О намерении Ломоносова принять священство и отправиться с И.К. Кирилловым в Оренбургскую экспедицию 1734 г.

И. К. Кириллов, один из замечательных русских людей первой половины 18 столетия, в начале 1734 г. подал в Императорский Кабинет «изъяснение о Киргиз-Кайсацкой и Каракалпакской ордах», в коем, для закрепления восточной окраины России, предлагал отправить особую экспедицию, которая бы построила на р. Ори город (нынешний Оренбург), сделала бы пристань на Аральском море и приняла бы другие указываемые им меры. Проект этот был утвержден императрицею Анною Иоанновною 1 мая 1734 г. и во главе особой «Оренбургской экспедиции поставлен был И. К. Кириллов вместе с полковником Тевкелевым. В состав этой экспедиции кроме «офицеров, артиллерских, инженерных и морских служителей и других разных чинов людей», должен был войти и «ученый священник из Спасской школы (Славяно-греко- латинской Академии) или кто достойный сыщется, понеже де он нужен в таком новом месте и между многим магометанским и идолаторским народом для проповеди слова Божия и наставления желающих св. крещения». В виду этого Кириллов в бытность свою в Москве, 18 ноля 1734 г. подал следующее доношение Святейшему Правительствующему Синоду:

«По именному Ее Императорского Величества указу отправлен я в известную экспедицию и по всеподданнейшему моему доношению именным же Ее Императорского Величества указом, подписанным на том доношении собственною Ее Императорского Величества рукою, велено быть при мне в оной экспедиции священнику из ученых из Спасской школы или кого достойного приищу, которому и жалованья по приговору Правительствующего Сената определено давать в год по 200 рублей. Того ради Святейшего Правительствующего Синода нижайше прошу, чтоб повелено было из Спасского училищного монастыря ученика Михайла Красильникова, о котором архимандрит оного монастыря мне объявил достойного, посвятить в священники и отпустить ко мне в экспедицию. О сем просить статский советник Иван Кириллов. Подканцелярист Ермолай Тишин. Июля 18-го дня 1734-го года».

На этом доношении было помечено: «подано июля 18-го дня 1734-го года. Записав, взять в повытье, а с Сенатскою Конторою и с Академеею учиня справки, предложить в доклад немедленно». Академия ответила, что Красильников в ней с 1720 г., «человек, по-видимому, кажется, состояния доброго, и не подозрителен, и к священству угоден быти» (35 лет). Кра- сильников был «благословлен к священству», но, по словам Кириллова, «маня день ото дня, при последнем случае объявил, что в священство во оную экспедицию не желает под предлогом, чтоб определить туда на некоторые годы, чему быть неприлично».

Вследствие этого Кириллов 21 августа того же года попросил Московскую Синодального Правления Канцелярию о посвящении во священство и отпуске с ним бывшего в то время в Москве – «из Киевских учеников из философии бывшего на Вологде при архиерейском доме учителем Николая Герасимова Соколовского». Но это желание Кириллова не было исполнено, очевидно, вследствие полученного из С.-Петербурга в Московской Синодального Правления Канцелярии указа Святейшего Синода по поводу отправления священника в Оренбургскую экспедицию: «священника отправить в ту экспедицию из ученых, а именно: если будут самоохотно желающие, – от Московских церквей; если же от Московских церквей таковых самоохотно желающих не явится, то выбрать достойного из учащихся в Московской Академии; буде же саможелательных не обрящется, то отправить из обретающихся в Москве ученых священников по рассуждению вас – оставшегося в Москве Синодального члена с заседающими».

Среди собранных (29 августа) ученых священников Московских церквей (в количестве 6 человек) «самоохотно желающих ехать в экспедицию с Кириловым не явилось»; вследствии этого Московская Синодального Правления Канцелярия послала в Славяно-греко-латинскую Академию следующий указ:

«Указ Ее Императорского Величества самодержицы Всероссийской из Московской Синодального Правления Канцелярии Московской Славяно-греко-латинской Академии ректору Спасского училищного монастыря архимандриту Стефану. По Ее Императорского Величества указу, а по сообщенному из Святейшего Правительствующего Синода ведению и по силе того ведения по приказанию оставшего в Москве Синодального члена с заседающими велено из оной Академии выбрать из учеников человека достойного для произведения во священство и желающего ехать с статским советником Иваном Кирилловым в известную экспедицию и по выборе оного представить в Московскую Синодального Правления Канцелярию. И Московской Славяно-греко-латинской Академии ректору Спасского училищного монастыря архимандриту Стефану о вышеписанном учинить по сему Ее Императорского Величества указу в самом скором времени».

Академия ответила 2 сентября:

«В Московскую Синодального Правления Канцелярию доношение.

