таким образом, не входя в дальнейшее исследование дела, положили отлучать от синагоги каждого, кто признал Иисуса Мессиею (9:22).

(Ин. 7:17)

«Воскресное чтение», 1810

Вот важное правило для священной критики и герменевтики! Если хочешь познать истину Божественного Писания, будь исполнен истинным желанием волю Божию творить. С предметами Божественными не так поступать должно, как с человеческими: последние мы наперед уразумеваем, а потом любим; а первые прежде возлюбить должно, а потом уразуметь.

Так, вельможе царицы Ефиопской, читавшему, но не разумевшему пророка Исаию, подано разумение за то именно, что сердце его уже готово было не на слушание только слова Божия, но и на послушание оному. Так, Корнилий, сотник удостоился высшего руководства в истине потому, что был благоговеин и бояйся Бога со всем домом своим, творяй милостыни многи людем и моляйся Богу всегда (Деян. 10:2).

Но не так хотели знать Писания книжники и фарисеи; они искали славы своей, а не Божией; хвалясь в законе, преступлением закона Бога бесчествовали (Рим. 2:22); и потому одебеле сердце людий сих, и ушима тяжко слышаша, и очи свои смежиша, да не како увидят очима, и ушима услышат, и сердцем уразумеют (Деян. 28:27). Не потому ли и ныне некоторые или совсем отвергают учение евангельское, или превратно изъясняют оное, что нет у них искреннего желания волю Божию творить, а есть одно желание – все делать по-своему и славить себя самих? Впрочем, это евангельское правило для истинного уразумения Священных Писаний без труда соглашается с правилом и обыкновенной критики человеческой. Не требуется ли у всех беспристрастие в читающем, если хочет он правильно судить о писателе? Беспристрастие необходимо и при чтении слова Божия. Но как здесь учение направлено против всего страстного, ветхого человека нашего и ведет нас к жизни человека нового, то и понятно, почему требуется к уразумению сего учения беспристрастие особенное, то есть возможное возвышение над всеми страстями естественными, сильное, искреннее желание спасения и вследствие того – молитва сердца к Богу. Заметим, что Спаситель требовал хотения исполнить волю Божию, но еще не самого исполнения сей воли – потому что говорил о первоначальном познании истины Слова Божия. Посему и плотский иудей, и грубый язычник, и всякий грешник могут познать, где и какой путь спасения среди всех известных путей в мире, если только всем сердцем возжелают волю Божию творити. Но что нужно тому, кто уже знает путь спасения? Для дальнейших успехов ему мало одного хотения, а нужно самое верное и тщательное исполнение воли Божией. Высшее разумение истины обещано высшей добродетели. Кто более и более очищает свое сердце и исполняется любовию к Господу, тот и делается способным созерцать тайны Божии. Имеяй заповеди Моя, говорит Господь, и соблюдаяй их, той есть любяй Мя: а любяй Мя возлюблен будет Отцем Моим, и Аз возлюблю его и явлюся ему (Ин. 14:21).

Свящ В. Нечаев. «Душеполезное чтение», 1873

Аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет. Веруяй в Мя, якоже рече Писание, реки от чрева его истекут воды живы. Сие же рече о Дусе, егоже хотяху приимати верующии во имя Его (Ин. 7:37–39). Воззвание к жаждущим и обетование о реках воды живой Господь Иисус произнес в Иерусалимском храме в последний день (7-й) праздника Кущей. В словах, содержащих это воззвание и обетование, идет речь о благодати Святого Духа, даруемой чрез Христа верующим в Него, и чрез истинно верующих изливающейся на других. Действие благодати Святого Духа на людей чрез верующих во Христа, представленное под образом истечения рек из чрева их, имело открыться, по объяснению евангелиста Иоанна, собственно по торжественном сошествии на верующих Святого Духа, которое должно последовать с прославлением Христа чрез вознесение Его на небо (Ин. 7:29, 40). Но действие благодати Святого Духа чрез Самого Христа началось во время земной жизни Его, ибо во время сей жизни обильно изливалась благодать из уст Его (Пс. 44:3) и ей дивились люди, слушавшие Его (Лк. 4:22), а иные от полноты в Нем благодати сами преисполнялись благодатию, принимали от общения с Ним благодать на благодать (Ин. 1:16), которая из недр Его, как из переполненного сосуда, изливалась на них.

