Монахиня Серафима (Дефендова) (1880–1960)
Тайная монахиня Серафима, в миру известная благотворительница Ольга Серафимовна Дефендова, в двадцатые годы ухаживала в Николо-Угрешском монастыре* за больным митрополитом Макарием (Парвицким-Невским).
(* В начале XX века в процветающем Николо–Угрешском монастыре проживало около 200 монахов. Обитель имела большую территорию, окруженную красивой кирпичной оградой, несколько кирпичных благоустроенных гостиниц и хозяйственных построек за ее пределами. Невдалеке располагалась монастырская Угрешская слобода и основанное монастырем народное училище.)
В двадцатые годы многие монастыри уже были закрыты, в некоторых были открыты Трудовые Коммуны или колонии для малолетних преступников.)
До лета 1925 года в Николо-Угрешском монастыре оставалось около 40 монахов во главе с настоятелем архимандритом Макарием. В Архиерейском доме жил на покое опальный митрополит Московский Макарий. Иноки Угрешского монастыря нашли в нем доброго пастыря, по очереди приходили служить с ним и относились к нему с большой любовью.
В то время в монастыре помещалась детская колония, начальницей которой была Ольга Серафимовна Дефендова (в тайном постриге монахиня Серафима). В колонии сохранялись элементы религиозного воспитания. Воспитанники часто пели заутреню в церкви во имя преподобного Сергия Радонежского, а на Пасху – обедню.
Княгиня Ольга Серафимовна Дефендова происходила из старинного тамбовского дворянского рода. Отец ее был вымолен родителями у Господа, и преп. Серафим, явившись во сне, велел назвать младенца своим именем. Это случилось еще до прославления преподобного, и пришлось обращаться за разрешением вопроса к местному архиерею. Отец Ольги Серафимовны был генералом, а в отставке служил смотрителем у графа Шереметьева. В благочестивой семье генерала было четверо детей. В их доме часто бывали священники и архиереи, в том числе и св. прав. Иоанн Кронштадтский, от которого Дефендовы имели благословение и молитвенную помощь.
Ольга Серафимовна училась в гимназии, а затем окончила Голицынские сельхозкурсы. Была начальницей приюта для сирот, которому покровительствовала прмц. Вел. кн. Елисавета. После Октябрьской революции приют закрыли. (Ольга Серафимовна имела доброе, чуткое сердце, любила детей, поэтому её и благословили работать смотрительницей в обоих приютах Марфо-Мариинской обители в двадцатые годы. Ухаживая за больным митрополитом в Николо-Угрешском монастыре, она опекала и детей в колонии, расположенной на территории монастыря.)
Духовным отцом Ольги Серафимовны был епископ Арсении (Жадановский). Однажды Владыка дал Ольге Серафимовне поручение к митрополиту Макарию, находящемуся на покое в Николо-Угрешском монастыре под Москвой. Митрополит попросил ее остаться при нем, сказав, что она будет нужна ему. Ольга Серафимовна осталась при владыке (который через несколько дней был парализован) и пребывала с ним до его кончины в селе Котельники, недалеко от станции Люберцы Московской ж/д. Она исполняла обязанности секретаря, записывала духовные беседы, читала молитвенное правило, выполняла все поручения, была экономкой и сиделкой.
По смерти могила владыки оказалась в запретной зоне, но Ольга Серафимовна все равно оставалась там как бы хранительницей комнаты владыки и его могилы, однако дом был тайно сожжен властями. (Лишь в 1957 году Ольга Серафимовна добилась переноса гроба с нетленными останками свт. Макария в храм Всех святых Троице-Сергиевой лавры.)
