Благочестивый поселянин Иов
(Память 6 мая.)
Иова Ивановича Шумова родиной, а затем и постоянным местом жительства было село Непотягово, Владимирской губернии, Суздальского уезда. Родившись (6-го мая 1818 года) в бедной крестьянской семье, он рос, как и все крестьянские дети, с малолетства привыкая к домашним и полевым работам. Свое раннее детство он провел почти исключительно среди своих матери и тетки (последняя была вместе с тем и крестной его матерью) и всей душой привязался к этим добрым и нежно любящим его существам. Когда он стал приходить в сознательный возраст, то мать научила его первым детским молитвам, а тетка, знавшая немного грамоту и каждый раз под праздник протяжно и с чувством прочитывавшая акафист Спасителю или Божией Матери, при чем всегда мальчика ставила подле себя, незаметно возбудила в нем охоту и самому выучиться грамоте. Не было мальчику еще и восьми лет, как он стал докучать своей крестной, чтобы она научила его азбуке. Та с особенным удовольствием взялась было удовлетворять желанию своего крестника, и охотно присела с малюткой за букварь, но вскоре оказалось, что это дело ей не под силу: сколько ни бились и учительница, и ученик, а толку выходило мало. В близком соседстве с домом Шумовых жил в то время престарелый причетник Евграф Иванович. К этому-то доброму старичку и подбился наш Иов, чтобы выучиться у него грамоте, после того, как ему не удалось осилить этого дела под руководством своей крестной. Евграф с охотой взял мальчика в число своих питомцев, и в его опытных руках смышленый и прилежный мальчик быстро стал подвигаться вперед. Проучившись две зимы, Иов уже мог, если не бойко, то развязно и без ошибок читать по букварю и часослову. Вместе с обучением грамоте Евграф Иванович приучал своих учеников и к пению церковному. У Иова оказалась способность и охота к пению, и когда он попривык к титлам и «прошел псалтирь», как выражались тогда, то Евграф попросил позволения у местного священника поставить мальчика на клирос. Быть клирошанином в то время считалось очень лестным. Известно, что все наши крестьяне – страстные любители церковного пения, и добиться звания клирошанина для многих из них составляло в былое время не последнюю мечту. Добившись звания клирошанина, каждый охотно так или иначе желал послужить причту, считая это со своей стороны как бы необходимой благодарностью. Так, по первому зову клирошане шли не только к священнику, но и к остальным членам причта: и переколоть дрова, и наносить воды, и набить ледник и т. п. В свою очередь и причт давал некоторые преимущества клирошанам пред другими прихожанами. Так, в праздник Пасхи исключительно из них набирался штат так называемых богоносцев, с которыми каждый домохозяин считал своею обязанностью христосоваться и давать христосованное яйцо наравне с церковным причтом.
Поступивши в число клирошан, Иов по первому удару колокола начал ходить за каждую церковную службу и с особенным рвением взялся за изучение церковного устава. Кроме того, становясь всегда на клиросе впереди всех, он неопустительно прочитывал про себя все каноны, положенные за Богослужением.
