Святочная история
Я вам расскажу удивительную историю, приключившуюся с моей прихожанкой Сюзанной. Так ее назвала мама, потому что девочка родилась в Англии: ее отец – англичанин. Мама думала, что они всю жизнь проживут в Британии, но потом они вернулись в Россию. В крещении Сюзанну зовут Ксения, а в миру ее все называют Сюзи.
Ну, а теперь слушайте внимательно…
«Пятый день несло непроглядной вьюгой. В белом от снега и холодном хуторском доме стоял бледный сумрак и было большое горе: был тяжело болен ребенок. И в жару, в бреду он часто плакал и все просил дать ему какие-то красные лапти. И мать, не отходившая от постели, где он лежал, тоже плакала горькими слезами – от страха и от своей беспомощности. Что сделать, чем помочь? Муж в отъезде, лошади плохие, а до больницы, до доктора, тридцать верст, да и не поедет никакой доктор в такую страсть…
Стукнуло в прихожей, – Нефед принес соломы на топку, свалил ее на пол, отдуваясь, утираясь, дыша холодом и вьюжной свежестью, приотворил дверь, заглянул:
– Ну что, барыня, как? Не полегчало?
– Куда там, Нефедушка! Верно, и не выживет! Все какие-то красные лапти просит…
– Лапти? Что за лапти такие?
– А Господь его знает. Бредит, весь огнем горит.
Мотнул шапкой, задумался. Шапка, борода, старый полушубок, разбитые валенки, – все в снегу, все обмерзло… И вдруг твердо:
– Значит, надо добывать. Значит, душа желает. Надо добывать.
– Как добывать?
– В Новоселки идти. В лавку. Покрасить фуксином нехитрое дело.
– Бог с тобой, до Новоселок шесть верст! Где ж в такой ужас дойти!
Еще подумал.
– Нет, пойду. Ничего, пойду. Доехать не доедешь, а пешком, может, ничего. Она будет мне в зад, пыль-то…
И, притворив дверь, ушел. А на кухне, ни слова не говоря, натянул зипун поверх полушубка, туго подпоясался старой подпояской, взял в руки кнут и вышел вон, пошел, утопая по сугробам, через двор, выбрался за ворота и потонул в белом, куда-то бешено несущемся степном море.
Пообедали, стало смеркаться, смерклось – Нефеда не было. Решили, что, значит, ночевать остался, если Бог донес. Обыденкой в такую погоду не вернешься. Надо ждать завтра не раньше обеда. Но оттого, что его все-таки не было, ночь была еще страшнее. Весь дом гудел, ужасала одна мысль, что теперь там, в поле, в бездне снежного урагана и мрака.
Сальная свеча пылала дрожащим хмурым пламенем. Мать поставила ее на пол, за отвал кровати. Ребенок лежал в тени, но стена казалась ему огненной и вся бежала причудливыми, несказанно великолепными и грозными видениями.
А порой он как будто приходил в себя и тотчас же начинал горько и жалобно плакать, умоляя (и как будто вполне разумно) дать ему красные лапти:
– Мамочка, дай! Мамочка дорогая, ну что тебе стоит!
И мать кидалась на колени и била себя в грудь:
– Господи, помоги! Господи, защити!
И когда, наконец, рассвело, послышалось под окнами сквозь гул и грохот вьюги уже совсем явственно, совсем не так, как всю ночь мерещилось, что кто-то подъехал, что раздаются чьи-то глухие голоса, а затем торопливый зловещий стук в окно.
Это были новосельские мужики, привезшие мертвое тело, – белого, мерзлого, всего забитого снегом, навзничь лежавшего в розвальнях Нефеда. Мужики ехали из города, сами всю ночь плутали, а на рассвете свалились в какие-то луга, потонули вместе с лошадью в страшный снег и совсем было отчаялись, решили пропадать, как вдруг увидали торчащие из снега чьи-то ноги в валенках. Кинулись разгребать снег, подняли тело – оказывается, знакомый человек. – Тем только и спаслись – поняли, что, значит, эти луга хуторские, протасовские, и что на горе, в двух шагах, жилье…
За пазухой Нефеда лежали новенькие ребячьи лапти и пузырек с фуксином».
Сюзанна закрыла книжку и, глядя на обложку, где значилось: «Иван Бунин. Рассказы», задумалась. Не может быть, чтобы это было придумано… Какая самоотверженность, какая сила красивой души… Вот так просто – довериться Богу и отправиться в пургу за лаптями, которыми бредит малыш, и за пузырьком с краской. «Несомненно, что мальчик выздоровел, – подумала Сюзи, – такая жертва не может быть напрасной».
Ночью ей снилась избушка, занесенная снегом, и ей думалось, как она сама, продираясь сквозь заснеженную чащу леса, приносит лапти мечущемуся в бреду ребенку.
Ей так хотелось сделать что-нибудь подобное, самоотверженное, героическое, тем более что приближалось Рождество, которое будет совсем скоро, через два дня.
Так обидно жить обычной жизнью, когда можно и хочется сделать что-нибудь великое. Вот так и жизнь и пройдет…
Утром Сюзи, помолившись, сделав зарядку и позавтракав, составила план на день.
