Мучения вечные

...Если будет когда-нибудь конец вечному мучению, то и вечная жизнь, без сомнения, должна иметь конец. А если не позволяем себе помыслить сего о жизни, то какое основание – полагать конец вечному мучению, когда при том и другом одинаково находится приложение: вечный (свт. Василий Великий, 9, 291).

* * *

Приидет страшный оный день, когда не престанешь плакать и взывать в огне от претерпеваемых мучений, и никто не даст тебе ответа, никто не сжалится над твоею душою (прп. Ефрем Сирин, 32, 222). Источник.

* * *

Отшедшим туда невозможно уже избавиться от мучений. Заключенному за грехи нет возможности освободиться от неразрешимых уз (прп. Ефрем Сирин, 32, 235). Источник.

* * *

Там огонь неугасимый, там червь неумирающий, и темное дно адово, и бессмертный вопль, и плач, и скрежет зубов. Нет конца сим страданиям. Нет освобождения по смерти. Никакой вымысл, никакое искусство не избавят от страшных мучений. Теперь можно избежать сего, если послушаем гласа Господа и Бога нашего, Который, по преизбытку Своего человеколюбия, Сам проповедал, Сам научал сынов человеческих совершенству во всяком слове и во всяком деле, чтобы мы, сделавшись Ему послушными, избавились от мучений и сподобились благ. Итак, необходимо с великим смиренномудрием сохранять словеса Господни, потому что соблюдение заповедей Господних есть совершенство, и соделавшиеся ревнителями заповедей Божиих твердо восходили к совершенству, в правоте сердца ожидая Господа и ежедневно представляя себе славное Его пришествие и сидение на Престоле славы Его, когда отлучит Он праведных от грешных и каждому воздаст по делам его (прп. Ефрем Сирин, 32, 235). Источник.

* * *

Здесь благодетельно смиряться и плакать, а там, отшедшим отсюда, бесполезны будут слезы; будем горько вздыхать и скрежетать зубами, и не будет милующего нас (прп. Ефрем Сирин, 32, 264). Источник.

* * *

Когда грешник будет изгнан от лица Божия, тогда вопля и плача его не вынесут основания вселенной (прп. Ефрем Сирии, 32, 412).

* * *

Горе тому, кто ввержен будет в геенну, потому что мучение его продолжается век и веки веков (прп. Ефрем Сирин, 33, 113).

* * *

Огненное море приводит меня в смущение и ужас, и трепещу по причине злых дел, какие совершены мною. Да послужит для меня мостом чрез оное Крест Твой, Сын Бога Живаго, да отступит со стыдом геенна пред Телом Твоим и Кровью Твоею, и да буду спасен щедротами Твоими (прп. Ефрем Сирин, 33, 205). Источник.

* * *

Злые возведут очи свои к добрым, и усугубится горесть их при воззрении на великую славу совершенных, какую приобрели они себе в наследие кратковременной) борьбою, тогда как злые, гонясь за ничтожным, стали наследниками мучения (прп. Ефрем Сирин, 33, 241). Источник.

* * *

Не одинаковы роды геенских мучений. Одних ввергают в преисподнюю, других отводят во тьму. Иные остаются вне врат, другие осуждаются собственною своею совестью, одни ввергаются в узы, другие горят в пламени. У одних связаны руки, другие скованы по ногам, одних пожирает червь, другие гибнут в глубине бездны, иных не приемлет Отец, других не исповедует Сын (прп. Ефрем Сирин, 33, 388). Источник.

* * *

...Для жившего безгрешно нет ни тьмы, ни червя, ни геенны, ни огня, ни чего-либо иного страшного по именованию и на самом деле... (свт. Григорий Нисский, 18, 287). Источник.

* * *

...Мучительная жизнь грешников не имеет никакого сравнения с тем, что огорчает чувство в здешней жизни... Ибо, слыша слово огонь, научен ты представлять мысленно иное нечто от огня здешнего, потому что огню тому предается, чего нет в здешнем. Ибо тот огнь не угасает... И опять слышишь ты о черве; не обращайся мысленно по одноименности к червю земному. Ибо присовокупление, что червь не умирает, подает мысль разуметь другое какое-то естество сверх известного нам. Итак... делом целомудренных будет взирать не на настоящее, но на то, что будет после, а в течение сей краткой и временной жизни полагать основание неизреченного блаженства, и... сделать для себя чуждым испытание зол, как ныне, в сей жизни, так после сего в вечном воздаянии (свт. Григорий Нисский, 21, 109–110). Источник.

* * *

Будем скрежетать зубами от страданий и нестерпимых мучений, но никто не поможет нам. Будем крепко стенать, когда пламень все сильнее станет охватывать нас, но не увидим никого, кроме мучимых вместе с нами и великой пустыни (свт. Иоанн Златоуст, 44, 14). Источник.

