Н.В. Пивоварова. Итоги и перспективы его научного изучения
Библиотека Российской Академии наук располагает уникальным собранием рукописей и документов, принадлежавших В.Г. Дружинину 116. О непреходящей ценности этого собрания, носящего имя бывшего владельца, свидетельствует его востребованность в научных кругах. Практически ни один из исследователей, изучающих историю Выговской старообрядческой пустыни, не обходит вниманием эти материалы, приобщаясь к ним либо опосредованно, через обращение к трудам самого Василия Григорьевича, либо непосредственно, в подлинниках 117. К сожалению, аналогичной возможности лишены искусствоведы – исследователи старообрядческого художественного наследия, хотя известно, что В.Г. Дружинин являлся собирателем не только рукописного материала, но и вещественных памятников староверия. Краткие упоминания об этой части собрания Дружинина рассеяны в печатных и оставшихся не опубликованными работах ученого 118, но, главное, в каталоге выставки «Ломоносов и Елизаветинское время», экспонировавшейся в залах Академии художеств в апреле-июне 1912 г. 119 Являясь заведующим Церковным отделом выставки 120, В.Г. Дружинин предоставил для ее старообрядческого отдела 13 икон и 20 настенных листов из своего собрания 121.
Впервые вопрос о вещественной части собрания В.Г. Дружинина был поднят Т.В. Берестецкой 122. Исследуя рукописный фонд Дружининых в РГАЛИ, она обратила внимание на переписку Василия Григорьевича с антикварами, реставраторами и коллекционерами – отцом и сыном Большаковыми, Е.И. Егоровым, Ф.А. Калининым и др., правда речь в статье шла, в первую очередь, все-таки о собрании рукописей. В том же архиве Берестецкой был обнаружен список коллекции медного литья, по непонятным для нас причинам атрибутированный ею как «автограф Дружинина» 123. Он озаглавлен: «Старообрядческие реликвии (из собрания Дружинина)» и насчитывает 130 порядковых номеров (всего описано 235 предметов литья).
В 1990 г. при подготовке выставки «Русские иконы с надписями, подписями и датами» А.С. Косцова обнаружила в фондах Отдела истории русской культуры Государственного Эрмитажа и опубликовала в каталоге несколько икон, имевших на обороте подписи В.Г. Дружинина 124; в 1990-е гг. З.А. Лучшева выявила в фондах Государственного музея истории религии настенные листы со штампами того же владельца 125; наконец, в 2000-е гг. при подготовке в Русском музее выставки «Образы и символы старой веры» была установлена принадлежность тому же собирателю значительной группы резных икон с изображениями Голгофских крестов и двух живописных икон с образами святого воина Андрея Стратилата и киновиарха Андрея Денисова 126. Однако поступление всех этих произведений в музеи не было связано с самим ученым, поэтому их отношение к собранию В.Г. Дружинина нуждалось в дополнительном документальном подтверждении 127. К тому же выявленные памятники по-прежнему не давали полного представления о составе и объеме всего собрания.
В недавнее время в Петербургском филиале архива РАН автору настоящей статьи удалось обнаружить значительный блок документальных материалов, касающийся собрания В.Г. Дружинина 128. Их крайние даты: 1916 – время, когда В.Г. Дружинин решил расстаться со своим собранием, и 1930 – год его ареста. За страницами дел – трагическая судьба ученого, желавшего, но не добившегося достойной участи для своей коллекции 129.
Не останавливаясь вновь на подробностях истории с продажей дружининского собрания Академии наук, обозначим основные моменты, имеющие отношение к вынесенной в заглавие теме. Обнаруженные документы впервые позволяют установить состав и реальные объемы собрания В.Г. Дружинина, которое мыслилось владельцем как цельная коллекция, не подлежащая дроблению и расчленению. Ее научное значение заключалось как раз в том, что она должна была давать разностороннее представление о литературном наследии, художественной деятельности и ремесленном производстве староверов, в первую очередь, насельников Выговской старообрядческой пустыни. Эта сущность собрания была точно подмечена В.И. Срезневским, впервые в 1917 г. подготовившим его развернутый научный анализ130. Основу собрания составляли рукописи и автографы в количестве 878 номеров, в том числе – труды поморских наставников и рукописи деятелей других старообрядческих течений, исторические и канонические памятники, произведения учительного содержания, полемические тексты, коллекция фотографических снимков с рукописей, оставшихся не доступными для приобретения. 119 наименований содержал второй значительный раздел – иконописный, сформированный из подписных и датированных икон и произведений безымянных мастеров. В их числе – Деисус и Тихвинская икона Богоматери с ворот Выгорецкого монастыря 131, подписной образ работы Даниила Матвеева, исполненный по благословению настоятеля Андрея Денисова 132, «Триодь Постная», мелочного письма, миниатюрные двусторонние иконы-святцы, образы выговских наставников: Андрея Денисова 133; Петра, Даниила, Симеона и Андрея и, наконец, Корнилия и «всего иноческаго чина»134. Приблизительно 650-ю номерами исчислялась коллекция литых предметов; около 250 насчитывал раздел резных деревянных крестов, происходящих из Данилова, Лексы и других селений; около 130 номеров – раздел настенных акварельных листов. В составе коллекции имелось также собрание лестовок, пелен и поясков с ткаными надписями и предметы обихода – кресло из Данилова, посох и налой.