До обеда – работа над докладом в Академии, потом небольшая прогулка и… нет, после обеда еще занятия, а потом на Всенощную, в собор. А после богослужения она немножко погуляет.
Работа спорилась. Девушка сидела за компьютером, обдумывала следующую фразу своей работы, как вдруг всплыло Интернет-сообщение: «Новость часа: Умирающий мальчик из дальнего якутского поселка мечтает встретиться с Дедом Морозом и получить от него подарок».
«Как всегда, – поморщилась Сюзи, – этим журналистам совершенно все равно, что с мальчиком. Просто забавная новость, и как раз на рождественскую тему… Почему не дать ее на страничке новостей…»
И вдруг она задумалась: вот оно, реальное действие! Не об этом ли она читала, не это ли ей сегодня снилось? Утешить умирающего малыша. Вызвать Деда Мороза к мальчику! Это так просто, тем более в наше время мобильных телефонов, Интернет-сетей и глобальной связи.
В Интернете, по базе данных, Сюзи нашла координаты Якутского отделения культуры, но на их страничке висело объявление: «На новогодние и рождественские праздники отделение закрыто». Тогда она решила заказать из какого-нибудь театра в Якутии артиста, послать по скорой почте деньги. Пусть это дорого. Лишь бы пришли и разыграли Деда Мороза для того малыша.
Но, сколько она ни пыталась дозвониться до театров, она не могла этого сделать. Это был уже канун Рождества, а накануне праздников, как вы знаете, все заканчивают работу рано.
«Что делать?» Она думала об этом весь день 5 января, и даже когда легла спать, ворочалась и все думала о том же. Кого попросить? Что придумать?
А во сне пришел четкий ответ: «Ехать самой!» А почему нет? Самолетный перелет. А там можно взять машину или, что у них там, вертолет? В конце концов, если заплатить, доехать будет можно. Главное – купить подарков и… костюм Деда Мороза.
Сюзи вскочила с постели и взяла в руки будильник. Было 5 утра. В окнах была непроглядная темнота, от ветра дрожали в старых рамах ее квартиры стекла. Мел снег.
Девушка бросилась к компьютеру. У нее было так мало времени… О, только бы сегодня был рейс. Она набрала в Интернете справочное аэропорта и, о чудо, узнала, что сегодня, да, именно сегодня, иначе не успеть, утром 6 января, в Якутию вылетает самолет.
И как раз в то время, когда в соборе начинается утренняя служба… Вместо молитвы в теплом, дорогом ей храме – она всегда ходила на Литургию в Навечерие Рождества, – Господь предлагает иное – полететь в холодную Якутию, чтобы встретиться с горем, со страданием, с умирающим мальчиком. Какие разные вещи, но, с другой стороны, и то, и другое – бого-служения. И в первом, и во втором случае – дар нашей любви Богу. В первом случае – непосредственно Богу, во втором – дар любви Богу, проявленной через человека. (Сюзи прекрасно знала евангельские слова Христа: «…так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне».)
…Сюзи звонит в аэропорт и спрашивает, есть ли билеты на этот якутский рейс, и оказывается, что есть, так как многие нефтяники отказались от билетов и остались праздновать в Петербурге. Как, бывает, складывается все невероятно удачно. Но, радуясь удаче, будь готов к искушениям: сатана тоже не дремлет.
Сюзи, не мешкая, заказывает билет в Якутию (для этой поездки пришлось взять все деньги, отложенные на летний отпуск). Она смотрит на часы. Еще только шесть утра! Но мешкать нельзя. Нужно сделать покупки, успеть в аэропорт… Девушка начала набирать телефон такси. В ожидании машины она быстро собралась.
Все случилось так быстро. Всего час назад она спала в теплой постели, а сейчас уже выходит на продуваемую темную улицу. Следы ее ног на пути от подъезда до машины легли в нетронутый снег первой цепочкой.
Уже спускаясь по лестнице, Сюзи думала: где купить костюм Деда Мороза? Собственно, куда говорить ехать таксисту? В супермаркет? Там он мог быть, но новогодние праздники прошли, и едва ли нераспроданные костюмы оставили на полках. На всякий случай она набрала телефон крупнейшего маркета круглосуточной торговли.
«Простите, у вас в продаже есть костюм Деда Мороза?..» «Девочка, – было слышно, как продавщица в трубку улыбнулась. – Праздник уже прошел, а вы все еще празднуете?.. Все распродано, и больше не заказываем». – «Но, может, еще есть у вас на складе?» – «Звоните днем, сейчас никого нет». «Днем будет поздно!..» – тоскливо подумала Сюзи.
«О, а не выручит ли меня мой духовник! – осенило ее. – У него много знакомых, и, может быть, кто-то мне поможет…» Сюзи набрала телефон духовника. Тот после десятого гудка взял трубку и сухо сказал: «Слушаю вас…» Ее духовник, отец Константин, все еще надеялся перевоспитать бесцеремонных прихожан, которые звонят в какое угодно время и выжидают не положенные по этикету пять гудков, а максимальное количество… Но в этот раз его педагогическая строгость пропала даром. Когда он услышал Сюзи, голос его потеплел: он знал, что девушка не будет звонить понапрасну.
