Скорняков-Писарев, Григорий Григорьевич

Скорняков-Писарев, Григорий Григорьевич, генерал-майор; происходил от польского выходца Семена Писаря, которому вел. кн. Василий Васильевич пожаловал многие вотчины. От правнука Семена – Ивана Григорьевича Скорнякова произошли Скорняковы-Писаревы (Гербовник, III, 28). Не известно, почему до 1715 г. Гр. Гр., как во многих официальных бумагах, так и в письмах Петра Великого, назывался то Скорняковым-Писаревым, то Екимановым (Екиматовым)-Писаревым. Как видно из бумаг архива Преображенского полка, в списках роты он назван Екимановым, а брат его, Богдан, служивший в том же полку – Скорняковым. Испрашивая для себя ранг майора, Гр. Гр. подписался в просьбе Государю Екимановым-Писаревым, а в резолюции, сообщенной в полк, он назван Скорняковым.

После 1715 года он всюду уже называется Скорняковым-Писаревым или просто Писаревым. Когда родился Гр. Гр. и поступил на службу, в точности сказать нельзя; известно только, что в 1696 г. он был рядовым бомбардиром и в 1697 году отправлен был в Италию солдатом при кн. Иване Урусове. В бытность Петра за границей, Государь переместил С.-П. в Берлин, где тот изучал математику, механику и инженерное искусство. По возвращении в Россию в 1699 г. он был пожалован в чин сержанта бомбардирской роты Преображенского полка, и ему поручено было заведование теоретическим обучением бомбардиров в роте, каковую обязанность он исполнял свыше 20 лет. Петр, очевидно, скоро обратил внимание на ум, способности молодого сержанта и его обширные, по тому времени, познания в артиллерийском искусстве и военном деле вообще. После осады Нарвы в 1700 г. он произвел его в прапорщики и, за неимением офицерских вакансий в бомбардирской роте, велел записать в 14-ю роту Преображенского полка с тем, чтобы он продолжал числиться бомбардиром 3-го капральства царской роты. В 1704 г., по выбытии кн. Меншикова из наличного числа офицеров бомбардирской роты, С.-П. был назначен на его место бомбардир-поручиком, в отсутствие Петра командовал ротой, а после принятия Петром звания полковника Преображенского полка, стал называться «командующим офицером бомбардирской роты». Вместе с ротой он принимал деятельное участие в войне со шведами и настолько приобрел расположение Государя, что тот постоянно давал ему самые разнообразные поручения, так что уже в 1705 г. Голиков упоминает о нем, как об одном из немногих «доверенных» офицеров Петра. Переписка Петра со Скорняковым (22 письма с 24-го июня 1707 г. по 11-е мая 1722 г.) и письма в бумагах Петра Вел. достаточно подтверждают справедливость слов Голикова. Во время тяжелого отступления русской армии из Гродно С.-П. сумел не потерять ни одного орудия, затем принимал участие в осаде Выборга и в октябре 1706 г. послан был в Смоленск наблюдать за вооружением города, заведовать в нем складом артиллерии и военных снабжений, разбором больных и раненых солдат, находившихся в городе, устраивать суда для сплава артиллерии по Днепру и Двине, а главное делать изыскания для соединения этих рек между собою и р. Ловатью каналами. В декабре того же года он уже занят был поставкой подвод от Новгорода до Москвы. В начале 1707 г. С.-П. был послан с бомбардирской ротой и драгунскими полками из Острога в Быхов против Синицкого и за свою распорядительность получил благодарность от Петра в письме 24-го июня. За полтавское сражение он был произведен в капитан-поручики и сейчас же после того (12-го июля) послан был в Смоленскую губернию на р. Касплю готовить суда и принять начальство над транспортом с артиллериею и провиантом, шедшим по Двине к Риге. От Риги в декабре 1709 г. С.-П. привел бомбардирскую роту в Москву к полтавским празднествам; в 1710 г. участвовал в покорении Выборга, а затем отправлен был в Ригу для привода оттуда войск в Петербург. В 1711 г., с началом турецкой кампании, он послан был 15-го марта в Смоленск с поручением идти через Могилев с рекрутами и деньгами водою в Киев, а оттуда, приняв орудия, – на соединение к армии. Во время отступления по берегу Прута С.-П. командовал артиллериею в царской дивизии и, как видно из бумаг архива Преображенского полка, выказал себя храбрым, неутомимым и заботливым начальником. Он успевал повсюду лично руководить действиями бомбардиров, хотя гвардейская артиллерия и была разделена между пятью каре дивизии. В августе 1711 г. он заведовал устройством и починкой судов на Двине для перевозки армии и в то же время, по поручению Петра, тайно производил изыскания для устройства шлюзов между Днепром и Двиною. Дело это он выполнил успешно и 20-го декабря вместе с благодарностью Петра уже получил новое поручение сделать расследование о возможности соединения р. Ловати с Двиною.

