Блаженный Августин. Часть 1. Как философствовать по-богословски и богословствовать по-философски

Блаженный Августин, один из самых авторитетных отцов Церкви, создал целостную систему христианской философии. А что из античного философского наследия особенно повлияло на становление Августина как мыслителя? С кем он полемизировал в своих богословских трудах? Как появилась сентенция, которую позднее почти дословно повторил Декарт: «Я мыслю, следовательно, я существую»? Рассказывает Виктор Петрович Лега.

Блаженный Августин – один из величайших отцов Церкви. На V Вселенском Соборе он был назван в числе двенадцати наиболее авторитетных учителей Церкви. Но Августин был не только крупнейшим богословом, но и философом. Причем у него мы видим не просто интерес к некоторым аспектам философии, как, например, у Оригена или Климента Александрийского. Можно говорить, что им впервые была создана целостная система христианской философии.

Но прежде чем разбираться в учении блаженного Августина, в философском учении в том числе, познакомимся с его жизнью. Потому что жизнь его достаточно сложна, и его биография четко показывает и его философское становление, и становление его как христианина.

Аврелий Августин родился в 354 году на севере Африки в городе Тагаст, что недалеко от Карфагена. Отец его был язычником, мать, Моника, – христианкой; впоследствии она была прославлена как святая. Из этого факта можно сделать вывод, что наверняка Августин с детских лет кое-что знал о христианстве, но отцовское воспитание все-таки главенствовало. Когда Августину исполнилось 16 лет, он отправился в Карфаген, чтобы получить там серьезное образование. А что значит «серьезное образование» для римлянина? Это юриспруденция, риторика. Впоследствии Августин станет замечательным ритором, будет участвовать в судебных процессах, причем весьма успешно. Естественно, он ищет кумиров, которым он мог бы подражать. А кто из великих юристов и ораторов мог стать для него примером? Конечно же, Цицерон. И вот в 19-летнем возрасте Августин читает диалог Цицерона «Гортензий». К сожалению, этот диалог до наших дней не дошел, и мы не знаем, что же так поразило Августина, что он на всю жизнь остался горячим сторонником и любителем философии вообще и поклонником цицероновской философии в частности.

Кстати, обо всех перипетиях жизни Августина мы знаем от него самого. Августин написал замечательный труд под названием «Исповедь», где он кается перед Богом в своих грехах, рассматривая весь свой жизненный путь. И иногда, как мне кажется, слишком жестко оценивает свою прошлую жизнь, свою юность, называя себя развратником, который, живя в Карфагене, распутничал. Безусловно, крупный римский город того времени располагал к легкомысленному образу жизни, особенно молодого человека. Но, думается, Августин излишне строг к себе, и вряд ли он был таким уж греховодником. Хотя бы потому, что его постоянно мучил вопрос: «Откуда в мире зло?» От матери он наверняка слышал, что Бог один, Он благ и всемогущ. Но Августину было непонятно, почему, если Бог благ и всемогущ, в мире существует зло, страдают праведники и нет справедливости.

В чем смысл борьбы богов, если они бессмертны и вечны?

В Карфагене он познакомился с манихеями, учение которых ему показалось логичным. Эта секта называлась так по имени персидского мудреца Мани. Манихеи утверждали, что в мире существуют два противоборствующих начала – доброе и злое. Добро в мире – от доброго начала, возглавляемого благим богом, владыкой света, а зло – от злого начала, от сил мрака; эти два начала постоянно борются друг с другом, потому и в мире добро и зло все время в борьбе. Это Августину представилось разумным, и он на несколько лет стал активным членом манихейской секты. Но однажды Августин задался вопросом: «А в чем смысл этой борьбы?» Ведь согласимся, что любая борьба имеет смысл только тогда, когда одна из сторон надеется победить. Но в чем смысл борьбы сил мрака с благим богом, если он бессмертен и вечен? И зачем благому богу вступать в борьбу с силами мрака? И тогда Августин задал своим друзьям-манихеям вопрос: «А что сделают силы мрака доброму богу, если добрый бог откажется от борьбы?» Ведь причинить боль ему нельзя: бог бесстрастен; убить тем более… Так зачем бороться? Манихеи не смогут ответить на этот вопрос. И Августин постепенно отходит от манихейства и возвращается к философии Цицерона, который, как известно, был скептиком. И придет к скептическому ответу на свой вопрос о причинах зла в мире. Какому же? Что ответа на этот вопрос нет.