…Через час ей перезвонили. Хорист из церковного хора подрабатывал Дедом Морозом, и у него как раз был прекрасный костюм. Новогодние праздники прошли, заказы были аж на 9 января, а уж к этому дню Сюзи как угодно планировала вернуться, поэтому хорист одолжил костюм девушке. И вот еще 7 утра, холодное темное утро, а машина несет ее в район новостроек, где пахнущий кофе молодой человек передает ей полиэтиленовый пакет. «Все тут: борода, кафтан, штаны, сапоги, шапка. Да, главное – борода…»
Теперь – на такси в детский отдел круглосуточного супермаркета. Вот эту саблю, машину, хотя лучше самолет, впрочем, давайте и то, и другое, и еще много-много других подарков. «Надо набрать подарков для всех детишек поселка», – подумала Сюзи. В отделе товаров для туризма купила рюкзак и сложила туда все купленное. К рюкзаку прилагался бесплатно топорик. «Спасибо, топорик не надо». «Надо, не надо, положено», – пробурчала сонная продавщица, выбивая чек. Топорик Сюзи подарила дремавшему охраннику. Тот вскочил и хлопал глазами, не понимая, что происходит.
Но время летит быстро, и вот наша героиня, как всегда, аккуратная, с доброжелательной улыбкой на миловидном личике, с большим, не женским рюкзаком за плечами, стоит в аэропорту. Объявляют посадку на рейс.
Она подходит и уже начинает регистрироваться на рейс, как вдруг обращает внимание на то, что люди одеты не так, как она. Она одета в красивый спортивный костюм, люди же в меховых шапках, шубах, унтах. На улице минус три, а они одеты, как будто собрались на Северный полюс. Ой…
Сюзи заметила, как то один, то другой пассажир кивает на нее своим спутникам и улыбается. Пожилая женщина с добрым широким лицом якутки нагнулась к ней:
– Девочка, ты, наверное, перепутала рейсы. Тебе, должно быть, в Турцию или в Грецию…
– Нет, я лечу в Якутию.
– Какая Якутия, милая!.. Там сейчас минус 48 градусов.
– Ой, а я об этом не подумала! – всплеснула руками Сюзи. – Что же мне делать?
– Что делать… Да теперь уже ничего. Не лететь.
– Невозможно не лететь! – лепечет девушка.
Мужчина с обветренным лицом, должно быть, нефтяник:
– Почему не лететь. Иди, деточка, в магазин аэропорта. Этот, как его, дюти фри, но не тот, в котором конфеты и водка, а в котором одежду продают.
Через 10–15 минут Сюзи снова в очереди на регистрацию. Но теперь вы ее не узнаете. Выглядела она, конечно, смешно: в русской шубе, в шапке, как у боярыни, под шубой теплые лыжные брюки (и еще одни такие с собой, на всякий случай), а на ногах теплые сапожки. Выглядела девушка нелепо – вся эта одежда продавалась для иностранцев, скорее, в сувенирных целях, но, по большому счету, какая разница. Сюзи никогда не гналась за тем, чтобы выглядеть красиво и модно.
…Скоро самолет взмыл в воздух и полетел по направлению к Якутии. Как раз в это время Сюзи видела, как встает оранжевый диск солнца, как свет заливает землю. Сюзи помолилась о том, чтобы путешествие прошло хорошо, предала свою жизнь в руки Божьи, как всегда делала перед сном, и заснула. Что ее ждет там, у Полярного круга, где сейчас непроглядная полярная ночь… Лететь надо было почти семь часов, а когда она окажется в Якутии, то ей, несомненно, придется нелегко, будут испытания, потому что диавол не дремлет и всеми способами пытается воспрепятствовать добрым делам. Но стоит ли бояться испытаний, если с тобою Господь?
Через шесть с лишним часов внизу показались огни города Якутска. Конечно, это были не огни Петербурга и не огни Парижа или Рима, городов, которые любила и знала Сюзи. Это был маленький городок, там не было никаких небоскребов. Но аэропорт там был огромный, потому что туда постоянно прилетали и улетали самолеты с рабочими алмазных рудников, нефтяной промышленности.
Сюзи ступила на трап, и тут же в лицо, как кулаком, ударил мороз. Такого мороза она еще никогда не видела. Мороз в прямом смысле обрушился. Дышать стало невозможно. Девушка в отчаянии оглянулась и увидела, что люди, выходящие из самолета, подносят к лицу руку и дышат в варежку. Можно было дышать лишь воздухом, который проходил через меховую варежку, а морозный воздух обжег бы носоглотку. Нескольких неожиданных глотков такого воздуха было достаточно, чтобы серьезно простудиться. Сюзи, захлебнувшись, поперхнувшись раскаленным, обжигающим морозом, тоже закрыла нос варежкой. Но надо сказать, что постепенно организм начал привыкать, и люди уже начали убирать от лица руку. Сюзи тоже убрала руку и понемножку, по капельке, все больше и больше начинала дышать этим морозным воздухом. Ко всему человек привыкает, жить можно и здесь.
