Схииеродиакон Антоний (Семенов) (1913–1994)
Старец Антоний (в иночестве Алексий) прожил долгую жизнь, наполненную тяжкими страданиями и беззаветным служением Господу. В 1937 г. он был репрессирован, подвергся страшным истязаниям в тюрьмах и лагерях ГУЛАГа. Ему чудом удалось избежать расстрела. Он многие годы странствовал по России, после войны старец подвизался в Таганроге, Ростове-на-Дону, Гатчине, Ленинграде, в последние годы жизни – в подмосковном г. Жуковском, везде окормлял множество духовных чад.
Схииеродиакон Антоний (в миру Александр Дмитриевич Семенов) родился 6/19 августа 1913 года в приволжском селе Елаур Сенгилеевской волости Сызраньского уезда Симбирской губернии, в благочестивой крестьянской семье. Его отец, Дмитрий Федорович Семенов, происходил из зажиточной чувашской семьи. Мать будущего отца Антония, Наталья Алексеевна, была родом из чувашского села Букоель. (В семье было семеро детей.)
Няня будущего подвижника была женщиной набожной, она учила мальчика грамоте с пяти лет по духовным книгам. В семилетнем возрасте Александр уже читал «Часы» в церкви.
В начале XX века отец и дедушка Саши по материнской линии ездили на пароходе в Саратов. В кафедральном соборе им посчастливилось встретиться со святым праведным Иоанном Кронштадтским, который благословил их бросить имение и спасаться бегством от грядущих революционных перемен. В 1918 году Семеновы продали свое имущество и поплыли вверх по Волге. В Чебоксарах Семеновы сошли с парохода на берег и далее ехали неделю на лошадях. Обосновались в десяти километрах от райцентра Шемурши, в окруженном лесами селе Какерли-Шигали, название которого с чувашского переводится как «Рыжий камень».
В селе стояла красивая деревянная трехпрестольная церковь во имя Архангела Михаила. В храме шли продолжительные ежедневные службы по монастырскому чину, служил отец Григорий, выпускник Саратовской духовной семинарии.
Отец Александра вскоре стал приходским старостой, по его настоянию с сентября 1919 года Саша перестал посещать школу, он продолжил обучение у отца Григория. С ним он прошел программу пяти классов, а также основы православия. Родители хотели, чтобы Саша стал священником, и в 1925 году они отдали двенадцатилетнего сына в Седмиозерную Богородичную пустынь близ Казани. В этом монастыре находилась Духовная семинария и при ней училище.
Наступил 1928 год, в ночь на Страстную пятницу в дом Семеновых ворвались представители власти и потребовали у старосты ключи от церкви, чтобы устроить там клуб. Он ключей не отдал, и под вечер его забрали в районную тюрьму, а храм подожгли. Дмитрия Федоровича расстреляли в среду Светлой Седмицы без суда и следствия. Вскоре изгнали из села его больную жену и детей. Наталья Алексеевна перебралась к своей сестре Прасковье Алексеевне, которая жила в 25 километрах от Какерли-Шигали, в селе Сугуты Батыровского района. (Вскоре она умерла от инфаркта.)
В 1928 году монастырь разорили. Полторы сотни братьев вместе с игуменом пошли в глубокий лес, там построили кельи и деревянную церковь в честь Покрова Пресвятой Богородицы.
В марте 1934 года послушник Александр принял иноческий постриг с именем Алексий, в неделю всех святых его рукоположили в иеродиакона. В 1937 году монахов арестовали, а скит разорили. Братию привезли Тюменскую область, где они всю зиму проработали на лесоповале. Они тайно совершали богослужения.
В конце зимы был убит духовник отца Алексия – иеромонах Тихон, которого все очень любили и почитали за доброту, мудрость и прозорливость. Через полторы недели отца Алексия вместе с другими узниками: монахами и священнослужителями отправили этапом на север, в Нарьян-Мар. Там он провел в тюрьме полгода. Осенью 1938 года заключенных жестоко истязали: держали связанных в решетчатых клетках, где можно было только стоять.
