№ 94. 1676 г., Мая 16. а) Список наказа патриарха Иоакима Чудова монастыря архимандриту Павлу об отправлении в Ферапонтов монастырь с думным дворянином И.А. Желябужским и дьяком С. Румянцовым, для объявления монаху Никону соборного определения по поводу произведённого розыска об образе жизни его в Ферапонтовом монастыре, о переводе его из оного в Белозерский Кириллов монастырь, об усилении над ним надзора и о разных распоряжениях по сему предмету; б) Разные отметки при составлении этого наказа

Лета 7184, Мая в 16 день. Великий господин святейший Иоаким, патриарх московский и всея Русии, указал¹⁶⁵ Чудова монастыря архимандриту Павлу ехать в Белоозерской уезд в Ферапонтов монастырь, для того: <…>¹⁶⁶ в прошлом, в 176 году, в царствующем великом граде Москве, при державе блаженной памяти великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержца, его государским благоволением, были вселенские патриархи: Паисий Александрийский, Макарий Антиохийский, для исправления некоторых нужных церковных потреб, имея с собой единомыслие и согласие и прочих вселенских патриархов, Константинопольского, Иерусалимского. В том же своём прибытии судили со всем освященным собором об отшествии Никонове с патриаршеского престола и об иных его противных делах, которые дела делать было ему непристойно. И тот свой суд обо всех его противностях написали именно в соборном деянии и руками своими они и весь освященный собор подписали, что по истинному их свидетельству он Никон не архиерейские употреблял кротости, но мучительно, неправдам преложися, хищениям предадеся и мучительствы обязася. И того ради, по святым и божественным богопроповедник апостолов правилам вселенских, средних и поместных благочестивых соборов, сотворихом его всякого священнодействия чужда, во еже ему к тому не действовать архиерейских и священная ничтоже, ибо его совершенно извергохом и низложихом они святейшие патриархи со омофоры и со епитрахили, со всем поместным преосвященным собором изъявляюще отныне вменяться именоваться простым монахом Никону, а не к тому патриархом Московским. Место паки его пребыванию, до кончины жития его, назнаменовася в некоем монастыре, воеже бы ему безпрепятно и безмолвно плакать о своих грехах. Довольно же бысть при нем быти благоискусному некоему мужу архимандриту, опасения ради, да не дерзнет кто от безчинных ругаться ему и обиду творить; он же сам впредь да не дерзнёт коварств каких составлять. Еще же завещася при нем быти честному мужу дворянину с малым числом людей служилых, всякого опаства ради, дабы к нему и от него мятежным писанием не исходить.

И о том обо всём блаженной памяти великому государю, царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержцу, возвестили они святейшие патриархи, и с усердием просили его, великого государя, чтоб то их соборное деяние было соблюдено безо всякого нарушения, для того, что по истинному их свидетельству, его, Никоново, злоковарствие на святую Восточную Церковь и на него, великого государя, объявилось многое, чего и мыслить ему не годно¹⁶⁷.

И блаженной памяти великий государь, царь и великий князь Алексей Михайлович, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержец, указал тому всему быть так, как в соборном деянии святейших вселенских патриархов и всего освященного собора написано, и послать его с Москвы в Ферапонтов монастырь, и удоволить всякими довольствами, чтоб ни в чём ему никакой нужды не было. А что его, Никона монаха, коварств и неправды, по их соборному, истинному свидетельству, объявилось пред ним, великим государем, и того он, великий государь, для милосердия Божия к себе государю, воспоминать не изволил, желая того, дабы тем своим государским милосердием обратить его, Никона монаха, к совершенному смирению. И он, Никон монах, ту его государскую милость, над ним показанную, ни во что вменил и суд святейших вселенских четырёх патриархов и всего освященного собора вменил быть неправедно; и вместо смирения показал гордость, и вместо покорения – противность. И в той своей гордости и противности паки начал прилагать злобу к злобе и коварство к коварству, и такие дела на соблазн людям начал вымышлять и хулу и укоризну на святейших вселенских патриархов и на весь освященный собор приносить, чего и простолюдину мыслить не надобно¹⁶⁸; и начал чинить последнее горше первых. И как о том обо всём ведомо учинилось блаженной памяти великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержцу¹⁶⁹, и тогда он, великий государь¹⁷⁰, видя его полное противление на соборное изложение и на его государское милосердие, советовался¹⁷¹ с ним великим господином, святейшим Иоакимом, патриархом московским и всея Русии¹⁷², и говоря со своими государевыми боярами, указал прежнее соборное изложение подтвердить вновь¹⁷³, своим государским указом указал, и указал для подкрепления приставам, которым быть у него, Никона, дать вновь статьи, чтоб он, Никон, от всех своих злых замыслов и противных дел отстал, и ктому бы не именовался быть другим московским патриархом, чего слышать не годится¹⁷⁴ правильно то святыми отцы отречено и отлучено.