Она быстро получила свой багаж, который представлял собой огромный рюкзак, обмотанный целлофановой пленкой. Надела рюкзак, взглянула на часы. Перевела на 6 часов вперед, на местное время, – и ахнула… Времени было в обрез. По-местному уже было 22 часа, так что через два часа наступит Рождество.
На стоянке у аэропорта раскрыли двери несколько автобусов. Люди, получив багаж, спешили к ним и занимали места. Сюзи, уточнив маршрут, поспешила за ними.
Ей удивительно везло. Один из рейсовых автобусов ехал как раз в направлении нужного ей поселка, поселка Рыбацкий. Ей нужно было ехать всего полтора часа. Согласитесь, успеть – реально.
Заходили рабочие, рыбаки, заходили якуты, которые возвращались в семьи. Они распихивали свои баулы, рюкзаки, чемоданы по полкам, под сиденьями. Места в автобусе были разобраны, мужики, курившие на страшном морозе у автобуса, побросали папиросы, шофер погудел, и машина, кряхтя, тронулась.
Сюзи купалась в блаженном тепле, потому что, пока она стояла на улице, лицо и руки, несмотря на варежки, замерзли. Только сейчас она оценила, как добры были люди, которые посоветовали ей одеться потеплее, а иначе она просто бы окоченела в своем тонком костюмчике. От тепла она задремала. Кто-то затянул песню. Убаюканная ровным покачиванием, Сюзи обнаружила, что неожиданно для этих глухих мест дорога оказалась широкой и вроде хорошей. Автобус шел бойко. Полтора часа подремать в автобусе, пока тот медленно едет по заснеженной ленте шоссе, заезжает в разные поселки, высаживает людей. А через полтора часа – на месте. Нет, что ни говорите, она точно успевала. С помощью Божией все удивительно гладко складывалось, а сатана – пошел прочь и не пугай искушениями.
Проснулась Сюзанна от каких-то криков. Она открыла глаза, посмотрела на часы. Спала девушка всего каких-то минут двадцать. Она увидела, что автобус стоит на дороге, а впереди дороги нет: она засыпана снегом. Была пурга, и дорогу замело.
Шофер, созвонившись с соответствующими службами, объяснял: экскаватор, который расчистит дорогу для автобуса, приедет лишь утром. То есть им нужно будет ночевать в этом автобусе.
Сюзи с ужасом понимала, что она не успеет к мальчику, а мальчик умирал. Он может дожить до утра, а может не дожить… Получается, что все ее предприятие, вся эта поездка будет впустую и этому младенцу она не принесет радости. Но даже если она приедет утром, днем, то сказки, чуда, ночного Деда Мороза все равно не получится.
Люди вынужденной остановке даже не удивились. Похоже, в этих местах такое часто случалось. Пассажиры с шутками стали выходить на улицу. Казалось, что им это приключение даже нравилось, и скоро Сюзи поняла, почему.
На обочине дороги зажгли костер. В автобусе был запас дров и каких-то прессованных угольных брикетов, сложенных в нижнем отделении, под полом. Шофер достал дрова, угольные брикеты, люди с шутками сложили их, развели костер и стали греться у этого костра. Кто-то достал водку, кто-то, подвинувшись к костру, чтобы согреть пальцы, достал гитару, кто-то достал банки с тушенкой, и люди стали увлеченно открывать их ножами. Шофер, подгоняемый шутками и похлопываниями по спине, достал пластиковую канистру с питьевым спиртом. Все эти люди были одна компания, то есть рабочие, строители, местные жители, и для них эти приключения были частыми и, можно предположить, даже желанными. Сам шофер вместе со всеми пил водку и грелся у костра.
Но Сюзи эта ситуация не устраивала. Она не собиралась сидеть на снегу у костра, пить водку, слушать гитару и полупьяные крики, есть шпроты и тушенку с лезвия охотничьего ножа. Ей все это не нравилось. Она спросила шофера, есть ли здесь где-нибудь поблизости поселок. Шофер показал ей на мерцавшие вдалеке огоньки и сказал, что там ближайшая деревня, которая называется Котлы.
«Есть ли там какой-нибудь снегоход?..» – спросила Сюзи. Все засмеялись. «Котлы, – объяснил один здоровенный человек, – это такая дыра, что там максимум, что можно найти, так это упряжку собак. Ну, дуй в Котлы! Там наймешь!» Сюзи стала собираться. «Эй, ты ездила на собаках?» «Нет», – ответила Сюзи. «Тогда проси собак с проводником. Не жмись заплатить, сама не справишься».