Свои гидрографические работы он продолжал до половины 1712 г., затем в кампанию 1712–1713 гг. принял заведование гвардейской артиллериею, а в конце 1713 г. послан в Петербург начальником над всею артиллериею, бывшею в столице. С этих пор кончается период его боевой походной деятельности. 26-го мая 1714 г. он получил предписание устроить в Петербурге школу, поместить в нее сначала двадцать человек лучших учеников московской навигационной школы и принять на себя обучение этих учеников артиллерийскому искусству. Успел ли он выполнить это довольно серьезное поручение – неизвестно, но уже 13-го марта 1715 г. ему пришлось прервать свою педагогическую деятельность, т. к. Петр послал его осмотреть в сопровождении нескольких искусных геодезистов реки, текущие в Волгу (в Можайском и прилежащих уездах) и верховьями своими соприкасающиеся с Десною, Днепром и их притоками, составить их точное описание, чертежи и карты. Как видно из инструкции, данной при этом С.-П., Петр имел намерение углубить малые из этих рек и соединить их всех в одну систему каналами. Справившись вполне успешно со своей задачей, С.-П. снова вернулся к своим обязанностям преподавателя артиллерии и механики во вновь учрежденной школе, названной Морской академией, но опять ненадолго.

9-го февраля 1718 г. Петр возложил на него трудное и ответственное дело: производство так называемого «суздальского розыска» над царицей-инокиней Еленой. Ему было поручено руководство разбирательством в Москве всего этого дела, завершившегося страшными казнями многих из замешанных в нем лиц и ссылкою царицы-инокини (2-го марта) в Ладожский девичий монастырь, где она и пробыла до воцарения внука ее Петра II в 1728 г. Через короткий промежуток времени разыгралась тяжелая драма суда над царевичем Алексеем Петровичем. С.-П. опять, как и при производстве предварительного следствия, так и на суде принимал деятельное участие, вместе с прочими судьями он подписал смертный приговор царевичу, а на другой день после этого допрашивал царевича по поводу рукописей, найденных при обыске в доме последнего, с целью узнать, не составил ли он эти рукописи для распространения их в народе; наконец, он, по указу Петра, участвовал и при выносе тела царевича в церковь св. Троицы. Петр, как видно, остался очень доволен строгим и решительным образом действий С.-П. при исполнении его нелегких обязанностей в обоих процессах и выразил ему свое благоволение. Еще в 1716 г. Петр за особые заслуги повелел сравнять капитан-поручика бомбардирской роты С.-П. в ранге с майорами гвардии; теперь 9-го декабря 1718 г. он пожаловал ему «за верные труды в бывшем тайном розыскном деле» чин полковника и 200 дворов, но зато возложил на него массу обязанностей: еще 3-го декабря поручил ему надзор за работами по постройке Ладожского канала, дело, которым сам он сильно интересовался; 3-го января 1719 г. назначил его директором петербургской морской академии, причем 22-го января поручил ему заведование сбором денег с денежных дворов на содержание академии; 9-го мая, не освобождая его от других должностей, повелел ему устроить бечевник от Ладоги по Волхову и Мсте, чтобы можно было везде взводить суда лошадьми, вплоть до пристани, что ниже Боровицких порогов; в этом же году, по указанию общего морского списка, командировал его в Астрахань для производства следствия по делу Кожина и Травина, а по возвращении его из Астрахани, 6-го ноября передал ему в заведование псковскую, ярославскую и новгородскую школы при архиерейских домах и московскую и новгородскую школы навигаторов. Но С.