Наталья Николаевна Соколова, жена священника и мать пятерых детей, в своей книге «Под кровом Всевышнего» рассказывает, как Ольга Серафимовна поддерживала их семью. Приведём несколько цитат из книги: «Осенью 52-го года сестра закрытой Марфо-Мариинской обители Ольга Серафимовна Дефендова рассказала нам о чудотворной иконе Богоматери, помогающей при родах. Нас предупредили: «Дважды предлагать эту икону кому-либо не следует. Отвозить к беременной в дом – тоже не следует, нельзя «навязывать» помощь Богоматери. Муж беременной или кто-то из ее семьи должен сам съездить и привезти домой к себе эту иконочку». Она была небольшая, с лист тетради, письмо напоминало стиль XVII века, внешне ничем не поражало. Но мы знали, что дело не во внешнем, а в благодати, которую несла с собой эта икона. Икона – это как бы окошечко, чрез которое к нам нисходит свет милосердия Божьего». (По молитвам перед чудотворной иконой всех близких, на удивление медиков, матушка Наталья удачно разрешилась от бремени. Хотя предыдущие роды были очень сложные.)
«Сестра Марфо-Мариинской обители Ольга Серафимовна Дефендова привезла мне в Гребнево для помощи по хозяйству молодую верующую няню. Ольга Серафимовна наставляла няню Катю молиться, говоря, что, находясь в нашей семье, девушка может спасать свою душу. Катя эта была из деревни, из недавно пришедших к Богу».
«...К нам на Рождество детей приводили по большей части не их родители, но те, кто их воспитывал. Две тетушки приводили к нам троих детей князей Оболенских: Лизу, Андрея и Николушку. Родители их были арестованы. Привозили четверых детей отца Сергия Мечева, сидевшего в тюрьме, как и его супруга. Дети отца Владимира Амбарцумова, Женя и Лида, тоже бывали у нас нередко. Их мать умерла, а отца арестовали. И так в нашу квартирку набивалось человек до тридцати. Елочку нам неизменно привозила в Сочельник Ольга Серафимовна – сестра закрытой в те годы Марфо-Мариинской обители. Рискуя своей свободой, она собственноручно срубала елочку в лесу, убирала ее в наш огромный чемодан, везла поездом, тащила по улицам. До 36-го года елки были запрещены как «буржуазный предрассудок». Однако Ольга Серафимовна считала своим долгом доставить нам, детям, это рождественское удовольствие. Мы благодарили ее и с замиранием сердца всегда слушали ее рассказы о том, как она, утопая в сугробах, добывала нам елочку: «Ночь, луна, волки воют...». Молитвами этой подвижницы, Ольги Серафимовны (тайной монахини Серафимы), держалась наша семья, наша распавшаяся церковная община. Ежегодно под рождественской елочкой слышались стихи религиозного содержания.
Ольга Серафимовна была тайно пострижена в рясофор с именем Серафима митрополитом Макарием, в мантию – епископом Арсением, который передал ее под ближайшее руководство схиигум. Фамари (Марджановой).
После войны 1941 – 1945 гг. осталась одна – ушли из жизни духовные наставники, родители, больные брат и сестра. Послевоенное десятилетие жизнь ее связана с Глинской пустынью, где она обретает нового духовного наставника – схиархимандрита Серафима (Амелина). Она ездила и к последнему Зосимовскому старцу – иеросхимонаху Иннокентию (Орешкину). (*Иеросхимонах Иннокентий (в миру Иван Игнатьевич Орешкин) (1870–1949) –духовник Зосимовой пустыни. После закрытия пустыни жил в Московской области, окормлял монахинь московского женского Алексеевского монастыря, закрытого в 1922 г . В 1934–1937 гг. – в ссылке в Оренбурге. Последние годы жизни провел под Москвой, на станции Сходня, где скончался 10 марта (н. ст.) 1949 г . Алексеевское кладбище Приходское кладбище – обозначает то, что кладбище появилось и находится на территории храма или монастыря. Похоронен около Тихвинского храма в Москве (Алексеевское кладбище)
Из воспоминаний духовной дочери протоиерея Василия Серебренникова В. А. Кондратьевой: «Особой вехой в жизни отца Василия можно назвать общение со старцами Глинской пустыни. Поначалу эта связь осуществлялась ...через близких отцу Василию людей, в частности через Ольгу Серафимовну Дефендову... Она была личностью совершенно исключительной. Тайно приняв монашество (при постриге получила имя Серафима) она вела скрытую от мирских глаз чистую, богоугодную, подвижническую жизнь. Постоянно творила Иисусову молитву. Имея самоотверженную деятельную любовь к Богу и ближним, матушка Серафима стяжала благодать Святого Духа и дар прозрения: многое было открыто ей Богом, в том числе и об отце Василии. За него она болела душой и молилась, готова была отдать жизнь. В трудные для батюшки годы она предсказала, что крест его ни какой иной, как болезнь и телесные страдания, что в последствии и подтвердилось.