Сюзи сошла с трассы и, проваливаясь по колено, пошла вперед, на мерцавшие вдалеке огоньки поселка. Сначала она думала, что быстро дойдет, но уже через полчаса вымоталась и взмокла, но шапку нельзя было снимать, и шубу нельзя было расстегивать, потому что холодный ветер мгновенно все тело схватил бы ледяным панцирем. От этой ходьбы ей стало жутко жарко. Она так раскраснелась, что даже пар от нее шел. Но уступать она не собиралась. Такой, с клубящимся от лица паром, она ступила в деревню Котлы. Там у многих людей действительно были собачьи упряжки, но большинство населения, увы, было пьяно. Сюзи помнила, что народы Севера сильно пьют, ей рассказывали, что у них нет фермента, который расщепляет алкоголь, как у русских. Эти несчастные, начав пить, не могут остановиться, быстро спиваются и умирают. Так это или нет, она не знала, но то, что здесь пили многие, было очевидно.
С большим трудом Сюзи разыскала трезвого мужичка, у которого была упряжка хороших ездовых собак. Надо спешить! Ей сказали, что на собаках туда ехать больше часа. Она договорилась с этим человеком за семь тысяч рублей.
Якут сел, взял гибкую пластмассовую тростиночку, прицепил собак и сказал: «Держись за меня крепко, однака!» Девушка села сзади якута, крепко схватилась за его меховую одежду (специально, чтобы легко было ухватиться, на ней были нашиты ремешки), рюкзак прицепила сзади. Якут свистнул, и собаки так резко тронулись, что у Сюзи от неожиданности даже голова дернулась назад. Собаки рвались вперед и, лая, быстро-быстро перебирая лапками, бежали по снегу. Ветер свистел в ушах. Тут Сюзи поблагодарила Господа, что она не расстегнулась, потому что ей сразу стало холодно. От пронизывающего ветра, от брызг снега, летевшего из-под лап собак, она спрятала лицо в меховой воротник куртки якута.
Так они ехали минут 15–20. Ее проводник правил собаками ловко, от снега не закрывался. Единственное, что ее смутило, – этот человек все время опускал руку за пазуху и доставал оттуда какую-то фляжку. И прикладывался к фляжке, что-то отпивая. Однажды ветер бросил ей в лицо запах, исходивший от фляжки, и девушку передернуло. Это был запах неразведенного спирта.
Вдруг у одной собаки запутались постромки, и санки, дергаясь, остановились. Сюзи не представляла, что это такая проблема. Все собаки, лая, повизгивая, стали путаться. Надо было их распутывать. Якут вышел из саней и рухнул на снег, так как не мог стоять – он оказался совсем пьян. Еле-еле он все-таки встал и неловкими руками начал пытаться распутать постромки. Сюзи бросилась ему помогать. Но куда там! Стоило ей снять рукавицы, как руки мгновенно коченели, а надев рукавицы, она вообще ничего не могла делать. В темноте ничего не было видно, и надо было все распутывать на ощупь. Девушка в бессилии закусила губу и взмолилась: «Господи, помоги!..»
В эту минуту человек вытащил нож и перерезал постромки одной собаки, другой, вместо того, чтобы распутать. Собаки, почувствовав свободу, бросились врассыпную. Одна, две…
– Однака ехать не получится, – развел якут руками. – Ну, ничего, скоро будет утро…
– Как скоро! Еще только ночь наступила!
– Однака в пять часов станет светлей. А пока нам с тобой нужно согреться. Эй! – Он свистнул. Оставшиеся собаки легли в круг, а якут кряхтя лег посередине, правда, до этого еще раз приложился к фляжке со спиртом. Сюзи топнула ножкой:
– Что вы делаете? Вы обещали, что мы доберемся туда! Я заплатила!
– Однака не получится… Собаки вернутся утром.
– Что же мне делать? – сказала она. – Мне нужно обязательно быть в этом поселке! Сегодня, сегодня!
– Если ты такая быстрая, – сказал он заплетающимся языком, погружаясь в сон, – возьми лыжи.
Лыжи! Действительно, у него были лыжи. Пара прекрасных лыж. Она взяла лыжи, на которых можно было быстро идти по снегу. Она встала на лыжи, палкой ткнула уже задремавшего якута: куда ехать? Тот показал звезду, на которую нужно держать путь. И Сюзи заскользила по снегу, твердо держась указанного курса, не сводя глаз со звезды.
Сначала было до слез обидно, что так все получается, потом Сюзи напомнила себе, что все происходит по воле Божией и любой поворот жизни нужно принимать с благодарностью Богу. «Любая ситуация – узор на ковре жизни, который ткет Господь», – вспомнила она слова одного священника.
Девушка повеселела. И даже подумала: «Зачем мне эти собаки? – Часа за полтора-два я сама доберусь до того места». Она читала молитвы, хорошо шла – на состязаниях по лыжам в Университете Сюзи занимала призовые места. Но одно дело – лыжня Петербургского парка, а другое дело – Крайний Север… Напевая молитвы, Сюзи увлеклась и не заметила овраг. Она поскользнулась и кубарем полетела в яму. Уже кувыркаясь, Сюзи сгруппировалась так, чтобы упасть правильно и ничего себе не сломать. Встала. Слава Богу! Сама цела, лыжи целы. Она опять встала на лыжи, взяла в руки палки, посмотрела на звезду. Вот, надо идти на эту звезду. Заколебалась: на эту ли? А не на соседнюю?.. О, ужас! Когда она полетела в овраг, она потеряла направление. Что делать? Возвращаться обратно? Куда? Непонятно… Идти вперед? Куда? А все потому, что залюбовалась собой: какая я умная, из любой трудности выхожу…
Девушка раскаялась в сердце своем за горделивые мысли, опустилась на колени и стала горячо молиться, чтобы Господь избавил ее от этой беды.