Неопустительное хождение на каждую церковную службу и пристрастие к чтению преимущественно церковно-богослужебных и других священных книг, на что Иов посвящал все свободное от домашних и полевых работ время, мало-помалу образовали в нем такие наклонности, при которых человеку всегда естественнее считать монастырь своим прямым призванием. Несмотря, однако, на это, Иову суждено было остаться мирским человеком, и даже быть женатым, на что он решился, исключительно уступая воле своих родителей. Но как во все время своего супружества детей у него не было, то он посвящал свободное время от домашних работ чтению книг и по-прежнему усердно посещал церковь. Время от времени к нему, как хорошему начетчику, стали собираться некоторые набожные старушки и просили доброго и приветливого хозяина прочитать им что-нибудь от Божественного. Иов очень рад был таким посетительницам и с удовольствием проводил с ними длинные зимние вечера за чтением преимущественно Четьи-Минеи. – Не без удовольствия замечая, с какою любовью и желанием простодушный народ, называющей себя людьми темными, ищет света, жаждет знания, от кого бы ему ни пришлось его позаимствовать: от священника ли, или от своего брата-крестьянина, благо ему Господь «дарование открыл», – чуткий ко всему доброму Иов замыслил попытать свои силы на поприще народного учителя, на первый раз взявши к себе в дом несколько односельных мальчиков, а после, когда дело обучения пойдет успешно, то и открыть настоящую сельскую школу. Года через два-три Иов достиг таких результатов со своими учениками, что о нем, как хорошем учителе, стали поговаривать и в окрестных селениях, тем более, что в тогдашнее время об училищах редко было слышно. В 1862 году была им открыта настоящая народная школа, с 22 мальчиками. Волостное правление выдало для них два букваря, две псалтири, два чтения из Евангелистов, две Священный Истории, один «Детский Мир», одну книгу «Начало Руси» и одну – рассказ «Анастия», итого одиннадцать книг. Вот и все учебные средства, с которыми начал свои учебные занятия Иов Иванович. После одной из ревизий, Шумовская школа получила очень лестное одобрение. В отзыве ревизора было сказано, что занятия почтенного Иова Ивановича со своими учениками не ограничивались только одними школьными уроками: он преследовал преимущественно цели воспитания детей на строгих церковных началах, каких крепко держался сам учитель. С этою целью Иов вменял в обязанность своим ученикам читать дома утренние и вечерние молитвы, акафисты и канон Ангелу-Хранителю. Мало того, – его ученики во все воскресные и праздничные дни в зимнее время после утрени прямо приходили в училище, где и занимались, под руководством своего учителя, чтением молитв и акмеистов и пением стихов, а если оставалось время, то и чтением Четьи-Минеи.
Чтобы как можно более расположить родителей в пользу школы, а в детях возбудить охоту к учению, Иов употреблял на это довольно оригинальное средство. Он составил почти на все двунадесятые праздники в стихотворной форме особые рассказы (диалоги), названные им разговорами, которые разучивались его учениками на память и потом в дни праздника прочитывались в домах родителей учеников. В передаче этих разговоров участвовали, обыкновенно, от двух до шести лиц, – из которых один представлял хозяина дома, остальные гостей–поздравителей, которые и рассказывали истории праздника, отвечая на заученные заранее вопросы представляющего собой хозяина дома. Цель составления таких разговоров и хождения с мальчиками по домам была, между прочим, и та, чтобы распространить этим путем религиозные сведения и между самими поселянами. Таким образом, Иов Иванович был, можно сказать, религиозным учителем не только детей своей школы, но и всего села.
Известность его, как народного учителя, стала расти больше и больше. Теперь об успехах его школы сделалось уже известным самому владыке. На Владимирской епархии в это время был преосвященный Феофан, – известный радетель духовного просвещения. Труды Иова, как и нужно было ожидать, не остались без должного внимания и оценки со стороны владыки: сначала он выразил свою благодарность за добрые школьные труды Иова Ивановича, а впоследствии неоднократно собственноручно писал к нему, отвечая на разные недоумения, с которыми последний обращался к владыке, и предлагая свои добрые советы. Со временем Иов приобрел к себе такое лестное и редкое, для простолюдина, внимание со стороны преосвященного, что тот нередко по часу и даже более уделял с ним на беседу в своем кабинете, где, разумеется, заходила речь и не об одной школе. Такие отношения доброго, мягкосердечного владыки к Иову, без сомнения, не могли не поощрять его еще к большей ревности по занятою школой. Скоро в школу его наряду с мальчиками стали поступать и девочки. Кроме владыки Феофана, Иов большую нравственную поддержку в своих трудах по обучению крестьян имел и в преосвященном архиепископе Антонии, занявшем Владимирскую кафедру после преосвященного Феофана, и в преосвященном Иакове, викарии Владимирской епархии. С обоими владыками Иов вел довольно частую переписку и нередко лично беседовал с ними. Преосвященный Иаков неоднократно делал даже подарки для его школы разными книгами из своей библиотеки. Но, к сожалению, в то самое время, когда Иов, под влиянием таких руководителей с большим навыком и уменьем начал вести свои школьные занятия, его школе не суждено было продолжать дальнейшего развитая и существования – она была закрыта, и почтенный труженик, как незнакомый с новым звуковым методом преподавания и учивший лишь «по старинному», был лишен права учителя.
