Вопрос 64. О наказании демонов

Теперь в порядке изложения нам предстоит рассмотреть наказании демонов, в связи с чем будет исследовано четыре; 1) о помрачении их ума; 2) об упрямстве их воли; 3) об их печали; 4) те их наказания.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что ум демона помрачен через утрату познания всей истины. В самом деле, если бы ему была ведома хоть какая-нибудь истина, он прежде всего познал бы себя, т. е. отделенную [от материи] субстанцию. Но это было бы трудно совместить с его несчастьем, поскольку, как полагают многие авторы, такое познание есть большое счастье (ведь они утверждали, что наивысшее счастье человека заключается в познании отделенных субстанций). Следовательно, демоны лишены познания всей истины.

Возражение 2. Далее, что очевидней всего в ангельской природе, то должно быть и наиболее явным в самом ангеле – как доброе, так и дурное. Ведь мы же видим, как слабость нашего ума приводит к тому, что он черпает некоторые свои познания из снов, слабость глаз филина не позволяет ему выносить солнечный свет и т. п. Демоны же не могут познавать Бога, Который обнаруживает Себя наиболее явно, поскольку Он суть высшая истина; и так это потому, что они нечисты сердцем, вследствие чего им не дано созерцать Бога. Поэтому они тем более не могут знать другие вещи.

Возражение 3. Далее, согласно Августину, ангелам присуще двоякое познание, а именно «утреннее» и «вечернее²⁹⁷. Но демоны не имеют ни «утреннего» познания, поскольку они не созерцают вещи в Слове, ни «вечернего» познания, поскольку это «вечернее» познание относится к вещам, познанным при прославлении Творца (ибо «утро» называется после «вечера» (Быт. 1)). Следовательно, демоны не могут иметь никакого познания о вещах.

Возражение 4. Далее, как сказал Августин, ангелы при своем сотворении познали тайну царства небесного²⁹⁸. Но демоны лишены такого познания, «ибо, если бы познали, то не распяли бы Господа славы» (1Кор. 2, 8). Следовательно, таким же образом они лишились и всякого другого познания истины.

Возражение 5. Кроме того, истина может быть познана либо естественным образом (так мы познаем первые начала), либо быть сообщенной кем-то другим (так мы познаем при обучении), либо получена путем продолжительного опыта (так мы обучаемся истинам, проводя изыскания). Но демоны не могут познать истину посредством своей природы, ибо, как сказал Августин, благие ангелы отделены от них как свет – от тьмы²⁹⁹, а «все обнаруживаемое делается явным от света» (Еф. 5, 13). Они не могут и научиться – ни через откровение, ни от благих ангелов, поскольку «нет ничего общего между светом и тьмой» (2Кор. 6, 14)³⁰⁰. Также не могут они обучаться и через опыт, поскольку опыт основывается на чувственном восприятии. Следовательно, в них нет никакого познания истины.

Этому противоречат слова Дионисия о том, что «о некоторых данных демонам дарах мы никогда не скажем, что они как-либо изменились, ибо они существуют, невредимы и лучезарны»³⁰¹. Но одним из таких естественных даров является познание истины. Следовательно, они могут познавать некоторые истины.

Отвечаю: познание истины двояко: одно происходит через природу, другое – через благодать. То познание, которое происходит через благодать, в свою очередь также двояко: оно бывает либо умозрительным, как когда божественные тайны сообщаются отдельному лицу, либо действенным, производящим любовь к Богу, и именно это познание в строгом смысле слова принадлежит дару мудрости.

Из этих трех видов познания первый не был ни отъят от демонов, ни поврежден. В самом деле, поскольку по самой своей природе ангел суть ум или разум, его субстанция [крайне] проста, и потому [даже] в целях наказания ничто не может быть отъято от его природы путем умаления его естественных сил (как, например, может быть покаран человек через отсечение руки, ноги или чего-то еще). Поэтому Дионисий и говорит, что естественные дары остались в них невредимыми. Таким образом, их естественное познание не умалилось. Второй вид познания, который происходит через благодать и является умозрением, не был отъят от них, однако был умален, поскольку им было явлено [ровно] столько божественных тайн, сколько было необходимо, и это было сделано либо через посредство ангелов, либо, по словам Августина, посредством «видения некоторых временных проявлений силы Божией»³⁰². Однако степень такого их познания гораздо меньше, чем у святых ангелов, которым явлено куда больше и полнее непосредственно в самом Слове. Что же касается третьего вида познания, также связанного с благодатью, то они полностью его лишены.