Причина последующего распыления всего этого богатства заключалась в том, что приобретение Академией наук собрания В.Г. Дружинина до его ареста так и не было оформлено юридически. Первоначально предполагалось принять его в полном объеме, затем – только рукописи, с распределением вещественной части коллекции по профильным академическим музеям 135. После ареста ученого художественные и бытовые памятники остались в помещении Археографической комиссии. Стремясь предотвратить их распыление, сотрудники Русского музея обратились в Комиссию с просьбой передать собрание в музей 136. Однако в ответном письме от 10 февраля 1930 г. АК сообщала, что памятники могут быть выданы музею только на один месяц 137. В октябре 1930 г. Комиссия направила запрос в Управление делами АН о возможности предоставления собрания Русскому музею138. Вслед за получением разрешения 139 в ГРМ были адресованы два предложения о вывозе памятников140 . Резолюция на отношении АК от 17 декабря 1930 г. гласила: «В Худ(ожественный) Отд(ел). Прошу направить т. Морозова. 19.ХII». Речь шла о научном сотруднике Русского музея Ф. М. Морозове, являвшемся также представителем Музейного фонда. В делах ГРМ хранится отпуск удостоверения Морозову на получение памятников 141. Однако на этом эпопея не закончилась. В марте 1931 г. памятники поморского искусства осматривали в АК научные сотрудники Русского музея Л.А. Дурново и Н.В. Малицкий 142, а 6 мая удостоверение «на получение из Археографической комиссии предметов из коллекции В.Г. Дружинина, выделенных для РМ», было оформлено на сотрудницу Историко-бытового отдела ГРМ М. М. Трофимову143. Нами не найдено ни отчетов сотрудников об осмотре собрания, ни описей переданных предметов, но симптоматично, что 17 января 1934 г. от инспектора по охране памятников при Массовом отделе Ленсовета Ф. М. Морозова144 в Русский музей поступают 149 предметов, в том числе собрание старообрядческих резных икон-Голгоф и деревянных намогильных крестов. Это и была часть собрания В.Г. Дружинина, вывезти которую предлагалось в 1930 г. Морозову. Другая часть этого собрания, как можно было заключить из публикаций предшествующих лет 145, оказалась в Отделе истории русской культуры Эрмитажа – преемнике Историко-бытового отдела ГРМ. Характерные маркировки синим карандашом, сделанные В.Г. Дружининым на тыльных сторонах этих икон и крестов146, позволили в последние годы выявить оставшуюся часть этого раздела собрания В.Г. Дружинина в Государственном музее истории религии147.
Через Ленинградскую закупочную комиссию и Музейный фонд в последующие годы происходила передача в ленинградские музеи и других памятников из бывшего собрания В.Г. Дружинина148. Не достаточно ясным остается вопрос об источнике появления части из них у «знакомца» Дружинина Ф.А. Калинина149, сообщавшего в письмах в Ригу к И.Е. Заволоко о скупке им дружининской коллекции медного литья, «предназначенной наследниками в продажу в качестве лома на металл» (! – Н. И.). в магазинах Внешторга150. Эта часть собрания В.Г. Дружинина в 1954 г. была продана Калининым Эрмитажу и числится здесь под именем «коллекции Ф.А. Калинина»151.