* * *

...Как же душа может быть достаточною для такого множества мучений и оставаться в наказаниях бесконечные веки?.. Как часто многие выдерживают продолжительную и тяжелую болезнь. Если они и скончались, то не потому, чтобы душа исчезла, но потому, что тело истощилось, так что если бы оно не изнурилось, то душа не перестала бы мучиться. Когда же душа получит нетленное и неразрушимое тело, тогда ничто не воспрепятствует мучению продлиться в бесконечность (свт. Иоанн Златоуст. 44, 14). Источник.

* * *

Немало и то будет печалить тогда души наказуемых, когда они представят, что между тем, как в эти краткие дни <жизни> можно было исправить все, они, по своей беспечности, предали себя на вечные муки (свт. Иоанн Златоуст, 44, 15).

* * *

...Лишение благ причинит такую печаль, такую скорбь и муку, что, если бы и никакое наказание не ожидало здешних грешников, оно само по себе хуже геенских мук будет терзать и возмущать наши души (свт. Иоанн Златоуст, 44, 15). Источник.

* * *

...Если Христос более уже не умрет, то кто разрушит эту смерть? Никто. Следовательно, необходимо вечно терпеть наказание и мучиться, так как не будет уже и чувственной смерти, как здесь, которая дала бы покой телу и разлучила его с душою... (свт. Иоанн Златоуст, 52, 611).

* * *

Посмотри здесь на воинов, служащих своим начальникам, как они влекут виновных, как вяжут, как бичуют, как прокалывают бока, как для умножения мук подносят факелы, как отсекают члены тела. По все это игрушка и смех в сравнении с будущими мучениями (свт. Иоанн Златоуст, 53, 560–561). Источник.

* * *

...Лишение небесной славы составляет гораздо более тяжкое наказание, чем геенна (свт. Иоанн Златоуст, 55, 699).

* * *

...Многие из неразумнейших одно считают для себя желательным – избавиться от геенны. Я же считаю наказанием гораздо более тягостным, чем геенна, не находиться в славе Христа... (свт. Иоанн Златоуст, 55, 701). Источник.

* * *

Если же не сделает она <душа> этого, т. е. не послужит Богу и не исполнит заповедей Его, хотя не в большой мере, то конечно и в день Суда окажется она нездравою от страстей, и будет за то ввержена в огнь геенский, который поглотит ее в своей пещи неугасимой (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 125).

* * *

Огненные озера суть сладострастные души, в коих, как в зловонных болотах, смрад страстей питает неусыпающего червя невоздержания, неудержимую похоть плоти, – питает также змий, жаб и пьявиц злых похотей, скверных и пагубных помыслов и бесов. Такое состояние отзде <отсюда> приемлет задаток тамошнего мучения (прп. Григорий Синаит, 93, 187).

* * *

...Идите от Мене, проклятии, во огнь вечный, уготованный диаволу и аггелом его (Мф. 25, 41). Ибо, как находящиеся по правую сторону будут иметь жизнь и будут иметь «с избытком»: жизнь – в том, что они – с Богом, и «с избытком» – в том, что они пребывают сынами и наследниками Его Царства; так и, напротив, стоящие по левую сторону тем, что удалились от Бога, потеряв истинную жизнь, потерпят и вящшее зло, которое выражается в том, что они будут счислены вместе с бесами и преданы мучащему огню. Какой же должен быть ужасный оный огонь, который и души, находящихся в телах тех, и бестелесных духов мучит, и в тоже время сохраняет бессмертными, и от которого наш земной огонь растает, согласно написанному: разгоревшиеся стихии растают (2Пет. 3, 12)! Какое нестерпимое прибавление к страданию: никогда не ждать освобождения, ибо тот огонь неугасим! Что же означает и оное насильственное влечение? – ибо оный огонь, как видится, подобен реке, все далее и далее уносящей от Бога, посему Христос не сказал: «уйдите», но «идите» (т. е. непрестанно удаляйтесь) от Мене проклятии, потому что и по причине; бедных вы весьма проклятые... Идите, говорит им, в огонь, уготованный не вам, но диаволу и ангелам его (ср.: Мф. 25, 41), ибо не в этом была Моя первоначальная воля, не для этого Я сотворил вас, не для вас создал этот огонь; сей неугасимый огонь зажжен для неизменных в состоянии зла бесов, к которым и вас причислила, подобная им, нераскаянная ваша воля (свт. Григорий Палама, 26, 53).