Ответ на возражение 1. Счастье состоит в обращении себя к чему-то высшему. Отделенные субстанции выше нас в порядке природы, поэтому человек может быть счастлив, познавая отделенные субстанции, хотя его совершенное счастье состоит в познании первой субстанции, а именно Бога. Но то, что одна отделенная субстанция познает другую, для нее совершенно естественно, как и для нас естественно познавать чувственную природу. И как счастье человека не состоит в познании чувственной природы, точно так же и счастье ангела не состоит в познании отделенных субстанций.

Ответ на возражение 2. То, что наиболее очевидно в его природе, скрыто от нас, ибо превосходит возможности нашего ума (и отнюдь не только потому, что ум черпает некоторые свои познания из снов). Но божественная субстанция превосходит возможности не только человеческого, но даже и ангельского ума. Следовательно, даже ангел силами своей природы не может познать субстанцию Бога. Однако благодаря совершенству своего ума он по природе может обладать более высоким познанием Бога, нежели человек. Такое познание Бога сохраняется и у демонов. Ведь хотя они и не обладают привносимой благодатью чистотой, однако они обладают чистотой природы, которая позволяет им осуществлять свойственное им по природе познание Бога.

Ответ на возражение 3. Любая тварь является тьмой по сравнению с совершенством божественного света, и потому познание твари в своей собственной природе названо «вечерним» познанием. И все же вечер, хотя он и родственен тьме, обладает некоторым светом, а когда света вовсе нет, то это уже ночь. Поскольку познание вещей в их собственной природе, когда упоминается о прославлении Творца, как это имеет место в случае благих ангелов, сохраняет толику божественного света, оно может быть названо «вечерним» познанием; если же Бог не упомянут, как это имеет место в случае с демонами, оно называется уже не «вечерним», а «ночным» познанием. Поэтому и сказано [в Писании], что тьму, которую Бог отделил от света, Он назвал ночью (Быт 1,5).

Ответ на возражение 4. Все ангелы от начала имели некоторое познание о царстве небесном, которое нашло свое завершение в Христе, но наиболее полно [знали они] с того момента, когда им было даровано блаженство созерцания Слова, каковым видением демоны не обладали никогда. Таким образом, хотя и ангелы не полностью и не в равной степени постигли таинство Воплощения, когда Христос пребывал в мире, намного менее постигли это таинство демоны. В связи с этим Августин замечает: «Он дал узнать Себя демонам не так, как святым ангелам, которые наслаждаются участием в вечности Слова, но через некоторые временные проявления, чтобы навести на них ужас»³⁰³. В самом деле, если бы они с полной уверенностью знали о том, что Он – Сын Божий, и каково будет следствие Его крестных мук, они бы ни за что не стали распинать Господа славы.

Ответ на возражение 5. Демоны познают истину трояко: во-первых, благодаря проницательности их природы, ибо хотя они и помрачены вследствие лишенности света благодати, все же они просвещены светом своей умной природы. Во-вторых, благодаря откровению, получаемому святыми ангелами, поскольку при всем их несовпадении в части воли, они совпадают в части их умной природы, благодаря чему демоны могут воспринимать то, что явлено ангелам. В-третьих, они познают благодаря продолжительному опыту, который они приобретают не от чувств, а через подобие частных вещей врожденным им умопостигаемым видам, вследствие чего им дано познавать некоторые ранее неизвестные им вещи как существующие, что, как мы уже говорили ранее (57, 3), свойственно познанию ангелов.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что воля демонов не упорствует во зле. В самом деле, природе умного существа присуща свобода воли, а эта природа в демонах сохраняется, о чем уже говорилось выше (1). Но свобода воли непосредственно и первично определена скорее к благу, нежели к злу. Поэтому демонская воля не настолько упорна во зле, чтобы не быть способной обратиться к благу.

Возражение 2. Далее, бесконечная милость Господня превосходит конечную злобу демонов. Но обращение от злобы греха к благости заслуги происходит исключительно по милости Господней. Следовательно, подобным образом демоны могут быть обращены от состояния злобы к состоянию заслуги.

