Георгий Шенгели

Шенгели Георгий Аркадьевич (1894–1956) – поэт, стиховед, переводчик. До революции выпустил три поэтических книжечки «Розы с кладбища» (Керчь, 1914), «Зеркала потускневшие» и «Лебеди закатные» (Пг., 1915), куда в основном вошли его «поэзы», написанные под влиянием Игоря Северянина. А в 1916–1917 годах участвовал в северянинских «поэзоконцертах», в которых в завершение читал и свои стихи. Но в последующие годы пришел к «пушкинизму», считая основными выразителями этого «новоклассического» направления Максимилиана Волошина, Осипа Мандельштама, Владислава Ходасевича.

Боже, укрой и помилуй:

праведных ныне не стало,

льстивы и лживы их речи,

ядом напитан язык.

Господи! Праведный силой

вырви лукавое жало,

сгорби надменны их плечи,

гневный яви им Твой лик.

Ибо презренно глаголят:

– Всех языком одолеем:

с нами речения наши,

кто же нам, кто господин? –

Боже! Твой меч да проколет

злые сердца им и змеем

путь им навек опояши.

Боже! Ты миру – один.

– Ради страдания нищих

и воздыхания бедных

стану, как щит пред ударом! –

Вот обещанье Добра.

Слово Создателя чище

трижды в горнилищах медных

пламенем чистым и ярым

плавленного серебра.

Слово Твое Ты исполни,

будь нам защитой и силой.

Дай нам ничтожных и ложных

властью добра побороть.

Ты нам вещавший из молний,

нас защити и помилуй.

Помни, что Ты меж безбожных

вечный, великий Господь!

(1919)

Я – твой Господь. Я говорю тебе:

Мне ведано существ предназначенье.

В Моих словах, в их каменной судьбе,

страдающий да емлет утешенье.

Вся жизнь его навек обречена

быть пламенем, сжигающим овна

на преданном, на кротком всесожженье.

Я – Твой Господь, Подножием Моим

пребудешь ты вплоть до скончанья века, –

и каждая молитва человека, –

Моим ноздрям благоуханный дым.

И всей земле незыблемым законом

неукротимые кладу слова.

И каждый миг, над каждым женским лоном,

над каждым дном, где прячется трава,

на высоте, над облаком нагорным,

в глубинах вод, над фиником, над терном –

их власть, их мощь стремительно жива:

расчислены движения и души,

расчислены – и молот, и свирель,

и хлеб, и град, и все моря, все суши,

все взвешено, – и каждый шаг есть цель.

Вода несет твоих ладей ветрила.

Питает злак тебя, и травы – скот.

Сплетенья мышц перевивает жила,

и согревают волосы живот.

Твои рабы оберегают стадо.

Твоя жена, – в ней для тебя услада,

и твердый меч – твоей земли оплот.

И сам ты – огнь, Мне жертву испелящий,

твой мозг – алтарь, где Мне звучит хвала.

Моя рука недаром сберегала

тебя над бездной, смертию грозящей.

Но Я всеблаг. Свободой одарил

Моих детей слова, сердца и руки.

И слышу не бряцание кадил,

а ропота рокочущие звуки.

Но Я и мудр. И будет месть Моя

не серый дождь, не язва лезвия, –

иныя Я на них воздвигну муки.

Цель бытия отнимется у них,

цель бытия отторгнется от злобных,

и задыхающихся в смрадах гробных

Я обойду движеньем стоп Моих.

Быка, что забодает человека,

убьют кольем и мяса не съедят.

Тому, кто вырвет у другого веко,

заколют раскаленным шилом взгляд.

Неверный меч истлеет в вихре горнов,

падет на дно зерна не взявший жернов.

Неплодная, – ей жизни во сто крат.

И Каину – жить долее живого,

безплодный хлеб навек безплодно есть.

Мне не служить – Моя преступным месть.

Так справедливый говорит Иегова.

(1919)

Победоносного Израиля оплот

и Бога Вышняго приют неистребимый!

Где слава гордая? Исчезла, точно дымы,

и в трещинах стены убогий мох растет,

да юркая пчела, сбирая дикий мед,

жужжит и вьется там, где пели серафимы,

и вековечною стальной тоской томимый

у врат святилища рыданья льет народ.

Но храм разрушенный все был на страже

Бога: когда Отступника влекла его дорога,

и Ягве алтари он дал богам земным,–

подземные огни жгли идолов багряно.

Израиль, радуйся развалинам твоим:

в них гроб язычества и плаха Юлиана...