156. Достославное трехсотлетие
Богом царие царствуют.
Вознесох избранного от людей Моих.
Любит Господь нашу Русь Православную, которая когда-то не напрасно именовалась Святою, а ныне так много и тяжко согрешает пред Богом, – любит и любя наказует, и наказуя милует, и в самом наказании пути к избавлению указывает. Только будьте, русские люди, внимательны к неисповедимым путям Промысла Божия, и вы ясно увидите в них перст Божий, указующий вам, где и в чем искать спасения родной стране.
Вот уже несколько лет будто туманом ядовитым заволокло нашу Русскую землю и идет по ней такая духовная смута, какой не знала она во времена злой татарщины: нужно ли подробно говорить о том, что в наши дни творилось и доселе творится у нас на Руси?.. Забыты, попраны все заповеди Божии, кощунство, богохульство, все виды распутства и, наконец, такие преступления, которые доводят до ужаса верующее сердце, о коих рука отказывается писать, язык немеет говорить. Чувствует грешное сердце, что вот-вот гнев Божий, как страшный гром небесный, разразится над нами и не будет нам помилования.
И вот в такое-то многоскорбное время, когда русская душа так исстрадалась, истомилась горем безысходным, Бог милосердый, как любящий Отец, зовет ее к покаянию, обнадеживает помощью Своею, как бы говорит ей: оглянись назад, вспомни дни минувшие, покайся и ободрись! Грешили некогда твои отцы и тяжко грешили; но умели и каяться, обращались ко Мне в покаянии, и Я миловал их, и снова почивало на них Мое благословение. Я – Тот же и ныне, Каким был тогда: и ныне готов раскрыть пред тобою Мои отеческие объятия, готов ниспослать тебе Мое благословение, только покайся, брось путь погибельный, на коем ты стоишь!
Не слышен ли сей глас Божий в тех светлых воспоминаниях, которые, одно за другим, встают и светлыми видениями проходят пред нами именно в наши смутные дни? Не явная ли это милость Божия к нам, грешным, что современная нам смута была попущена по грехам нашим, не раньше сих великих юбилеев – воспоминаний тяжких бед на Руси и великих милостей Божиих к предкам нашим?
Год назад пред нами восстал чудный образ несокрушимого борца – священномученика Патриарха Гермогена, который не только властным, грозным словом своим, но и самым делом – своею мученическою кончиною показал, как русские люди должны отстаивать родную веру Православную, родную землю Русскую родные заветы истории и предков своих. И ныне, как триста лет назад, властно звучат в русских сердцах его последние, дошедшие до нас слова русским людям: “Да будет над теми, кто идет на очищение Московского государства, милость от Господа Бога, а от нашего смирения – благословение, а на окаянных изменников да излиется гнев от Бога, а от нашего смирения да будут прокляты они в сем веке и в будущем”! И дай Бог, чтобы эти слова вечно звучали в русской совести, в русском сердце, как непорушный завет матери-Церкви, матери – старой Руси, Руси святой и Православной!
Весь минувший 1912 год непрерывною чредою проходили пред нами то – глубоко скорбные, то – светло радостные воспоминания событий великого 1812 года. Какой высокий подъем народного духа, пламенной любви к Отечеству пережила тогда наша Русь! Пережила, покаялась в своих грехах пред Богом, и духом обновилась, и в покаянном смирении все приписала единому Богу: не нам, не нам, а имени Твоему, Господи, буди слава!
Нынешний год снова переносит нас за триста лет назад, но мрачные воспоминания Смутного времени, как темные тучи, постепенно уже отходят на задний план. Небосклон над Русью очищается. Вся она стягивается к своему сердцу – к Москве. Видно, могучий призыв страдальца-святителя Гермогена глубоко отозвался в русской душе. Страдальческая кончина окружила величавый образ святейшего Патриарха небесным сиянием святости и мученичества за Веру и Отечество: его завет избрать Царя природного, русского, Православного, его указание – именно на Михаила Феодоровича Романова – стало для русского сердца непреложною заповедью. Никогда до того времени не чувствовалось всем сердцем русским так живо, не сознавалось так ясно, что без Царя не может жить Русская земля, что Царь – это ее отец, ее ангел-хранитель, Царь – это душа, это сердце Русского народа, как говорит мудрость народная: без Царя земля вдова, без него народ – сирота; одно солнце на небе – один Царь белый на Руси святой!
