Освобождение из уз ап. Павла

      Однако апостолу языков пришлось бы долго еще ждать окончательного решения по своему делу, если бы не произошло перемены в представителях судебной власти. – В середине 62-го года, – так следует полагать по сказанию Тацитовой летописи, – Педаиний Секунд был убит своим рабом. На его место было назначено другое лицо, и в ходе судебного процесса ап. Павла должна была наступить перемена. Перемена эта действительно наступила и при том к лучшему. Об этом дает нам знать сам ап. Павел в своих посланиях к Филиппийцам и Филимону, которые написаны им, около середины 62-го года. – Первоначально весть о смерти Педаиния Секунда не должна была особенно обрадовать апостола Павла. Нельзя было предаваться радостной надежде только вследствие простой смены одного должностного лица другим. И другое могло быть таким же, каким было первое, и даже еще хуже, еще более несправедливым. Ап. Павла в его положении могло обрадовать и обнадежить лишь более определенное известие о назначении на место Секунда лица известного своей честностью и неподкупностью. И должно быть апостол в своем заключении получил известие именно такого рода. Когда он услышал об этом от своих друзей и последователей, то душа его исполнилась радостной надеждой. Ему вспомнилась тогда основанная им христианская община; пришли ему на память те беды, опасности и испытания, которым подвергались эти еще не окрепшие в христианской догматике и нравственности общества; и у него тотчас же появилась мысль, как только он освободится из римских уз, то тогда же предпримет путешествие туда, где так нуждались в его личном присутствии. И он сейчас же пишет своим щедрым и возлюбленным филиппийцам: «я верно знаю, что останусь живым и пребуду со всеми вами для вашего успеха и назидания в вере, дабы похвала ваша во Христе Иисусе умножалась чрез меня при моем вторичном к вам пришествии» (Флп.1:25,26).

Здесь пока высказывается простое ожидание, личная надежда апостола. По видимому у самого ап. Павла не было твердых и верных фактов, подтверждавших эту надежду на освобождение. Но они нашлись, когда он писал свое послание к Филимону. Вероятно к этому времени новый префект успел заявить себя с хорошей стороны; может быть уже происходило судебное разбирательство пред этим новым судьей; и ап. Павел вынес благоприятное впечатление из зала суда. По крайней мере в послании к Филимону он высказывает не только надежду на освобождение, но и свое прямое намерение перезимовать в совершенно другой, чем Рим, местности. Он пишет Филимону: «приготовь для меня помещение; ибо надеюсь, что по молитвам вашим я буду дарован вам» (Флп.1:22).

Все-таки и при таком положении вещей было трудно рассчитывать на скорое освобождение. Обстоятельства того времени были такого рода, что заставили забывать о незначительном деле иудейского узника. В конце 62-го или в начале 63-го года произошла загадочная смерть префекта Бурра. Его место заняли Фелий Руф и Софоний Тигеллин; из которых последний, по отзыву Тацита, имел особенное влияние на императора Нерона, как соучастник самых тайных его наслаждений, и отличался крайним бесстыдством и безнравственностью (Тац.14:53). Вместе с тем поколебалось положение благородного философа Сенеки и прекратилось его благотворное влияние на Нерона; тогда же произошло удаление первой супруги Нерона Октавии и её насильственная смерть, за которой последовала его женитьба на развратной Поппее бывшей виновницей многих казней и ссылок. Все это представляло слишком много препятствий для правильного хода государственного управления и судопроизводства; и ап. Павлу, может быть, еще долго пришлось бы ждать осуществления своей надежды и своих обещаний.

Но к этому времени, в начале 63-го года, произошло одно событие, которое имело решительное Нерона влияние на дальнейшую судьбу ап. Павла, – именно рождение дочери от супруги Поппеи. По известию Тацита, Нерон был очень рад этому событию и предписал блестящие торжества и празднества (Тац.15:23). Вполне естественно ожидать, что подобного рода торжества не прошли бесследно для узников Рима и в частности для ап. Павла. Судьи также хотели чем-нибудь ознаменовать свою радость по поводу рождения царской дочери. Этим способом они не только могли выразить свое действительное душевное настроение, но и подделаться под общее настроение и тем самым выставить себя пред высшим начальством и императором. Поэтому судопроизводство того времени сделалось более снисходительным, а в некоторых случаях высшие начальники и без суда оправдывали заключенных и отпускали их на свободу. Такое действие римской власти вполне было возможно по отношению к ап. Павлу. Он был по рождению римский гражданин, его преступление было совершенно непонятно для безрелигиозных римлян того времени, и его узы продолжались не более как по недоразумению и по могущественному действию иудейских подкупов. Это последнее обстоятельство было не безизвестно новому префекту города и он, отличая ап. Павла от других порученных ему узников, отпустил его на свободу, не дожидаясь пока иудеи сами оставят его в покое.

Это освобождение произошло как нельзя во время. – Если бы ап. Павел не был освобожден в начале 63-го года, то едва ли он успел освободиться после: его пребывание в римских узах, по всей вероятности, окончилось бы смертью. – В этом, именно, году прибыл в Рим Иосиф Флавий. В его биографии мы читаем: «на 26-м году жизни случилось мне быть в Риме... Поселившись в городе Диксархии, который италийцы называют Путеолами, я вошел в дружбу к Алитуру. Это был комедиант, родом иудеи, бывший в великой милости у Нерона. И, сделавшись чрез него хорошо известным кесаревой супруге Поппее, прежде всего я постарался своими просьбами к ней исходатайствовать освобождение иудейским священникам. А получив от нее кроме сей милости великие дары, возвратился в свое отечество» (Жизн. Иос. Флав. 3). – Как видно, в это, описываемое И. Флавием, время иудеи снова приобрели возможность воздействовать на распоряжения римской власти через Поппею, чего не было несколько ранее. Теперь те самые священники, которые были освобождены по просьбе Иосифа, могли бы настаивать на казни ап. Павла, если бы он еще не был освобожден до того времени. Но Бог хранил своего ревностного миссионера, – к этому времени он был уже освобожден от уз, и по своему желанию мог выбыть из Рима и предпринять новое путешествие для распространения и укрепления евангельского благовестия среди человеческого рода.

И апостол не медлил своим отбытием из Рима. Кроме того, что ему могла грозить здесь опасность нового тюремного заключения, его влекло отсюда и желание видеть своих чад по вере во Христа . Его поспешное отбытие из Рима тем более очевидно, что и для него самого была совершенно ясна бесполезность его дальнейшего пребывания здесь. Настроение жителей города Рима, начиная с главы государства и кончая беднейшим пролетариатом, было решительно неподходящим к выслушиванию и восприятию апостольской проповеди о покаянии и самоисиравлении. Постоянные празднества, постоянные цирковые зрелища, публичные повсеместные молебствия и жертвоприношения, о которых говорит Тацит, должны были заглушать тихую проповедь христианства. И самое лучшее, что мог сделать ап. Павел, так это – благоразумно удалиться на время из того нового потерявшего и ум, и сердце Вавилона в другие более благоприятные для проповеди места, удалиться с намерением снова прибыть сюда, когда здесь сколько-нибудь поутихнут радостные народные неистовства или, по крайней мере, человеческие души настолько пресытятся ими, что станут доступны другому противоположному влиянию. – Так ап. Павел тотчас же после своего освобождения, т. е. ранней весной 63-го года, выбыл из Рима.