Ребёнок уязвим, зависим и нуждается в защите взрослых. От чего важно вовремя его защитить? Чем отличается воспитание детей в верующих семьях и не препятствует ли оно развитию личности? На вопросы отвечает врач-психиатр из Беларуси Наталья Мищенко.
Беседует Александр Елопов, ведущий программы «Ключ разумения» на интернет-канале Свято-Никольского мужского монастыря в Гомеле:
– Наталья Васильевна, возникают ситуации, когда дети подводят родителей.
Человек может многого добиться – но когда он понимает, что его собственные дети становятся алкоголиками или наркоманами, или людьми беспомощными и инфантильными, которые неспособны за себя постоять, и родителей в старости досмотреть, – то ему кажется, что всё остальное было напрасно.
И если говорить о том, от чего можно и нужно защищать детей, то надо понять, что им угрожает? Каким будет взгляд с Вашей профессиональной колокольни?
– Первое, что приходит мне в голову, первая ассоциация – это нелюбовь. Вот от чего мы должны защищать наших детей. От нелюбви со стороны родителей.
Невиданным успехом пользуется фильм Звягинцева о разводе семейной пары, которая в своих чувствах и эмоциях, выяснении отношений совершенно забыла о 12-летнем сыне. То есть вычеркнула его из своей жизни, из своих эмоциональных таких потребностей, и ребенок пропал. Очень интересный фильм, его стоит посмотреть.
Так вот, главная опасность – нелюбовь. А то, что многие родители, как Вы говорите, разочаровываются в своих детях – это, на мой взгляд, проблема не детей, а проблема родителей.
Когда люди дают жизнь другому человеку, и в семье появляются дети (есть такая фраза «заводят», эта фраза меня смешит – заводят собачку и кошку, но не детей!) – то огромное количество родителей начинает считать: всё, чего я не добился, о чём я мечтал, но не реализовал, всё, что хорошего, главного, значимого не случилось со мной, обязательно должно случиться с моим ребенком.
И начинают двигаться по этому пути. Мама мечтала стать балериной – дочку отдает в балетную школу. Папа желает передать свой крупный бизнес сыну и наследнику – и начинает ломать его скрипки, выбрасывать ноты, заставляя его обучаться основам экономики и финансов.
Так что проблема не в детях – проблема в родителях, в первую очередь, это вопрос о том, что они в своих детей вкладывают и каких успехов, результатов от них ждут. И когда дети вырастают наркоманами и алкоголиками, то это не просто так. По всей видимости, что-то из семьи – чаще всего из семьи, определенно из семьи, они за собой тянут.
– Наталья Васильевна, но все-таки дети значительную часть дня проводят за пределами семьи – особенно по мере того, как подрастают. Дети подвергаются очень разным влияниям: со стороны сверстников, со стороны других взрослых, со стороны культуры нашего общества – очень разнообразной…
– Или бескультурия…
– То есть, Вы думаете, все это не способно переспорить семью? Разве не бывает так, что семья хорошая, люди вкладываются в своих детей – вкладывают не деньги, а воспитательные усилия и как будто любовь, но то, что получается на выходе, родителей удивляет?
– Очень хорошо сказано: «воспитательные усилия и как будто любовь». Воспитательные усилия для меня – это «советский цирк умеет делать чудеса». Я не думаю, что в раннем детском возрасте, в доподростковом, что-то внешнее способно очень сильно повлиять на ребенка.
Да, в какой-то момент дети могут отойти от семьи на дальние или даже далекие расстояния.
И Вы совершенно правы, говоря о том, что детям угрожает вот это огромное информационное пространство, которым мы сейчас окружены, безграничная способность контактов, способность получения любой информации, в том числе и информации с отрицательным подтекстом – более того, заведомо калечащей, которая не предназначена для детских глаз, ушей, для детского разумения. Один интернет чего только стоит…
– Даже без интернета – возьмём витрины газетных киосков, где на детей 5–10-летнего возраста смотрит почти обнаженная женщина. Или в магазине возле кассы коробочки презервативов, на которых есть фото, которые я мог бы назвать «мягкой порнографией».
– Да, и всё это на уровне детских глаз…
– Я задавал вопрос: о чем вы думаете, неужели вам не стыдно, и так далее. Мне отвечали, что, во-первых, не мы это придумали; а во-вторых, что, мол, вы не знаете, что многие в 10–12 лет начинают чуть ли не активную половую жизнь? То есть мне сказали, что я опоздал – нельзя развратить развращённых.