В неисповедимых путях Промысла Божия праведники являются провозвестниками воли Божией. Еще задолго до Патриарха Гермогена преподобный Геннадий Костромской, прибыв в Москву, посетил, по приглашению, дом боярыни Иулиании Феодоровны, жены Романа Юрьевича Захарьина, прабабушки Михаила Феодоровича, и благословляя детей ее: Даниила, Никиту и Анастасию, сказал последней: “Ты, ветвь прекрасная, плодовитая, будешь нам Царицею”. Его предсказание сбылось в точности: Анастасия была первою супругою Царя Иоанна Грозного, любимицей Царя и народа, и благоговейное воспоминание о ее добродетелях, как известно, много содействовало призванию на царство сына ее племянника – Михаила Феодоровича. Так, еще за семьдесят с лишком лет до сего события, Промысел Божий предуготовлял Дом Романовых к царственному служению родной Руси, а в ближайшие к смутному времени дни вся семья Никиты Романовича, Божиим попущением, была как бы приуготовлена страданиями и тяжким крестным подвигом к сему высокому служению. Отец и мать Михаила были оклеветаны пред царем Борисом Годуновым; их насильно разлучили и постригли в монашество, и оба они приняли этот невольный крест как волю Божию и в послушании воле Божией понесли его с таким же усердием, как несут его и добровольно возлагающие на себя монашеский подвиг. Три дяди Михаила, братья его отца – Василий, Александр и Михаил Никитичи, были сосланы Годуновым в далекие пределы северного края – Усолье, Пелым и Ныроб, где они, после тягостного года ссылки, были умерщвлены немилосердыми стражами. Особенно тяжко мучили Михаила Никитича: этого богатыря заключили в яму-землянку, кормили только черствым хлебом и водою и, наконец, уморили голодом, а по иным сказаниям просто – убили. Понятно, почему великий печальник земли Русской, святейший Патриарх Гермоген из своего подземного заключения указал на род праведников-страдальцев Романовых, как на единственно достойный восприять скипетр потомков равноапостольного Владимира. Не о царских почестях мечтал этот благочестивый род: Господь вел его путем крестным к великому подвигу царственного служения народу Русскому.
И вот настал час воли Божией. В начале февраля 1613 года в Москву собрались выборные люди со всех городов Русской земли. Собрались они, чтобы избрать Царя для осиротевшей земли своей и, по благочестивому обычаю древней Руси, назначили трехдневный пост и молитву, чтобы призвать на свое великое дело Божие благословение. На первом же Соборном совещании решено было единогласно: “Иных немецких вер никого не выбирать, а выбирать своего природного русского”. Стали выбирать своего; одни указывали на одного боярина, другие на другого. Какой-то дворянин из Галича подал письменное мнение, что ближе всех по родству с прежними царями – Михаил Феодорович Романов: его и надобно избрать в Цари. Вспомнили, что и покойный святейший Патриарх называл это имя. Вышел и донской атаман и подал такое же мнение. И Михаил Феодорович был провозглашен Царем. Но не все еще выборные тогда прибыли в Москву, не было и знатнейших бояр, и дело было отложено на две недели. Наконец, собрались все 21 февраля, в неделю Православия, и общим голосом утвердили это избрание. Тогда Рязанский архиепископ Феодорит, троицкий келарь Авраамий Палицын и боярин Морозов вышли на Лобное место и спросили у народа, наполнявшего Красную площадь: кого они хотят в Цари? И народ единогласно воскликнул: “Михаила Феодоровича Романова!” И Собор назначил архиепископа Феодорита, Авраамия Палицына, трех архимандритов и нескольких именитых бояр ехать к новоизбранному Царю, чтобы просить его пожаловать в стольный град Москву на свой царский престол.
На окраине Костромы, почти при впадении реки Костромы в Волгу, стоит Ипатьевский монастырь. Он основан был в 1330-х годах татарским князем Четом, который, возвращаясь по Волге с севера, тут тяжко заболел, дал обет креститься, если выздоровеет, и действительно – выздоровел, крестился и построил этот монастырь. То был предок Бориса Годунова, и вот, судьбами Божиими, в обители, основанной предком гонителя Романовых, Годунова, находит себе убежище тот благословенный Богом отрок из Дома Романовых, которому Господь судил стать первым Царем из сего, гонимого Годуновым, рода. Так торжествует правда Божия, даже, по-видимому, в неважных обстоятельствах, свидетельствуя о непреложных путях Промысла Божия.
С Михаилом неразлучна была и мать его, “великая старица” Марфа Иоанновна. Они ничего не знали о том, что происходило на Московском Земском Соборе; юному Михаилу и на мысль не приходило, чтобы на него мог пасть жребий великого царского служения. Да и можно ли было ему, шестнадцатилетнему скромному юноше, мечтать о царском венце, когда было много именитых и знатных бояр, с честью послуживших Отечеству в тяжкую годину великих народных бедствий? Скорбные думы Михаила в это время невольно уносились совсем в другую сторону, – туда, в Литовскую землю, где томился в тяжком плену его возлюбленный родитель, Ростовский митрополит Филарет Никитич Романов. Понятно, что те же мысли и чувства разделяла с ним и его благочестивая мать.