И в нынешнем в 184 году, по указу великого государя, царя и великого князя Феодора Алексеевича, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержца, с теми статьями, на перемену прежнему приставу князь Самойлу Шайсупову, послан Иван Иванов сын Ододуров. А ведено ему обо всём чинить против того, как в статьях написано.

И после того великий государь (полное) о Святейшем Духе отцу своему и богомольцу святейшему Иоакиму, патриарху московскому и всея Русии, изволил возвестить, что Апреля¹⁷⁵ в 13 день, к великому государю царю и великому князю Феодору Алексеевичу, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержцу, писали из Ферапонтова монастыря прежний пристав князь Самойла Шайсупов¹⁷⁶ говорил де ему князь Самойлу Никон монах, чтоб взять Игнатия Башковского и дворовую его жонку Киликейку. А он де Никон ведает на него, Игнатия, великого государя великое и страшное дело, а сказать де ему нельзя. И прислал к нему челобитную, а в той челобитной он, Никон, написался патриархом; а о деле великого государя ничего не написал, как в словесном своём извете сказал; а написал на Игнатия Башковского о своём деле и чтоб великий государь пожаловал его, велел про то спросить тех людей, которые у него Игнатия слышали. А какое дело, и то писано ниже сего.

А Игнатий¹⁷⁷, на Москве, в том не заперся. А сказал, что он такие слова слышал от дворовой своей жонки Киликейки, о которой в челобитье Никонове написано.

Да он же Игнатий сказал, что Никон Кирилова монастыря крестьянина лечил, и тот крестьянин от его лекарства умер.

Он же Никон из пищали стреляет, и из кельи своей застрелил птицу баклана.

К нему же Никону приезжают многие сродники его с Курмыша, и, побывав у него, отъезжают.

А князь Самойла Шайсупов допрашиван на Москве, для чего он его, Никона монаха, попустил такие противности чинить?

И князь Самойла, в сказке, за своей рукой, написал, что он его ни в чём не слушал и никому слушать его, князь Самойла, не велел. А какие противности Никон чинил и в чём государское повеление презирал, и то написал в сказке своей именно:

Монах Никон велел себя называть и в письмах писать святейшим патриархом. А он, князь Самойла, патриархом его называть и в письмах писать заказывал. И он, Никон, за то его бранил и называл вором.

Он же, Никон, на озере и по дороге на крестах подписал подписи: животворящий крест Христов поставил смиренный Никон, Божьей милостью патриарх, будучи в заточении за слово Божие и за святую Церковь на Белеозере, в Ферапонтове монастыре в тюрьме; и на судах его подписано также.

Он же, Никон, из своей кельи стрелял по птице баклану, и ту птицу обронил и велел у неё крылья и голову и ноги обсечь, за то, что она поедала у него рыбу. А сказывал ему про то сотник Андрей Есипов.

А сотник про то сказал же: он же, Никон, на кого осердится¹⁷⁸, и тех людей стрельцы и монастырские служки били палками и плетьми.

А сотник сказал, что те палки, чем били людей, лежали у кельи за караулом всегда. А что он, Никон, про воровство Стеньки Разина князь Самойлу говорил, и о том де обо всём блаженной памяти к великому государю царю и великому князю Алексею Михайловичу, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержцу, писал он, князь Самойла, и против той его отписки присылан был к Никону монаху из приказу тайных дел голова московских стрельцов Ларион Лопухин, и то де писано у него Лариона в статьях.