Немало потрудился он и для благолепия храма в своем селе.
Замечателен также стеклянный футляр, поставленный на престоле усердием Иова Ивановича и вмещающий в себе святой ковчег, Евангелие, потир и крест, употребляемый при каждении в святую Пасху. Символические изображения на нем олицетворяют собою видения Иоанна Богослова, описанные в 4-й и 5-й главах Апокалипсиса. Вверху поставлен резной Агнец, имущий семь рогов и очес семь, под ним Вседержитель с книгою, запечатанною семью печатями, по обеим сторонам четыре изображения: Льва, Тельца, Человека и Орла; на лицевой стороне двадцать четыре старца, падшие на колена пред Агнцем и имеющие каждый гусли и фиалы и надпись: «Достоин еси прияти книги и отверсти печати ея, яко заклася и искупил еси Богови нас кровно Своею» – песнь старцев; тут же группы ангелов, и под ними надпись: «Достоин есть Агнец закланный прияти силу и богатство, и премудрость, и крепость, и честь, и славу, и благословение». Наконец внизу тайнозритель, к которому сверху от изображения Вседержителя, начертаны слова: «Аз есмь алфа и омега». Вся эта замечательная живописная группа исполнена по мысли Иова Ивановича. Впоследствии повешена над футляром семисвечная лампада с чеканным изображением Мужа, облеченного в подир и имущего в десной Своей руце седмь звзд; из уст Его меч обоюдоострый, посреди семисвщников златых.
Заботы Иова Ивановича о благолепии своего приходского храма не ограничились, впрочем, одними внешними украшеньями его; не менее он озабочен был и тем, чтобы все церковные службы отправляемы были по клиросу чинно и стройно. С этою целью Иов всячески старался поддержать в своем храм древние нотные напевы, разучая их по обиходу с своими бывшими учениками–певчими. Кроме того, бывая в разных монастырях и неоднократно в Троице-Сергиевой лавре, он внимательно прислушивался и к тамошним церковным напевам, – и после вводил их в своем приходском храме. Большую часть клиросного чтения Иов брал на себя и исполнял его всегда с неподражаемым умением. Страстный любитель чтенья святоотеческих творений, Шумов желал заохотить этого рода чтением и других сельских грамотников. Ввиду этого он предлагал церковному старосте составить хотя небольшую на первый раз церковную библиотеку с тем, чтобы книги раздаваемы были всем грамотным прихожанам по их желанию. И когда староста отказал ему в этом, он открыл в селе частную подписку и, на собранные этим путем деньги, выписал прежде всего Четьи-Минеи, затем все творенья св. Димитрия, митрополита Ростовского, и св. Тихона Задонского. Книги эти до сих пор поочередно ходят по рукам грамотных крестьян села Непотягова.
Как ни важны приобретения Иова Ивановича для своего прихода, но венцом всех его заслуг, без сомненья, будет составленный им акафист в честь святого Димитрия Солунского, которому посвящен Непотяговский храм. Особо составленная служба в честь великого угодника, казалась Иову неполной без акафиста, и он решился испытать, не поможет ли ему Господь исполнить это дело. Усиленными стараньями побежден был этот нелегкий труд. Представленный преосвященному Феофану на рассмотрение акафист был одобрен, и, исправленный рукою самого владыки, отослан в Святейший Синод для окончательного рассмотрения. Излишне описывать ту духовную радость, которую чувствовал Иов Иванович от такого неожиданного успеха в своих трудах! Испросивши благословенье у преосвященного Феофана – начать чтенье пока еще рукописного акафиста в своей церкви, Иов, по возвращении из Владимира, пригласил местного благочинного отправить в Непотяговском храме в первый же воскресный день соборное служение с молебствием святому Димитрию, на котором вновь составленный акафист и прочитан был в первый раз поочередно тремя служащими иереями. С этого времени чтение акафиста в каждый воскресный день после литургии не прерывалось в течение 3-х лет.