Постепенно она стала замерзать. Она побегала, попрыгала, а потом встала коленями на лыжи и продолжила молитву.
Она молилась так около двадцати минут, может быть, больше, как вдруг услышала мелодичный звон бубенчиков вдалеке. Этот звон бубенчиков приближался. Это невероятно, но факт. «Какая-то упряжка собак, – подумала она. – Или лошадей… Но лошади не могут так идти по снегу, значит, собак». Вдруг она увидела, как во тьме проступили очертания совсем других животных. Не собак… И не лошадей… Это были северные олени. Это была упряжка северных оленей с прекрасно выделанной сыромятной сбруей, с расшитыми попонками. У оленей были удивительные бархатные рога. Но поразили даже не олени, а сани, которые они везли. Это были великолепные сани, украшенные крестами, многолучевыми звездами, золотыми гвоздиками… В санях сидел огромный красивый старик с белоснежной бородой, в прекрасном тулупе – не в красном или синем кафтане, как изображают Деда Мороза, а в настоящем овчинном тулупе, подпоясанном кожаным ремешком. У старика были большие рукавицы. И он несся прямо на Сюзи. «Эгей!» – старик натянул вожжи, и олени остановились.
– О, милая дева замерзает на снегу! – сказал он весело, спрыгнув в снег.
– Здравствуйте… – залепетала Сюзанна. – Вы кто?
Старик ей что-то ответил, но Сюзи не поняла. Хозяин саней достал огромную шкуру белого медведя и, завернул девушку в эту шкуру и, легко взяв ее на руки, положил в сани. Затем взял ее рюкзак с подарками и завалил туда же.
Удивительный незнакомец сел рядом, взял вожжи, свистнул – и олени опять помчались.
– А как вы меня нашли?
– Наверное, ты помолилась, и я тебя нашел, – сказал возница.
Они ехали вперед и вперед.
– А куда мы едем?
– Мы едем в поселок Нарымский, – сказал старик. – Есть там бедные дети, которых надо сегодня посетить и подарить подарки. Ты знаешь, что за ночь сейчас наступает?
– Да. Ночь Рождественская.
– Да, дитя мое, и во всех храмах сейчас служатся ночные службы, – сказал старец. – А куда ты собралась? Почему ты сидела ночью на снегу?
– Я шла в поселок Рыбацкий. Там умирает мальчик.
– Рыбацкий? Он недалеко. Умирает мальчик?.. Почему я ничего об этом не слышал?
– Да, он умирает. У него болезнь крови. Я из Петербурга.
– Эка ты забралась! – присвистнул старик. – Всю страну пролетела.
– Да, я из Петербурга. Вот, купила подарки этому мальчику и детям в поселке.
– Ну что же, заедем сначала в поселок Рыбацкий, а потом направимся в Нарымский. У нас еще много времени.
Они ехали на оленях быстро-быстро. Однажды она даже увидела, как едет якут на собачьей упряжке, но старик свистнул, и олени, наддав, легко обогнали собак. Дедушка обернулся и помахал ему рукой, и якут тоже в ответ что-то прокричал и помахал рукой. Вдруг старец показал рукой вперед и сказал: «Вон там Рыбацкий. Видишь огни? Десять минут быстрой езды – и мы в Рыбацком, но сперва нам нужно немного свернуть».
Он натянул вожжи, и олени взяли в сторону. Через несколько минут они въехали в поселок с погашенными огнями. Аккуратные домики, чумы… Они проехали городок насквозь и попали на главную площадь. На этой площади стояла церквушка, небольшая, аккуратная, как игрушечная, в ней горел свет, потому что шла ночная Рождественская служба. Старик вылез из саней, помог Сюзи спуститься и сказал: «Зайдем в храм». Из саней он взял… посох. Странный дед толкнул рукой ворота, и они открылись. Путники вошли в храм. Храм был полон молящимися людьми. Там было тепло, удивительно пахло душистым ладаном, восковым запахом свечей.
Старец, обнажив голову, пошел прямо по центральной дорожке, которая вела в алтарь. Люди, увидев гостей, пришли в волнение. Радостно кланялись, падали на колени, наклоняли головы, что-то лепетали, а старец, подобравший замерзающую Сюзи, левой рукой опирался на посох, а правую руку клал им на голову. Люди не пугались и даже, кажется, не очень удивлялись этому посещению, они просто радовались. Из алтаря вышел священник, который, увидев, что происходит, улыбнулся, воздел руки и воскликнул: «Возблагодарим Господа! К нам в гости пожаловал наш Святитель Николай!» И люди согласно загудели. Священник вновь возвысил голос: «Хвала Господу! Аллилуиа! Радуйся, святый владыко, и благослови нас!» Старец медленно шел к алтарю и клал на головы людей свою большую красивую руку. Это было так обычно и так чудно… Как будто мы перенеслись в глубокое прошлое, когда Святитель Николай был жителем и епископом реального городка.