И против той его сказки сысканы в приказе тайных дел статьи, каковы даны Лариону Лопухину; а в них о том деле, против князь Самойловой сказки, написано:

Никон монах говорил князь Самойлу Шайсупову: как де приезжал к нему окольничий Родион Матвеевич Стрешнев блаженной памяти от великого государя царя и великого князя Алексея Михайловича, всея Великой и Малой и Белой Росии самодержца, с милостынею, и он де, Никон, тому окольничему Родиону Матвеевичу о смятении и о разорении от воров и изменников и крестопреступников казаков, чему впредь быть назначил; а ему де будто было назначено от Господа Бога. И то его гадание противно Господу Богу и христианскому жительству, для того, что впредь будущее, кроме его Божия смотрения, выдать некому, и в христианском законе святыми отцы отречено.

Да он же говорил ему, князь Самойлу, что при Степане Наумове в Ферапонтов монастырь приходили три человека казаков, Федька да Евтюшка, а третьему имя пропамятовал; а звали де его, Никона, с собой, чтоб с ними шёл к Кирилову монастырю. А их де пришло по него двести человек; а есть де готово и пятьсот человек. И чтоб Степана Наумова убить до смерти и Кирилов монастырь разорить; и с той б казной и с пушками и с запасами идти на Волгу.

И по тому его намерению знатно, что то извещение ему не от самого Господа Бога, а знатно то дело ему стало ведомо от тех воровских людей, которые к нему приезжали, и чаять, что то смятение и кровопролитие содеялось от них. А только б он Никон хотел всякого добра по Христовым заповедям, и он бы про такое великое дело не умолчал и тех воровских казаков, которые к нему приходили, велел их переимать и к государю к Москве прислать; а трёх человек можно было ему кем поймать: государевы служилые люди беспрестанно в Ферапонтове монастыре для остерегания его Никона.

А как, милостью Божьей и заступлением Пресвятой Богородицы и святых московских чудотворцев, Петра и Алексея и Ионы и Филиппа, и преподобного отца Сергия, Радонежского чудотворца молением, и блаженной памяти великого государя царя (полное) праведной молитвой то злое дело разрушилось, и враги под ноги его государские покорились, отступник и крестопреступник и изменник Стенька Разин и с товарищами пойманы и смертью казнены, и после того он про приход к себе воровских людей – как к нему приходили и звали на воровство – объявил великому государю через князь Самойла Шайсупова, только и то закрытым делом; а кто в Белозерских странах о том советовали, и какие люди к воровству собирались, и где двести человек донских казаков стояли, и каких чинов пятьсот человек у них было приготовлено и в которых местах, и кто у них такому воровству были именно заводчики, про то не сказал то его злое начинание к великому государю и ко всему Московскому государству, а не доброхотство. Да на то же его зломыслие и в деле явилось: как Стенка Разин привезён к Москве, и в то время в расспросе у пытки, и со многих пыток и с огня сказал; приезжал к Симбирску старец от него, Никона, и говорил ему, чтоб ему идти вверх Волгой, а он, Никон, со свой стороны пойдёт для того, что ему тошно от бояр; да бояре же переводят государские семена. И тот де старец из-под Симбирска ушёл. А сказывал де ему тот старец, что у Никона есть готовых людей с пять тысяч человек; а те де люди у него готовы на Белеозере. И тот старец на бой был, исколол своими руками сына боярского при нём, Стеньке.

А товарищ его, Стенькин, Лазорка, в расспросе же и с пыток и с огня сказал, что старец от Никона к Стеньке приходил на Царицын и был под Симбирском; а для чего приходил, того не ведает. А от Стеньки слышали всем войском, что старец от Никона был с теми словами, что писано выше сего. Да и брат Стеньки, Флорко, с пыток говорил те же речи.

Да как, по указу блаженной памяти, великого государя (полное), были у него, Никона, Козма Лопухин, да дьяк Перфилей Оловеников для его государевых дел, и в то время говорил им он, Никон, что у него в Турках живут свойственные четыре человека стряпчих, и деньги к ним посланы, и цареградский патриарх проклял патриархов, которые его, Никона, судили, и бранил патриархов вселенских и называл ворами.

Он же, Никон, писал блаженной памяти к великому государю (полное) и прислал роспись, что он излечил мужского пола и женского и девок многое число; а каким лекарством, про то именно не написал. А Козме Лопухину и Перфилию Оловеникову сказывал, что ему было видение: отнято де у тебя патриаршество, и тебе де за то дана чаша лекарственная: лечи болящих. А сказывал де им белозерец Игнатий Башковской, что от того лекарства многие помирают.

А Игнатий сказал, что от Никонова лекарства помирали многие, а никого не объявилось, чтоб излечились.

