Книга пророка Даниила. Рандал Бейли

Книга Даниила названа так по имени главного героя, который в 605 году до н.э. находился в вавилонском пленении вместе с другими представителями царского двора. Имя «Даниил» (Щ, даниэлъ) означает «Бог – мой судья». Книга написана па двух языках (древнееврейском и арамейском) и в двух жанрах (история/рассказ и пророчество/апокалипсис), что вдохновляет и юных и пожилых, усложняет работу самым маститым ученым и порождает огромное количество споров.⁸⁵⁸

«На третий год царствования Иоакима, царя Иудеи, пришел Навуходоносор, царь вавилонский, и осадил Иерусалим» (1:1). Указанная точная дата (605 год до н.э.) определяет все последующие события, описанные в книге, и отражает геополитическую динамику древнего Ближнего Востока, как мы ее сегодня понимаем. Местоположение Сирии и Палестины, между Месопотамией и Египтом, на пересечение торговых путей, заставляли Месопотамию и Египет соперничать за контроль над этим регионом, а его жители были вынуждены постоянно делать выбор в пользу той или другой стороны. Знание политического климата того времени помогает понять причину тех или иных поступков библейских персонажей. Пророческий призыв к доверию Богу часто оставался незамеченным, в то время, как различные иудейские цари делали ставки то на одну, то на другую державу (ср. Ис.30:1‒2), что хорошо иллюстрирует речь Рабсака, обращенная к жителям Иерусалима:

«На что же ты надеешься? Ты говоришь пустые слова, а для войны нужно иметь разум и силу! Ты восстал против меня – на кого ты понадеялся? На Египет думаешь опереться, на эту палку надломленную? Кто на такую палку обопрется, тому она вонзится в руку, насквозь проткнет! Таков и фараон, царь египетский, для всех, кто на него понадеялся. Или, может быть, скажешь, что вы надеетесь на ГОСПОДА, вашего Бога? Но не Его ли святилища и жертвенники уничтожил Езекия, велев жителям Иудеи и Иерусалима поклоняться лишь здесь, перед этим жертвенником? А вот побейся-ка об заклад с моим господином, царем ассирийским: я дам тебе две тысячи коней – сумеешь набрать для них всадников? И сможешь ли ты дать отпор хотя бы одному, пусть самому слабому, из рабов моего господина наместников? На колесницы и конницу Египта надеешься!.. И потом, разве не по воле ГОСПОДА Я пришел опустошить эту страну? «Иди в эту страну и опустоши ее!» – сказал мне Господь» (Ис.36:4Ь‒10 = 4 Царств 18:19Ь‒25).

Вопрос: «Кому доверять?» звучал в жизни многих царей Израиля, особенно во времена, предваряющие Вавилонское пленение.

Когда началось крушение Ассирийской Империи, Набопалассар, царь Вавилона, восстал против Ассирии в 626 году и утвердил Вавилон престолонаследником Ассирии. Ниневия пала в 612 году, ас ней были уничтожены последние препятствия для роста могущества Вавилона. Египет попытался ограничить влияние Вавилона, посадив на троне Иудеи в качестве вассала Иоакима (4 Царств 23:34‒35). Так Иудея оставалась под властью Египта до 605 года. Навуходоносор выступил против Иерусалима, осадил его, сделал Иоакима своим вассалом, и, отправляясь обратно, захватил с собой некоторые драгоценные сосуды храма и членов царской семьи, среди которых были Даниил, Анания, Мисаил и Азария (Дан.1:1‒6). Иоаким восстал против Вавилона через три года, надеясь на помощь со стороны Египта (4Цар.24:1:7). Ответом Навуходоносора стало завоевание Иерусалима в 598‒597 годах и, утверждение нового царя после смерти Иоакима (2 Царств 24:6; Иер.22:19, 36:30). Иехония унаследовал трон отца и вскоре капитулировал (4 Царств 24:12; 2Пар.36:10; Иез.17:12). Царем был утвержден Седекия (4Цар.24:17). Поначалу Седекия прилежно исполнял роль вассала, верно служа Навуходоносору (2Пар.36:13; Исз.17:12‒14), но затем так же восстал 589‒588 (4 Царств 24:20). На этот раз Навуходоносор, в ответ, разрушил Иерусалим и забрал в плен большую часть населения города (4 Царств 25).