-П. не сумел оправдать возлагаемых на него Петром надежд. Обязанности директора и заведующего училищами, требующие живого, сердечного отношения к делу, пришлись не по его натуре. Это был человек суровый, строгий, наглядным примером чего является хотя бы тот факт, еще из времен его молодости, что единственный побег, бывший в 1706 г. в бомбардирской роте, был совершен молодым солдатом из страха, что «он потерял поручикову трость»; на службе это был холодный и педантический исполнитель долга, любитель всяких обрядов и формальностей. Он очень серьезно принялся за правильное устройство академии, обратил подведомственную навигационную школу в Москве в приготовительное заведение, определил в ней число воспитанников, составил программу преподавания, издал для академии дельную, очень строгую инструкцию, заботился об успешном ходе занятий и в школах при архиерейских домах, но все эти хлопоты не увенчались успехом и мало пригодились к делу: учебные заведения, переданные ему, также как и вверенная ему 21 января 1721 г. петербургская адмиралтейская школа, пустовали. Когда, наконец, 26 января 1722 г. он сдал заведование морскою академиею и школами капитану флота А. Л. Нарышкину, то из 400 числившихся по спискам учеников академии 116 оказалось в бегах. Еще хуже пошло у него дело с постройкою ладожского канала. Несмотря на то, что Петр не щадил издержек на работы постоянно сам справлялся о ходе их, дело подвигалось настолько медленно, что к 1723 г., за четыре года, канал был закончен только на протяжении 12 верст. Петр был недоволен медленностью работ и в 1723 г. образовал комиссию для выработки мер к скорейшему окончанию начатого дела. Комиссия ни на чем определенном не остановилась, тогда Петр перенес дело в Сенат, но и сенаторы признали себя некомпетентными в этом вопросе. Петр порешил лично осмотреть работы и остался ими недоволен. В результате у С.-П. отнято было заведование работами и поручено Миниху, С.-П. же был причислен к артиллерии со званием присутствующего в артиллерийской конторе, исключен из списков бомбардирской роты и, должно быть, в наказанье, назначен состоять при Минихе в качестве его помощника. Собственно говоря, нужно еще удивляться и приписывать скорее всего покровительству Меншикова то, что С.-П. понес такую малую кару за свою неисправность при постройке канала, тем более, что этот его проступок обнаружился очень скоро после скандальной ссоры его с вице-канцлером бароном Шафировым в Сенате, за которую очень жестоко поплатился Шафиров, и которая вызвала сильный гнев Петра против всех лиц, замешанных в этой истории. Петр однако, очевидно, не простил вполне С.-П. за Ладожский канал, как это видно из его указа от 7-го мая 1724 г., но он, должно быть, считал его уже достаточно наказанным за ссору с Шафировым и не хотел быть с ним чересчур суровым. Шафиров был приговорен к смертной казни, а затем уже на плахе помилован и сослан в Новгород в заточение. Но и С.-П. не остался безнаказанным: ему поставлен был в вину, помимо его ссоры с Шафировым в Сенате, его снисходительно признанный неосмотрительным поступок, что он, вопреки указу Государя о производстве розыска над подьячим Корнышевым по делу о незаконных поборах кн. Меншикова, не протестовал по поводу приговора Сената о взятии вместо этого только письменного ответа от Меншикова; он был разжалован в рядовые до выслуги и лишен всех имений. Опала, впрочем, продолжалась недолго. 7-го мая 1724 г. Высочайшим указом он был прощен, причем все же Петр вспомнил его провинность при постройке Ладожского канала.