Да на него же, Никона, подал на Москве Ферапонтова монастыря служка Ивашко, за своей рукой, изветное письмо. А в письме написал:

Во 183 году, на праздник Рождества Пресвятой Богородицы приходили к нему, Никону, ферапонтовский игумен Афанасий, да казначей Иона с образом, а на нём на полях написаны преподобные отцы Ферапонт да Мартиниан. И он, увидев тот образ, на них кричал и говорил, что за мужики написаны; и велел их соскрести. И той иконы у них не принял.

Он же, Никон, по преставлении блаженной памяти великого государя (полное), во всю четыредесятницу пил до пьяна, и, напившись, монастырских всяких чинов людей мучил безвинно; и по его приказу стрельцы служек и крестьян били плетьми; а иные сидят на цепях. Да по его же приказу, старца Пафнутия били на правеже неделю, в четыредесятницу же.

Он же, Никон, бил своими руками ферапонтовского служку Фомку Обросимова водоносным деревом, и от тех побоев он умер.

В 183 же году, в день Благовещения Пресвятой Богородицы, по его же Никонову приказу, келейные его люди били палками конюшенного старца Лаврентия. И после того, на Светлой Неделе он, Никон, того старца запоил вином сильно, и он от того питья умер.

В Благовещенья же день, по его же, Никонову, приказу, стрельцы били палками дьячка Сеньку Богданова.

Он же, Никон, у себя в келье бил своими руками служку Ганку Микифорова.

В день Алексея человека Божия, по его же, Никонову, приказу, стрельцы и келейники его били его изветчика Ивашко палками и плетьми трижды, и покинули его замертво.

В тот же день, по его же приказу, стрельцы и служебники били плетьми дьячка Андрюшку Филиппова.

К нему же Никону, приходят ферапонтовский игумен с братией и служки и служебники в Светлое Христово Воскресенье и в иные праздники; и он, сидя в креслах, даёт им целовать в руку.

Он же, Никон, учинил у себя приказ и губу; а судьёй у него чёрный дьякон Мардарий, а в подьячих монастырский служка Фомка Матвеев.

В нынешнем в 184 году, Марта в 5 день, к нему же, Никону, приезжала вотчины Кирилова монастыря крестьянская дочь девка, двадцати лет, с братом, с малым ребёнком, для лечбы, и он ту девку запоил допьяна, и она от того умре.

Да Апреля в 18 день писал к великому государю Иван Ододуров, что у Никона монаха построены кельи многие, житий с двадцать пять; а из тех келий поделаны сходы и всходы и окна большие в монастырь и за монастырь. А живут в тех кельях всяких чинов люди человек с десять. Да у него же де сделаны переходы по монастырской стене, через сушильные палаты, к церквам, что на святых воротах, на тридцати саженях; а по тем переходам поделаны окна большие же на монастырь и за монастырь. А стрельцов с ним послано мало; и в таком великом месте караулов теми стрельцами обнять неможно.

Да Апреля же в 29 день, писал к великому государю он же Иван и прислал к Москве Никонова келейника старца иону Серебряка, для того, что он сказал за собой государево дело.

А в расспросе он сказал; государево де дело за ним то: монах Никон живёт не по-монашески, в церковь ходит мало, и за великого государя и за святейшего патриарха Бога не молит, и священникам, которые живут у него, то же чинить приказал; и когда бывает в церкви, и в то время никого не пускает; а причащается в алтаре у престола с служащим попом Варламом вместе; а отца-де духовного не имеет у себя четвёртый год, а на ектеньях только поминает себя патриархом московским; и государево жалованье, присланное к нему, ни во что ставит и ногами топчет и всякими неистовыми словами великого государя злословит, о чём и помыслить страшно.

Да¹⁷⁹ перед великим государем и перед святейшим патриархом¹⁸⁰ князь Самойла Шайсупов¹⁸¹ сказал:¹⁸² Никон монах говорил князь Самойлу Шайсупову, что явился ему Христос и дал чашу со всяким благовонием лечить людей.

Он же говорил, что надобно освященным маслом все уды помазывать; а в тайный де уд, где животворящим крестом не загражено и маслом не помазано, бес вселяется.

Он же, Никон, лечит мужеский пол и женский в крестовой келье и молитвы над ними говорит и маслом помазывает.

К нему же, Никону, приходят жёнки и девки будто для лекарств, а он с ними сидит один на один и обнажает их до нага будто для осмотру больных язв; а от его де лекарства многие помирали.