Святитель подошел и расцеловался со священником, зашел в алтарь, приложился к престолу, прошел к большой иконе Божией Матери, висевшей на особом месте в храме, – люди расступались, – перекрестился и благоговейно приложился к иконе. После этого взошел на амвон и повернулся к людям. Сюзи смотрела на это действо и была в шоке. Она была поражена, что самое настоящее чудо, чудо, как из сказки, для этих людей – не что-то необычайное, это для них реальность. Старец отдал на минуту посох диакону, благословил людей обеими руками и поздравил их с праздником. «Пусть Рождественская звезда сияет не только в небе, но и в нашей душе, наполняя ее светом. Разгоняя мрак уныния, наполняя нас радостью, надеждой, ревностью к добрым делам! Храните, дорогие мои, истинную Православную веру!»
Святитель сошел с амвона, увлек Сюзи за собой, и они вышли из храма в ночной холод. Старец уселся на своем месте, взял поводья, свистнул, и олени, вытянувшись стрелой, помчались к Рыбацкому. И вот они уже входят в поселок.
Этот поселок состоял не из домов, а из чумов. Чумы – это такие большие шатры. Но не думайте, что люди там, кутаясь в шкуры, живут при свете костра. В современный чум проведено электричество, есть даже телевизоры и компьютеры. Чум похож на большую круглую комнату, в которой живет вся семья. Окон в чуме нет.
Старец позвонил в колокольчик, висевший у входа в один чум, ему открыли. Он спросил, где живет больной мальчик.
Конечно, в деревне все про всех знают, поэтому им сразу указали чум, в котором жил малыш.
И вот они на месте. Это был небольшой чум, темный и очень душный. Кто-то спал в углу, но в другом углу горела маленькая электрическая лампочка. Там, в круге света, лежал на тряпках мальчик, а рядом сидела его мать, держа сына за руку. На минуту Сюзи стало страшно и стыдно: она привезла жалкие подарки, тогда как здесь все живут в ожидании смерти…
Сюзи опустилась на колени и вдруг поняла, что забыла переодеться в костюм Деда Мороза. Но мальчик смотрел мимо нее на того, кто стоял сзади.
– Ты Дед Мороз? – спросил мальчик, глядя на Святителя Николая.
– Скажем так, Дед Мороз, – ответил он, наклоняясь над мальчиком и целуя его в лоб. Глаза малыша загорелись радостью и посветлели.
– А ты, дитя, болеешь?
– Болею, – грустно вздохнул мальчик.
– Будем молиться Господу, чтобы он тебя исцелил.
Старец зычно обратился к людям:
– Эй, подъем! Все-все на колени! Будем Господу молиться…
Люди были смущены. Может быть, они вообще были неверующими, но старец их об этом и не спросил. Он не проявил уважения к их неверию. Кто-то охая, кто-то тихо ругаясь, но все начали подниматься. Святитель всех поднял, всех заставил опуститься на колени. Из-за пазухи достал складень, зажег походную лампадку, которую достал оттуда же. Опустился на колени.
Левую руку старец положил на голову мальчику, правой осенял себя широким крестным знамением. Он стал молиться. И все люди в чуме стояли на коленях и молились. Или просто стояли и молчали – Бог знает их мысли и чувства.
Старец сказал:
– Повторяйте за мной слова молитвы. «О, Господи, умилосердствуй! Мы просим все, презри грехи наши, пролей на отрока сего елей милости Твоей. Прости нас за многословие, но только так, по-человечески, немощно и жалко, мы можем просить, молить Тебя, плакать Тебе о нашей нужде…»
Так все молились около получаса.
Старец взывал к Богу дерзновенно. Он разговаривал с Богом, как с Отцом. Мудрым, Всесильным. Эта молитва не была требованием – исцели, дай. Это была просьба: если Тебе, Отец Небесный, угодно, если Ты считаешь нужным через это чудо дать знак этим людям, дать им возможность уверовать, сотвори сие…
Через полчаса люди обессилели, так как все, как показалось Сюзи, искренне молились. Старец разрешил им встать и отправил желающих спать, а сам остался стоять на коленях и сказал Сюзи, чтобы она тоже молилась, если у нее остались силы. Так они стояли еще около часа. У Сюзи даже ноги затекли. Потом старик поднялся с колен, вытер пот, который, как крупные капли дождя, катился по лицу. Сюзи увидела, что у него вся борода мокрая. Все спали, даже переутомленная мать заснула сидя. Ребенок тоже спал, и Сюзи с изумлением увидела, что у ребенка уже не воспаленные щечки, а нормальные. И спит ребенок не мучительным сном умирающего, а уже нормальным сном выздоравливающего… Но и сама Сюзи была уже без всяких сил. Она попросила разрешения прикорнуть на полчаса, чтобы восстановить силы. Старец разрешил. Мать ребенка очнулась от сна, принесла ей какую-то похлебку. Сюзи поела, а старец сказал, что ему нужно наведаться в соседний поселок.