Даниил служил и вавилонским и персидским царям – Навуходоносору (главы 1‒4), (Набониду)/Валтасару (глава 5) и Киру (10:1). Между Навуходоносором и Набонидом/Валтасаром Вавилоном правили еще три царя: Амель-Мардук (562‒560, Эвиль-Меродах 4 Царств 25:27‒30), Нериглиссар (560‒556) и Лабаши-Мардук (556), о которых Даниил не упоминает вообще. События первых четырех глав книги развиваются на фоне правления Навуходоносора, а события глав 5‒8 и 9 происходят во время правления мидийских царей Валтасара и Дария соответственно; события, описанные в главах 10‒12 происходят во времена правления Кира. Будучи вассалом индийского царя Астиагеса в Персии, Кир восстал против своего сузерена в 550 году, после чего начал расширять свои владения, которые впоследствии превратились в Империю Персов. К 539 году растущее недовольство влиятельных вавилонских жрецов бога Мардука (а, возможно, и населения) сильным увлечением императора Набонида богом луны Сином, позволило генералам Кира без боя взять Вавилон, хотя Валтасар и был убит (5:30). Так «Царем стал Дарий Мидийский» (5:31).

На этом фундаменте Кир построил Персидскую Империю, которая контролировала Ближний Восток в течение следующих двух столетий. После смерти Кира престол перешел к его сыну Камбусу, который продолжил расширение границ Империи, окончательно разбив Египет. Смерть Камбуса дала повод для восстания персидским вассалам, но их мятеж был вскоре подавлен новым императором Дарием Хистаспесом, который установил порядок и реорганизовал управление Империей. Его сын, Ксеркс, расширил границы Империи, включив в нее территорию Греции, но был, позднее, разбит в битве при Саломисе в 479 году. Постепенно начинался закат Персидской Империи. Дарий III стал царем в 336 году, когда Греция переживала период подъема (Дан.7:5‒6). К 327 году власть в ближневосточном регионе перешла в руки Александра Великого, но в 323 году он умер, оставив свою Империю на растерзание четырем генералам. Так на карте появились четыре царства: Трейс, Македония, Птолемея и Селевкия. Войны между Селевкидами и Птолемеями за контроль над территорией Палестины не прекращались на протяжении следующих двух веков. В результате территорией Палестины сначала владели Птолемеи (301‒200 годы), а затем Селевкиды (200‒163 годы), пока не началось Маккавейское восстание против Антиоха Епифана IV, чьи действия, осквернившие храм, были названы Даниилом «мерзостью разорения» (9:27, 11:31, 12:11).⁸⁵⁹

До второй половины XIX века, отмеченной появлением исторической критики, большинство ученых принимали исторический и культурный контекст в том виде, в котором он был описан на страницах книги, то есть считалось, что книга рассказывает о людях и событиях в дни Вавилонского пленения, VI века до н.э. В начале XX века эта точка зрения стала постепенно меняться. Следуя новым критическим подходам, ученые стали утверждать, что содержание указывает на другую дату составления книги II век до н.э. Новая датировка предполагала, что книга рассказывает вымышленную историю, недостоверно выражающую исторические события VI века, и отражающую политику и богословие Маккавейского восстания. Эта точка зрения процветает до сих пор и требует следующего обобщения.

Обосновывая свои взгляды, ученые критики указывают на древний аргумент Порфирия (233‒304 гг. н.э.), который утверждал, что книга Даниила «была на самом деле составлена во II веке до н.э., а потому является псевдонимным трудом, содержащим «пророчества постфактум» (vaticinium exeventii)»? Новое толкование породило целую серию предположений, как, например, одно из последних, в котором утверждается, что «автором-составителем книги Даниила на самом деле был основатель и Учитель Праведности Кумранской-Ессейской общины»!⁸⁶⁰ Ученые из лагеря евангельских христиан защищали и продолжают защищать традиционный взгляд от засилья новых толкований, которые строятся на предположении о принципиальной невозможности предсказательных пророчеств (которые иногда зовутся «чудом слов»). Ученые, придерживающиеся критического взгляда, должны также просто «верить» в то, что книга состоит из пророчеств, записанных после свершившихся исторических событий, а также «верить» в то, что книга содержит целый ряд ошибок. Такая «вера» подвергает сомнению (а) всемогущество Божье, (б) богодухновенность Библии, и (в) божественную природу Иисуса Христа (ср. Мф.24:15‒16; Мк.13:14; Лк.21:20).⁸⁶¹ Подобные философские вопросы подогревают риторику постоянно идущего спора, как это иллюстрирует комментарий Дэйвиса:

«... Некоторые ученые... стали склоняться к мнению, что все эти страницы [главы 7‒12] написаны только для того, чтобы показать истинность предсказаний книги, «предсказаний» которые уже исполнились. Как ни печально, но книга Даниила представляется этим ученым как намеренный обман, предназначенный для предположительно легковерного читателя, чтобы сформировать для него достойное окончание истории, путь даже с помощью лжи. За эту оценку «либеральные» ученые подвергаются серьезной критике со стороны консервативных комментаторов, и, по крайней мере, здесь я соглашусь с последними. Мне кажется неправдоподобным такой простой способ объяснения цели живых и разнообразных рассказов об исторических событиях; большое количество исторических заметок предполагает, что они служат более важной цели, чем простое подтверждение ложной прозорливости; и далее, я испытываю трудности, приписывая оригинальным читателям книги такую легковерность. Если в этом случае и существует некая легковерность, то она более возможна в лагере рациональных критиков».⁸⁶²