Он же, Никон, девок и молодых вдов называет дочерями и сговаривает их замуж у себя в келье; а после венчания приходят к нему в келью, а он де их запаивает допьяна, и сидят у него до полуночи.

Он же, Никон, жёнку брюхатую, служню жену, выдал замуж в неволю, а жених на ней не хотел жениться, и он Никон того жениха бил плетьми и женил в неволю.

Он же, Никон, говорил Козме Лопухину да Перфилию Оловеникову, что Игнатия Башковского жёнка извещала ему, будто он, Игнатий, живёт с нею блудно, а он де Никон, дав ей рубль, отпустил.

К нему же, Никону, келейник его Микитка Никитин приводил жену свою ночью.

К нему же, Никону, дьячок Оброска Исаков подводил жёнку ночью же.

Его же, Никона, видел с жёнкой Он же, Никон, на сырной и на светлой неделях и в иные праздники, делает пиры частые на слободских жёнок и поит их допьяна; и в слободу отвозят их на монастырских¹⁸³ подводах замертво.

Он же, Никон, постриг Козлову девку Марфутку беляну и вклад за неё дал.

Он же, Никон, девкам и молодым жёнкам даёт милостыню большую, алтын по двадцати человеку, а старым по деньге. И жёнки и девки приходят к нему безвременно, и по ночам у него сидят.

Да к нему же де, Никону, в келью ходит беспрестанно ферапонтовского крестьянина Никиткина жена Чекморя; а про то изветчику Ивашку сказывал того же монастыря служка Микитка Полстовал.

К нему же приезжала почасту майора Алимпиева жена Валутина Настасья, и сиживали с нею одни запершись, и напивались допьяна.

Он же, Никон, в гости ездит к Петру Рудневу, к Сергею Кузмину к Козлову, и к князь Самойлу ездил же.

И великий господин, святейший Иоаким, патриарх Московский и всея Русии, слыша¹⁸⁴ о тех его Никоновых непристойных и неистовых делах, которые писаны выше сего¹⁸⁵, рассуждали¹⁸⁶ соборно с преосвященными митрополитами и архиепископами, что он, Никон монах, ни в чём соборному деянию святейших вселенских патриархов и всему освященному собору не повинуется, и, забыв долготерпение и милость блаженный памяти великого государя (полное), вымышляет многие коварства на соблазн людям и ко всякому злу¹⁸⁷, зело о том болезновавше, что он, Никон, ни мало от прежней своей злобы не престанет¹⁸⁸; и ради милосердия Божия и для поминовения блаженной памяти великого государя (полное), памятуя¹⁸⁹ его государскую к нему, Никону, милость и долготерпение, не яростью¹⁹⁰ о нём, Никоне, против злотворений его рассуждают, но тщательно; и по рассуждению святейших вселенских патриархов и всего освященного собора, паки усердствуют, дабы его, Никона, от всякого злого его намерения отлучить и в совершенное отчаяние его не допустить, чтоб он прежнее¹⁹¹ и нынешнее своё согрешение покаянием очистил и приложение добродетелям приял, и спасению сподобился, изволил о тех всех его противностях советовать паки с великим государем царём (полное) и говорить с его государевыми боярами и с окольничими и думными людьми, присудиша¹⁹² из того Ферапонтова монастыря вывести его в Кирилов монастырь для того, что он жил в том Ферапонтовом монастыре своевольно¹⁹³ в небрежении о душе своей. А в Кирилове монастыре жить ему¹⁹⁴ безысходно; аще и не хотящу ему своего спасения, обаче держати к нему, Никону, всякое призрение прилежно к обращению к покаянию; а на злые дела и коварства¹⁹⁵ его не попускать. А ¹⁹⁶ пищей и одеждой его довольствовать изобильно¹⁹⁷, токмо того беречь, да не дерзает паки тояжде творить, яже о нём известися выше сего. И для того послать в Ферапонтов монастырь великому государю от своего царского синклита¹⁹⁸, кого он великий государь укажет; а от него святейшего патриарха послать духовного чина, по тому же, кого он святейший патриарх благоволит.

И великий государь царь (полное), по совету и по благословению во Святом Духе отца своего государева и богомольца, великого господина (полное), указал¹⁹⁹ в Ферапонтов монастырь послать думного дворянина Ивана Афанасьевича Желябужского да дьяка Семёна Румянцева, для тех дел, которые належат его государскому суду.