Для того чтобы понять, почему Иисус Христос употребил образ воды для изображения действия благодати, надобно иметь в виду особенный обряд, который совершаем был в праздник Кущей. Каждое утро в продолжение семи дней праздника Кущей один из главных священников спускался со священной горы храма и у подошвы ее черпал золотою чашею воду из Силоамского источника и с этою водою, держа чашу поверх головы, возвращался в храм, окруженный толпами ликующих богомольцев, при звуках священных труб и песнопений. Обряд оканчивался тем, что священник, пришедши с зачерпнутою водою в храм, возливал ее на жертвенник как благодарственную жертву. Этот обряд установлен был в позднейшие, впрочем, времена, в память чудесного изведения Моисеем воды из камня для утоления жажды странствовавших в пустыне евреев. Но все ветхозаветные события имели прообразовательный характер в отношении ко Христу и Его Церкви, так и это чудо прообразовало Христа и по вере в Него подаваемую нам благодать Святого Духа. Апостол Павел, объясняя ветхозаветные события в прообразовательном смысле, прямо говорит, что евреи, когда пили воду из камня, «пили из духовного последующего камня, камень же был Христос» (1Кор. 10:4). Сие-то преобразовательное значение ветхозаветного чуда над камнем имел в виду Сам Господь Иисус, когда при виде праздничного обряда, установленного в воспоминание этого чуда, сказал иудеям, бывшим свидетелями обряда: аще кто жаждет, да приидет ко Мне, и пиет. Как бы так сказал Он: «Взирая на обряд, не событие только, давно случившееся, воспоминайте, но вместе прозирайте в духовный смысл события. Знайте, что камень, давший воду, – это Я. Чудесно изведенною из камня водою утолена была одна чувственная жажда, но кроме чувственной жажды, чувственных потребностей, есть еще жажда и потребности духовные. Их могу удовлетворить вполне только Я. Итак, приступите ко Мне все, у кого есть такая жажда, и Я утолю ее». Что же это за духовная жажда или духовные потребности, удовлетворить которые обещает Христос Спаситель? Это жажда или потребность истины для ума, потребность правды для воли, потребность блаженства для чувства. Никто из земнородных, в ком только пробудились эти потребности, не может сказать, что одними собственными силами и средствами он может достигнуть удовлетворения их, то есть освободиться от заблуждений и невежества особенно в духовных вещах, избавиться от греха и найти душевный покой прочный и невозмутимый. Силы человека для сего крайне недостаточны, как показывает история и личный опыт каждого. Один Христос может дать то, чего никто из людей дать не может. Только у Него есть чудесная вода, которая утоляет духовную жажду человека. Что же это за вода? Это благодать Святого Духа. Как естественная вода утоляет телесную жажду, освежает нас и укрепляет, так и благодать Святого Духа, даруемая верующим во Христа, утоляет жажду истины, наставляя их касательно всего, что нужно знать для спасения души (Ин. 14:26; 1Ин. 2:20), ибо Дух Святой есть Дух истины, – укрепляет их волю на борьбу с искушениями, ибо Дух Святой есть Дух крепости, – освящает нас (Рим. 1:4) и низводит в сердца наши мир и радость (Рим. 14:17), превосходящие всякое разумение. Средства для привлечения благодати Святого Духа известны: это чтение Слова Божия, изглаголанного Духом Святым и вечно в Нем глаголющего в наше наставление, освящение и утешение, – общение таинств, ибо все они суть проводники многообразной благодати Святого Духа, – и молитва, о которой Христос изрек ясное обетование, что Отец Небесный даст Духа Святого просящим у Него (Лк. 11:13). Вот живые, неиссякаемые родники той духовной воды, к питию которой Христос Спаситель приглашает всех жаждущих! В Нем Самом – полнота благодати (Ин. 1:14) по самому человечеству Его и по тому, как при земной жизни Его она, обильно изливаясь из уст Его, напояла духовно жаждущих и утоляла их жажду, так доселе она всем даруется во Христе Иисусе (1Кор. 1:4; Еф. 2:7) по вере в Него, по неложному Его обетованию пребывать с верующими во вся дни до скончания века. Пусть теперь каждый с дерзновением веры приступает ко Христу и из помянутых источников благодати утоляет свою духовную жажду.