Возражение 3. Далее, если бы демоны обладали упорствующей во зле волей, то их воля была бы особенно упорна в грехе, приведшем их к отпадению. Но этот грех, а именно гордыня, более им не свойственен, поскольку им более не свойственно то, что побудило к греху, а именно превосходство. Следовательно, демон не упорствует в злобе.

Возражение 4. Далее, Григорий говорит, что коль скоро человек пал благодаря другому, он также может быть восстановлен другим³⁰⁴. Но, как уже было сказано (63, 8), низшие демоны были подвигнуты к отпадению [демоном] высшим. Поэтому и их падение может быть восстановлено другим. Следовательно, они не упорствуют в злобе.

Возражение 5. Кроме того, упорствующий во зле никогда не станет делать что-либо доброе. Но демон порой поступает и по доброму, ибо [например] признает истину, когда говорит Христу: «Знаю Тебя, кто Ты, святой Божий!» (Мк. 1,24). Ведь даже «бесы веруют – и трепещут» (Иак. 2, 19). И Дионисий говорит, что «они стремятся к прекрасному и добру, желая быть, жить и постигать [сущее]»³⁰⁵. Следовательно, они не упорствуют в злобе.

Этому противоречит сказанное [в Писании] о демонах: «Шум восстающих против Тебя непрестанно поднимается» (Пс. 73, 23): Следовательно, они всегда будут упорствовать в своей злобе.

Отвечаю: Ориген полагал, что всякая тварь благодаря свободе воли может равно склоняться как к добру, так и к злу, и исключение находил лишь в душе Христа вследствие единения ее со Словом³⁰⁶. Подобное утверждение лишает ангелов и святых истинного блаженства, поскольку истинное блаженство по самой своей природе неизменно, почему и названо «жизнью вечной». Это также противоречит авторитету Священного Писания, согласно которому демоны и нечестивцы будут посланы «в муку вечную», а праведники – «в жизнь вечную». Следовательно, такое мнение должно полагать заблуждением. Со своей стороны, католическое учение твердо стоит на том, что воля благих ангелов утверждена во благе, а воля демонов упорствует во зле.

Дело в том, что причину этого упорства следует усматривать не в тяжести греха, а в состоянии их природы или расположения. В самом деле, Дамаскин говорит, что «смерть для людей является тем же, что падение для ангелов»³⁰⁷». Из этого ясно, что все смертные грехи людей, тяжкие и не очень, простительны перед лицом смерти, тогда как после смерти они уже более не прощаются и сохраняются навсегда.

Итак, чтобы выявить причину такого упорства, следует вспомнить, что желательная способность во всем распределена сообразно способности постижения, которая движется первой как своим двигателем. Притом, коль скоро чувство схватывает частные предметы, а ум – универсалии, чувственные пожелания направлены на частные блага, в то время как воля – на всеобщее благо, о чем было сказано выше (59, 1 ). Затем, постижение ангела отличается от человеческого в том отношении, что ангел своим умом постигает неподвижно (подобным образом и мы неподвижно схватываем первые начала, которые являются объектом навыка «интеллигенции»), тогда как человек своим разумом постигает в движении, переходя от одного рассмотрения к другому, при этом всегда имея возможность выбора перехода к любой из двух противоположностей. Следовательно, человеческая воля прилепляется к вещи в движении и в силах оставить ее и прилепиться к противоположности, тогда как воля ангела прилепляется твердо и неподвижно. Таким образом, если рассматривать его волю до осуществления выбора, то она может свободно прилепляться к одной из противоположностей (а именно в тех вещах, которые он желает не согласно своей природе), но если после того, как он единожды избрал, то она прилепляется неподвижно. Поэтому обычно и говорят, что свободная воля человека свободна в выборе противоположного как до, так и после выбора, а свободная воля ангела свободна в выборе противоположного лишь перед выбором, но никак не после. Поэтому благие ангелы, [единожды] прилепившись к справедливости, утвердились в ней, в то время как злые, согрешив, упорствуют в грехе. В другом месте (11–1,98,1,2) мы рассмотрим упорство тех людей, которые называются «проклятыми».

Ответ на возражение 1. Благие и злые ангелы равно обладают свободой воли, но – согласно расположенности и обусловленности их состояния, как о том было сказано.

