Вопрос 47. О причине гнева

Теперь мы исследуем причину, обусловливающую гнев, а также средство [от гнева]. Под этим заглавием будет рассмотрено четыре пункта: 1) причиняется ли гнев только тем содеянным, что направлено против разгневанного; 2) является ли пренебрежение, или презрение, единственной побудительной причиной гнева; 3) о причине гнева со стороны разгневанного; 4) о причине гнева со стороны того, на кого гневаются.

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что причиной гнева не всегда является то содеянное, что направлено против разгневанного. В самом деле, согрешающий человек ничего не может сделать такого, что было бы направлено против Бога, поскольку, как говорится [в Писании]: «Если преступления твои умножаются, что причиняешь ты Ему?» (Иов. 35, 6). Однако о Боге говорят как о гневающемся на человека из-за его греха, согласно сказанному: «Воспылал гнев Господа на народ Его» (Пс. 105, 40). Следовательно, причиной гнева не всегда является то содеянное, что направлено против разгневанного.

Возражение 2. Далее, гнев – это жажда мести. Но можно жаждать мести и в связи с тем содеянным, что направлено против других. Следовательно, мы не всегда гневаемся из-за того содеянного, что направлено против нас.

Возражение 3. Далее, как указывает Философ, человек в первую очередь гневается на тех, «кто презрительно относится к вещам, которым он придает большое значение; так, тот, кто гордится своим занятием философией, гневается на того, кто ее презирает»⁸³³, и так далее. Но презрение [кого-либо] к философии не причиняет вреда философу. Следовательно, далеко не всегда причиной нашего гнева является причиненный нам вред.

Возражение 4. Кроме того, как замечает Златоуст, молчание того, кого оскорбляют, вызывает у оскорбляющего еще больший гнев⁸³⁴. Но тот, кто отмалчивается, никому не причиняет вреда. Следовательно, человек не всегда побуждается к гневу тем деянием, которое направлено против него.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «гнев всегда связан с тем, что сделано в отношении нас, в то время как ненависть может возникать и без чего-либо сделанного в отношении нас – ведь человека можно ненавидеть просто потому, что он представляется нам именно вот таким»⁸³⁵.

Отвечаю: как уже было сказано (46, 6), гнев – это желание причинить вред другому исключительно с целью отмщения. Но до тех пор, пока ничего вредного не сделано, для мести нет никаких оснований, и при этом к отмщению взывает не всякий вред, но только тот, который причинен тому, кто жаждет мести, поскольку как все по природе стремится обрести собственное благо, точно так же все по природе стремится отразить собственное зло. Но причиненный кем-либо вред может затронуть человека только тогда, когда он так или иначе направлен против него. Следовательно, поводом для гнева всегда служит то содеянное, которое направлено против того, кто гневается.

Ответ на возражение 1. Мы говорим о божественном гневе не как о душевной страсти, а как о правосудном решении, поскольку Он желает воздать за грехи. В самом деле, грешник посредством своего греха не может актуально причинить Богу никакого вреда, но в том, что касается самого грешника, его действие может быть направлено против Бога двояко. Во-первых, в той мере, в какой он презирает Бога с точки зрения Его заповедей. Во-вторых, в той мере, в какой он причиняет вред себе или кому-то другому, каковой вред относится к Богу постольку, поскольку понесший ущерб человек является объектом божественного провидения и попечительства.

Ответ на возражение 2. Когда мы гневаемся на тех, кто содеял зло другим, и желаем за это им отомстить, то так происходит потому, что те, кому причинен вред, так или иначе являются частью нас – то ли в силу родства, то ли – дружбы, или, по крайней мере, благодаря общности нашей природы.

Ответ на возражение 3. То, к чему мы испытываем особенную заинтересованность, рассматривается нами как наше собственное благо, и если кто-либо выказывает к нему презрение, то мы воспринимаем это как презрение и причинение вреда нам самим.

Ответ на возражение 4. Молчание побуждает оскорбителя гневаться в том случае, когда он думает, что оно обусловлено презрением, как если бы его гневом пренебрегали, а последнее – это уже своего рода действие.

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что пренебрежение, или презрение, это не единственная побудительная причина гнева. Так, Дамаскин говорит, что «будучи обижены или считая себя обиженными, мы гневаемся»⁸³⁶. Но можно обидеть и без выказывания презрения, или пренебрежения. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.

Возражение 2. Далее, стремление к уважению и страдание от пренебрежения относятся к одному и тому же субъекту. Но неразумные животные не стремятся к уважению. Поэтому они и не страдают от пренебрежения. И все же, как говорит Философ, «они, будучи ранены, в ярости бросаются навстречу опасности»⁸³⁷. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.

Возражение 3. Далее, Философ приводит множество других оснований для гнева, например, «быть забытым другими; их злорадство; то, что они обнародуют наши злосчастья; то, что они препятствуют нам в том, что для нас дорого»⁸³⁸. Следовательно, пренебрежение не является единственной побудительной причиной гнева.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что гнев является «сопровождаемой страданием жаждой мести, обусловленной неподобающим образом выказанным пренебрежением»⁸³⁹.