Он покачиваясь вышел из чума, сел на оленей, свистнул, и олени умчались. Но перед отъездом он сказал Сюзи, чтобы она спокойно спала, что он за ней вернется. Она сказала, что у нее утром самолет, но он ответил, чтобы она спокойно спала и ни о чем не думала. И Сюзи заснула.
Ей показалось, что прошла одна секунда, как она закрыла глаза, и вдруг ее кто-то трясет за плечо. Она открыла глаза и увидела этого доброго старика. Правда, морщины усталости уже лежали на его мудром лице. Он нежно поднял ее и сказал: «Вставай, дочь моя, нам нужно спешить. Скоро твой самолет отправляется в Петербург». Она встала. Ей принесли чашку теплого молока. Спросонья Сюзи заколебалась. «Сегодня можно, – сказал Святитель Николай. – Сегодня уже наступило Рождество, и пост закончился». Она с наслаждением выпила молоко. Возле нее столпилась вся семья. Утром люди уже не выглядели мрачными, их широкие северные лица улыбались. «Наш сын себя чувствует хорошо! – сказала мать. – Мы так вам благодарны! Бог обратил внимание и на таких грешников, как мы…»
Сюзи вскочила: «Ой, я забыла, я же принесла подарки. Это вот вам, еще вам, это мальчику. А это, пожалуйста, раздайте детям вашего поселка». Она решила оставить даже рюкзак.
Старец бережно усадил девушку в сани, свистнул, и олени помчались. У нее в девять часов был самолет, и действительно, за час двадцать минут до отправки самолета они уже были в полукилометре от аэропорта. Святитель Николай остановил своих оленей и сказал, что дальше он не может ехать и теперь она пойдет сама. Аэропорт уже был виден. Она попросила у него благословения. Он снял рукавицу, осенил ее крестом, положил теплую, нежную, удивительно благодатную руку на голову, поцеловал ее в лоб и сказал: «Спеши. И будь верна Господу».
В аэропорту Сюзи прошла регистрацию, и скоро самолет взмыл в воздух и взял курс на Петербург.
Устраиваясь поудобней в кресле, Сюзи почувствовала в потайном кармане шубы какой-то предмет. Достала… на нее с замечательной писаной иконы глядели ласковые глаза Святителя Николая Чудотворца. Сюзи с трепетом приложила иконку к губам…
Петербург встретил оттепелью. Все так же пахло бензином и гарью, суетились люди… Это было так непохоже на места, которые она посетила ночью… Добираясь домой на такси, Сюзи попросила таксиста заехать на минуту в собор. Сделала земной поклон перед иконой Святителя Николая и, молча стоя перед иконой, от всего сердца помолилась ему.
Через несколько дней из Интернета Сюзи узнала, что мальчик в поселке Рыбацком выздоровел. Их ночная молитва приклонила милость Божью на этого малыша. Несколько дней Сюзи ходила в состоянии счастья и огромной радости от того чуда, свидетельницей которого она была. Она пошла в Троицкий Измаиловский собор к отцу Константину и рассказала ему всю эту историю.
…Помню, как горели ее глаза. Я думал, хорошо ли будет разочаровывать ее… В то же время обманывать, поддакивать этой милой свидетельнице встречи со святым Николаем тоже нехорошо. Я вынес ей из алтаря журнал «Фома», последний, январский, номер. И дал прочитать заметку на предпоследней странице. Эта заметка называлась: «Подарки от Святителя Николая». Сюзи с опаской взяла журнал и прочитала «…епископ Чукотский Николай проводит Рождество не в храме, а на тройке оленей, подаренной ему губернатором Чукотки. В ночь Рождества, по традиции, тридцатипятилетний владыка совершает объезд своей епархии, посещает детей, детские дома, больных, дарит им подарки и утешает тех, кто отчаивается, грустит. А заодно он заходит в храмы, встречающиеся по пути, и благословляет верующих».
«Мне, конечно, не хочется разочаровывать вас, милая Сюзи, – сказал я, – но скажем так: вы действительно встретились со Святителем Николаем Чудотворцем, который действовал через человека. Тоже епископа, тоже Николая…»
Гамма чувств отразилась на милом личике… Но Сюзи быстро взяла себя в руки и сказала, что не очень-то верит, что она встречалась именно с этим владыкой, про которого написано в заметке. Я спросил, почему, и она ответила, что да, здесь, конечно, написана правда, но здесь написано, что это был молодой епископ, а тот епископ был немолодой, здесь написано, что епископ Николай ездит на тройке оленей, а у меня святитель ездил на пятерке оленей, здесь написано, что это епископ Николай Чукотский, а я была в другом регионе – я была в Якутске. Сверкнув глазами, Сюзи меня еще подколола: «Между Чукоткой и Якутском, отец Константин, знаете, какое расстояние?..»
Мне ничего не оставалось делать, как только развести руками и сказать: «Тогда вы виделись с подлинным Святителем Николаем». И она ушла, уверенная, что виделась с подлинным Святителем Николаем…
Кто же это был? По правде говоря, на самом деле мы этого не знаем.