Как видим, на настоящий момент о собрании В.Г. Дружинина известно уже немало. Обширен и фонд предметов коллекции, идентифицированных в фондах петербургских музеев. Перспективы для дальнейшего его изучения представляются нам достаточно определенными: дальнейшее выявление памятников в музейных собраниях, уточнение на основе существующих описей принадлежности к коллекции предположительно связываемых с ней произведений и, наконец, издание полного каталога собрания В.Г. Дружинина. Хороший задел для этого уже имеется у Библиотеки Российской академии наук152, которая, на наш взгляд, и должна выступить инициатором этого важного научного начинания.
В приложении к настоящей статье публикуются два архивных документа: «Сообщение члена-корреспондента Академии В.И. Срезневского о коллекции В.Г. Дружинина» и черновая опись коллекции, составленная самим владельцем. Документы не только дают хорошее представление о дружининском собрании, но позволяют продолжить выявление предметов из него в музейных фондах.
* * *
Первый обзор собрания: Бубнов Н.Ю. В.Г. Дружинин и его коллекция старообрядческих рукописей // АЕ за 1983 г. М., 1985. С. 113–125.
В первую очередь отметим работы Е.М. Юхименко. См.: Юхименко Е.М. Выговская старообрядческая пустынь: Духовная жизнь и литература. М., 2002.Т. I–II; Она же. Литературное наследие Выговского старообрядческого общежительства.
М., 2008. Т. 1–2
Данные об одной из икон собрания содержались, например, в брошюре: Дружинин В.Г. Несколько автографов писателей старообрядцев. СПб., 1915. С. 10–11. Более многочисленны ссылки на предметы собрания в статье: Дружинин В.Г. К истории крестьянского искусства XVIII–XIX веков в Олонецкой губернии. (Художественное наследие Выгорецкой Поморской обители) // Известия АН СССР. 1926. Сер. VI. № 15–17. Среди неопубликованных работ можно назвать статьи: «К вопросу о запрещенных иконописных изображениях
», подготовленную к печати в «Иконописном сборнике», издаваемом КПРИ,и «Медное литье. Девятки» (ОР ГРМ, ф. КПРИ, д. 295).
Первоначально открытие выставки, устраиваемой Императорской Академией наук, планировалось приурочить к 200-летней годовщине со дня
рождения М. В. Ломоносова (8 ноября 1911 г.). Однако, в связи с трудностями
организационного характера она открылась только 17 апреля 1912 г. и работала в течение апреля-июня. См. РГИА, ф. 472, оп. 48, д. 955, л. 3, 133, 137; ф. 789, оп. 13 (1911), д. 81, л. 118.
РГИА, ф. 797, оп. 81 ( I отд., 1 ст.), д. 78, л. 15 об. Участие В.Г. Дружинина в организационном комитете выставки было воспринято неоднозначно. Так, известный его недоброжелатель, сочлен по Комитету попечительства о русской иконописи, В.Т. Георгиевский 27 апреля 1912 г. писал Н.П. Кондакову: «…хлопочет больше всего Дружинин, пролезший даже на Елизаветинскую и Ломоносовскую выставку в Академию и взявший на себя роль устроителя «Церковного Отдела» с Макаренкой (Н.Е. Макаренко. – Н.П.) и жестоко провалившийся, т. к. кроме нескольких нехарактерных вещей из А<лександро> Нев<ской> Лавры на выставку ему не удалось достать ничего, к<а>к человеку неизвестному в дух<овном> ведомстве, где к<а>к Вам известно, не так то легко пиво варить» (ПФА РАН, ф. 115, оп. 4, д. 98, л. 82 об.).
Состоящая под Высочайшим Его Императорского Величества Государя Императора покровительством выставка «Ломоносов и Елизаветинское время ». СПб., 1912. Отд. XVI: Церковный отдел. С. 42–43. № 210–222; С. 45–47. № 236–258.
Берестецкая Т.В. «Мое исследование было первым опытом…» (Памяти В.Г. Дружинина) // Русское медное литье. Сб. статей. М., 1993. Вып. 1. С. 56–64; Она же. В.Г. Дружинин, Ф.А. Каликин, С. Гаврилов – коллекционеры старообрядческих памятников // Старообрядчество в России (XVII–XX вв.) / Отв. ред. и сост. Е.М. Юхименко. М., 1999. С. 439–450.