Отвечаю: все побудительные причины гнева возводятся к пренебрежению. Само пренебрежение бывает трех видов, а именно «презрение», «злобное поведение», то есть препятствование исполнению желания, и «высокомерие». Все побуждения к гневу сводятся к этим трем, и на то есть две причины. Во-первых, та, что гнев стремится причинить вред другому исключительно ради отмщения, и потому он жаждет мести в той мере, в какой это представляется ему справедливым. Но справедливой является только месть за то, что содеяно несправедливо; следовательно, причиняющее гнев всегда является чем-то таким, что рассматривается в свете несправедливости. Поэтому Философ говорит, что «люди не гневаются, если считают, что их обижают заслуженно и что они страдают справедливо, поскольку справедливость не обусловливает гнева»⁸⁴⁰. Далее, вред другому причиняется в следующих трех случаях, а именно по неведенью, страсти и [обдуманному] решению. Затем, наибольшей несправедливостью, как сказано в пятой [книге] «Этики»⁸⁴¹, является причинение вреда вследствие сознательного выбора, ради определенной цели или по злонамеренности. Поэтому мы более всего гневаемся на тех, кто, по нашему мнению, вредит нам с конкретной целью. В самом деле, если мы думаем, что некто нанес нам ущерб по неведенью или под влиянием аффекта, то мы или совсем не гневаемся, или гневаемся, но не сильно, поскольку то, что делается по неведенью или под влиянием аффекта, не подпадает под понятие неправосудности и в определенном смысле заслуживает снисхождения и прощения. А вот если кто умышленно причиняет вред, тот, похоже, грешит в силу презрения, по каковой причине на такого гневаются в наибольшей степени. Поэтому Философ говорит, что «мы или не гневаемся вовсе, или же гневаемся, но не слишком, на тех, кто действует в гневе, поскольку такие действия не являются пренебрежением»⁸⁴².

Вторая причина – та, что пренебрежение противоположно превосходству, поскольку «никто не беспокоится о вещах ничтожных или сиюминутных»⁸⁴³. Но мы ожидаем некоторого превосходства от всех наших благ. Следовательно, любой причиненный нам вред в той мере, в какой он умаляет чувство нашего превосходства, имеет оттенок пренебрежения.

Ответ на возражение 1. Любая другая причина несправедливости, помимо презрения, весьма далека от самого понятия несправедливости, и потому только презрение, или пренебрежение, побуждает к гневу и, следовательно, является причиной гнева.

Ответ на возражение 2. Хотя неразумное животное и не стремится к уважению, однако оно по природе стремится к некоторому превосходству и потому гневается на то, что это [превосходство] умаляет.

Ответ на возражение 3. Каждое из приведенных оснований является своего рода пренебрежением. Так, забвение – это очевидный признак пренебрежения, поскольку чем больше мы думаем о чем-то, тем крепче оно сохраняется в нашей памяти. Далее, когда человек не смущается тем, что его замечания причиняют страдания другому, это, пожалуй, указывает на то, что он о нем невысокого мнения, равно как и радующийся чужому несчастью мало озабочен его благополучием. Опять же, тот, кто препятствует другому в исполнении его желания, причем без какой бы то ни было для себя пользы, похоже, нисколько не заинтересован в его дружественном расположении. Поэтому все вышеперечисленное – в той мере, в какой оно указывает на презрение – обусловливает гнев.

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что превосходство человека не является причиной того, что он более других расположен к гневу. Так, согласно Философу, «некоторые особенно подвержены гневу, когда огорчены, например, болезнью, бедностью, а еще таковы те, кто разочарован»⁸⁴⁴. Но все перечисленное, пожалуй, можно отнести к изъянам. Следовательно, изъян, а не превосходство, является тем, что в наибольшей степени располагает к гневу.

Возражение 2. Далее, Философ сказал, что «некоторые весьма подвержены гневу тогда, когда их презирают за те неудачи или слабости, относительно которых у них самих имеются подозрения, что они есть; но если они уверены, что в этом они превосходят других, то они ни о чем не беспокоятся»⁸⁴⁵. Но такого рода подозрения вызваны определенными изъянами. Следовательно, изъян, а не превосходство, является тем, что в наибольшей степени располагает к гневу.

Возражение 3. Далее, ощущение любого превосходства приятно для человека и обнадеживает его. Но, согласно Философу, «люди не гневаются ни когда играют, шутят или пируют, ни когда они успешны и преуспевают, ни когда им приятно и их надежды обоснованны»⁸⁴⁶. Следовательно, превосходство не является причиной гнева.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что [именно] превосходство делает людей расположенными к гневу⁸⁴⁷.