А великий²⁰⁰ господин (полное) благоволил от себя послать тебя²⁰¹, архимандрита Павла, для тех дел, которые належат его архиерейскому суду.

А делать ему всякие дела, свестясь по указным статьям.

И Чудова монастыря архимандриту Павлу, приехав в Ферапонтов монастырь, свестясь с думным дворянином с Иваном Афанасьевичем Желабужским²⁰², идти в соборную церковь, и из соборной церкви и с дьяком Семёном послать к Никону монаху пристава Ивана Ододурова, и велеть ему говорить, что²⁰³, по указу от великого государя (полное)²⁰⁴ и от великого господина патриарха и от всего освященного собора, присланы они в Ферапонтов монастырь²⁰⁵ к нему монаху Никону²⁰⁶; а для каких дел, и то они ему, Никону, объявят сами в соборной церкви, и он бы шёл к ним в соборную церковь²⁰⁷.

И как он, Никон, в соборную церковь к ним придёт, и ему, архимандриту Павлу, ему, Никону, сказать: Великий государь (полное), советовав в Святом Духе со отцом своим государевым и богомольцем (полное)²⁰⁸ и со всем освященным собором, и говоря со своими государевыми боярами, прислали к тебе меня, архимандрита Павла, да думного дворянина Ивана Афанасьевича Желябужского да дьяка Семёна Румянцева; а для каких дел, и то тебе нами будет сказано²⁰⁹. И велеть дьяку честь наказ и вышеписанные статьи, как о нём Никоне судили святейшие вселенские патриархи со всем освященным собором; и что он, Никон²¹⁰, презрев тот их, паче же Божий суд, творил своею волею неподобное²¹¹. А как ему вышеписанные дела его прочтены будут²¹², и архимандриту ему, Никону²¹³, говорить: великий господин²¹⁴ (полное)²¹⁵, с преосвященными митрополитами и архиепископами, указал тебя спросить: лекарственная чаша, о которой ты сказывал Козме Лопухину да дьяку Перфилию Оловеникову²¹⁶ – будто тебе было видение: отнято де у тебя патриаршество, и тебе де за то дана чаша лекарственная, – лечи болящих. А князь Самойлу Шайсупову говорил, что явился тебе Христос и дал чашу со всяким благовонием лечить людей²¹⁷; – в которое время²¹⁸ и каким образом²¹⁹ Христово явление тебе было²²⁰, и Его та чаша как дана²²¹? и где у тебя та лекарственная чаша²²² ныне? и от той чаши мужской и женский пол каким лекарством лечил²²³? и кто тебя²²⁴ тому лекарству учил? И прислал ты в прошлом²²⁵ году блаженной памяти к великому государю (полное) роспись, будто ты многих людей мужского и женского пола²²⁶ лекарствами излечил; а из многих людей, которых ты в росписи своей написал, будто излечил²²⁷, после явилось, что многие люди померли от того, что ты их запоил напитками пьяными до смерти²²⁸.

К нему же, великому государю, писался ты в отписках своих, и в челобитных, и в иных письмах пишешь себя и доныне²²⁹ патриархом²³⁰ и возлагаешь на себя панагию, сказываешь, что та панагия первопрестольника Петра митрополита же. А великому государю и святейшему патриарху и всему освященному собору то сомнительно, потому что в прошлом во 176 году патриаршеского сана весьма отлучён и учинён простым монахом, и по тебе²³¹ московский и всея Росии патриаршеский престол содержали блаженные памяти святейшие патриархи Иоасаф, а после его Питирим, а ныне²³², благоволением Божиим, тот же престол содержит и²³³ управляет великий господин, святейший Иоаким патриарх²³⁴.

Ты же ставишь во многих местах кресты, а подписываешь на²³⁵ тех крестах: Животворящий крест Христов поставил смиренный Никон, Божьею милостью патриарх, будучи в заточении за слово Божие и за святую Церковь на Белеозере в Ферапонтове монастыре в тюрьме; и на судах твоих подписано также.

Да ты же Кузме Лопухину и дьяку Перфилию Оловяникову²³⁶ и иным людям сказывал, что у тебя²³⁷ в Турках живут стряпчие²³⁸ свойственные люди, и деньги к ним посланы, и цареградский патриарх будто проклял патриархов, которые тебя, Никона, судили, и тех патриархов ты, Никон, бранил и называл ворами²³⁹.

