Глава первая. Биографические сведения о Пахомии Сербе

Сербское происхождение, афонское образование, пострижение и посвящение в иеромонаха ритора. Его прибытие в Новгород до 1438 г. и начало здесь его деятельности. Первый, новгородский, период деятельности Пахомия на Руси. Пребывание в Москве, у Троицы, с 1440–1443 до 1450 г., – второй период жизни и деятельности ритора в России, первый московский. Пребывание Пахомия в Новгороде, вт. 1459–1461 гг., – третий период деятельности Святогорца в России, второй новгородский. Удаление ритора в «московские страны» в конце 1461 или начале 1462 г., непродолжительная остановка здесь и путешествие в Кирилло-Белозерский монастырь; архиеп. Филарет о путешествии Пахомия в Устюг; Пахомий – «монах Сергиева монастыря» в 1472 и 1473 году, – четвёртый период жизни и деятельности ритора в России. Вероятное пребывание Пахомия в Новгороде после 1473 г. Житие архиеп. Иоанна, неверие и болезнь ритора в Новгороде. Житие архиеп. Моисея (1484 г.) и старость ритора.

Гипотеза Шевырева¹⁰ о болгарском происхождении Пахомия Логофета – недоразумение, возникшее, очевидно, на почве смешения имён; сербское происхождение нашего автора не подлежит сомнению. В послесловии к житию новгородского архиеп. Евфимия [по одному из списков]¹¹ сам Пахомий называет себя Сербином; последующая книжная старина не сомневалась в этом, когда называла славного ритора тем же именем¹². Получив образование в средоточии южнославянского просвещения и книжного дела XV века, на Афоне¹³, там Пахомий принял и сан иеромонаха, прозванный за это ещё в древности Святогорцем¹⁴. Вероятность предположения о пострижении и посвящении Пахомия в иеромонаха на Афоне вытекает из свидетельства списков его трудов, начиная с 1438-го года; в них ритор обычно называется иеромонахом или священноиноком Святыя Горы¹⁵. С другой стороны, когда сам Пахомий говорит о себе, что он, иеромонах, пришёл от Свялтыя Горы в Великий Новгород¹⁶, ясно, что сан иеромонаха он получил до прибытия на Русь. Вторая Софийская летопись под 1472-м г. называет Пахомия «мнихом Сергиева монастыря»¹⁷, но этим она, очевидно, хочет сказать, что автор канона и сказания на перенесение мощей митр. Петра получил заказ на названные работы во время пребывания в обители св. Сергия, и не колеблет мысли об афонском пострижении и посвящении Пахомия. Если последнее справедливо, то Пахомий прибыл с Афона на Русь не моложе тридцати лет¹⁸, и, остановившись в Новгороде не позднее 1428-го года¹⁹, начал здесь свою литературную деятельность. Митр. Евгений и архиеп. Филарет предполагали, что литературная деятельность Пахомия началась с Новгорода²⁰. Ошибка их гипотезы состояла в том, что они отодвигали начало деятельности нашего ритора к 1460-му г., по времени новгородского архиеп. Ионы (1458–1470). Потом стала считаться первым пунктом жизни и авторства Пахомия на Руси Москва²¹. Но приходится вернуться к старой гипотезе, с той существенной поправкой к ней, что ритор Серб пришёл на Русь, в Новгород, не около 1460-го года, а не позже 1438-го года. Начинавшие авторство Пахомия с монастыря пр. Сергия Радонежского указывали на то, что там сохранились первые следы его пребывания на Руси. Но эти следы трудно отвести глубже 1440-го года. В качестве документального подтверждения мысли о Москве, как начальном пункте жизни ритора в России, ссылались, между прочим, на свидетельство надписания краткой редакции жития пр. Никона Радонежского: «Творение священноинока Пахомия, иже прииде из Сербския земли к великому князю Василию Васильевичу». Но если строить предположения на этой сравнительно редкой и встречающейся лишь в списках XVI века заметке, то следовало бы думать, что Пахомий пришёл на Русь из Сербии, что невероятно ввиду решительного свидетельства самого Пахомия о прибытии его с Афона в Новгород, а также и большинства ясных указаний в надписаниях разных произведений Пахомия, как «творений священноинока» или «иеромонаха Святыя Горы»²². Заметка в надписании жития пр. Никона, вероятно, неудачная попытка объяснения слова «сербин», обычного в надписаниях произведений Пахомия, сделанная переписчиком. Она заменила одно слово целой фразой, но неудачно, сделав из серба родом лицо, пришедшее «из Сербския земли», как сделала тоже самое и похвала Пахомию книжника XV века, изложенная в послесловии к житию архиеп. Евфимия по рукоп. М. Синод. б. № 630, назвав Пахомия «от Сербския земли пришедшим»²³. Авторитетность свидетельства падает. Странной кажется и другая половина заметки о приходе Пахомия к в. кн. Василию Васильевичу. С одной стороны, едва ли вероятно, чтобы Пахомий мог явиться непосредственно и прямо из Сербии к в. князю; не лучше ли было бы сказать: при в. кн. Василии Васильевиче? Других документальных данных о начале литературной деятельности Пахомия в Москве нет. Между тем, с другой стороны, свидетельство жития архиеп. Евфимия, как свидетельство самого Пахомия, очень внушительно и совершенно определённо. Также определённо и свидетельство предисловия к житию пр. Варлаама Хутынского, где автор ясно говорит, что он пришёл от Святыя Горы в преименитый Великий Новгород²⁴. Некрасов²⁵ думает, что Пахомий указанием на свой приход с Афона в Новгород в житии Варлаама хочет лишь показать, «в каком важном для славянского, а, следовательно, и русского просвещения месте, он жил». Но возникает вопрос, отчего Святогорец не делает подобного указания и в предисловиях к житиям пр. Кирилла Белозерского и митр. Алексия, ни в послесловии к житию пр. Сергия Радонежского, между тем по контексту речи названных предисловий и послесловия подобная самоаттестация была бы вполне уместна и не менее нужна в качестве рекомендации пред Москвой и Кирилловым, чем пред Новгородом в житии пр. Варлаама и архиеп. Евфимия. Очевидно дело не в этом. Пахомий делает эти оговорки, как кажется, с целью указания на то, что хотя он и иностранец, но он знает о событиях и лицах, о которых пишет, из достоверных источников. Цель подобных оговорок лежит в последней тенденции, в намерении показать авторскую правоспособность жизнеописателя при всём известном его иностранном происхождении, a не в желании блеснуть тем, что он вышел из средоточия тогдашней образованности. Заметим, между прочим, что у Некрасова наблюдается противоречие: то Пахомий выражается о себе, как афонит, с охотою, то он хочет скрыть своё чужеземное происхождение, чтобы избежать неприятных подозрений в недостаточной осведомлённости о предметах его писательских трудов²⁶. Итак, Пахомий Серб пришёл с Афона в Новгород, в Москву же он пришёл уже из Новгорода. Вот почему в житиях, писанных в Москве и на Белоозере, и нет указаний на Афон, при наличности указаний на иноземное происхождение автора. Можно было бы ожидать. что Пахомий в произведениях, писанных в Москве, укажет на Новгород, как на предшествующий Москве пункт его жизни и деятельности. Но этих указаний нет, вероятно, потому, что напоминать Москве о Новгороде в житиях родоначальников московской политической и церковной славы, каковы преп. Сергий Радонежский и м. Алексий, при тогдашнем соперничестве двух центров русской жизни, так резко заявлявшем о себе и в сфере политической и в делах церковных, было неудобно. Между тем, на Белоозере Пахомий с глубоким уважением говорит о Троице, как «тезоименитом монастыре»²⁷