Таким образом, «пока об экстрасенсорных факторах, связанных с предсказанием и предвидением не станет известно больше», ученый критик должен воздерживаться от полного отрицания «заявлений автора материала, который, по его собственным словам, пережил видения, записанные в его работе».⁸⁶³ Следующие темы представляют наиболее важные стороны продолжающейся дискуссии.⁸⁶⁴

По словам Даниила (1:1), Навуходоносор вышел против Иерусалима на «третий год» царствования Иоакима, в то время как Иеремия 25:1, 9 и 46:2 указывает, что это событие произошло в четвертый год правления Иоакима. Учет двух разных методов датировки, которые существовали на Ближнем Востоке в древности, когда учитывался или не учитывался год восхождения царя на престол, решает эту проблему.⁸⁶⁵ Считая, что Иеремия использовал метод, при котором учитывался год восхождения царя на престол, согласовывает два отрывка, делая «третий год» Даниила эквивалентным «четвертому году» Иеремии 25:1,9 и 46:2. Более того, Даниил записывает пленение отдельных членов царственной семьи, но не упоминает падение Иерусалима в 605 году, что, соответствует словам Иеремии, из которых следует, что в то время город все еще не был взят.⁸⁶⁶

Даниил называет «халдеями» этническую группу (5:30), а также иногда «мудрецов» (1:4, 2:2,10, 3:8, 4:7, 5:7:11). Поскольку это слово более нигде не употребляется, то ранняя критическая школа посчитала, что книга была написана значительно позднее VI века до н.э. Но такой взгляд не учитывает прямых свидетельств: (а) Геродот называет этим словом и тех и других (His. 1:181‒183); (б) Исайя (23:13, 43:14) и некоторые ассирийские цари (Ашурнасирпал II [883‒859 гг. до н.э.], Адад Нирани III [811‒883 до н.э.]) выражали этим словом этническую группу; (в) использование этого слова в 5:30 «могло иметь совершенно другое происхождение... и похоже на название халдейского народа».⁸⁶⁷ Таким образом, двоякое использование слова Даниилом соответствует его древнему ближневосточному употреблению IX‒V веков.⁸⁶⁸

Ранние критические школы отвергали историческую достоверность Даниила, потому что книга называла Валтасара царем Вавилона (5:1,2,9,22,29,30, 7:1, 8:1), но древние ближневосточные документы называют царем Вавилона Набонида, а Валтасара – его сыном. «Что же касается меня, Набонида, царя Вавилонского... и Валтасара, старшего из моих сыновей».⁸⁶⁹ Такой текст указывает на то, что Валтасар правил как царь в отсутствие отца, что приводит книгу Даниила в соответствие с известными ближневосточными документами, а также согласуется с обещанием Валтасара сделать переводчика, способного перевести надпись на стене «третьим человеком в государстве» (5:7,1 б).⁸⁷⁰

После падения Вавилона Валтасара постигла смертная казнь, а шестидесятидвухлетний «Дарий Мидянин» стал царем (Дан.5:30‒31, 9:1). Хотя он является одним из главных персонажей книги Даниила, его имя отсутствует в каких-либо внебиблейских источниках, что порождает одну из самых трудных проблем в исследовании книги Даниила.⁸⁷¹ Четыре предположения приобрели наибольшую известность.

(1) Роули считал, что такой исторической фигуры, как «Дарий Мидянин» не существовало вовсе. Рассказ Даниила об этом человеке был написан значительно позднее и представляет собой «соединение спутанных традиций».⁸⁷² Первое «соединение» происходит, когда Дарий Хистаспес повторно завоевывает Вавилон в 520 году. Второе «соединение» происходит, когда эта информация соединяется с фигурой Кира, который был приблизительно шестидесяти двух лет, когда Вавилон пал. Третье «соединение» происходит, потому что отрывки, подобные Иеремии 51:11,28 предвещают разрушение Вавилона от рук мидян, хотя ни Кир, ни Дарий Хистаспес не были мидянами. Таким образом, по мысли Роули, автор книги Даниила жил значительно позднее и не имел правильного представления о Персидском периоде истории.