* * *

...Похотями же плотскими и страстями дух умертвивший здесь, там, увы! имеет быть осужден вместе с художником и виновником всякого зла, и предан нестерпимому и непрестающему мучению: что есть вторая, не имеющая преемства, смерть (свт. Григорий Палама, 93, 258).

* * *

Один пресвитер, муж чудный и много времени проведший в подвиге, рассказывал следующее: «Была у меня сестра, девица молодая летами, но приобретшая старческий разум. Она проводила все время в посте и воздержании. Однажды сидела она около меня и вдруг упала навзничь и пролежала безгласна и бездыханна целый день и ночь. На следующий день в тот же час, как бы от сна встав, была она в страхе и ужасе. Я спрашивал ее, что с нею было, но она просила подождать, пока пройдет ужас... В слезах провела она много дней, и сама не хотела говорить, и других не хотела слушать, не говорила даже с самыми близкими, часто же имена некоторых вспоминала со слезами и, стеная, оплакивала их.

Наконец, она уступила моим просьбам и начала говорить: «В оный час, когда я сидела около тебя, два неких мужа, седые волосами, сановитые по виду, одетые в белую одежду, пришедши и взявши меня за правую руку, приказали следовать за ними. Один же из них, держащий в руке жезл, простер его к небу и отверз его, приготовляя нам доступ внутрь его. Потом, взявши меня, приводят в некое место, где стояло великое множество Ангелов, двери же и храмины были выше всякого слова. Когда же я вошла внутрь, вижу престол возвышенный и многих стоящих там, красотою и величием превосходящих тех, кои стояли вне. На престоле сидел Некто, Своим светом всех освещающий, Которому все поклонились. Меня тоже привели к Нему на поклонение, и я услышала, что Он повелел показать мне все для вразумления живущих на земле. Пришедши в некое место, вижу великое множество творений красоты несказанной, облеченных в различные одежды, блистающие золотом и драгоценными камнями, и храмины разнообразные, и живущих в них мужей и жен великое множество в чести и славе. Показывая их, говорили мне: «Это суть епископы, это клирики, это миряне, из них одни в своем служении просияли, другие целомудренно и праведно пожили».

Там я увидела пресвитера своего селения и клириков, которых знаем. Увидела множество дев и вдов, жен, в браке честно поживших; из них многие были знакомы, иные из нашего местечка, другие же из разных мест... одни упражнялись в подвижничестве, другие пожившие честно в своем состоянии, некоторые во вдовстве провели большую часть жизни и сокрушаемы были скорбями и многими бедствиями. Есть из них некоторые в девстве и во вдовстве сначала павшие, и за покаяние и многие слезы опять восстановленные в прежний чин. Взявши меня оттуда, отвели в некоторые места, страшные по виду и ужасные для зрения, исполненные всякого плача и рыданий».

Намереваясь же начать рассказ о сем, в такой пришла она страх, что слезами омочилась вся одежда ее, прерывался ее голос, язык же ее невольно запинался, двигался, не издавая звука. Но, принуждаемая мною, так начала она говорить: «Видела я места столь страшные и ужасные, что ни зрением, ни слухом нельзя понять; о них предстоящие мне говорили, что они приготовлены для всех нечестивых и беззаконных и для тех, которые в мире назывались христианами, но много зла делали. Там видела я печь разжженную и издающую страшное некое клокотание. Я ужаснулась и спросила, для кого приготовлено сие. Мне ответили: «Для вчиненных в клир, из сребролюбия же и беспечности Церковь Божию оскорбивших и в постыдной жизни проживших без покаяния...» Я же, трепеща, возгласила: «Ужели для находящихся в клире и девстве приготовлены такие бедствия?» Один же из бывших вдали отвечал: «Бедствия, девица, назначены им соответствующие нечестию их против Бога и неправде их против ближнего. Ибо ни тех, кои страдают там, не презирает Бог, ни тех, кои делают неугодное Ему, не оставляет без наказания. Всем за доброе и злое воздает по достоинству Бог Всемогущий». Еще отошедши, остановились мы на месте, полном глубокой тьмы. Все там было наполнено вопля и смущения, жалобного голоса, скрежета зубов и страшного стенания. Там увидела я разных дев и вдов, которые не поступали сообразно своим обетам, вину и наслаждениям прилежали, на псалмопение и молитвы, и посты не обращали никакого внимания, несмотря на то, что своими обещаниями вступили в завет с Христом.