Ты же совет имел с ворами²⁴⁰ и с изменниками Московского государства²⁴¹ с единомышленниками Стеньки Разина, которые тебя звали в Кирилов монастырь и на Волгу²⁴², которых годно было тебе всячески удержать; а слыша²⁴³ от них на великого государя и на всех православных христиан Московского государства такой злой умысел, их не удержал и к великому государю не прислал. А вор и изменник Стенька Разин с товарищами и сами с пыток говорили, что от тебя к ним, в воровское их войско, в Симбирск, на такой злой их совет, и чернец был прислан.

Ты же говорил князь Самойлу Шайсупову, что надобно освященным маслом все уды помазывать, а в тайной де уд, где животворящим крестом не загражено, и маслом не помазано, бес вселяется.²⁴⁴И о том святейший патриарх²⁴⁵ и весь освященный собор рассуждение положили: те твои дела²⁴⁶ к кротости и к смирению и к совершенному покаянию и к святой церкви примирению неприличны, но противны, ко всему государству на мятеж²⁴⁷ и на соблазн и на церковный раздор²⁴⁸ дьявольским советам, то ты вымышляешь и мятеж и лжу составляешь и в неприличные дела²⁴⁹ вреваешься на соблазн всем православным христианам, смирные лица жён и девиц к себе емлешь, и с ними сидишь, и допьяна их упаиваешь, и от того запойства и помирают; и новобрачных женихов с невестами к себе в кельи велишь приводить. И по тем твоим вымышленным и непристойным и не во славу Московскому государству мятежным делам, в Ферапонтове монастыре жить тебе по своей воле неудобно. А указал великий государь и святейший патриарх и весь освященный собор жить тебе в Кирилове монастыре в келье по иноческому чину, как подобает инокам; и о тех своих злых²⁵⁰ делах²⁵¹ прийти в совершенное покаяние²⁵². А по монастырскому чину, повелением великого государя и благословением святейшего патриарха, пища и одежда тебе довольство будет²⁵³.

А будет он монах Никон в соборную церковь не пойдёт, и ему архимандриту и думному дворянину и дьяку (именно) идти к нему Никону в келью²⁵⁴, и великого государя и святейшего патриарха указ ему сказать и из наказа дела его ему вычесть дьяку велеть. И после того говорить самому против того же, как о том писано выше сего.

А совершив ту речь, ехать ему архимандриту с самим Никоном монахом в Кирилов монастырь.

А кельи его в Ферапонтове монастыре осмотрев все и из внутри укрепив и замкнув двери²⁵⁵, запечатать ему архимандриту и думному дворянину²⁵⁶ своими печатями, и приказать того монастыря игумену и соборным старцам поставить крепкой караул.

А келейных его старцев, которые с ним в келье живут: попа и дьякона и иных чернецов велеть взять в Кирилов монастырь, того ради и вести порознь. И в Кирилове монастыре велеть держать в крепи и порознь же. А о мирских людях указ учинить думному дворянину и дьяку.

И приехав в Кирилов монастырь, велеть властям очистить кельи, в которых живал прежде строитель Матфей, и взять у властей двух старцев искусных и добрых, кому можно верить, и велеть тем старцем с ним Никоном монахом жить в тех кельях и подобающую ему честь воздавать, ничем его не бесчестить; и келейную всякую потребу ему исполнять, пищу и питие имаючи перед него поставлять. А иных иноков и мирских людей в келью к нему не припущать, и писем никаких писать ему не велеть, и чернил и бумаги не давать, а книги правильные печатные держать по чину церковному, и келейное управлять. А когда будет, за немощь, в церковь идти²⁵⁷ ему невозможно, и властям велеть к нему искусного священника, псаломщика²⁵⁸ отпускать²⁵⁹. А в церкви стоять ему, Никону, с молчанием; и мятежу бы от него церковного никакого не было. А за монастырь никогда его не спускать, и к нему никакого приношения ни от кого не принимать.

А пищу и питие про него велеть держать излишнюю²⁶⁰ перед братией в разрешённые дни от живых рыб; так же и в постные дни прибавочные постные яди. Так же и питие, пиво²⁶¹ и мёды добрые, чтоб было ему по потребе²⁶².