(2) Уитком, возражая против перевода хроник Набонида, сделанного Смитом, корректно различает «Угбару», который ассоциировался с падением Вавилона, но умер через несколько дней после захвата города, и «Губару», который был поставлен областеначальником, и скорее всего и является человеком, которого Библия называет «Дарием Мидянином».⁸⁷³

(3) Вайзмен отождествляет Дария с Киром, считая, что Дарий взял имя «Кир», после того, как стал царем Вавилона.⁸⁷⁴ Пользуясь аналогией 1Пар.5:26, он переводит Дан.6:28 толковательно: «Даниил жил благополучно в правление Дария, даже [вместо и] в правление Кира Персидского».⁸⁷⁵

(4) Шеа отождествляет Дария с генералом персидской армии, который завоевал Вавилон.⁸⁷⁶ Этот человек погиб не через несколько дней после сражения (в противоположность Уиткому), но более чем через год, что позволило генералу послужить царю в качестве вассала в Вавилоне. Каждая из перечисленных исторических догадок содержит некоторые трудности, но новые открытия, возможно, помогут разъяснить этот предмет.⁸⁷⁷ Пока же существующие свидетельства указывают на то, что «Дарий Мидянин был реальной исторической фигурой, вне зависимости от его ранга и положения».⁸⁷⁸

Описанная в главе 4 болезнь царя, более всего похожая на боантропию, ассоциирование себя с быком или коровой,⁸⁷⁹ ни разу не встречается в нововавилонских источниках, хотя в кумранских документах, а именно в «Молитве Набонида»,⁸⁸⁰ сохранилось мнение о том, что Набонид страдал этой болезнью, и что автор книги Даниила заменил имя «Набонид» именем «Навуходоносор». Но эта идея не объясняет, (1) «почему автор книги Даниил... положил в основание главы 4 материал, найденный в пещере 4Q, а затем вместе с именами и местом событий поменял полностью и саму природу болезни»,⁸⁸¹ (2) почему ближневосточные материалы недостаточно повествуют об умственной болезни Набонида, или (3) почему молитва Набонида сообщает о «патологических аспектах... неизвестных современной научной медицине», в то время, как в книге Даниила «сумасшествие Навуходоносора является хорошо известным психотическим состоянием».⁸⁸² Таким образом, отождествление 4 главы книги Даниила с Молитвой Набонида остается весьма неправдоподобным. Ученые из лагеря евангельских христиан заявляют, что молчание ближневосточных документов происходит от нежелания общества упоминать об этом событии. Что же касается еврея, подобного Даниилу, то он мог совершенно свободно излагать эту историю.⁸⁸³ Прежде чем об этом событии упомянул Беросс (Иосиф Флавий, Иуд. Древн. 1:20), прошло целых три века, и это только подтверждает выдвинутую точку зрения.⁸⁸⁴

Иудейская Библия относят книгу Даниила к «Писаниям», а не к «Пророкам», и по этой причине ученые-критики датируют книгу Маккавейским периодом. Евангельские ученые объясняют это тем, что официальная придворная должность Даниила стояла в его жизни на первом месте, по сравнению с классическими пророческими функциями. Бен Сира, писавший в 180 году до н.э. не включил Даниила в список известнейших израильтян (Сир. 49:1 и далее), заставив ученых критиков предполагать, что имя и история Даниила еще не были известны к тому времени.⁸⁸⁵ Бен Сира не упоминает и других известных израильтян – Асу, Иософата, Ездру, Мардохея и т.д. – но это не доказывает, что их не существовало вовсе; так же, как и отсутствие Даниила в этом списке не доказывает вымышленность этого героя. Наконец, этот аргумент не объясняет, как в течение пятидесяти-ста лет Даниил из никому неизвестного человека превратился в героя, достаточно известного, чтобы быть упомянутым в трех из четырех Маккавейских книгах (1Макк.2:60; 3Мак.6:7; 4Макк.12:11, 16:3,21, 18ЛЗ).⁸⁸⁶

Такая датировка берет в расчет характеристики древнееврейского и арамейского языков, а также влияние предполагаемых иностранных заимствований. Каждая критическая школа (напр., Драйвер и Роули) верят, что персидские и арамейские слова, вместе с древнееврейским и арамейским языком, указывают на то, что книга была написана после завоевания Палестины Александром Великим в 332 году.⁸⁸⁷ Новое понимание таких персидских заимствований, как сатрап (от древнеперсидских кшатрапан и шатарпан), которые появились в персидском языке до завоеваний Кира,⁸⁸⁸ подтверждает, что греческая культура имела влияние на древний Ближний Восток еще до появления Нововавилонской Империи, и развенчивает аргумент о том, что греческие названия музыкальных инструментов (Дан.3:5,7,10:15) в обязательном порядке указывают на Маккавейский период.⁸⁸⁹ Еврейский язык Даниила похож на язык Иезекииля, а арамейский близок к придворному языку того времени, который появился в VII веке, и, позднее, распространился по древнему Ближнему Востоку.⁸⁹⁰ Наконец, арамейский язык Даниила очень близок к Элифантийскому папирусу (V‒IV века⁸⁹¹), также как арамейский язык Ездры 4:7‒6:18 и 7:12‒26.⁸⁹²