На погребении Петра 10-го марта 1725 г. полковник С.-П., как одно из наиболее приближенных к нему лиц, нес гроб Государя. Со вступлением на престол Екатерины I Меншиков сделался всесильным. По его настоянию С.-П. возвращен был чин генерал-майора, но ненадолго. В 1727 г. здоровье Екатерины сильно пошатнулось и на сцену выступил страшный для многих вопрос о престолонаследии. С.-П. примкнул к партии, желавшей воцарения одной из двух дочерей Екатерины, Меншиков же, сначала тоже стоявший за цесаревен, потом перешел на сторону Петра Алексеевича. Восторжествовав над противною партиею, Меншиков стал искать случая, чтобы отделаться от своих бывших соумышленников, ставших теперь его врагами; таковой ему скоро представился, благодаря неосторожности одного из личных врагов его, Антона Девьера. 26-го апреля Высочайшим указом была назначена особая следственная комиссия для суда над Девьером и последний под пыткою выдал своих сообщников – противников Меншикова, в том числе С.-П. Все они были осуждены Верховным Судом, за то, «что дерзали определить наследника российского престола по своему произволу и замышляли противиться сватанию великого князя, происходившему по высочайшей воле». Меншиков не пожалел С.-П.: он был наказан так же, как и Девьер: бит кнутом, лишен чести, чинов, именья и сослан в Жиганское зимовье Якутской области, совершенно безлюдное место в 800 вер. от Якутска. 15-го мая приговор был приведен в исполнение, а 27-го мая опубликован манифест о винах Антона Девьера, С.-П. и других. В Жиганске С.-П., впрочем, пришлось оставаться недолго. По окончании первой экспедиции капитан-командора Беринга, правительство, по его докладу, сочло необходимым учредить в Охотском остроге вместо ясачной избы Охотское управление, независимое от Якутска, и устроить при устье р. Охоты порт. Беринг указал, между прочим, на С.-П., как на человека подходящего для организации этого дела, тем более, что тот вмел возможность хорошо изучить инженерное искусство и гидротехнику при работах на Ладожском канале. 10-го мая 1731 г. последовал указ о назначении ссыльного Григория С.-П. в Охотск командиром с тем, «чтобы он заселил ту местность, завел там хлебопашество и пристань с малою судовою верфью, также несколько морских судов для перевозки на Камчатку и оттуда к Охотску казенной мягкой рухляди и купцов с товарами». В ссылке С.-П. оставался до вступления на престол Императрицы Елизаветы. Она вспомнила о сподвижниках своего отца, пострадавших за желание видеть ее на престоле, и 1-го декабря 1741 г. последовал указ о «прощении и освобождении от ссылки С.-П. и Девьера». Указ этот получен был в Охотске только 26-го июня 1742 г., и все это время С.-П. содержался под арестом. По приезде его в Петербург 23-го апреля 1743 г. ему немедленно возвращен был прежний чин генерал-майора, ордена и имения. Но С.-П. не удовлетворился этим и ходатайствовал особо о возвращении его имущества, «без указу» отобранного у него в Охотске Девиером, будто бы за перебранное с подчиненных жалованье. Имущество это, оцененное в 824 руб., за вычетом 133 руб. 37¾ коп. таможенных пошлин и издержек за провоз от Якутска до Москвы, было возвращено ему в марте 1745 г. На 1745 годе обрываются сведения о С.-П. Год его смерти – не известен. С.-П. был человек далеко недюжинный, обладавший к тому же, по своему времени, достаточно солидным образованием. Берхгольц упоминает, что он выучился за границею немецкому языку, у Пекарского мы находим сведения о его, хотя и незначительных, литературных трудах. 20-го февраля 1722 г. в типографии при морской академии напечатано было составленное им первое сочинение на русском языке по механике – небольшая книжка в 36 стр. с чертежами под заглавием: «Практика художества статического или механического. Краткое некоторое истолкование оного художества; пространное же истолкование истолковано будет впредь сочинившейся полной сей науки книге. Зде же за краткостью слов оставлено, дабы в науку художества сего вникающим многословием охоты не отнять». Насколько известно, С.-П., однако, не привел своего обещания в исполнение и не издал более полного руководства по механике. Затем в донесении его Св. синоду от 3-го мая 1722 г. с просьбой прислать писца, «который бы мог писать правописательно», сохранилось известие о какой-то «книге-летописце», которую Петр поручил ему составить, но выполнил ли С.-П. это поручение – неизвестно. Вернее всего, что, занятый ссорой с Шафировым, он и забыл об этой работе. У Голикова есть упоминание, что Петр 31-го декабря 1718 г. поручил С.-П., как человеку образованному, заведование типографией, учрежденной им в этом году при морской академии; известие это впрочем опровергает Пекарский, признавая, на основании донесения конторы морской академии Синоду в октябре 1725 г., не 1718-й, а 1720 г. годом основания типографии. Как о человеке, однако, о С.-П. можно сказать мало хорошего. Пользуясь большим доверием Петра Вел., который поручал ему очень сложные и ответственные дела, он, действительно, был педантичным, исполнительным и верным слугою, не боявшимся говорить правду в глаза и не останавливавшимся ни перед какою жестокостью, раз было нужно для успеха дела, но в сношениях с окружающими людьми он был холоден, суров, неуживчив. Его боялись, но не любили. Отсюда и неудача его деятельности, как директора морской академии и училищ, и те вечные ссоры и столкновения, которые были у него и в бытность обер-прокурором Сената, и в Сибири.