Это – пример того, каким разнородным влияниям подвергаются наши дети, и родители не могут отследить всё, не могут заслонить детей ото всех негативных влияний.
– И я думаю, что вряд ли это удастся сделать в будущем. Потому что есть информация извне, есть детские коллективы, сами по себе жестокие, где дети очень требовательны по отношению друг к другу.
Самые большие конформисты в жизни – кто? Подростки. То есть либо ты должен соответствовать ценностям стаи, компании, какой-то определённой группы.
Если ты не соответствуешь, ты изгоняем – и это в лучшем случае, в худшем случае ты наказуем, ты – белая ворона, тебя будут унижать, может быть, даже физически.
А если уж перешли на тему с сексуальным подтекстом, то и в таких вещах порой нужно детей защищать от собственных родителей. Потому что у нас отсутствует культура взаимоотношений в семье, и порой родители позволяют себе при детях различного рода выходки, которые могут негативно отражаться на психике ребенка.
Я общалась с воспитателями в детских садах, которые рассказывали об играх у маленьких детей 3–4 лет. И эти игры очень часто носят выраженный сексуальный характер, повторяя и дублируя взаимоотношения между папой мамой; или подтекст семейных застолий, когда детки в своем уголке для игр в детском саду накрывают стол, сооружают из формочек какое-то подобие бутылки, и начинают произносить тосты и чокаться.
Дети – это зеркала жизни семьи, зеркала родителей. Поэтому на вопрос, от чего сейчас нужно защищать наших детей, нужно ответить: ото всего. И, наверное, многое зависит от конкретной семьи.
Мы находимся в стенах Свято-Никольского монастыря, и стоит сказать, что православные семьи воспитывают своих детей в одной традиции, и эта традиция порой очень отличается от другой формы воспитания. А семьи людей, которые только понаслышке знают о церкви, или вообще исповедуют атеистические взгляды, совершенно в другом контексте воспитывают своих детей и по-другому защищают их.
Посмотрите, в России, когда ребёнок какой-нибудь, великовозрастный юнец или девушка совершает преступление на дорогом автомобиле, нарушает правила дорожного движения – что делают родители?
Пусть даже не истории с золотой молодёжью, но, думаю, что и на уровне областных и районных центров существуют такие истории и семьи. Родители стараются максимально оградить и защитить своё чадо – не только оправдать, но и сделать так, чтобы оно не понесло наказание, а для этого не боятся обвинить другую сторону.
Если сбит пешеход, то ребёнку внушается идея о том, что это не он виноват, что в 18 лет в легком подпитии сел за руль. Виноват этот пешеход, который в неурочное время выскочил под колеса.
Получается, родители не только оспаривают материальную часть наказания взрослого ребёнка – они ещё и морально его оправдывают, обеляют и формируют у него перевёрнутую картину мира и морально-нравственных ценностей в нём.
– Вы считаете, верующие родители будут поступают не так?
– Не думаю, что верующая семья понесет какие-то дары, будет включать какие-то рычаги и связи, если случится что-то в таком роде.
Это не те люди, которые верят в прогноз погоды, снам, гадалкам, верят в суеверия, которые соблюдают какие-то совершенно смешные ритуалы; а это те люди, которые веруют.
– Наталья Васильевна, Вы – сторонница религиозного воспитания в семье?
– Не могу сказать, что активная сторонница, потому как не могу похвастаться собственным опытом такого воспитания в семье. Наверное, потому, что пришла к вере достаточно поздно, у меня уже был взрослый ребенок.
И тот момент, когда обычно родители любуются таким трогательным малышом, идущим к первому причастию – этот момент был мною упущен. Раньше ребёнок вместе с нами ходил в церковь, участвовал в службах. Сейчас у нас другой момент, и сейчас мы взвешиваем другие жизненные ценности и ищем в жизни смысл…
По-хорошему завидую семьям, которые и живут в православной традиции и имеют возможность своих детей в этой традиции воспитать. Я им завидую с точки зрения их особенной духовности.
Но я представляю, с какими невероятными сложностями эти семьи сталкиваются и могут столкнуться в дальнейшем.
Дети из этих семей не живут в какой-то особенной резервации, которая обеспечивает им отсутствие контакта с внешним миром. Дома есть интернет, телевизор, школа совершенно обычная, потом – совершенно обычный мирской вуз и прочее-прочее…
Посмотрите, какое огромное количество наших священников вышло из совершенно простых семей, которым были, может быть, недоступны догматы религиозного воспитания детей, и, между тем, они демонстрируют такие результаты. На всё воля Божья, я бы так сказала.