В Карфагене Августину тесно, он хочет быть первым в Риме, как и Цицерон. И он отправляется в Рим, но через несколько месяцев переезжает в Медиолан (нынешний Милан): там находилась резиденция Римского императора.

В Медиолане он слышит о проповедях епископа Амвросия Медиоланского. Разумеется, Августин не может не прийти их послушать. Они ему, как знатоку риторики, очень нравятся, но его удивляет иной, непривычный для него подход к христианству. Оказывается, события, описываемые в Библии, в которой Августин видит так много глупостей и противоречий, можно воспринимать несколько иначе, не столь буквально. Постепенно Августин сходится со святителем Амвросием и наконец задает ему мучивший его вопрос: «Откуда в мире зло, если Бог есть?» И святитель Амвросий ему отвечает: «Зло не от Бога, зло от свободной воли человека». Однако Августина этот ответ не устраивает. Как от свободной воли человека? Человека же сотворил Бог, Бог знал, как человек распорядится этой волей, Он фактически дал человеку страшное оружие, которым человек будет злоупотреблять.

И в это время, как рассказывает Августин в своей «Исповеди», ему попались труды Плотина. Вот как он сам об этом пишет: «Ты, – обращается Августин к Богу, он понимает: это Промысл, это не случайно, – доставил мне через одного человека… некоторую книгу платоника, переведенную с греческого на латинский. Я прочитал там, не в тех же, правда, словах, но то же самое со множеством разнообразных доказательств, убеждающих в том же самом, а именно: “В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог” (далее идет длинная цитата из Евангелия от Иоанна)… Также прочел я там, что Слово, Бог, родилось “не от крови, не от хотения мужа, не от хотения плоти”, а от Бога… Я выискал, что в этих книгах на всякие лады и по-разному сказано, что Сын, обладая свойствами Отца, не полагал Себя самозванцем, считая Себя равным Богу, Он ведь по природе Своей и есть Бог». Вот удивительно: Августин читает Плотина, но читает фактически, как он сам признается, Евангелие от Иоанна. Ему начинает приоткрываться истинный смысл христианства, истинный смысл Евангелия. Но окончательного переворота пока в душе Августина не происходит.

«“Облекитесь в Господа Иисуса

Христа…” – Я не захотел читать

дальше, да и не нужно было»

Это случится через несколько месяцев. Это будет таинственное откровение, какое-то переживание, о котором сам Августин напишет в своей «Исповеди» так: однажды он сидел в саду, и вдруг «страшная буря во мне разразилась ливнем слез… Не помню, как упал я под какой-то смоковницей и дал волю слезам, они потоками лились из глаз моих – угодная жертва Тебе… И вот слышу я голос из соседнего дома, не знаю, будто мальчика или девочки, часто повторяющий нараспев: “Возьми, читай! Возьми, читай!..” Подавив рыдание, я встал, истолковывая слова как божественное веление мне: открыть книгу и прочесть первую главу, которая мне попадется… Я схватил их (это были апостольские Послания), открыл и в молчании прочел главу, первую попавшуюся мне на глаза: “Не в пирах и в пьянстве, не в спальнях и не в распутстве, не в ссорах и в зависти: облекитесь в Господа Иисуса Христа…” Я не захотел читать дальше, да и не нужно было: после этого текста мое сердце залили свет и покой, исчез мрак в моих сомнениях».

Теперь у Августина нет никаких сомнений. Он идет к святителю Амвросию, и тот его крестит. Кстати, на том месте, где святитель Амвросий, один из величайших отцов Церкви, крестил блаженного Августина, другого величайшего отца Церкви, воздвигнут храм – знаменитый миланский собор Дуомо.