По присланному Ее Императорского Величества из Московской Синодального Правления Канцелярии прошедшего августа 30-го дня сего 1734-го году в Московскую Славяно-греко-латинскую Академию под № 919-м указу велено мне нижайшему из оной Академии выбрать из учеников человека достойного для произведения во священство и желающего ехать с статским советником Иваном Кирилловым в известную экспедицию и по выбора представить оного в Московскую Синодальную Канцелярию. И по тому Ее Императорского Величества указу из оной Академии школы риторики ученик Михайло Ломоносов в Московскую Синодального Правления Канцелярии при сем доношены и представляется. 1734-го года сентября дня. Архимандрит и ректор Стефан». На этом доношении было помечено: «подано сентября 2-го дня 1734-го года. Записав, школьника допрося, предоставить к слушанью».

Дальнейший ход дела об отправлении Ломоносова в Оренбургскую экспедицию изображают следующие документы:

«В протокольной сентября 2-го дня мемории написано:

«Штатской советник Иван Кириллов приходили, которому объявлено сообщенное Святейшего Правительствующего Синода ведение об отправлении при нем священника и об отпуске из типографии церковного круга книг, и при том объявлен ему представленной из Академии к посвящению в попа школы риторики ученик Михайло Ломоносов. На что он доносил, что тем школьником по произведению его во священство будет он доволен. И хотя он, Кириллов, вскоре с Москвы и отъезжает, для принятия и отправления оного священника оставитъ в Москве офицера, а о даче ему жалованья, подвод и прогонных денег в Штатс-Контору промеморию. А книг де церковных он Кириллов не требует, понеже имеют даны ему быть в Казани две полковые церкви со всякою церковною утварью и с книгами. – На подлинной пишет так: Герасим архимандрит Богоявленский».

«1734-го году сентября в 4 день в ставленическом столе Московской Славеногреколатинской Академии школы риторики ученик Михайла Васильев сын Ламоносов допрашиван».

«А в допросе он сказал: отец у него города Холмогорах церкви Введения пресвятой Богородицы поп Василей Дорофееев, а он Михайла жил при отце своем; а кроме того нигде не бывал, в драгунах, в солдатах и в работе Ее Императорского Величества не записан, в плотниках в высылке не был, от переписчиков написан действительно отца сын и в оклад не положен. А от отца своего отлучился в Москву в 1730-м году октября в первых числах и, прехав в Москву, в 1731-м году в январе месяце записался в вышеписанную Академию, в которой он до днесь пребывает, и наукою произошел до реторики. Токмо он Михайла еще не женат, от роду себе имеет 23 года. И чтоб ему быть в попа в порученной по помянному Ее Императорского Величества указу известной экспедиции статского советника Ивана Кириллова, он Михайла желает. А расколу, болезни, и глухоты и во удесех повреждения никакого не имеет и скоропись пишет. А буде он в сем допросе сказал что ложно, и за то священного чина будет лишен, и пострижен и сослан в жестокое подначальство в дальний монастырь».

(подп.) «К сему допросу Славеногреколатинской Московской Академии ученик Михайло Ломоносов руку приложил».

«В Московскую Синодального Правления Канцелярию из прежней Камор-Коллегии потребно известие: города Холмогоры церкви Введения пресвятой Богородицы поп Василий Дорофеев и при нем попе сын его Михайло во время переписи мужеска полу душ при той церкви действительными ль написаны и коликих он Михайло лет? Сентября 4-го дня 1734-гогода.№ 931.– Секретарь Павел Протопопов. Канцелярист Алексей Морсочников».

«А при отдаче в Камор-Коллегию вышеписанной справки означенной Ломоносов сказал, что де он не попович, но дворцовой крестьянской сын, о чем значит обстоятельно в последующем его допросе». «Рождешем де он Михайло Архангелогородской губернии Двинского уезда дворцовой Куростровской деревни крестьянина Василья Дорофеева сын, и тот де его отец и по ныче в той деревне обретается с протчими крестьянами и положен в подушной оклад. А в прошлом 1730-м году декабря в 9-м числе с позволения оного отца его отбыл он Ломоносов в Москву, о чем дан был ему и пашпорт (которой утратил он своим небрежением) из Холмогорской воеводской канцелярии за рукою бывшего тогда воеводы Григорья Воробьева; и с тем же пашпортом пришел он в Москву и жил Сыскного приказу у подьячего Ивана Дутикова генерала до последних чисел 731-го году, а до которого именно числа – не упомнить. И в тех же числах подал он прошение Заиконоспасского монастыря архимандриту (что ныне преосвященный архиепископ Архангелогородский и Холмогорский) Герману, дабы принят он был Ломоносов в школу. По которому его прошению он архимандрит его Михайла приняв приказал допросить, и допрашиван; а тем допросом в Академии показал, что он Ломоносов города Холмогоры дворянский сын. И по тому допросу он архимандрит определил его Михайла в школы и дошел до риторики. А в экспедицию со статским советником Иваном Кирилловым пожелал он Михайло ехать самоохотио. А что он в ставленическом столе сказался поповичем, и то учинил с простоты своей, не надеясь в том быть причины и препятствия к произведению во священство; а никто его Ломоносова, чтоб сказаться поповичем, не научал. А ныне он желает по-прежнему учиться во оной же Академии. И в сем допросе сказал он сущую правду без всякой лжи и утайки; а ежели что утаил, и за то учинено б было ему Ломоносову, что Московской Синодальнаго Правления Канцелярии определить».