РГАЛИ, ф. 167, оп. 1, д. 675, л. 7–9 об. См.: Берестецкая Т.В. Дружинин В.Г. – собиратель и исследователь поморского литья // Русское медное литье. Сб. статей / Сост. С.В. Гнутова. М., 1993. Вып. 2. С. 31. Список помещен в деле под названием «Прошение уполномоченных Кыштымского старообрядческого общества Екатеринбургского уезда Пермской губернии министру
внутренних дел с просьбой разрешить обратить жилой дом, пожертвованный Кичиным, в молельню… и другие документы. 22.01.1897–21.09.1906, б/д». Почерк, которым выполнен список, не принадлежит В.Г. Дружинину; орфография новая. Материалом для рукописи послужили листы в клетку из школьной тетради.
Косцова А.С., Побединская А.Г. Русские иконы XVI – начала XX века с надписями, подписями и датами. Каталог выставки. Л., 1990. С. 21. Кат. 27–30.
Лучшева З.А. Старообрядческий лубок из коллекции В.Г. Дружинина (в собрании ГМИР) // Мир народной картинки (ГМИИ им. А.С. Пушкина. Материалы научной конференции «Випперовские чтения – 1997». Вып. XXX). М., б. г. С. 87–91; Она же. Старообрядческий рисованный лубок из коллекции В.Г. Дружинина в собрании Государственного музея истории религии. Каталог // Труды Государственного музея истории религии. СПб., 2005. Вып. 5.
С. 15–45.
См.: Пивоварова Н.В. О коллекции старообрядческих резных «намогильных досок» из фонда Отдела древнерусского искусства Русского музея // Страницы истории отечественного искусства. XVI–XX века. СПб., 2005. Вып. XII. С. 21–31; Она же. О двух старообрядческих иконах из собрания Русского музея // Страницы истории отечественного искусства. Сборник статей по материалам научной конференции (Русский музей. Санкт-Петербург, 2007). СПб., 2009. Вып. XV. С. 28–43; Образы и символы старой веры: Памятники старообрядческой культуры из собрания Русского музея. Альманах. Вып. 217 / Концепция и сост. издания Н.В. Пивоваровой. СПб., 2008. С. 24–25. Кат. 3–4; С. 35–36. Кат. 15–16; С. 37. Кат. 18–19.
В собрании Русского музея хранятся только две иконы, поступление которых связано с именем В.Г. Дружинина. Это образы «Святой Александр Невский» и «Святые Константин и Елена» из собрания И.А. Шляпкина. На обороте икон сохранились наклейки, указывающие о получении их из Археографической комиссии через В.Г. Дружинина в 1918 г. Иконы опубликованы: Образы и символы старой веры. С. 58. Кат. 47–48.
В первую очередь, это два дела, связанные с продажей собрания В.Г. Дружинина Академии наук. См.: ПФА РАН, ф. 4, оп. 2 (1925), д. 56; оп. 2 (1928), д. 81.
Подробный обзор архивных дел см.: Пивоварова Н.В. Новые архивные материалы по истории собрания В.Г. Дружинина: К 150-летию со дня рождения исследователя русского старообрядчества // Старообрядчество: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции.
Санкт-Петербург, 28–30 октября 2008 г. СПб., 2009. С. 110–114; Она
же. Произведения поморского искусства в собрании В.Г. Дружинина: Новые источники для реконструкции состава и истории бытования памятников // Вестник Поморского университета. Научный журнал. Серия «Гуманитарные и социальные науки». Архангельск, 2009. № 11. С. 236–243 (в расширенном и дополненном виде).
ПФА РАН, ф. 4, оп. 2 (1925), д. 56, л. 5 об.–8. «Сообщение» В. И. Срезневского публикуется в качестве приложения к настоящей статье.
Ныне хранятся в собрании Государственного Эрмитажа. См. примеч. 9.
Ныне – в собрании Русского музея. См.: Образы и символы старой веры. С. 24. Кат. 3.
Там же. См.: Образы и символы старой веры. С. 25. Кат. 4.
Ныне в собрании Музея истории религии. Принадлежность к собранию установлена нами в работе: Пивоварова Н.В. Новые архивные материалы по истории собрания В.Г. Дружинина. С. 114. Примеч. 19. Икона опубликована: Орлов К. В. Икона «Поморские старцы» в собрании Государственного музея истории религии: к вопросу о почитании старообрядческих святых // Труды Государственного музея истории религии. СПб., 2004. Вып. 4. С. 27–36.
ПФА РАН, ф. 4, оп. 2 (1925), д. 56, л. 37–37 об. Так, в выписке из протокола заседания Президиума АН от 15.IV.1927 (§ 4) значилось: «Академия заинтересована в присоединении, прежде всего, приобретаемых от В.Г. Дружинина книг и рукописей к академическим библиотечным собраниям с передачей затем остальных коллекций В.Г. Дружинина в соответственные академические Музеи».