Вся последующая жизнь Августина будет посвящена христианству, Церкви, богословию.

Он вернулся к себе на родину – на север Африки, в город Гиппон, что недалеко от Карфагена. Стал сначала священником, затем принял епископский сан. Написал огромное количество работ, принимая участие в борьбе против разных ересей и разрабатывая новое христианское философски строгое и стройное учение.

Для того, чтобы как-то упорядочить все огромное Августиново наследие, его условно делят на несколько периодов.

Первый период – философский. Августин пока еще последовательный философ, он пытается понять христианство сквозь призму философских размышлений, опираясь, разумеется, на Платона и Плотина. Это такие работы, как «Против академиков», «О порядке», «О количестве души», «Об учителе» и др.

В это же время Августин пишет и ряд антиманихейских работ: ему необходимо опровергнуть учение, с которым он так тесно был некогда связан. Постепенно, по признанию самого Августина, он старался отойти от философии, он чувствовал, что философия его и сковывает, и заводит не совсем туда, куда влечет истинная вера.

Но Августин не может не философствовать, это видно, когда читаешь его работы любого периода. Я бы сказал так: философия – это не профессия, которую можно поменять, философия – это образ жизни, образ мысли. И даже в поздних трактатах Августин ругает себя за излишнее пристрастие к философии, называя это даже похотью разума – вот так грубо! Но при этом он все равно прибегает к философским аргументам, потому что не может иначе мыслить.

В зрелом возрасте Августин пишет знаменитые крупнейшие работы: «Исповедь», «О граде Божием» и «О Троице», в которой Августин попытался дать систематическое изложение христианского богословия.

Последний период жизни Августина связан с его борьбой против ереси Пелагия. Пелагианство, по мнению Августина, представляло очень серьезную опасность для христианской Церкви, потому что умаляло роль Спасителя. Оно фактически отодвигало Спасителя на второй план. «Человек может спастись сам», – утверждал Пелагий, а Бог лишь награждает или наказывает за наши добрые или злые дела. Бог не Спаситель, он всего лишь, так сказать, судья.

Скончался Августин в 430 году в возрасте 76 лет. Город Гиппон был в это время окружен войсками готов.

Вот такой достаточно сложный, драматичный жизненный путь.

Читая работы Августина, всегда нужно иметь в виду, что Августин, все время размышлявший, искавший истину, часто отказывается от своих взглядов, которых он придерживался ранее. В этом сложность понимания Августина, в этом, я бы даже сказал, драма европейской истории. Потому что Августина часто «делили на части». Например, в XVI веке, во времена Реформации, Лютер призывал опираться больше на поздние труды Августина, отказавшегося от философии, осуждавшего свое увлечение философией, утверждавшего, что никакие добрые дела не влияют на спасение человека, а человек спасается только верой и только по Божественному предопределению. Католики же, в числе которых был, например, Эразм Роттердамский, возражали Лютеру, говоря, что вообще-то надо читать скорее раннего и зрелого Августина, потому что в старости Августин уже не так ясно мыслил. А в ранних трудах, столь близких католику Эразму, Августин утверждал, что человек спасается в том числе и по свободной воле. Вот лишь один пример того, как по-разному понимался Августин.

Это вообще личность, оказавшая колоссальное влияние на европейскую историю. В католическом мире Августин – отец Церкви № 1, и влияние его на всю западную мысль невозможно переоценить. Дальнейшее философское развитие Европы, думаю, во многом определяется именно Августином. Августин был философом, и поэтому в поздние времена в богословии, особенно в схоластике, просто невозможно было рассуждать, не философствуя, потому что так рассуждал блаженный Августин.