Да ему же дать того монастыря трёх человек служек, да повара и приспешников добрых, кому можно верить. И о том Павлу архимандриту Кирилова монастыря и арх... (недописка) и строителю, и келарю, и соборным старцам приказать накрепко, чтоб они о том государском и святейшего патриарха указа исполняли. А будет они²⁶³ против того великого государя и святейшего патриарха указу исполнять не начнут, или ему, Никону, прежние свои злобы начнут мстить, и им за то от святейшего патриарха быть в жестоком смирении.

А будет он, Никон, в Ферапонтове монастыре начнёт чиниться винен, в церковь не пойдёт, и в келью к себе их архимандрита и думного дворянина и дьяка²⁶⁴ не пустит, и архимандриту Павлу говорить ему, Никону²⁶⁵, многократно, что они присланы от великого государя и от святейшего патриарха о государских и о духовных делах милостивно, и он бы противности никакой не чинил²⁶⁶. И о чём они к нему присланы – у них выслушал. А будет он, Никон, по многократном речении явится непослушен и к себе их не пустит, и его из кельи взять, как можно²⁶⁷ и учинить о нём против того же, как писано выше сего.

А учинив о нём в Кирилове монастыре, свестясь, ехать всем в Ферапонтов монастырь и келейных его²⁶⁸ старцев взять с собой. А приехав, в кельях его, Никоновых, всего осмотреть и везде всё в кельях переискать, и что есть всё переписать. Также в сушилах и на погребах всякие запасы и питья, и на деловых дворах заводы и иное по тому же переписать поимённо, что откуда взято, и оприч²⁶⁹ хлебных запасов сушиленные запасы²⁷⁰, из погребов всякие питья²⁷¹, переписав, отвезти в Кирилов монастырь и велеть держать про него, Никона. А деньги и платье и серебряные²⁷² и оловянные и медные суды, на которых подписей с вышеписанных именований нет, описав подлинно, порознь, по статьям, сколько чего будет, отвезти в Кирилов монастырь и отдать властям в казну, с распиской. А поставленные от него, Никона, крест с подписями, где объявятся, архимандриту Павлу и властям Ферапонтова монастыря игумену и священникам и дьяконам²⁷³ со всех мест снять честно и внести в Ферапонтов монастырь, и с искусством ту подпись срезать, а крест в сокровенное место положить, где никому б было невходно. А серебряные, оловянные и медные сосуды с подписями, будет возможно, по подписи снять, велеть все слить, и велеть вам записать, что будет в них весу, и серебра, и олова, и меди порознь, и по тому же записать же отдать в Кирилов монастырь в казну.

А книги четьи, письменные и печатные, допросив из которых монастырей взяты, раздать в те же монастыри с распиской, откуда взяты.

А письма скорописные и уставные его, Никоновой, руки, или иные чьи, почитав, привезти с собой к Москве.

И келейных старцев расспросить с великим пристрастием: не отсылал ли он, Никон монах, каких писем в иные монастыри, или к мирским людям, или давал того же Ферапонтова монастыря старцам и мирским людям²⁷⁴, или где у него²⁷⁵ в земле ли, или в сокровенных местах не положены ль, и о том подлинно разыскивать. А буде где сыщут по их сыску письма какие, и те привезти все к Москве же.

А прелестные его, Никоновы, лекарства, все, что ни есть, коренья и травы и водки и мази²⁷⁶, всенародно сжечь на огне, чтоб от него и ничего не осталось.

А попа Варлама и дьякона Мардария послать в Крестный монастырь за приставы. И к архимандриту Крестного монастыря от святейшего патриарха отписать велеть держать под крепким началом, чтоб они отнюдь из того монастыря не ушли. А Кузьме старцу, будет он лежит в расслаблении, велеть быть в том же Ферапонтове монастыре, в больнице, а будет здоров, привести его с собой к Москве.

А²⁷⁷ которые лошади и иная скотина и всякие заводы иманы из монастырей, и то всё раздать по тем же монастырям с расписками. А что куплено на его, Никоновы, келейные деньги²⁷⁸, и то отдать в Кирилов монастырь до указа.

А кельи все велеть, укрепив, запечатать и осмотреть, можно ль их разобрать порознь и построить где в монастыре же кельи.

И учинив всё по наказу²⁷⁹, ехать²⁸⁰ к Москве, а приехав, явиться и переписные книги всему поднести великому господину, святейшему Иоакиму, патриарху Московскому и всея Росии.