Никому неизвестный Пахомий Серб был милостиво принят владыкой Великого Новгорода Евфимием, «украсив» потом «ради сего» память святителя особым житием, написанным по повелению преемника Евфимиева, архиеп. Ионы. Долго ли был Пахомий в Новгороде – неизвестно. Если он прибыл на Русь при архиеп. Евфимии II, то, следовательно, не раньше 1429-го года. Написав в Новгороде службу и похвальное слово пр. Варлааму Хутынскому, службу Знамению Богородицы и, вероятно, житие пр. Варлаама и похвальное слово Знамению в этот первый период жизни на Руси, отправился в Москву, по-видимому, около 1440–1443-го гг., когда мы находим его в Троицком монастыре²⁸. В Новгороде Пахомий слышал рассказ об исцелении, по молитвам пр. Варлаама Хутынского, некоего бесноватого, «попова сына Иоанна», от него самого и от других²⁹; при нём же, по-видимому, совершились и чудеса Варлаама «о немеⷨ», рассказ о которых начинается фразой:„» «Ниже и҆ сїе да оу҆молчано боудетъ. є҆же въ сие времѧ бывшее чюдо», и следующее за ним по житию, первое о беснующемся, бывшее, как можно думать по смыслу текста. жития, вскоре после предыдущего, – оно начинается словами: «По сиⷯ же вре́менеⷯ"³⁰.

Живя в Троицком монастыре, Пахомий был свидетелем чуда пр. Сергия с сухоруким юношей Леонтием, и около времени совершения чуда писал житие святого³¹, видел и ещё кое-что из чудес преподобного³². К этому времени нужно отнести все семь работ Святогорца над биографией «великого старца», написание службы ему, житии и служб пр. Никону и митр. Алексию, сказания об обретении и перенесении мощей св. Алексия и редактирование Епифаниева похвального слова чудотворцу Сергию. Занимался Пахомий в это время и перепиской книг по воле монастырских властей. В библиотеке Троицкой Лавры сохранился список книги Симеона Богослова, написанный рукою Пахомия в 1443-м году, и список Палеи, сделанный им же в 1445-м году; по поручению казначея того же монастыря он переписывал псалмы Давидовы с толкованиями в 1459-м году³³. Последним годом, вероятно, и закичилось пребывание Пахомия в московских пределах. Это второй период жизни и деятельности славного ритора на Руси, первый московский.