Из Нарьян-Мара узников перевезли в лагерь под Игаркой. В конце марта 1939 года чекисты попытались казнить отца Алексия на самодельном электрическом стуле. Вот что рассказывал сам батюшка: «Это было на мой день ангела. Мои собратья, отец Гервасий и отец Исаакий, благословили меня... на мученье... Пришли коммунисты. Меня за ноги привязали к саням и начали гонять лошадей по замерзшей земле. Там даже леса не было. Гоняли часа два. Ничего у них не выходит, я не умираю. Меня волокли на спине, хотя тогда мне уже было все равно, волокут меня вверх лицом или вниз. Потом повесили меня вниз головой, спиной к дереву или столбу. Били палкой по животу... пока не пришел начальник. Он дал распоряжение: «Товарищи, прекратите это дело. Недавно мы машину изобрели, давайте ее испытаем. Если она будет действовать, мы их много будем уничтожать». Привели меня в камеру и посадили в жесткое кресло. Подсоединили к глазам провода, подключили ток, и глаз моих не стало. Меня будто ударило в голову. Тут я вместе с креслом свалился в подвал, который называли «́каменным мешком». Там я валялся неделю на полу, никто ко мне не приходил. У меня сильно болела голова, но я не умер. Кресло так и осталось в подвале, когда меня вывели оттуда».
17/30 марта 1934 года, в день памяти Алексия Божьего человека, батюшка принял монашество. 7 апреля 1939 года, в Страстную Пятницу, узников решили расстрелять. Тех заключенных, кто был изможден и не мог работать повезли на санях в пустынное место на казнь. Среди них были о. Алексий, о. Гервасий и о. Исаакий. Мученики за веру горячо молились. Внезапно началась сильная пурга, поэтому конвоиры сбросили приговоренных к расстрелу в снег, а сами поспешили вернуться в лагерь. Они были уверены, что изможденные люди обречены на верную гибель. Но с Божией помощью страдальцы за веру освободились от веревок, и разбрелись кто куда. Старец Антоний рассказывал: «Я встал на ноги и пошел, пошел. Шел долго, потом поскользнулся и провалился под снег... Меня снегом всего завалило, а дальше, ничего не помню. Охотники мне потом рассказывали, как нашли меня. Они охотились на оленей, у них были нарты, запряженные собаками. Когда они подъехали к тому месту, где я лежал, собаки остановились и ни с места. Снег роют, рычат, лают. Тогда охотники догадались, что там кто-то есть, откопали меня, вытащили из снега, положили на нарты и привезли к себе домой.
Я помню, как начал приходить в себя. Чувствую, меня сильно греет солнце, да так ласково... Видно, я долго пролежал в снегу и обморозился. Руки мои почти совсем не действовали. Но вдруг чувствую, как моя рука коснулась горячей стены. Значит, я живой где-то лежу. Когда я совсем пришел в сознание, то удивился тишине... Но вот ко мне подходит женщина и говорит что-то ласково на незнакомом языке, а потом немножко и по-русски: «Вы не брошены, мы Вас нашли, мы Вас вылечим...»
Старец рассказывал, что сын хозяина заболел. Ребенка посчитали умершим и стали готовить к погребению. Отец Алексий попросил пока не хоронить мальчика, сам целые сутки молился: «Не ради меня грешного и недостойного человека, но ради отрока и его семейства, Господи, помоги!». По молитвам отца Алексия мальчик ожил. Пораженные чудом, местные жители уничтожили идолов и стали называть своим «богом» батюшку, на что он им отвечал: «Никакой я не Бог. Я самый последний, самый грешный слуга Божий, только не Бог».
В эту же деревню Господь пришёл и отец Гервасий, он мог объясняться с местными жителями на их языке. Отец Алексий попросил его убедить хозяев, что ребенка исцелил Господь. Вскоре местные жители приняли крещение. Сначала крестился сам хозяин и его семья, затем родственники и соседи. Крещение совершал отец Гервасий без богослужебных книг, по памяти.
Новокрещенные просили отца Алексия остаться у них, но он предпочел отправиться странствовать. Начальник поселения дружелюбно относился к отцу Алексию, он помог слепцу устроиться на грузовое судно, сплавлявшее лес на Большую землю. Перед отплытием в море батюшку скрытно посадили в трюм.
Из воспоминаний схииеродиакона Антония: «В моем странствовании Господь мне помогал... Послал мне такого «теплого Духа»... Он был будто сеет слепым очам моим... Впереди меня он идет, теплый-теплый. Зимой в мороз от него теплота идет... Я по этому теплу иду, иду и иду... Дух этот был мой путеводитель. В руках у меня были две палочки. Одной путь искал, другая опорой мне была. Куда этот Дух меня вел, туда я и шел...»
Он многие годы странствовал по России, находил приют у милосердных верующих людей. Несколько раз был на волоске от смерти, но по милости Божией остался жив.