А как рассуждать философски? Для Августина это тоже проблема, и в работе «О граде Божием» он этому посвящает целую книгу – восьмую. Эта книга представляет собой краткий очерк истории греческой философии, который нужен Августину для того, чтобы понять, что такое «философия», как к ней относиться и можем ли мы из неё что-нибудь взять для христианства. Не будем вдаваться во все подробности этого достаточно обширного очерка. Отметим лишь, что Августин считает, что христианство – это истинная философия, ведь «если Премудрость есть Бог, через Которого все сотворено, как свидетельствуют о том божественное Писание и истина, то истинный философ – это любитель Бога». Из всех античных философов Августин выделяет Пифагора, впервые направившего ум на созерцание Бога. На созерцание – то есть познание объективной, существующей вне человека истины. Выделяет Сократа, который впервые направил философию по деятельному пути, уча, что надо жить в соответствии с истиной.

Из античных философов Августин выделяет Пифагора,

Сократа и особенно Платона

И особенно Августин выделяет Платона, который соединяет в своей философии созерцательный путь философии Пифагора и деятельный путь философии Сократа. Вообще о Платоне Августин пишет как о философе, который ближе всех подошел к христианскому учению, и объясняет это четко философски, следуя общепринятому делению философии на три части: онтология, гносеология и этика – или, как говорили в те времена: физика, логика и этика.

В области физической Платон первый понял, что – далее Августин цитирует апостола Павла: «невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира через рассматривание творений видимы» (Рим. 1:20). Платон, познавая чувственный материальный мир, приходит к пониманию существования божественного, первичного, вечного мира идей. В логике, или гносеологии, Платон доказал, что постигаемое умом выше того, что постигаемо чувствами. Казалось бы, какое отношение это имеет к христианству? Для христианина Бог есть Дух, и Бога не видел никто никогда, поэтому постигать Его можно не чувствами, а разумом. И для этого, пишет Августин, «необходим умственный свет, а этот свет есть Бог, Которым создано всё».

В «Retractationes» он осудит свое чрезмерное

увлечение Платоном

И в области этической, по мнению Августина, Платон также выше всех, потому что учил, что высшей целью для человека является высшее Благо, стремиться к которому нужно не ради чего-либо другого, но только ради его самого. Поэтому и наслаждение нужно искать не в вещах материального мира, а в Боге и вследствие любви и стремления к Богу человек найдет в Нем истинное счастье. Правда, в самой поздней своей работе, которую Августин назвал несколько необычно – «Retractationes» (от слова «трактат»; на русский язык ее переводят как «Пересмотры», в ней он возвращается к своим прежним трактатам, как бы предчувствуя, что эти трактаты будут читать, перечитывать и выхватывать из них цитаты вне контекста)… так вот, в этой работе Августин очень внимательно пересматривает то, что написал прежде, и осуждает себя за предыдущие ошибки, в частности за излишнее увлечение Платоном. Но при этом влияние Платона мы все равно видим практически во всех трактатах Августина.

Что касается других философов, то интересно вот что: хотя аристотелевские элементы в учении Августина очень заметны, об Аристотеле он практически ничего не пишет, заявляя только, что Аристотель был лучшим учеником Платона. Видимо, потому о нем и не пишет.

Некоторые философские школы, например «киников» и эпикурейцев, Августин выставляет в самом негативном свете, считая их адептов развратниками и проповедниками разнузданных телесных наслаждений. Высоко ценит стоиков, но только в плане их нравственной философии.

В Плотине, том самом философе, который помог ему как бы переосмыслить предыдущую жизнь и понять смысл христианства, Августин видит всего лишь самого лучшего ученика Платона. «Чистейшее и светлейшее лицо философа Платона, раздвинув облака заблуждений, воссияло особенно в Плотине. Этот философ был платоником до такой степени, что был признан похожим на Платона, будто они жили вместе, а в виду разделявшего их огромного промежутка времени, что один ожил в другом». То есть Плотин для Августина всего лишь ученик Платона, который лучше других понял учителя.

Удивительно, что даже Порфирия он ставит выше, чем Плотина. В Порфирии он видит платоника, который противоречит Платону к лучшему. Мы помним, что у Платона было много положений, явно не совместимых с христианством, как и у Плотина, например учение о субордиционизме ипостасей, о предсуществовании души, о переселении душ. Так вот, замечает Августин, у Порфирия этого нет. Возможно, Порфирий отказался от этих положений, потому что в молодые годы он был христианином. Правда, впоследствии он отказался от христианства, стал учеником Плотина, но некие христианские истины он, по-видимому, все же сохранил.