(подпись) «К сему допросу Михайло Ломоносов руку приложил».

«В Московскую Синодального Правления Канцелярию из Московской Славеногреколатинской Академии представить к произведению во священство достойного и к проповеди слова Божия удобного и желающего ехать в известную экспедицию с статским советником Иваном Кирилловым той Академии из учеников кроме представленного той же Академии ученика Михаила Ломоносова, понеже он допросом показал, что он крестьянский сын. Ежели же и желающих не сыщется, то и о том под сим подписать. – Секретарь Павел Протопопов. Канцелярист Алексей Морсочников. Сентября 4-го дня 1734-го года».

«По справке в Московской Славеногреколатинской Академии имеется к произвождению во священство школы богословия ученик Стефан Левитский и он желает ехать в известную экспедицию с штатским советником Иваном Кириловым; только де он еще учения своего не окончил. А к проповеди слова Божия удобен ли, о том не известно, понеже еще апробации не было. – Архимандрит и ректор Стефан».

Левитский был допрошен 5 сентября и на его допрос положена была резолюция: «велеть браком сочетаться и по женитьбе явиться к посвящению в попа». Но чрез 2 недели он объявил, что «за отдалением от Москвы оной Оренбурхской экспедици в жену никто не дает»¹.

Вследствии этого Московская Синодального Правления Канцлярия определила вторично представить ученых священников, которые явились (в количестве 10 человек: те же 6 человек, что и 29 августа, и 4 новых) 23 сентября из числа которых один Замоскворецкого сорока церкви Пятницы-Прощи (на Пятницкой улице) священник Антип Мартишанов «пред собранием Синодального члена с заседающими объявил, что он в Оренбурхскую экспедищю ехать желает самоохотно».

Кириллова в это время не было в Москве: он уже выехал из нее и 14 сентября 1734 г. отправил из Старой Рязани следующее донесение, полученное в Москве 25 сентября:

«Святейшему Правительствующему Синоду доношение.

Хотя имел довольное попечение, чтоб по силе именного Ее Императорского Величества всемилостивейшему указу со мною в известную экспедицю отправлен был священник ученой для важных резонов, что в тех местах, где мне быть надлежит, народ магометанской и идолаторской, где мог бы тот священник проповедь слова Божия иметь и, ежели кто пожелает принять святую православную кафоликороссийскую веру, наставление чинить. Но по несчастию моему один из школьников Спасской школы, промоня многие недели, отрекся, другой из Киевской школы в сумнительных остался, третий школьник же по вопросом явился из крестьянских детей: и тако без священника принужден ехать. А понеже по отъезде известился я, что священник выбран быть имеет из Московских, приходских неволею с жеребья, о чем Святейшего Правительствующего Синода прошу, дабы такого принуждения и жеребья не чинить, а объявить им: ежели кто самоизвольно для такого Богу и государству полезного дела пожелает ехать и будет оной по усмотрению Святейшего Синода достоин, того отправить; а Ее Императорского Величества жалованья наперед на год дается ему 200 рублей, да 4 ямских подвод с прогоны и к провожанию один солдат, о чем в Сенатскую Контору послал доношение. А как на Уфу и вновь в назначенный город приедет, тогда ему дастся хлебное жалованье со удовольством и сверх того будет иметь нарочитой доход, ибо в команде моей больше 3000 человек военных людей, и сверх того немалое число купечества будет. Буде же и на cиe охотника не явится или иного из школьников не сыщется, в таком случае буду на первой случай доволен таким, какого мне преосвященный

Казанской apxиерей даст. Статский советник Иван Кириллов. Канцелярист Иван Сидоров. Сентября 14-го 1734-го. Старая Рязань».

Московская Синодального Правления Канцелярия в протоколе своем, подписанном 27 сентября, об отправлении к Кириллову священника Антипы Мартемьянова между прочим писала: «а о ученике Красильникове и о прочих, которые за некоторым препятствием во священство не произведены, – предложить к рассмотрению». Об этом «рассмотрении» документы ничего не говорят. В октябре или ноябре месяце 1734 г. священник Мартемьянов выехал из Москвы к Кириллову.