Подвижник побывал на Урале, в Ташкенте, а в конце августа 1941 года пришел в Тбилиси, где обрел пристанище близ церкви Иоанна Богослова. Ночевал он прямо на улице, а днем сидел на крылечке храма с северной стороны, прося милостыню. Через четыре дня после праздника Успения его заметил греческий архимандрит Анфим. Прозорливый старец подружился с отцом Алексием и вскоре предложил ему вместе направиться в Армению. Батюшка вспоминал: «Из Тбилиси в Ереван мы доехали поездом. Там мы посещали армянские церкви. Есть в Ереване и небольшая русская церковь, только там молились по-славянски...»
Отец Анфим предложил отцу Алексию идти на гору Арарат к святому Ноеву Ковчегу, который находился на турецкой территории. Однако государственная граница не стала неодолимым препятствием для паломников: отец Анфим знал потаенные отшельнические тропы. Они испросили благословения у местного греческого архимандрита и отправились пешком по долине реки Аракс. Почти две недели они поднимались на гору. На третьей неделе своего паломничества путники остановились на три дня в пещере греческого подвижника Елпидифора, хорошо говорившего по-русски. Старец поделился с ними той скудной пищей, какую имел, и благословил на дорогу. Отец Елпидифор обладал даром прозорливости и предсказал, что они благополучно достигнут цели своего путешествия и что отец Анфим умрет вскоре после возвращения в Тбилиси. А отцу Алексию старец предрек, что о нем будут всю жизнь заботиться боголюбивые женщины-христианки, что он проживет долгую жизнь и будет похоронен на Святой Земле. На дорогу старец Елпидифор предусмотрительно снабдил батюшек мешочком табака для турецкой охраны.
Покинув гостеприимный кров подвижника, странники на седьмой день пути подошли к Ноеву Ковчегу, который охраняли турецкие войска. Турки не пускали никого к святыне, пока им не давали табак. Получив требуемое, они накормили паломников и разрешили им пройти к Ноеву Ковчегу. Батюшка вспоминал: «Поклонились мы и внутри все посмотрели. Ковчег был трехэтажный, но потолки низкие, только в рост человека. В нижнем этаже было много помещений для скота и диких зверей».
Обратный путь оказался легче и занял всего неделю. Путники вновь останавливались в пещере-келье у старца Елпидифора, который кормил их армянскими лепешками и молоком, принесенными снизу его почитателями. Спустившись с горы, батюшки две недели жили в г. Арташате у армян-грегориан. Там архимандрит Анфим занемог. Батюшка рассказывал: «Отец Анфим говорит мне: «Я чувствую себя плохо, отец Алексий. Давай вернемся в Тбилиси. Наверное, исполняется предсказание старца Елпидифора». Мы вернулись в Тбилиси. Он две недели пожил и в ноябре умер. Весь город его хоронил. Оказывается, он очень знаменитым старцем был, многим помогал... На третий день после его смерти Господь дал мне матушку Еввулу, в миру Евдокию Митрофановну, русскую женщину... Тогда она еще не была пострижена». Матушке Евдокии в то время было около шестидесяти лет, происходила она из зажиточной семьи сибирских крестьян из-под Петропавловска, что на севере Казахстана. В Грузию она бежала из ссылки».
Перед смертью отец Анфим благословил отца Алексия покинуть Тбилиси. Отец Алексий вместе с матушкой Евдокией отправились в путь. 4 апреля 1942 года, в Страстной Четверг, путники пришли в Краснодар, где еще не было немцев. Когда в начале августа Краснодар заняли немцы, блаженный схиархимандрит Митрофаний собрал 27 девушек, которых спасал от угона в Германию, и вместе с отцом Алексием и матушкой Евдокией поселил их на чердаке шестикомнатного дома у одной благочестивой женщины
После войны они обосновались в Таганроге на улице Чехова, где купили полуразрушенный дом. К несчастью, доверчивая матушка Евдокия не оформила покупку должным образом, что впоследствии стало причиной больших неприятностей. Несколько лет прожили они в этом доме, ежедневно принимали много верующих, молились с ними и за них. Вместе с матушкой отец Алексий совершал паломничества в монастыри. Особенно часто бывали они в Почаеве.
Весной 1951 года из Риги в Ростов-на-Дону был переведен митрополит Вениамин. По делам епархии он посетил Таганрог. В дни своего пребывания там он благословил матушку Евдокию на монашество, и вскоре она была пострижена с именем Еввула.