Вопрос обсуждался в заседании Совета I отделения Русского музея
21 декабря 1929 г. 19 января и 5 февраля 1930 г. были направлены соответствующие ходатайства в ИАК (ВА ГРМ, ф. ГРМ (I), оп. 6, д. 736, л. 12 об.; д. 757, л. 79–79 об., 165; ПФА РАН, ф. 133, оп. 1, д. 1239, л. 12, 16–16 об., 24).
ВА ГРМ, ф. ГРМ (I), оп. 6, д. 796, л. 29; ПФА РАН, ф. 133, оп. 1, д. 1239, л. 29.
ПФА РАН, ф. 133, оп. 1, д. 1239, л. 171.
Там же, д. 1240, л. 6.
ПФА РАН, ф. 133, оп. 1, д. 1240, л. 7 (отношение АК в ГРМ от 19 октября 1930 № 1043); ПФА РАН, ф. 133, оп. 1, д. 1240, л. 47; ВА ГРМ, ф. ГРМ (I), оп. 6, д. 810, л. 272 (то же от 17 декабря 1930 № 1240).
ВА ГРМ, ф. ГРМ (I), оп. 6, д. 810, л. 273.
Там же, д. 787, л. 1 об., 8 об., 11.
ВА ГРМ, ф. ГРМ (I), оп. 6, д. 863, л. 98.
Речь идет все о том же Музейном фонде, подчиненном Ленсовету.
Уханова И. Н. Некоторые замечания о резном дереве Северного края // Доклады отделений и комиссий Географического общества СССР. Л., 1968. Вып. 5. С. 25–26; Томсинский С.В. Старообрядческие намогильные доски из Тихвина Бора // СГЭ. 1983. Вып. 48. С. 18–19; Он же. Об одном направлении в мелкой культовой пластике Заонежья XIX в. // Там же. 1986. Вып. LI. С. 28–30; Уханова И. Н. О некоторых старообрядческих резных иконах XVII–XIX вв. из собрания Эрмитажа // Церковная археология. Материалы первой всероссийской конференции. Псков, 20–24 ноября 1995 года. СПб.; Псков, 1995. Ч. 3.
С. 12–14; Она же. Резные деревянные иконы Русского Севера // Народное искусство. Исследования и материалы. Сб. статей. К 100-летию Государственного Русского музея. СПб., 1995. С. 54–66; Она же. Группа резных деревянных икон с соборами и крестами из собрания Эрмитажа // Русская культура на пороге третьего тысячелетия: христианство и культура. Вологда, 2001. С. 126–134.
Подробнее об этом: Пивоварова Н.В. О коллекции старообрядческих резных «намогильных досок» из фонда Отдела древнерусского искусства Русского музея.
Лучшева З. А., Ченская Г. А. Старообрядческие резные доски из собрания ГМИР // Старообрядчество: история и современность. Материалы международной научно-практической конференции. Санкт-Петербург, 28–30 октября 2008 г. СПб., 2009. С. 98–105. В издании: Старообрядческая коллекция Государственного
музея истории религии / Авт.-сост. З.А. Лучшева. СПб., 2008
иконы-Голгофы опубликованы еще без указаний на принадлежность к собранию В.Г. Дружинина.
Например, двух икон, хранящихся ныне в ГРМ (см. выше: примеч. 17, 18).
Например, иконы «Поморские старцы», поступившей в Музей истории религии от Ф. А. Каликина в 1935 г. См.: Старообрядческая коллекция Государственного музея истории религии. С. 51. Кат. 2. Ил. на с. 10. См. об этой иконе выше (примеч. 19).
Берестецкая Т.В. «Мое исследование было первым опытом…». С. 61.
См.: Принцева М.Н. Коллекция медного литья Ф.А. Каликина в собрании Отдела истории русской культуры Эрмитажа // ПКНО. Ежегодник 1984. Л., 1986. С. 394–408. На неуместность такого определения впервые указала Т.В. Берестецкая: Берестецкая Т.В. «Мое исследование было первым опытом… ». С. 62.
Описание Рукописного отдела Библиотеки Российской Академии наук. СПб., 2001. Т. 7. Вып. 2. Сочинения писателей старообрядцев первой половины XVIII века / Сост. Н.Ю. Бубнов и др.