<Слезы> скрывать надо. Ибо тщеславие около них увивается, как пес около сытого корма.
Не презирай слез ты, который сам претерпел достойное многих слез, и потом помилован.
<Слезы> - это Маргариты духовные... но от показывания они тускнеют... и теряют свой блеск и цену свою.
Авва Арсений, сидя за рукоделием, всегда вешал платок на грудь, из-за слез, падавших из его очей.
Ради немногих слез, пролитых в это краткое время <жизни>, и ради покаяния Бог прощает все грехопадения.
Не так источники вод делают сады цветущими, как потоки слез напояют плод молитвы, содействуя ему достигнуть наибольшей высоты.
<Слезы, проливаемые без понуждения>, положены уму как бы некиим пределом между телесным и духовным, между состоянием страстным и чистотою.
...Ибо в них <чистых и нелестных слезах> нет ни окрадения, ни возношения, но очищение, преуспеяние в любви к Богу, омовение от грехов и освобождение от страстей.
Есть вещи, которые иссушают источники наших слез; и есть другие, которые рождают в них тину и гады. Через первые Лот беззаконно совокупился с дочерьми; а через вторые диавол пал с неба.
Слышал я, что слезы очей приятнее Тебе <Господи> золота, и серебра, и драгоценных камней. Приими же, Господи, слезы очей моих, да благоугодны Тебе будут слова моления моего, и, по щедротам благодати Твоей, прости мне долги мои.
Авва Пимен, когда услышал, что авва Арсений почил, прослезившись, сказал: "Блажен ты, авва Арсений, что оплакал себя в здешнем мире! Ибо кто здесь не плачет о себе, тот будет вечно плакать там". Итак, необходимо плакать либо здесь - добровольно, либо там - от мучений.
Брат спросил авву Пимена: "Что мне делать с грехами своими?" Старец отвечал: "Кто хочет очиститься от грехов, очищает их слезами, и желающий стяжать добродетели приобретает их слезами, так как плач есть путь, указанный нам Писанием и отцами нашими, которые говорили: плачьте, кроме этого, иного нет пути".
Возвратившись в келью, они устроили себе пещеры на значительном расстоянии один от другого, ежедневно выходили к гробам, и, сидя возле них, каждый оплакивал душу свою, как оплакивают мертвеца. Если когда после утрени ученик засыпал, то старец будил его, говоря: "Брат, встань: уже с час времени, как те, которых мы видели, плачут на гробах".
Слезы, как свойство падшего естества, заражены недугом падения подобно всем прочим свойствам. Иной бывает особенно склонен к слезам по природе и при всяком удобном случае проливает слезы: такие слезы называются естественными. Есть и греховные слезы. Греховными слезами называются слезы, проливаемые по греховным побуждениям...
Некий брат, приняв монашество, поселился в Нитрийской горе. По соседству с его кельей была келья другого брата, и слышал этот брат, что сосед его ежедневно оплакивал грехи свои. Когда долго не приходили ему слезы, он обличал душу свою, говоря ей: "Что не плачешь ты, окаянная, и не рыдаешь? Если ты не хочешь плакать, то я заставлю тебя плакать". С этими словами он брал лозу и бил себя ею по обнаженному телу, доколе не появлялись слезы.
Некий старец пребывал с учеником в горе Антония Великого. Однажды, по своим делам, он пошел в Египет, взяв с собою и ученика. Придя в город и пробыв там неделю, они увидели, что жители того города, мужчины и женщины, рано утром выходят на кладбище к гробам и оплакивают мертвецов своих даже до третьего часа (т. е. до девяти утра). Смотря на это, старец сказал ученику своему: "Брат! видишь ли, как рано они начинают плач свой? Поверь мне: если и мы не будем поступать так, то наследуем вечную погибель".
Пока не приимет человек сего дарования <слез>, совершается дело его еще во внешнем только человеке, и еще вовсе не ощутил он действенности того, что сокрыто в духовном человеке. Ибо когда человек начнет оставлять телесное настоящего века, и оказывается преступившим сей предел того, что в естестве действительно есть внутреннее, тогда скоро достигает сей благодати слез. И слезы сии начинаются в первой обители сокровенного жития и возводят человека к совершенству любви Божией.
Незначительные ручейки от дождя уносят легкие стебельки: значительной же глубины реки и речки, бурные горные потоки бывают в состоянии увлекать с собой глубокосидящие в воде пни и тяжелые камни. Взвесь <и ты> свои грехи. Если прегрешение твое незначительно, достаточно и немногих слез; если грех велик, то больше должен быть и поток слез. Если же у тебя есть и уверенность в жизни, и готовность плакать, и сердце сокрушенное, и еще не все слезы ты выплакал о себе самом, то удели и мне часть слез: плачь о грехах брата.
В одном из египетских общежитий был юноша-грек, который не мог погасить пламени плотского вожделения никаким воздержанием, никаким усиленным подвигом. Когда было рассказано об этом искушении отцу монастыря, то он поступил следующим образом: старец приказал одному из братий, мужу важному и суровому, чтобы тот затеял с юношею ссору, осыпал его ругательствами и, по нанесении оскорблений, пришел жаловаться на него. Все это было исполнено; были призваны свидетели, которые дали свидетельство в пользу мужа.
Некий брат-подвижник совершал молитвенное правило вместе с другим братом и, побеждаемый слезами, оставлял пение псалмов, и предавался плачу. Однажды второй брат спросил первого: "По причине какого помышления, приходящего тебе на правиле, ты плачешь так горько?" Первый отвечал: "Прости меня, брат! Когда встану на правило, всегда стою как бы перед моим Судией, а себя вижу обвиненным и истязуемым Судией, который говорит: "Зачем ты согрешил?" Заграждаются уста мои, я не нахожу слов для ответа, оставляю стихословие и предаюсь плачу. Прости меня! Я смущаю тебя, и, если хочешь, будем совершать правило порознь". Второй брат отвечал: "Нет, отец! Если я и не плачу, но, смотря на тебя, окаяваю себя".