Между тем, 13 марта в Кострому прибыли соборные посланцы. На другой день, в достопамятный день 14 марта, с раннего утра все улицы Костромы были покрыты многочисленными толпами народа. С крестным ходом шли соборные послы в Ипатьевский монастырь к юному избраннику, на коем покоились теперь все надежды многострадальной родной земли. Там, где река Кострома впадает в Волгу, к крестному ходу присоединилось костромское духовенство с чудотворною Феодоровскою иконою Богоматери. Когда торжественное шествие приблизилось к святым вратам обители, оттуда скромно вышел навстречу Михаил Феодорович со своею старицею-матерью. Шествие остановилось. Низко поклонились московские послы будущему Государю и объявили ему, зачем присланы. “С великим огорчением и слезами”, как говорит летописец, он отвечал послам, что Государем быть не хочет, а мать его Марфа Иоанновна прибавила, что она не даст сыну на то родительского своего благословения. И оба они хотели удалиться в свои палаты. Немалого труда стоило послам упросить их войти с ними в соборную церковь Пресвятой Троицы. Здесь подали им от Собора грамоты и стали бить челом Михаилу: “сжалиться над остатком рода христианского, не презрить всенародного слезного рыдания, принять многорасхищенное от врагов царство Российское под свою высокую десницу Государеву и пожаловать на свой царский престол в стольный град Москву”. Но юный Михаил и слышать о том не хотел; а мать его говорила послам, что “сын ее еще не в совершенных летах, а русские всяких чинов люди измалодушествовались и прежним Государям не прямо служили; тут и прирожденному Государю трудно с ними справиться, а что будет делать с ними ее сын – несовершеннолетний юноша?” Указывала Марфа и на то, что “Московское государство теперь в конец разорено, что будущему Царю нечем будет и своих служилых людей пожаловать и противу своих недругов стоять. Да к тому ж и отец его, Митрополит Филарет теперь в плену у короля в Литве, в большом утеснении, и как сведает король, что сын его на Москве Государем стал, то сейчас же над ним велит сделать какое-либо зло”.
Долго говорила старица Марфа; со слезами на глазах послы ее слушали, а когда она умолкла, стали снова бить челом Михаилу Феодоровичу, умоляя его, чтоб “соборного моленья всей Русской земли он не презрил, что выбрали его по Божию изволению, а не по его желанию, что так положил Бог на сердце всем от малого до велика на Москве и во всех городах”.
Целых шесть часов стояли соборные посланцы пред Михаилом и молили его, чтобы “воли Божией он не снимал”, а Михаил все не соглашался. Наконец старейший из послов, архиепископ Феодорит, сказал ему решительно: “Не противься, Государь, воле Божией; не мы предприняли сей подвиг: Сама Пречистая Матерь Божия возлюбила тебя: устыдись Ея пришествия”, – и при этих словах святитель указал на чудотворный лик Царицы Небесной на иконе, именуемой Феодоровскою.
Тогда и сама старица – мать Михайлова сказала своему смиренному сыну: “Видно дело сие – Божие, чадо мое, надобно покориться воле Всевышнего!”
С рыданием Михаил повергся пред иконою Богоматери и, обливаясь слезами, произнес: “Аще есть на то воля Твоя, я – Твой раб! Спаси и соблюди меня!”
Никто не в силах был в эту торжественную минуту удержаться от слез: плакал архипастырь, плакали послы, плакали все, кто был в соборе тогда.
Нареченный Царь встал, обратился к послам и сказал: “Аще на сие есть воля Божия – буди тако!”
С этой священной минуты, когда юный Михаил всецело отдал себя в волю Божию, он стал Великим Государем и Царем всей Русской земли. Благочестивая старица Марфа взяла своего сына за руку и вместе с ним благоговейно преклонила колена пред благодатным ликом Царицы Небесной и тихо сказала: “В Твои пречистые руце предаю чадо мое; настави его на путь истины, устрой ему полезная, а с ним и всему православному христианству!”
Так благословила великая старица своего любимца на великий подвиг служения царского; так совершилось воцарение Михаила Феодоровича, спасителя веры и царства, – так благословил, наконец, Господь, Царь царствующих, многострадальную землю Русскую дарованием ей Царя по сердцу Своему, – благословенного родоначальника ныне царствующего Дома Романовых. “И бысть, – говорит летописец, – в той день на Костроме радость велия, и составиша праздник чудотворной иконе Феодоровской”.