В книге Иезекииля (14:14 и 20) Бог говорит, что «Ной, Даниил и Иов... праведностью своей... смогли бы спасти лишь самих себя», а позднее (в 28:34) – что царь Тира «человек, а не Бог», хотя и «превзошел мудростью своей Даниила». Евангельские ученые⁸⁹³считают, что Иезекииль ссылается на того же самого Даниила, о котором рассказывает книга Даниила. Кук соглашается с этим, хотя и отождествляет библейского Даниила с «иудеем, который, благодаря твердости характера и мудрости (28:3) был возведен на высокий пост при вавилонском дворе», жил «во времена Иезекииля», чья «жизнь» была позднее «взята автором книги Даниила в качестве наставления потомкам».⁸⁹⁴ Большинство ученых-критиков считает, что «Даниил» подразумевает «Дан'эля» из угаритской легенды о Ахте XV века до н.э.⁸⁹⁵ Поскольку Иов и Ной были представителями «верующих мужей из других культур»,⁸⁹⁶ Иезекииль использовал их образы, чтобы перейти из «сферы народа, получившего завет, к всеобщему охвату»,⁸⁹⁷ чтобы усилить «представление о вине Иерусалима»,⁸⁹⁸ или для чего-то подобного. Такие толкования оставляют много вопросов.⁸⁹⁹

(1) «Дни́л и Дн'л – варианты произношения одного и того же имени, а полная форма Да-ни-эль подтверждена в письмах Мари, датируемых XVIII веком до н.э.»⁹⁰⁰

(2) Утверждение, что Иезекииль ссылается на древнего Дани́эля, а не на своего современника только потому, что Ной и Иов являются древними фигурами, противоречит тому, что «Иезекииль не придает большого значения точному порядку перечисления».⁹⁰¹ Например, триада «меч – голод – мор» (Иез.5:12,17, 6:11, 12:16, 14:12 и дал., 14:21) используется настолько беспорядочно, что определить кульминацию или дать оценку не представляется возможным, что, в свою очередь, означает, что «очередность имени не позволяет сделать какой-либо ясный логический вывод».⁹⁰²

(3) Взгляд на Даниила, как на израильтянина, оспоренный другими взглядами, которые представляют Данила как человека из доизраильской эры, или вовсе, как язычника, остается не менее удовлетворительной теологической конструкцией» (Dressier), чем «общепринятые» взгляды Эйхрода и Зиммелрли.⁹⁰³

(4) Так как «со времен Ноя до патриарха Иова прошло несколько тысячелетий... то и включение в качестве третьего примера набожности Даниила, жившего в VI веке до н.э., на несколько тысячелетий позднее Иова, не должно вызывать каких-либо проблем».⁹⁰⁴

Возможно, что именно эти причины повлияли на выводы Рендторафа, который отождествлял библейского Даниила с Даниилом Иезекииля (14:13‒14,20, 28:3), хотя он и «не был уверен в том, что текст как-то связан с Дн'элем, упомянутым в угаритских рукописях».⁹⁰⁵ Истинная причина, по которой ученые связали Даниила с Дан'элем остается загадкой, кроме, пожалуй, их страстного желания избежать любых связей Даниила Изскииля с библейским Даниилом.⁹⁰⁶

Ни философские сомнения, ни предполагаемые исторические ошибки, не дали серьезных оснований для отказа от традиционной датировки и авторства книги Даниила. В пользу авторства Даниила свидетельствуют также экзегетические и богословские аргументы.

(1) Язык рассказа о «мерзости запустения» (Дан.9:2, 11:31 и 12:11) используется в Евангелии от Матфея 24:14‒15, что указывает на Даниилово авторство книги.

(2) Связь видений, описанных в главах 7‒12, где рассказ ведется от первого лица (7:2,4,6,28, 8:1,15, 9:2, 10:2), с повествованием первых шести глав, где рассказ ведется от третьего лица, уподобляет Даниила древним пророкам, которые также соединяли рассказы о видениях с повествованиями (см. Амос 7:1‒9:15).

(3) Богословские темы Даниила – обещание ангелов, последний суд, воскресение мертвых и установление царства Мессии на земле – имеют больше общего с ранними пророками, чем с апокалипсическими материалами II века. Эти темы, на самом деле, вообще не встречаются в 1 книге Маккавейской, в греческих дополнениях к книге Даниила, в книгах Баруха и Юдифи.⁹⁰⁷