Но сего мало. Вода благодати Святого Духа, даруемая чрез Христа верующим, не в них только утоляет духовную жажду, но чрез них распространяет свое спасительное действие на других. Наполняя все существо истинно верующих, она, словно неудержимая река, проторгается сквозь них и пролагает себе путь к душам других людей, – чрез одних утоляет духовную жажду других. «Кто верует в Меня (и верою привлекает благодать), – говорит Христос, – у того, как сказано в Писании (Ис. 12:3; Иоил. 3:18), из чрева (из сердца) потекут реки воды живой», то есть воды благодати. Куда же потекут? На души других людей для утоления духовной жажды. И кто не видит исполнения сего обетования в Духоносных апостолах, приявших обильные дары благодати Святого Духа в день Пятидесятницы и ее животворными струями напоивших всю вселенную? Кто не видит исполнения того же обетования в святых исповедниках и мучениках, которые благодатию терпения и радости среди многообразных и лютых побеждали мучителей и привлекали ко Христу тысячи язычников, что многие из них, приходившие на место мучений рабов Христоных на зрелище, тут же объявляли себя христианами и из ряда зрителей вступали в ряды мучеников? Кто не видит исполнения того же обетования в преподобных мужах и женах, благодатию равноангельского жития возбуждавших во многих раскаяние в грехах и обращавших на путь истины и правды тех, которые до тех пор погрязали в бездне нечестия и разврата? И не только при жизни своей все подобные избранники Божии благотворно, силою данной им благодати, действовали на людей – они и по смерти не перестают быть проводниками той же благодати чрез святые свои мощи, чрез письменные сказания и устные предания об их жизни и подвигах, чрез оставшиеся после них памятники их подвижничества, например, чрез вериги, одежды и т. п.

Блж. Августин. «Воскресное чтение», 1807

Что значат слова евангелиста: не был еще Дух дан, потому что Иисус не был еще прославлен? Как не было еще Духа в людях святых, когда о Самом Господе новорожденном читаем в Евангелии, что Духом Святым познал Его Симеон, познала и Анна – вдова пророчица, познал сам Иоанн, Его крестивший; Духом же Святым исполненный Захария многое изрек; Духа Святого прияла и Мария, чтобы зачать Господа? Не другого Духа имели и Пророки, предвозвестившие пришествие Христово. Но будущему времени предоставлен был такой образ даяния, какого прежде не было видно: о сем-то здесь и говорится. Ибо прежде нигде не читаем, чтобы люди, собравшись и получив Святого Духа, говорили языками всех народов. Сего Духа послал Он свыше в день Пятидесятницы. И мы уверены, что всякий из нас и ныне получает Сего Духа; только кто какой меры сосуд приносит к источнику, такой и наполняет. Если же, скажут, Дух Сей получается и ныне, то почему никто не говорит языками всех народов? Потому, что уже сама Церковь говорит языками всех народов, означая тем то, что, распространяясь по народам, она будет говорить языками всех. Кто не в сей Церкви, тот и ныне не получает Святого Духа. А ты, скажешь, говоришь ли всеми языками? Точно говорю, потому что всякий язык есть мой, то есть принадежит тому телу, коего я член. Церковь, распространенная по народам, говорит всеми языками. Церковь есть тело Христово, в сем теле ты член; а когда ты член того тела, которое говорит всеми языками, то веруй, что и ты говоришь всеми языками.

Итак, получили и мы Святого Духа, если любим Церковь, если связуемся любовию, если имеем имя кафолическое и веру. Верим, что сколько кто любит Церковь Христову, столько имеет Святого Духа. Имей любовь, и будешь иметь все. А что любовь принадлежит Святому Духу, внимай о том слову апостола: любы Божия излияся в сердца наша Духом Святым, данным в нас (Рим. 5:5).

Почему же Сего Духа, Коим излита любовь Божия в сердца наши, Господь благоволил даровать по Своем Воскресении? Что сим означил? Господь не блага сего мира обещал нам, когда сказал: Веруяй в Мя, да приидет и пиет, и реки от чрева его истекут воды живы. Обещал жизнь вечную, где нет места никакой боязни, никакому смущению, откуда не прейдем, где не умрем, где не оплакивают покойников и не ожидают наследников. Вот что обещал Он любящим, любовию Святого Духа пламенеющим, а потому и благоволил даровать Духа только по Своем прославлении: да явим в своем теле жизнь, которой теперь не имеем, а ожидаем в воскресении.