О некоторых же из них говорили, что они человеконенавистно, хотя и правильно, пересказывали о намерениях других, что послужило для некоторых из них к развращению, и сделались они виновными в их погибели. Я же, видя их стенания и плач, не меньше их была объята страхом. Посмотревши внимательно, вижу двух самых любезных мне девиц, объятых огнем и муками... видевши их и восстенавши, по имени позвала я одну из них. Они же взглянули, и лица их покрылись стыдом по причине наказания, которому подверглись, и еще более мучились стыдом и поникли вниз. Я же со слезами спрашивала их, что сделано ими тайного, что утаилось от многих, кто знал их на земле, и в какие впали они худые дела, за которые получили наказание?.. Они же сказали: «Девство погубили мы растлением, на убийства же по причине зачатия решались, воздержание и пост в виду других исполняли, втайне же делали противоположное, ибо славы только человеческой желали, а на угрожающие мучения не обращали внимания. Но вот все сделанное там тайно обличили здешние бедствия, за славолюбие соответственный принимаем стыд... Но если есть у тебя какая сила и дерзновение ради твоей доброй жизни, помоги нам, испроси хотя немного помилования у мучащих нас». Я же отвечала: «Где же многие увещания и советы вам брата моего? Где мольбы, где великое его попечение, где постоянные молитвы? Ужели всего этого недостаточно для того, чтобы не быть вам здесь?..» Они же, устыдившись, молчали, но затем стали говорить: «Не время теперь обличения и укорения, но утешения и помощи... помоги нам...» Я же, припавши, со слезами молила мучителей облегчить их мучения. Они со страшным взором без успеха отослали меня, говоря: «Справедливо для них, какие посеяли там деяния, за такие пожать плоды; какие там презрели блага, тех здесь не получить, а какими пренебрегали муками, те испытать... Ступай, девица, возвещай там о здешнем – добром и злом, хотя бы многим показалась ты говорящею пустое». Девицы те, узнавши, что бесполезно было мое моление, плача и скрежеща зубами, сказали: «Все терпим мы сообразно со сделанному нами... но, оставивши нас, иди опять в мир... расскажи обо всем этом жившей с нами, ибо и она с нами делала подобное, смеясь над здешним... Возвести ей о наших мучениях, убеди покаяться...» (98, 428–435).

* * *

В Сергиевом Посаде жили два друга: Николай Иванович Шабунин, заведовавший лаврской аптекой, и некто Сергей Сергеевич Бочкин. Николай был старше Сергея, иногда позволял себе допускать фантазерство по вопросам веры, а Сергей в своих убеждениях был строго православен. Иногда их разговоры касались темы вечных мучений. При этом всякий раз Николай фантазировал, как и многие, говоря, что вечных мучений не бывает. «Не может быть, – утверждал он, чтобы Бог осудил Свое создание на вечные мучения». А Сергей, на основании слов Господа в Святом Евангелии: идут сии в муку вечную (Мф. 25, 46), считал истиной существование вечной муки. Шабунин обычно упорствовал, и спор друзей кончался тем, что они оставляли этот вопрос до смерти кого-нибудь из них. Кто первый умрет, договорились они, тот должен, если на то будет воля Божия, обязательно явиться из загробной жизни оставшемуся в живых и сказать, есть ли вечное мучение. Николай говорил шутя: «Ну, Сережа, придется мне являться к тебе из загробного мира с ответом о вечных мучениях. Я старше и несомненно умру прежде тебя». Сергей отвечал: «Бог знает, кто из нас умрет первым, может случиться, что я, молодой, умру прежде тебя».

Так и вышло. Прошел год после их разговора. Сергей заболел. Ему сделали операцию, которая оказалась неудачной, и он умер. После его смерти, накануне сорокового дня, Николай, ложась спать, читал книгу профессора Голубинского «О Премудрости и Благости Божией в судьбах мира и жизни человека». Почувствовав усталость, он положил книгу под подушку и уснул. Только он задремал, как ясно видит перед собой Сергея. Лицо его молодо, необычайно красиво и исполнено радости. Одежда на нем изящная, что особенно привлекло внимание Николая, а в его галстуке сияет крупная брошь, переливаясь всеми цветами радуги. Сергей, подойдя к Николаю, сказал: «Есть жизнь светлая, вечная, есть и муки вечные, уготованные собственным произволением грешников». Сергей сказал другу еще несколько слов и в завершение добавил: «Всего сказанного мной ты и не упомнишь, но у тебя лежит под подушкой книга. Прочитай в ней с особенным вниманием шестую и седьмую главы, и твой ум просветится благодатной истиной о жизни вечной. В этой жизни существуют и неизреченное райское блаженство, и мука вечная». Когда Николай проснулся, то немедленно зажег огонь и с великой радостью прочитал в книге Голубинского указанные места. От прочитанного ум его как бы просветлел, а сердце наполнилось радостью и успокоением. Он искренне благодарил Бога за Его великую милость к нему, а Сергея – за дружескую любовь, которая вечна и не умирает (114, 191–193).