По милости Божией мне посчастливилось соприкоснуться с Ольгой Серафимовной, этим духовным и весьма интересным человеком, и даже совершать с ней паломнические поездки по святым местам...
В начале 50-х годов в двух женских монастырях близ Киева подвизались блаженные Христа ради: Ольга – во Флоровском монастыре и Ксения – в Введенском. Батюшка благословил Ольгу Серафимовну и меня посетить этих блаженных.
В Киев мы прибыли в дни Святой Христовой Пасхи. Сначала мы поехали в Введенский монастырь. Войдя в дом, мы прошли через коридор к огороженному уголочку, где жила блаженная, и Ольга Серафимовна приветствовала её: «Христос Воскресе!»
...Открылась дверь, и мы увидели убогий чуланчик, едва освящаемый светом лампады. Обитательницей этого немудрёного жилища была блаженная Ксения. Она лежала на нарах – похожая скорее на живой труп, чем на человека.
Как только Ольга Серафимовна переступила порог, мы услышали: «Слава в Вышних Богу».
Всё время, пока мы находились в чуланчике, блаженная обливала Ольгу Серафимовну духами и открыла тайну её жизни (монашество). Меня тоже полила немного духами, потом предсказала тяжёлую болезнь с выздоровлением, дала запрет на замужество и велела не отходить от отца Василия... Перед тем, как отпустить нас, дала по яичку: у Ольги Серафимовны оно оказалось варёным, а у меня – сырым. Когда мы вышли от блаженной, Ольга Серафимовна предупредила меня, чтобы я никому не говорила о тайне её жизни...»
Из воспоминаний протоиерея Василия Серебренникова: “Ей Богом о себе было запрещено рассказывать... Она служила Господу, Который один лишь ведает сокровенные глубины сердца Своих избранных...
В то время, когда я познакомился с Ольгой Серафимовной, я из-за болезни не работал и чувствовал, что вообще умственное напряжение трудно для меня (до этого я работал в медицинском научно-исследовательском институте)... Не знал, как дальше жить.
Тогда-то одна моя знакомая... повела меня представить Ольге Серафимовне... Едем в Марьину Рощу, где она жила вместе со своей тяжело больной сестрой Марией. Стучим в окно». ( В тот момент Ольги Серафимовны не было дома, её сестра сказала, что она вернётся лишь вечером, но вскоре появилась подвижница. Вероятно, ей было открыто, что её ждут.)
Вспоминает протоиерей Василий: «Ольга Серафимовна входит с выражением некоторого удивления и со словами:
-Странно, я не приглашала к себе монахоподобного батюшку – а я тогда был мирянином и даже не помышлял о священстве... Немного посидели... Через некоторое время собрались ехать домой. Ольга Серафимовна подходит ко мне и складывает руки под благословение.
– Ольга Серафимовна, я же мирянин, я не могу Вас благословить!
А она настаивает. Через некоторое время опять подходит ко мне и складывает руки под благословение.
– Я же мирянин, я не могу Вас благословить!
Меня охватило внутренне волнение – чувство, что тут дело не простое...
Наконец в третий раз подходит. Тут я не выдержал и нехотя благословил её...»