Когда возобновились гонения на верующих бывшая хозяйка дома стала выгонять матушку Еввулу и отца Алексия из дома, отказавшись признавать факт его продажи, грозила донести на них в милицию. По благословению митрополита Вениамина отец Алексий переселился в другой дом, куда стали приходить его духовные чада. Позже пришлось перебраться в Ростов-на-Дону. При содействии митрополита Вениамина, имевшего знакомство в милиции, отцу Алексию вскоре удалось получить паспорт, в котором значилась его судимость. Но устроиться на работу с таким паспортом было невозможно, пришлось ехать в родное село, там родной дядя отца Алексия помог ему получить «чистый» паспорт, в котором была изменена дата и место рождения подвижника. Районный врач дал батюшке справку, что он слепорожденный.
Вернувшись в Ростов-на-Дону, отец Алексий устроился работать в артель для слепых. В Ростов из Ленинграда иногда приезжала в отпуск матушка Анна, вдова репрессированного в 1930-е годы диакона. Она предложила батюшке перебраться в Гатчину, помогла ему там прописаться. Духовные дети иногда приезжали из Ростова и Таганрога, по его молитвам многие люди обретали исцеление. По молитвам батюшки нередки были случаи исцеления от душевных и телесных недугов.
До 1968 года отец Алексий работал штамповщиком на Гатчинском учебно-производственном предприятии Всероссийского общества слепых. В сентябре 1968 года, когда матушка Анна серьезно заболела, крестница батюшки перевезла отца Алексия в Сухуми, где он устроился работать на Абхазское предприятие ВОС склейщиком бумажных мешков. Батюшка жил в нетопленом сыром помещении, часто болел. В конце 1969 года в Сухуми из Таганрога приехала проведать отца Алексия его духовная дочь Анна. Видя, в каких невыносимых условиях живет батюшка, она настояла на его возвращении в Ленинград. С февраля 1970 года он поселился у благочестивой женщины Лидии Александровны. С 1970 года отец Алексий работал на Ленинградском учебно-производственном предприятии ВОС штамповщиком. 31 августа 1978 года он вышел на пенсию.
Последние годы жизни за старцем ухаживала послушница Толгского монастыря Параскева (Прасковья Меркурьевна Тихонова, впоследствии монахиня Павла). Из воспоминаний матушки Павлы: «Мое послушание было – продажа книг, свечей и икон за свечным ящиком. Однажды подходит ко мне благочинная Люба и говорит: «Ты больше не будешь выполнять это послушание. Завтра на работу не выходи. Тебя вызывает игуменья»... С волнением подошла я к матушке Варваре. Она подвела меня к высокому седому старцу в поношенном монашеском облачении. Таким он мне показался благолепным, от него будто свет исходил. У меня, невольно вырвалось: «Отченька!» Игуменья говорит мне: «Вот, Параскева, твое новое послушание. Будешь у него келейницей». Батюшка взял меня за руку и переспросил: «Параскева?» Секунду помолчал, а потом вымолвил: «Мамушка моя!» С тех пор он меня так и называл мамушкой, а я его отченькой».
В Толгском монастыре старец прожил недолго: условия были неподходящими для здоровья старца, матушка Параскева перевезла его к себе домой в Жуковский, где он прожил последние шесть лет. Вместе с матушкой они строго соблюдали молитвенное правило, читали «Часы», Псалтырь, Евангелие, жития святых, акафисты. Молился старец и ночью. За великое терпение и смирение подвижник удостоился дара Святого Духа – прозорливости. В эти годы батюшку посещало много людей, приходивших просить молитвенной помощи и наставлений в сложных ситуациях. Часто из рассказов страждущих, приходивших поблагодарить старца за помощь, келейница узнавала, что предсказания батюшки сбывались, по его молитвам многие получали помощь.
В последние годы жизни старец создавал библиотеку православной литературы и богослужебных книг для слепых. Матушка диктовала, а старец печатал текст на специальной пишущей машинке. Этими книгами была заставлена вся маленькая комната батюшки. Отец Алексий и матушка Параскева регулярно посещали вновь открытые монастыри и храмы. Как-то в 1992 году крестник старца Сергей Рафаилович Тигранян подарил им деревянные иерусалимские крестики и предложил отправиться на Святую Землю, обещая оплатить поездку. В Иерусалиме паломники посетили не только храм Гроба Господня, но и побывали на Елеонской горе, на Сионе, а в Вифлееме – в храме Рождества Христова. Ездили и в Назарет, поднимались на гору Фавор. Поклонившись святыням, они благополучно вернулись домой. В начале 1990-х годов в городе Жуковском церкви еще не было. В 1993 году старец непосредственно участвовал в освящении часовни во имя великомученика и целителя Пантелеймона на территории больницы. В 1995 году там был восстановлен и освящен одноименный храм, а в 1997 году возведена шатровая колокольня.