Церковно – приходская реформа по сокращенью причтов, начатая во Владимирской губернии в 1876 году, послужила поводом к новой скорби и немалым заботам Иова. К селу Непотягову был причислен соседний Козловскьй приход, поэтому праздничные и воскресные богослужения должны были совершаться в этих двух соединенных приходах поочередно. Усердный богомолец и неутомимый радетель о благе церкви Иов с немалою скорбью сердца усмотрел, что новые постановления относительно приходов не могут не повлиять вредно в нравственном отношении на прихожан.
Несмотря на то, что Иов невольно заставлял смотреть на себя, как на личность далеко выдающуюся из своей среды, домашний образ его жизни решительно не отличался ничем от всякого заурядного крестьянина: он жил в такой же крестьянской избе, точно так же занимался своим домашним и полевым хозяйством, как и его сосед; ту же самую носил одежду, обувался в те же лапти, как и каждый его односельчанин, так что по внешнему виду никак нельзя было узнать, что он чем-либо выдается от прочих поселян. Сам он рассказывал, что ему нередко случалось составлять даже письменные работы во время полевой уборки то на покосе, то на жниве: «Переворошим с женой сено, она приляжет тут отдохнуть, а я между делом возьму бумагу и карандаш и что-нибудь попишу; или поедем за снопами, – накладу воз и отправлю его с женой, а сам опять за свое дело». Точно так же не оставлял Иов крестьянских занятий и за время своего учительства.
Когда Иову минуло 50 лет, у него умерла старушка-мать. С этого времени заветною мыслью для него сделалась мысль о монастыре. Чтобы привести ее в исполнение, нужно было сговорить жену добровольно разойтись обоим по монастырям. Не раз заводя об этом семейный разговор еще при жизни своей родительницы, Иов Иванович не без удовольствия каждый раз замечал, что всегда тихая и безответная Стефанида Феодоровна (так звали его жену) нисколько не была против этого доброго намерения своего мужа.
Заручившись добровольным согласием жены, Иов, тем не менее, прежде всего пожелал увериться, насколько будет способна она к монастырской жизни. С этою целью он и предложил ей первоначально нисколько времени пожить во Владимирском Аврамьевском монастыре, в качестве гостьи, у своей родственницы, – на что та охотно согласилась. Проживши здесь месяц, Стефанида Феодоровна настолько полюбила тихую монастырскую келлию, что готова была с радостно вовсе расстаться с мирской суетой. Но вскоре после того получено было известие о тяжкой болезни ее. Болезнь продолжалась целый год и, наконец, жена Иова скончалась. Тогда он распорядился своею собственностью, «желая предохранить ее от хищников и сделать полезное святой церкви, священнослужителям и бедным», и распростился со своим родным пепелищем. В скромной одежде путника Иов еще раз вошел в родной храм и долго, долго продолжал еще молитвенное прощанье с этой заветной для него святыней. Тяжелы были эти прощальные минуты: неудержимым потоком струились слезы из глаз храмолюбца все время, пока продолжался напутственный молебен и читался родной ему акафист Солунскому святому.
Недолго, однако, пришлось Иову Ивановичу странствовать по святым обителям, и еще менее того пожить в монастыре. Отправившись из родного села Непотягова в первых числах декабря 1876 года, он прежде всего зашел во Владимир, чтобы проститься с местной святыней и принять напутственное благословение владимирских архипастырей. При этом владыка Иаков дал ему совет идти в Козельскую Оптину пустынь, Калужской губернии, и Иов с полной душевной радостью отправился в Оптину и остался в ней.
Но дивны и неисповедимы судьбы Божии: не прошло и одной недели, как Иов опасно заболел тифозной горячкой и слег в монастырской больнице.
Раб Божий Иов 20 января мирно отошел ко Господу. Иов Иванович во время своей болезни неоднократно был напутствуем святыми таинствами покаянья и причащения, а также и освящен елеем; скончался в совершенной памяти и полном сознании. Смерть постигла его на 58 году жизни.