П. С. З., Т. V. 598, 697, 721, 751, 753; Т. VI 125–126, 162, 187–188, 216, 289–290, 379–380, 435, 476–477; Т. VII 27, 798–799; T. VIII 461, 519–524, 749, 770, 1003–4; T. IX 63–67, 876. – Соловьев, «История», IV, 477, 757–766, 882, 1020. – «Письма и бумаги Петра Великого», Т. III 474, 816–817, 1011–1012. – Голиков, «Деяния Петра Великого», Т. II 145, 165; T. III 188; IV 456; V 324, VI 300; VII 42, 43, 115, 206, 262, 397, 401, 438; VIII 375, 411; IX 228, 388–397, 400, 402, 407, 419–439, 447–449, X 151; XI 420, 435, 438, 465; XIII 355, 371, 642; XIV 169; XV 192. – «Сборн. Русского Ист. Общ.», Т. XI 377–378, 447, 502–503, 548, T. LVI 389; T. LXIII 481, 509, 512–513, 515, 534, 580, 602, 603, 647, 651, 658, 659, 728–729. – «Опись Высочайшим указам и повел. в СПб. Сенат. архиве за XVIII в.», №№ 603, 950, 958, 1062, 1198, 1455, 2214, 2280, 2303, 2734, 2270, 4236, 4618, 5142, 6411, 6463, 6602, 6979. – Устрялов, «История царствования Петра Великого», T. II 316, 565, T. VI 458–460, 514, 534–536, 537, 545. – «Общий Морской Список,» Ч. I 350–352. – Пекарский, «Наука и литература в России при Петре Великом», Т. I 125, 209–210, 276, 319; T. II 415, 568–569, 667–668. – «Описание документов и бумаг Моск. архива мин. юстиции», Кн. III 109, 157, 174, 181–182. – «Материалы для истории русского флота», Т. III 346, 351–352; IV 444; V 597, 608, 628; VII 81, 278, 279, 299; VIII 159, 195–197, 245–247, 314, 392, 522. – Веселаго, «Очерк истории морского кадетского корпуса», 47–48. – «Очерки русской морской истории», 602, 610, 611. – «Журнал Мин. Юстиции», 1859 кн. IX 3–62: «Судное Дело Шафирова». – «Русская Старина», 1876 г., T. VI, 665–673. – «Письма Петра Великого к Скорнякову-Писареву». – «Русская Старина», 1872 г., T. XV, 444–449: «Скорняков-Писарев и Девьер в Сибири». – «Артиллерийский журнал», 1857 г., Кн. V и VI 128–136. – Шубинский, «Исторические очерки и рассказы» 93–101. – Бантыш-Каменский, «Словарь достопамятных людей русской земли», Ч. V, 64–68. – Берх, «Жизнеописания первых рос. адмиралов», Ч. I, 57–69. – Галем, «Жизнь графа Миниха», Ч. I, 43–54. – Арсеньев, «Царствование Екатерины», I, 88–90. – Бартенев, Век XVIII, III 168. – Берхгольц, «Дневник», Ч. II, 291, 323–334; Ч. III, 11, 29; Ч. IV, 124. – Петров, «История С.-Петербурга», 245–248. – «Гербовник», III, 28. – Семевский, «Царица Прасковья», 168, 185. – «Морской Сборник», 1869 г., T. CV, № 11, стр. 1–92: «Охотский порт с 1649 по 1852 год». – «Русский Архив», 1880 г., кн. I, с. 171. – «Русское Слово», 1861 г., июль: «Ссылка в Восточную Сибирь замечательных лиц», стр. 1–35.