(4) Конкретные ангелы, упоминаемые Даниилом (8:16, 9:21, 10:13,21, 12:1) указывают на большую сложность книги Даниила по сравнению с другими трудами, в которых ангелы предстают «безличными божественными посланниками»⁹⁰⁸ (ср. напр., Быт.16:7; Исх.14:19; Чис. 20:16; Суд. 2:1, 13:3; 2Цар.24:16; 3Цар.19:5; 4Цар.1:3; 1Пар.21:12; 2Пар.32:21; Иов.33:23). Более того, в книге пророка Захарии (1:11‒14,19, 2:1‒3, 3:1‒6, 4:1‒5, 5:5‒10, 6:4‒5, 12:8) и в книге Даниила ангелы играют очень похожие роли, что «подтверждает либо влияние Захарии на Даниила, либо влияние Даниила на Захарию».⁹⁰⁹

(5) Последний суд (7:10,22:26) и воскресение как праведных, так и нечестивых (12:2), хотя и представляется более продвинутым, чем взгляд на воскресение праведного народа Израиля (Ос.6:1‒2; Иез.37:11‒14), или воскресение отдельных праведных личностей из народа (Ис.24:27), «тем не менее, не превосходит Новый Завет, который провозглашает всеобщее воскресение человечества в конце веков, предваряющее последний суд».⁹¹⁰

(6) Собранные вместе, эти факты указывают на возможность существования «своего рода прогрессии в развитии этих доктрин в истории откровения Божьего Израилю», но они не содержат ничего «радикально нового ни в одной из четырех обсуждаемых областей».⁹¹¹

(7) Все эти свидетельства указывают на то, что либо Даниил сам написал эту книгу в VI веке до н.э., либо она была составлена «вскоре после этого, но не позднее середины V века до н.э.»⁹¹²

Книга Даниила написана в двух жанрах (исторический и апокалипсический), на двух языках (древнееврейском и арамейском) и в двух формах (от первого и от третьего лица).

Таблица 23. Жанры, языки и формы книги Даниила

Двойная структура помогает запомнить книгу и позволяет повествованию играть роль социально-культурного контекста, в котором были явлены пророческие видения.⁹¹³ Ученые заметили, что отрывки на древнееврейском языке в основном повествуют о Божьем народе и его судьбе, а отрывки, написанные на арамейском языке, как правило, повествуют о великих империях.⁹¹⁴ Они не считают, что арамейский текст представляет собой перевод с древнееврейского Vorlage, хотя некоторые заявили о том, что вся книга была написана изначально на арамейском языке, и что главы 1:1‒2:3 и 8‒12 затем были переведены на древнееврейский язык, чтобы ускорить каноническое признание книги.⁹¹⁵

Такие структурные вопросы порождают споры о единстве книги. Ученые критики выступают за позднюю датировку и используют структуру книги для доказательства разобщенности и того, что книга была написана «после свершившихся событий».⁹¹⁶ Евангельские ученые поддерживают раннюю датировку и выступают за единство книги и за то, что книга содержит предсказания.⁹¹⁷ По мере того, как современные ученые применяют более целостные подходы, их взгляды находят все больше точек соприкосновения.⁹¹⁸

Заметный прогресс в исследовании структуры книги наметился в последние годы. Ленглет заметил, что единство глав 2‒7, помимо использования арамейского языка, проявляется еще и в хиастической структуре, в которой глава 7 дает дальнейшее развитие темам главы 2.⁹¹⁹ Эта структура представлена в следующей таблице.

Таблица 24. Хиастическая структура книги Даниила

Видение четырех царств (главы 2 и 7) представляет собой рамку, внутри которой подается остальной материал. Рассказы об избавлении (главы 3 и 6) следуют одинаковой структуре: «приказ поклоняться царю как богу, отказ, донос, применение наказания, божественное избавление... признание Бога иудеев языческим монархом».⁹²⁰ Главы 4 и 5 – центр композиции. Они рассказывают о «божественном суде над царем, который сначала объявляется загадочным образом (в Дан.4:2 – через сон, в 5:5 – через надпись на стене), но перед осуществлением должен быть истолкован Даниилом (Дан.4:5 и дал., 5:13 и дал.), и, только затем осуществляется (4:5 и дал., 5:30).»⁹²¹ Все это сосредоточено на языческом царе, который сначала заявляет о «вере в Бога Даниила, называя его «Богом богов» (2:47), «Всевышним» (4:34), «живым Богом, пребывающем ввек» (6:26)», затем издает «указ о том, что никто не должен говорить против этого Бога (3:29)», и затем приказывает «каждому трепетать и благоговеть перед «Богом Даниила (6:26)».⁹²² Глава 7 развивает видения главы 2. Четвертое царство главы 2 смещено вечным царством, хотя в главе 7 «основное внимание уделяется четвертому царству, его злым деяниям и судьбе (стихи 7 и далее)».⁹²³

Гуддинг предложил другую структуру книги. По его мнению, основной переход книги наблюдается между главами 5 и 6, а не 6 и 7.⁹²⁴ Преимущество этой структуры в том, что она – «сложнее», так как отражает «связи между двумя циклами», как и «отношения между параллельными главами каждого цикла», но недостаток ее в том, что она не в состоянии «объяснить причину появления арамейского раздела в главах 2–7».⁹²⁵

Таблица 25. Структура книги Даниила по Гуддингу

Вероятно, Таннер предлагает на сегодняшний день наилучшее объяснение структуры книги. Развивая замечания Гуддинга, он рисует перекрестную структуру, в которой глава 7 играет роль петли.