Предсказанию суждено было сбыться, в 1948 году Ольга Серафимовна стала посещать храм, где служил протоиерей Василий.
Из воспоминаний протоиерея Василия Серебренникова: «Храмы она посещала по указанию свыше. Часто приезжала к нам домой. Бывало, входила со словами: «Боюсь, боюсь...» И мы уже знали, что предстоят новые неприятности и скорби...
Ольга Серафимовна объясняла, что в скорбях надо просить помощи у Бога, а я только унывал и волновался... Думал спасаться от Божией руки...
И таких случаев было изобилие. Впоследствии я понял, что Ольга Серафимовна не только провидела мои скорби, но что переносить их я мог во многом благодаря её молитвам, её предстательству пред Богом...
Вот памятный случай – освящение её квартиры... Когда отслужил водосвятный молебен, подходит ко мне и говорит: «Победишь!»
...По возвращении домой я почувствовал недомогание... Болезнь обострилась в очень сильной степени. Так что я не мог служить... проболел около двух месяцев. Неожиданно получил телеграмму от настоятеля: такого-то числа должен быть в храме Ризоположения у викарного епископа Макария (Даева)...
... Поехал. В церкви уже была Ольга Серафимовна с небольшим букетиком цветов. Рассчитывал просто постоять в храме, но предложили участвовать в рукоположении во священника. Я был ещё болен, но служил до конца, превозмогая себя. Затем – служба с митрополитом Николаем на «Споручницу грешных» (7 марта по старому стилю). В конце митрополит вручил мне огромную просфору и благословил выходить на службу в Благовещение. И я приступил к служению с полной нагрузкой.
Ольга Серафимовна объяснила впоследствии, что тогда надо мною собралась туча темной силы, чтобы отстранить от служения, выгнать за штат...
Когда уже тяжело болел предсмертной болезнью папа, однажды Ольга Серафимовна приехала к нам и поклонилась ему. Как бы прощаясь. Через две недели он умер...
В комнате Ольги Серафимовны была лишь одна кровать, для сестры, и я думаю, что сама Ольга Серафимовна спала на полу, кладя под голову бревно, укрываясь шубой. Скиталась, часто долго оставалась без еды. Утром шла в церковь, молилась там. И Господь открывал ей, куда следует идти в этот день, чтобы утешать людей молиться о них. И приходила она как раз туда, к тем людям, кому была нужна в тот момент... Такие люди, как Ольга Серафимовна, живут под водительством Духа Божия...
Она всегда была молчалива... Но у нас дома мы часто беседовали с ней на духовные темы и о различных житейских вещах. Ольга Серафимовна рассказывала и некоторые случаи из своей жизни, например, как в юности они с сестрой ездили в Дивеево к Паше Саровской... (Блаженная Параскева Дивеевская (1795–1915))
Говорила, что владыка Арсений (Жадановский), которого она часто сопровождала, учил её «немного юродствовать» около него...
Мне передали, что Ольга Серафимовна сказала: «Когда откроется Данилов, поклонитесь ему от меня». Уже тогда она видела, что придёт время и будет открыт Данилов монастырь... (*Возрождению обители началось через двадцать лет после смерти подвижницы в 1983 году)
Когда у неё обнаружили рак, ей всё было открыто, она говорила знакомым, что наступает её конец...
Сокровенной, незаметной внешнему взгляду была её христианская самоотверженная любовь к людям, ко всеми человечеству...»
Ольга Серафимовна перенесла две операции. За две недели до смерти она не вкушала пищи, часто причащалась, ее соборовали, и она тихо отошла ко Господу. Мешочек с одеждой «на смерть» открыл ее тайный монашеский постриг. На отпевании в церковь апостола Филиппа на Арбате пришло множество людей, которым Ольга Серафимовна помогала в жизни материально и духовно. Ее смерть многое открыла о ней. Похоронена монахиня Серафима (Дефендова) на Введенском кладбище (Немецком) (место захоронения (14–5)), рядом со схиигум. Фамарью.