В «Воспоминании» об Ионе Новгородском³⁴ сказано, что Иона «умысли в вечныя памяти вписати» чудо о воскрешении пр. Валаамом Хутынским постельника Григория, бывшее в 1460-м году, «еже и сотвори, Пахомию тогда попу́ Сербину, от Святыя Горы пришельцу, живущу у него, книжним слогням искусну, сему повеле въсписати чюдо сие». Как видно, в 1460-м году Пахомий в Новгороде. В. Ключевский³⁵ думает, что Пахомий был в Новгороде ещё около 1457–1458-го гг. Это был будто бы первый его визит в Новгород. Но мы знаем время первого пребывания Святогорца-Серба в Новгороде, предполагаемый же визит не имеет за себя никаких фактических данных. Пахомий прибыл вторично в Новгород в конце 1459-го или в начале 1460-го года, вероятно, по приглашению архиеп. Ионы, дружившего с Москвой и находившегося с ней в более живых, чем его предшественник, патриот-новгородец Евфимий, отношениях³⁶. Живя у Ионы Новгородского, Пахомий написал сказание о чуде пр. Варлаама Хутынского 1460-го года, житие архиеп. Евфимия, приютившего пришлого ритора в первый его приход в Новгород и незадолго пред этим умершего, похвальное слово на Покров и службу Антонию Печерскому, переписывал частью произведения, составленные им в период первого пребывания в Новгороде, частью писания других авторов. Иона одарил услужливого писателя «множеством серебра, куны же и соболми»³⁷. После Смерти Ионы Московского, Новгородский владыка понудил «Пахомия, иже от Святыя Горы мниха попа́, списати проследование памяти его», митр. Ионы, «и службы канон священному Ионе митрополиту, ведяше бо его добродетель, сего ради и память его каноны почте равно со святыми». Понуждал также Иона Пахомия написать ещё канон пр. Сергию Радонежскому, «да уяснит память в храме его», созданном владыкой, но Пахомий «не рачи послушати архиепископа». Не мог Иона заставить славного ритора написать ни канона Михаилу Клопскому, «ни иному ниединомуже, емуже хотяше память уяснити архиепископ»; Пахомий собирался вернуться в московские страны³⁸ и с этой целью в начале 1462-го, а может быть даже в конце 1461-го года³⁹, оставляет Новгород. Это третий период деятельности Святогорца в России, второй новгородский.

Пребывание Пахомия в Москве было непродолжительно, так как не позже конца 1462-го или начала 1463-го года мы видим его на Белоозере⁴⁰ куда он отправился по благословению митр. Феодосия (1401–1464) и повелению в. кн. Василия Васильевича († 1462), и прибыл, после далёкого и трудного пути, при игумене Кассиане (1448–1469). В числе учеников пр. Кирилла он встретил в монастыре «самовидца» Кириллова «жития, Мартиниана именем, бывшего игуменом тезоименитого монастыря Сергиева зовома», и иных⁴¹, видел здесь некоего Феодора бесноватого и исцелившегося по молитвам блаженного Кирилла⁴². Долго ли оставался Пахомий в Кирилловом монастыре, неизвестно, как неизвестно ничего и из дальнейшей его жизни и деятельности до 1472-го года⁴³. В этом году Пахомий проживал в монастыре св. Сергия, и здесь снова был призван к официальному литературному труду. 1-го июля 1472-го года было открытие и перенесение мощей митр. Петра. Летописец замечает, что Пахомию по этому поводу было поручено написать слово о событии и службу в память его⁴⁴, что и было исполнено ритором. Архиеп. Филарет⁴⁵, очевидно, основываясь на том, что Пахомию Логофету принадлежит канон св. Стефану Пермскому, писанный по повелению еп. пермского Филофея (1472–1501), думает, что Пахомий был в Устюге. Но приписка к службе по рукоп. библ. Св. Синода в СПб. № 582, л. 272 об. ясно говорит, что в 1473-м г. «канон сложил святителю Стефану... на Москве Пахомий Сербин». Предполагаемая поездка Пахомия в Пермские края, таким образом, не имеет за себя документальных данных. Доказано нами, что не раньше 1481-го года Пахомий написал сказание о перенесении мощей митр. Петра. О дальнейшей жизни Пахомия известно очень мало. В житии архиеп. Иоанна Новгородского, написанном Пахомием в эпоху покорения Новгорода, автор рассказывает о себе, что, услышав о жизни святителя Иоанна, он был одержим неверием в чудеса угодника; неверие было наказано болезнью, вразумившей скептика; каясь и припадая к раке чудотворца, он оставил сомнения, и получил исцеление⁴⁶. Ясно, что Пахомий после 1473-го года был в Новгороде, a болезнь, о которой говорится в житии архиеп. Иоанна, была, можно думать. симптомом старческой дряхлости, наступавшей ко времени написания жития св. Иоанна. Не раньше 1484-го г. Пахомий написал житие архиеп. Моисея. Эту работу вместе с житием архиеп. Иоанна ритор выполнил, очевидно, уже в глубокой старости. Если в 1438-м году он был не моложе тридцати лет, то к 1484 году ему могло быть около семидесяти шести лет.

Кроме авторства и редакторства Пахомий много занимался переписной книг⁴⁷. Время и место смерти странника-ритора неизвестны.