Таблица 26. Перекрестная структура Таннера

Такая таблица отвечает большинству структурных указателей, встречающихся в тексте.

(1) Она отражает языковое деление книги.

(2) Она отражает перекрестную природу главы 7, которая служит своеобразным стержнем для обоих основных разделов книги».⁹²⁶

(3) Глава 7 играет роль «стержня», в том, что она возобновляет «последовательность древних языческих царств», хотя дает «больше подробностей о «последних днях», когда явится антихрист».⁹²⁷

(4) Глава 7:25‒27 имеет двоякий мотив – «превознесение» Даниила/Бога и «сопротивление и поражение будущего правителя».⁹²⁸ Каждая из первых шести глав завершается воздаянием почестей и превознесением (ср. 1:18‒21, 2:46‒49, 3:28‒30, 4:36‒37, 5:29‒30, 6:25‒28), в то время, как последующие главы (8‒12) завершаются сопротивлением и поражением.

(5) Хотя эти видения записаны от первого лица (7:2), они заключены в рамки введений, написанных от третьего лица: «В первый год правления Валтасара, царя вавилонского, было Даниилу видение во сне, когда он спал на ложе своем. Он записал свой сон... «Привиделось мне во сне, в ночном видении, что четыре ветра небесных бушуют на великом море» (7:1‒2, курсив добавлен, ср. с 10:2). Такое смешение третьего и первого лица указывает на то, что перед нами отчет – обзор видения, который служит для связи с главой 7, которая предшествует так же, как и указывает на последующий материал. Глава 10:1‒3 продолжает процесс, начатый в главе 7:1‒2, соединяя их между собой.

(6) Все это связано с помощью слов «сон» или «сны» (1:17, 2:1,2,3,4,5,6,7,9,26,28,36,45, 4:5,6,7,8,9,18,19, 5:12, 7:1), «видение» или «видения» (2:19, 4:5,13, 7:1,2,7,13,15, 8:1,2,13,15,16,17,26,27, 9:21,23,24, 10:1,7,8,14,16, 11:14) и вводными датами (2:1, 7:1, 8:1, 9:1, 10:1).⁹²⁹

Таким образом, «пророк VI века составил книгу, написав единое художественное повествование об исторических событиях, дав им богословскую оценку с помощью искусно представленных ироничных видений».⁹³⁰

Исторический и апокалипсический жанры, древнееврейский и арамейский языки, повествования от третьего и первого лица – вот темы, которые поднимаются при обсуждении жанра книги.

(1) Выбор жанра тем или иным ученым зависит от его взгляда на достоверность событий, описанных в книге. В этом смысле ученые делятся на тех, кто верит в достоверность сверхъестественных событий и тех, кто выступает против нее. Ученые-критики толкуют первые шесть глав в неисторических терминах и причисляют главы 7‒12 к так называемым «апокалипсическим видениям», или к подобному типу литературы. В противоположность им, евангельские ученые пользуются исторической терминологией, изучая главы 1‒6 и называют главы 7‒12 «апокалипсическим пророчеством».

(2) Деление книги по использованию языка (древнееврейского или арамейского) отражает стремление автора применить иврит в тех разделах, которые «обращены к народу Израиля» и арамейский язык – в тех разделах, «обращенных к языческим народам в их связи с израильским пленением».⁹³¹

(3) Речь, обращенная к читателю от первого лица в главах 7‒12 придает разделу более личный и эмоциональный характер (ср. напр., фразу: «Даниил, муж драгоценный» – 10:11, букв.), чем беспристрастное повествование от третьего лица в главах 1‒6.

Таким образом, книга являет собой «единство противоположностей» характеристика, помогающая автору применить материал одного жанра в рамках другого. Об этой плавности всегда следует помнить при любой дискуссии о жанрах книги.