Особое отношение у Августина к скептикам. Сам он когда-то находился под влиянием Цицерона и потому к скептицизму возвращается неоднократно – и в ранних работах, как, например, в сочинении «Против академиков», и в поздних. В труде «Против академиков» Августин полемизирует со взглядами воспитанников платоновской Академии – скептиками, которые говорили, что истину познать невозможно и в лучшем случае мы можем познать лишь нечто подобное истине. Став христианином, Августин не может с этим согласиться, потому что знает, истина – это Христос, мы обязаны познавать истину и обязаны жить в соответствии с истиной. Поэтому работа «Против академиков» полна аргументов, доказывающих, что истина существует. Многие аргументы он берет у Платона, например, указывает, что положения математики всегда истинны, что «трижды три есть девять и представляет собой непременный квадрат отвлеченных чисел, и это будет верно и в ту пору, когда род человеческий погрузится в глубокий сон». Законы логики, благодаря которым мы рассуждаем, также истины и признаются всеми, в том числе и скептиками.

Учение скептиков опровергает само себя, например, самопротиворечиво их утверждение, что познание истины невозможно, а возможно лишь познание того, что на истину похоже. Ведь если я утверждаю, что знание истины невозможно, то я считаю, что это мое утверждение истинно. То есть я утверждаю, что истина состоит в том, что знание истины невозможно. Противоречие. А с другой стороны, если я говорю, что не могу познать истину, но могу познать только то, что на истину похоже, то как я узнаю, похоже ли на истину мое знание или не похоже, если я не знаю истины? Это все равно что, как иронично отмечает Августин, утверждать, что сын похож на отца, но при этом отца никогда не видеть. В своем первом трактате Августин распростился со своим увлечением скептицизмом. Но, видимо, что-то не давало ему покоя. И Августин постоянно размышляет и часто возвращается к своим аргументам.

Чтобы сомневаться во всем, нужно существовать. Но чтобы

сомневаться во всем, нужно и мыслить

И в труде «О граде Божием», а также и в других, например, в «О Троице», «Христианская наука», написанных им в 40–50-летнем возрасте, на рубеже IV–V веков, Августин постоянно задает вопрос: «А что, если скептики и здесь мне возразят? А что, если скажут, допустим, что и в истинах математики, и в истинах логики все равно мы можем сомневаться? Вот тогда я им отвечу так: если я сомневаюсь во всем, то я ведь не сомневаюсь в том, что я сомневаюсь во всем. Следовательно, чтобы сомневаться во всем, нужно существовать. А с другой стороны, чтобы сомневаться во всем, нужно мыслить. Поэтому мы приходим к выводу, что если я во всем сомневаюсь, то я, во-первых, не сомневаюсь в том, что я сомневаюсь. Я не сомневаюсь в том, что я мыслю. Я не сомневаюсь в том, что я существую. А к тому же я не сомневаюсь, что я люблю свое существование и свое мышление.

В XVII веке великий французский философ Рене Декарт выскажет знаменитую мысль: «Я мыслю, следовательно, я существую». Точнее, скажет именно так же, как Августин: если я во всем сомневаюсь, то я не сомневаюсь в том, что я мыслю, следовательно, я существую. Многие будут упрекать Декарта: это чистый плагиат, хотя бы сослался на Августина приличия ради!.. Но почему Декарт не сослался на Августина и даже не ответил на этот упрек, мы поговорим еще в свое время.

Итак, Августин опровергает скептицизм, открывая нам путь к познанию истины, которая есть Бог, которая есть Христос. И он постоянно ищет эту истину. Он спрашивает себя в одной из ранних работ: «А что ты хочешь знать?» – и отвечает сам себе: «Бога и душу». – «И более ничего?» – «И более ничего». Вот это познание Бога и человеческой души и есть главное во всем не только богословском, но и философском наследии Августина.

(Продолжение следует.)

4 марта 2016 г.