На церковную службу отец Алексий и матушка Параскева ездили чаще всего в Быково, в возрождающуюся церковь во имя Владимирской иконы Пресвятой Богородицы, где тогда настоятельствовал протоиерей Алексий Пономарев. В этой церкви старец не раз участвовал в богослужениях как внештатный иеродиакон. Там же служили два диакона – Николай Струков и Павел Жилин, которые впоследствии стали священниками. Они относились к старцу с любовью и почитанием, считали его духовным наставником, спрашивали его благословения на свои дела.
Вскоре после рукоположения в священники отец Павел получил назначение в поселок Ильинское, где некогда был старинный деревянный Петропавловский храм, полностью уничтоженный в советские годы. Молодой священник обратился к отцу Алексию с просьбой помочь отыскать место, где прежде находился алтарь разрушенного храма, чтобы начать его воссоздание. Матушка Параскева рассказывает: «... Там мы вышли и пошли по полю. Внезапно старец остановился и указал тростью, на которую опирался при ходьбе, место алтаря разрушенного храма». Когда позднее провели исследования, то выяснилось, что отец Алексий правильно определил расположение алтаря. В ознаменование начала возрождения храма поставили памятный знак – Поклонный Крест, который был освящен Преосвященнейшим Григорием, епископом Можайским (ныне архиепископом), в день памяти святых Первоверховных апостолов Петра и Павла 12 июля 1994 года.
Какое-то время спустя отец Павел попросил старца поточнее определить, где лучше возвести новый храм в Ильинском, поскольку по геодезическим условиям строить его непосредственно на месте старого было нельзя. Старец отыскал нужное место и указал расположение трех алтарей, трижды ткнув тростью в землю и повторяя: «Алтарь! Алтарь! Алтарь!» Теперь там уже действует деревянная церковь святых Первоверховных апостолов Петра и Павла.
В начале мая 1993 года отец Петр Иванов пригласил старца и матушку на храмовой праздник в церковь святого великомученика Георгия Победоносца в село им. Цурюпы. Литургию служил Высокопреосвященнейший Ювеналий, митрополит Крутицкий и Коломенский. Митрополит Ювеналий благословил отца Алексия на принятие Великой схимы, а матушку Параскеву – на постриг. Шел Великий пост. В Лазареву субботу, 23 апреля 1994 года старец был пострижен в схиму с именем Антоний. Постриг был совершен настоятелем Свято – Екатерининского мужского монастыря игуменом Тихоном, ныне епископом Видновским.(В ноябре 1994 года матушку Параскеву постригли в монахини с именем Павла).
Несмотря на ухудшающееся здоровье, он продолжал вместе келейницей совершать паломнические поездки. Особенно часто они бывали в Свято-Екатерининском монастыре. Некоторым инокам этой обители старец прозорливо предсказал будущее. В 1994 году отец Антоний ездил в Таганрог к своим духовным чадам, а последнее паломничество совершил в Полоцкий Свято-Евфросиниевский монастырь. После этой поездки старец уже не поднимался с постели и, предчувствуя скорую кончину, завещал похоронить его в Свято-Екатерининском монастыре: «Хочу лежать рядом с мучениками».
Схииеродиакон Антоний скончался 19 декабря 1994 года, в день памяти святителя Николая, которого очень почитал. 22 декабря, с благословения Высокопреосвященнейшего митрополита Ювеналия, старца похоронили в Свято-Екатерининском монастыре с северной стороны от Петропавловского храма.
Так сбылось последнее предсказание греческого подвижника Елпидифора, что отец Антоний будет похоронен на святой земле. Ибо земля Свято-Екатерининского монастыря освящена страданиями и кровью невинных жертв. (По материалам брошюры «Схииеродиакон Антоний (Александр Дмитриевич Семенов; 1913–1994)», составленной в Свято-Екатерининском мужском монастыре.)
Братия Свято-Екатерининского мужского монастыря обращается с просьбой ко всем, кто знал схииеродиакона Антония, прислать свои воспоминания о нем в монастырь: «Напишите о его жизни, о молитвенной помощи вам, об исцелениях по его молитвам от душевных и телесных недугов, о предсказаниях вам и вашим близким. Ваши письма очень нужны для составления и издания более подробного жизнеописания старца Антония и для исправления неточностей, которые, возможно, допущены в настоящей брошюре. Пожалуйста, указывайте в письмах ваши имена и фамилии, а также адреса и телефоны. На конверте сделайте пометку «Старец Антоний».
Выражаем искреннюю надежду, что наша просьба найдет живой отклик в ваших сердцах.
Наш адрес: 142700, Московская обл., г. Видное-2, Петровский проезд, Свято-Екатерининский мужской монастырь»