Ученые-критики датируют книгу максимально поздним временем и называют первые шесть глав «сказкой, легендой, придворными сплетнями, аретологическими повествованиями, мидрашем»,⁹³² «анекдотом из жизни диаспоры»,⁹³³ «комедией»,⁹³⁴ или подобным образом, подразумевая, что эта часть книги «не достаточно исторически достоверна».⁹³⁵ Евангельские ученые называют эти главы «повествованием о придворной жизни»,⁹³⁶ указывая на историческую достоверность описанных событий из жизни Даниила, Анании, Масаила и Азарии. Таким образом, обе группы ученых могут сравнить книгу Даниила с библейскими историями об Иосифе и Эсфири,⁹³⁷ а также с второканоническими текстами Ахикара, Товита и 3 книги Ездры З.⁹³⁸ Поскольку «между повествованием о реальных событиях и выдуманной историей (в смысле жанра) разница невелика», то как ученые-критики, так и евангельские ученые в состоянии «пользоваться одними и теми же методами для толкования этих текстов, рассуждая о сюжете, героях, диалогах и драматическом напряжении»,⁹³⁹ но читатели не должны забывать об огромном философском разрыве между этими учеными.

Апокалипсическое пророчество, очевидно, включает два жанра: апокалипсический и пророческий. Вспомогательная литература переполнена определениями апокалиптики, что указывает на отсутствие какого-либо единодушия в понимании этого жанра.⁹⁴⁰ Среди ученых отсутствует согласие даже относительно неотъемлемых характеристик апокалипсического жанра. Тем не менее, приведем одно из самых знаменитых определений, в соответствии с которым, апокалипсическое произведение – это «повествование, в котором сверхъестественное существо открывает человеку трансцендентную реальность (тайны потустороннего мира), для которой характерна как временная составляющая, ибо эта реальность предусматривает эсхатологическое спасение, так и пространственная составляющая, ибо эта реальность вовлекает другой сверхъестественный мир».⁹⁴¹ Апокалипсическое пророчество несколько отличается от классического еврейского пророчества.⁹⁴²

Таблица 27. Сравнение пророческих и апокалипсических текстов

Приведенная таблица укрепляет связь между пророчеством и апокалипсическим текстом Даниила.⁹⁴⁴ Притеснение, которое стало причиной появления послания, привело к его первоначальному сокрытию и последующему открытию. Апокалиптика пытается передать притесняемым надежду лучшего будущего так, чтобы это послание осталось непонятным и скрытым от притеснителей. По этой причине «частое употребление образов препятствует буквальному толкованию сроков, указанных в апокалипсической литературе (напр., Дан.9:25‒27). Так подсчет конца времен, исходя из семидесяти недель, указанных Даниилом, ведет к неверному толкованию текста...»⁹⁴⁵ Эти сроки представляют собой часть и отголосок символов, использующихся для передачи истины в контексте сокрытия.⁹⁴⁶ Схожесть пророческого и апокалипсического жанров заставляет вместе с книгой Даниила изучать и межзаветные апокалипсические произведения, а также обращать особое внимание на подобные материалы из книг Исайи 24‒27 и Захарии. Эти отрывки и сравнительное изучение древних ближневосточных текстов позволяют проследить связь апокалиптики Даниила с апокалипсическими книгами XIII века до н.э., и даже увидеть в ней аналогии со временами Селевкидов.⁹⁴⁷

На страницах книги встречаются несколько богословских тем. Практически каждая глава поднимает тему всемогущества Божьего. Это – и отказ Даниила и его друзей от пищи с царского стола (глава 1), и сон Навуходоносора, и видение Даниила (главы 2 и 7), и избавление из огненной печи, и спасение ото львов (главы 3 и 6), и власть Бога над царствами мира (главы 4‒11), и воскресение мертвых (глава 12). Подобные истории служили образцом поведения для притесняемых людей, которые ожидали от Бога освобождения, готовили притесняемых к еще большим притеснениям в будущем (7‒11) и заверяли читателей в том, что Божья власть распространяется и за пределы смерти (12). Эти уроки имеют, куда большую ценность, чем подсчет нумерологии в отрывках 9:25‒27 или 12:11‒12,⁹⁴⁸ поиск «исторических обстоятельств» или «определение времен и сроков».⁹⁴⁹

В Новом Завете встречаются несколько прямых ссылок на Даниила. Наиболее близко книге Даниила Откровение Иоанна. Обе книги написаны в жанре апокалиптики. В обеих мы встречаем морских чудовищ (Дан.7 и Откр.13). Обе книги подчеркивают всемогущество Божье, что служит поддержкой для угнетенных иудеев и ободрением для страдающих христиан, помогая и тем и другим сохранить веру. Откровение 1:7,13,18 и 14:14 использует «приход в облаках», описанный Даниилом (7:13). Иисус использует образ «мерзости разорения» для предсказания беспорядков, сопровождающих разрушение Иерусалима (Дан.9:27, 11:31, 1.2:11; Мф.24:15; Мк.13:14; Лк.21:24). Книга Даниила 12:2 предвещает новозаветное учение о воскресении (Мф.22:29‒32, 28:1 и дал.; Мк.16:1 и дал., Лк.24:1 и дал., Ин.11:23‒26, 20:1 и дал; 1Кор.15:20‒22,51‒54; 1Фес.4:14; Откр.20:12).⁹⁵⁰