– Ричард Докинз в книге «Бог как иллюзия» заявил, что религиозное воспитание детей – это разновидность и физического, и морального насилия над ребенком; что родители не должны детям навязывать религиозные предрассудки; что не бывает христианских детей, католических детей, мусульманских детей.
Ребенок рождается – он как чистый лист бумаги, он про Бога ничего не знает. И родители, которые начинают с ранних лет навязывать ребенку точку зрения, что Бог есть, Он тебя видит, говорят – надо жить по Его законам, пойдем в храм Божий, и так далее, – они, по сути, жестко ограничивают набор альтернатив для своего ребенка, совершают над ним насилие. А как считаете Вы?
– В мире сейчас перешли ко второй ступени развития вот этой порочной логики – согласно ей, когда рождается ребёнок, мы должны ему не присваивать звание мальчика или девочки, а подождать, когда он сам разберётся.
Вот что мы видим в соседней Европе – то есть новорождённый ребёнок – это «оно», и по мере подрастания он сам выберет: мальчик он, девочка, либо есть формулировка «третий пол», или неопределенный.
– Если продолжить эту логику, можно сказать: «не будем учить ребенка разговаривать, пусть он подрастет, и сам выберет, на каком языке он будет говорить и носителем какой культуры и национальности он будет являться».
– Наивно полагать, что если существует семья, которая живёт в православии, то ребёнка в этой семье будут воспитывать в мусульманских традициях. Такого не будет. Семья живёт своей жизнью, православной жизнью, исповедует христианскую религию. В этой семье появляется ребёнок, и он просто продолжает существовать в том контексте, в котором существует семья.
– А если представить ту ситуацию, что вот ребенок родился, родители – допустим, православные христиане, – вот они ходят в церковь, они исповедуются и причащаются, они постятся, молятся перед иконами, но ребенка к этому не приучают, детям про это не рассказывают.
– То есть как?.. Мама стоит на вечерней молитве, подбегает маленький ребёнок: «Мама, что ты делаешь, я хочу с тобой!» Что она будет делать – сможет взять, вывести и закрыть за ним дверь, не допуская его?
Конечно, если мы говорим о ситуации – её описал М. Горький в своём «Детстве» – когда он твердил «аз, буки, веди, глаголь», а потом дедушка его заставлял молиться – то это одна история: ребенка насильно водят в церковь, насильно заставляют что-то делать.
Вот у меня буквально на днях был случай. Я говорю: «Господи, помилуй, что же это заставило прийти на причастие16-ти летнюю дочку?», а ребёнок говорит: «Мама заставила». То есть эта мама считает, что это на пользу.
Но когда все это проистекает естественным путем, то это совершенно обычно, это просто жизнь, то и о каком-то насилии над личностью маленького человека говорить не стоит. Иосифа Виссарионовича никто не заставлял поступать в духовное училище, у него духовная семинария за плечами, а вот как оно вышло…
– Еще один аргумент из книги Докинза. Он приводил примеры людей, вспоминавших детство в религиозных семьях, и кошмары, которые потрясали их воображение, угнетали их психику. Они были связаны с картиной адских мук, с рассуждениями о грехах, о том, что Бог накажет.
У Докинза красочно описан образ креста, на котором умирает весь израненный, распятый Господь. И кто-то мог бы сказать: как можно маленьких детей водить туда, где им будут показывать зверски замученного человека, ведь это травмирует их психику. Вы, врач-психиатр, что по этому поводу думаете?
– Это, наверное, речь идёт о католиках, я так подозреваю. Потому что я не встречала православные семьи, в которых бы детишек пугали адом. Не встречала, а Вы встречали?
Все-таки малыши – это совсем другое. И для них существует один догмат: Бог – это любовь.
А все остальное, то, что Вы описываете – это насилие, и насилие ребенка может быть в любой форме. Вы говорите, распятие. Православное распятие не содержит каких-то атрибутов жестокости – крови, зияющих ран – этого нет. То есть православные изображения не так художественно реалистичны.
Напугать ребёнка можно чем угодно. И скакалкой, и ремнём, висящим на стене, и «скорой помощью», которая тебя заберёт, или дядей-милиционером. Кто во что горазд.
Страх может вызывать всё, что родители могут придумать, чтобы запугивать ребёнка. Так что это вопрос не к православию. Это вопрос к тому, насколько родители – адекватные воспитатели.
Видео-версия программы на канале Свято-Никольского мужского монастыря в Гомеле
Соб. инф.