И не на одной Костроме была тогда радость велия: ликовала с Костромой и Москва, и вся Русская земля. Наконец-то, пережила она свое горе лютое, наконец-то взошло ее солнце красное, без которого некому было обогреть ее, многоскорбную, некому было о ней позаботиться! И свободно вздохнули тогда Русские люди, измученные невзгодами междуцарствия.
Насколько глубоко воспринято было сердцем народным это избрание юного Михаила Феодоровича как великая милость Божия к народу Русскому, как явное указание Божие, свидетельствует великий самоотверженный подвиг простого крестьянина Ивана Сусанина. Он явился в свою очередь, избранником Божиим, чтобы запечатлеть своею мученическою кровью любовь народную к Царю, избраннику по сердцу Божию. Вот что говорит о его святом подвиге сам спасенный им Царь Михаил Феодорович в своей жалованной грамоте, данной зятю Сусанина, крестьянину Богдану Сабинину: “Как Мы, Великий Государь, были на Костроме (то есть, в Костромских пределах), и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, и тестя его, Богданова, Ивана Сусанина, литовские люди изымали и его пытали великими немерными муками, а пытали у него, где в те поры Мы, Великий Государь, были, и он, Иван, ведая про Нас, где Мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерные пытки, про Нас, Великого Государя, тем польским и литовским людям не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти”. Так, как бы от лица всей Руси православной, запечатлел любовь народную к Царю-Батюшке этот вечно достославный крестьянин: один, без сподвижников, он отстоял дорогую жизнь Михаила, а с нею отстоял спасение и всей Русской земли. Михаил Феодорович был последний в роде Романовых; его заменить было некем, да и кого из бояр любил так Русский народ, как Романовых и страшно подумать, что было бы тогда с Русскою землей, если бы удался адский замысел вражеский?..
2 мая 1613 года юный Царь Михаил Феодорович торжественно вступал в Москву, благословляемый молитвами ликующего народа.
“Смотрите, – говорил один святитель-проповедник – какие благословения, какие воспоминания и какое родство окружало юную душу Михаила, первого Царя из Дома Романовых! Благословение праведника из темницы; невинная казнь еще молодых дядей, отец – монах и митрополит, томящийся в плену, и мать-монахиня, столь неохотно отпустившая его из смиренного уединения на царство. Были ли когда-нибудь Цари, приявшие славу Царства в такой обстановке подвига, страдания, неповинных казней и добровольного приятия насильно навязанной разлуки? Мудрено ли после всего того, что не только сам Михаил, но и сын его Алексей, и его внук Феодор, ему наследовавшие, ходили пред Богом, как древние патриархи?”. Были ли Цари, избранные на царство, даже без их ведома, против их желания, принужденные к принятию царского венца духовенством и народом, почти насильно, именем Матери Божией?.. Во всей истории народов земных только наш Русский народ дает пример такого призвания своих князей и Царей по сознанию и глубокому убеждению, что без Верховной Власти в лице Единодержавного Властителя не может стоять прочно государство, и вот, в самом начале своего исторического бытия призывает он Рюрика, а когда род Рюрика прекратился, то избирает ближайший по родству с Рюриковичами благословенный Дом Романовых.
Когда переносишься мыслию за триста лет назад и созерцаешь все эти события, когда вдумываешься в их глубокий смысл и значение в жизни нашего Русского народа, то невольно хочется обратиться к нашим умным предкам с мольбою: о, научите нас, ваших потомков, так крепко любить свою Русь, как любили вы, так верно понимать, чем живет русская душа, как понимали вы, и целым сердцем усвоять то сокровище, какое завещано нам всею родною историей нашей!.. Что было вам дороже всего? Святая вера православная да Царь Самодержавный, Царь – Отец народа, Царь – Помазанник Божий, коего сердце в руце Божией, на коем почивает Сам Дух Божий со дня Его священного миропомазания на царство (1Цар. 16:13). Не простому человеку вверяли вы судьбу Руси православной, когда умоляли юного Михаила “сжалиться над остатком рода христианского” и не отвергнуть соборного моления: вы видели в сем юноше избранника по сердцу Божию и крепко верили, что благодать Божия почиет на нем в святейшем Таинстве Миропомазания и будет руководить всеми его деяниями во благо родной земли. Для вас показались бы святотатством, кощунством, тяжким грехом пред Богом те модные в наше время бредни об ограничении царской власти какою-то нерусскою конституцией, какими – увы! – заражены многие современные россияне: не хочется прямо называть таких людьми русскими, хотя и носят они имена русские!
Молитвою и постом начали вы святое дело избрания Царя на осиротевший тогда царский престол, и молитва ваша услышана: Сам Бог положил на сердце ваше призвать смиренного сердцем Михаила, благословил Его и род Его, а в Нем и с Ним и Русь Православную. Буди же благословенна и ваша память в роды родов на Святой Руси, на веки вечные!