Отвечаю: причину гнева в том, кто гневается, можно рассматривать двояко. Во-первых, со стороны побуждения к гневу, и в этом случае причиной гневливости человека является его превосходство. В самом деле, как уже было сказано (2), побудительной причиной гнева является несправедливое пренебрежение. Но очевидно, что чем более человек в том или ином отношении превосходит других, тем более несправедливым будет пренебрежение им в том, в чем он превосходит других. Поэтому тот, кто в том или ином отношении превосходит других, более всех склонен гневаться, если именно в этом отношении к нему относятся пренебрежительно, например, богатый в отношении своего богатства, оратор – красноречия и тому подобное.

Во-вторых, причину гнева в том, кто гневается, можно рассматривать со стороны расположения, произведенного в нем вышеупомянутым побуждением. Но очевидно, что ничто не подвигает человека к гневу помимо огорчающего его вреда, а первейшей причиной печали является примесь какого-либо изъяна, поскольку именно наличие некоторого изъяна делает человека наиболее уязвимым. И именно поэтому слабые или имеющие какой-нибудь другой изъян люди, которых легче других огорчить, в наибольшей степени подвержены гневу.

Сказанного достаточно для ответа на возражение 1.

Ответ на возражение 2. Если человека презирают за то, в чем он явно превосходит других, то в таком случае он не склонен рассматривать себя как неудачника, не печалится и потому особо не гневается. А вот в другом отношении, а именно постольку, поскольку он презирается незаслуженно, он имеет серьезные основания для гнева, если только он не считает, что ему просто завидуют или оскорбляют не из презрения, а по неведенью или какой-либо иной подобной причине.

Ответ на возражение 3. Все упомянутое препятствует [возникновению] гнева постольку, поскольку оно препятствует [возникновению] страдания. Но в другом отношении превосходство [при указанных обстоятельствах] может естественным образом обусловить гнев, поскольку будучи [иногда] неуместным, способно кого-нибудь оскорбить.

С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что изъян человека не является причиной того, что на него склонны гневаться в первую очередь. Так, согласно Философу, «мы не гневаемся на тех, кто сознается, раскаивается и проявляет смирение, напротив, по отношению к ним мы великодушны – ведь даже собаки не кусают сидячих»⁸⁴⁸. Но подобные вещи свидетельствуют о ничтожности и ущербности. Следовательно, незначительность человека является причиной того, что на него склонны гневаться в последнюю очередь.

Возражение 2. Далее, нет большего изъяна, чем смерть. Но вместе со смертью [того, на кого гневаются] гнев прекращается. Следовательно, человеческий изъян не обусловливает гнев на него.

Возражение 3. Далее, никто не думает уничижительно о человеке, к которому питает дружеские чувства. Но мы более всего гневаемся на друзей, когда они оскорбляют нас или отказываются нам помочь, в связи с чем [в Писании] сказано, что если «враг поносит меня, это я перенес бы» (Пс. 54, 13). Следовательно, человеческий изъян не обусловливает гнев на него в первую очередь.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «богатый гневается на бедняка, если тот презирает его, и по той же причине правитель гневается на своего подданного»⁸⁴⁹.

Отвечаю: как уже было сказано (3), незаслуженное презрение как ничто другое побуждает к гневу Следовательно, ущербность или ничтожность того, на кого мы гневаемся, способствует усилению гнева, поскольку при таких обстоятельствах презрение выглядит наиболее незаслуженно. В самом деле, чем выше положение человека, тем менее он заслуживает презрения, и чем ниже его положение, тем меньше у него оснований презирать [других]. Поэтому аристократ гневается, будучи оскорблен простолюдином, ученый – невеждой, хозяин – слугой.

Если же, однако, [осознание собственной] ничтожности или ущербности служит тому, чтобы уменьшить незаслуженное презрение, то это не усиливает, а [напротив] умеряет гнев. Поэтому тот, кто раскаивается в содеянной им неправде и признает свою вину, кто скромен и просит прощения, тот смягчает гнев, согласно сказанному [в Писании]: «Кроткий ответ отвращает гнев» (Прит. 15, 1), поскольку такой не презирает, но, пожалуй, выказывает уважение к тому, по отношению к кому он ведет себя смиренно.

Сказанного достаточно для ответа на возражение 1.

Ответ на возражение 2. На то, почему гнев прекращается вместе со смертью, имеются две причины. Первая – та, что умерший не может чувствовать и страдать, а ведь именно этого в первую очередь хочет добиться гневающийся от того, на кого он гневается. Другая причина – та, что умерший, похоже, достиг предела собственного зла. Но гнев на того, кто тяжко пострадал, коль скоро его ущерб превзошел меру предполагаемого [разгневанным] возмездия, прекращается.

Ответ на возражение 3. Презрение друзей кажется величайшим унижением. Следовательно, если они нас презирают, оскорбляя или отказываясь помочь, мы гневаемся на них по той же самой причине, по которой мы гневаемся на тех, кто ниже нас.