Ответ на возражение 2. Милость Господня отпускает грехи тем, кто раскаялся; неспособным же к раскаянию, неподвижно прилепившимся к греху милость Господня [грехи] не отпускает

Ответ на возражение 3. Первый грех дьявола сохраняется в нем не потому, что он верит в возможность получения желаемого, а в связи с наличием самого пожелания. Так, [например] если человек верит, что он способен совершить убийство, и желает его совершить, но впоследствии силы покидают его, его желание убить может остаться, и [не исключено, что] он совершил бы убийство, если бы все еще мог.

Ответ на возражение 4. То обстоятельство, что человек согрешил по наущению другого, отнюдь не единственная причина возможности отпущения ему греха. Следовательно, приведенный аргумент несостоятелен.

Ответ на возражение 5. Действие демона двояко. Одно проистекает из намерения воли, и строго говоря, оно и есть его собственное действие. Такое действие со стороны демона всегда нечестиво, ибо хотя порою он и делает нечто доброе, все же он делает это не по доброму (например, когда он говорит правду с целью обольщения, или когда с превеликой неохотой верит и признает истину, принуждаемый к тому несомненностью обстоятельств). Другой вид действия естественен для демона, и его благостность свидетельствует о благости [демонской] природы. Но даже и такие благие действия он стремится употребить во зло.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что в демонах нет печали. В самом деле, коль скоро печаль и радость суть противоположности, они не могут одновременно присутствовать в одном и том же субъекте. Но в демонах присутствует радость; так, Августин в своих писаниях, направленных против манихеев, говорит: «Демон имеет власть над теми, кто презрел заповеди Божий, и эта пагубная власть радует его»³⁰⁸. Следовательно, в демонах нет печали.

Возражение 2. Далее, печаль порождает страх, ибо то, что обусловливает печаль в настоящем, при своем ожидании обусловливает страх. Но в демоне нет страха, ибо, согласно Иову, «он сотворен бесстрашным» (Иов. 41, 25). Следовательно, в демонах нет печали.

Возражение 3. Далее, печалиться из-за зла есть благо. Но демоны не могут совершать благие действия. Поэтому они не могут печалиться, по крайней мере, относительно зла греха, каковая печаль суть угрызения совести.

Этому противоречит следующее: грех демона превосходит грех человека. Но человек казнится печалью из-за своих греховных удовольствий, согласно сказанному: «Сколько славилась она и роскошествовала, – столько воздайте ей мучений и горестей» (Откр. 18,7). Следовательно, тем более сверх меры прославлявший себя дьявол должен быть наказан тоской и печалью.

Отвечаю: страх, печаль, радость и тому подобное, если рассматривать их как страсти, не могут присутствовать в демонах, поскольку они свойственны чувственным пожеланиям, представляющим собою силу в телесном органе. Однако если под ними понимаются простые волевые акты, то они могут присутствовать в демонах. И [в этом смысле] надлежит говорить, что в них имеется печаль, поскольку печаль, обозначающая простой акт воли, есть не что иное, как неприятие волей того, что есть, или же того, чего нет Но очевидно, что демоны желали бы многому из того, что есть, не быть, и быть тому, чего нет; так [например] зависть подвигает их желать, чтобы спасенные были прокляты. Поэтому справедливо говорить, что им присуща печаль, и прежде всего потому, что самое их наказание противно их воле. Кроме того, они и лишены счастья, которого желают естественным образом, и их злая воля обуздывается во многих отношениях.

Ответ на возражение 1. Радость и печаль являются противоположностями относительно одной и той же вещи, но никак не разных вещей. Следовательно, нет ничего, что бы препятствовало человеку печалиться об одном и радоваться другому особенно в том случае, если под печалью и радостью подразумеваются простые акты воли, поскольку не только в разных вещах, но даже в одной и той же вещи может одновременно быть и нечто желательное, и нечто нежелательное.

Ответ на возражение 2. В демонах присутствует как печаль, вызванная существующим злом, так и страх перед злом грядущим. Когда же говорится, что ион сотворен бесстрашным «, то это следует понимать в смысле страха Божия, удерживающего от греха. О нашем же случае сказано в другом месте, а именно что «бесы веруют – и трепещут» (Иак. 2, 19).

Ответ на возражение 3. Печаль о зле греха из-за греха есть свидетельство благости пожелания, которой противоположно зло греха, а печаль о зле наказания из-за наказания за зло греха есть свидетельство благости природы, которой противоположно зло наказания. Поэтому Августин и говорит, что «скорбь от потери блага во время наказания свидетельствует о доброй природе»³⁰⁹. А так как демон обладает извращенной и упорствующей [во зле] волей, то он не печалится о зле греха.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что наша атмосфера не является местом наказания демонов. В самом деле, природа демона духовна. Но духовная природа не занимает места. Следовательно, нет никакого места наказания демонов.

Возражение 2. Далее, грех человека никак не тяжелее демонского. Но местом наказания человека является ад. Поэтому тем более местом наказания демонов должен быть он, а никак не темная атмосфера.

Возражение 3. Далее, демоны казнятся огненной мукой. Но в темной атмосфере нет никакого огня. Следовательно, темная атмосфера не является местом наказания демонов.

Сказанному противоречат слова Августина о том, что эта темная атмосфера «служит им своего рода темницей вплоть до самого судного дня»³¹⁰.

Отвечаю: ангелы по своей природе стоят на полпути между Богом и людьми. Порядок же божественного провидения таков, что он обеспечивает благоденствие низших порядков через посредство [порядков] высших. Благоденствие человека божественный промысел определяет двояко: во-первых, непосредственно, когда человек влечется к благу и удерживается от зла, и этому способствуют благие ангелы. Во-вторых, косвенно, через упражнение в борьбе с противником. Последнее было необходимо для того, чтобы человек достигал состояния блаженства благодаря борению со злыми духами, дабы и они приносили пользу в естественном порядке. Поэтому демонам назначено два места наказания: одно в связи с их грехом, и это ад, другое же – для искушения человеков, и это место их наказания называют темной атмосферой.

Но коль скоро вопрос о человеческом спасении будет стоять вплоть до судного дня, то до этих пор будет продолжаться и служение ангелов, и борение с демонами. Следовательно, до тех самых пор и благие ангелы будут посылаться сюда, и демоны пребывать в этой темной атмосфере для нашего испытания (хотя иные из них даже и теперь пребывают в аду и мучат тех, кого сбили с пути, как, впрочем, и некоторые из благих ангелов находятся с душами праведников на небесах). После же судного дня все злые люди и ангелы пребудут в аду а [все] благие – на небесах.

Ответ на возражение 1. [В данном случае] место не есть [физическое] заключение ангела или души вследствие воздействия на их природу и ее изменения, но – [своего рода] воздействие на их волю посредством ее затемнения, в результате чего ангел или душа ощущает, что пребывает в нежелательном ей месте.

Ответ на возражение 2. Хотя демоны предшествуют людям по природе, души по природе никак не предшествуют друг другу; следовательно, приведенная аналогия неуместна.

Ответ на возражение 3. Некоторые полагали, что чувственная кара демонов и душ отложена вплоть до судного дня, равно как отложено вплоть до судного дня и блаженство святых. Но это мнение ошибочно и противоречит учению апостола [Павла], сказавшего: «Когда «земной наш дом» (эта «хижина») разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах» (2Кор. 5, 1 ). Другие, в свою очередь, хотя и не говорили подобного о душах, все же допускали такую возможность для демонов. Но правильнее говорить, что как злые души и злые ангелы, так и добрые души и благие ангелы будут судимы одним и тем же судом.

Следовательно, должно утверждать, что хотя ангельской славе приличествует небесное место, однако их слава не умаляется и при их пришествии к нам, ибо и это [здешнее] место они [по праву] полагают своим (ведь и мы не считаем, что если епископ не восседает на троне, то его честь от этого как-то страдает). Подобным же образом должно говорить и о демонах, а именно, что хотя демоны, находясь в темной атмосфере, актуально не пребывают в геенне огненной, однако их наказание от этого не становится меньше, ибо они знают, что и это ограничение – их. Поэтому в глоссе на [послание апостола] Иакова (3, 6) говорится: «Где бы они ни были, они несут геенну огненную в себе». И притом это не противоречит сказанному [в Писании]: «Они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну» (Лк. 8,31), поскольку они просили об этом, полагая, что быть удаленными из тех мест, где они могут вредить людям, это наказание. Поэтому [в другом месте] читаем [о демонах]: «...и много просили Его, чтобы не высылал их вон из страны той» (Мк. 5, 10).