Поминаемый сегодня епископ пережил 30-е годы практически без последствий. Конечно, и ему довелось побывать под следствием, но по "советским" меркам это практически ни о чём.
Епископ Рязанский и Касимовский Борис (Скворцов)
Скворцов Борис Гаврилович родился в 1895 году в селе Стрешнево Рязанской губернии, в семье потомственного священника. Был седьмым ребёнком в семье, рано остался без матери.
Окончил Данковское духовное училище и, в 1917 году, Рязанскую духовную семинарию. В августе того же года скончался его отец, а сам он вступил в брак и в сентябре был рукоположён во священника к тому же Борисоглебскому храму в Рязани, в котором служил его отец.
В феврале 1921 года овдовел. У него остался сын Сергей, но и он, судя по всему, умер в юном возрасте.
В 1923 году Борисоглебский храм был возведен в степень Собора, а отец Борис назначен его ключарем. "Был добрым пастырем, любимым народом, он ежедневно совершал богослужения и никогда не отказывал в совершении треб."
23 декабря 1923 года по предложению о. Бориса приходской совет постановил включить в клир храма Михайловского епископа Глеба (Покровского), которому власти отказали в регистрации.
В сентябре-октябре 1925 года архиепископ Борис (Соколов), архиепископ Глеб (Покровский) и ряд священников были арестованы по делу «О контрреволюционной деятельности Рязанской епархиальной канцелярии». О. Борис также был обвинен и привлечен к уголовной ответственности.
Следствие длилось до 12 ноября, дело рассматривалось Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ 26 марта 1926 года.
"Дошедший до нас протокол допроса свидетельствует о том, что отец Борис вел себя стойко, никого не оговорил и никаких ложных показаний не давал" - источник.
За отсутствием состава преступления был освобожден.
После закрытия в 1929 году соборов в Рязанском кремле добился разрешения властей на перенесение епископской кафедры в Борисоглебский храм с правом служения в нем архиепископа Рязанского и Шацкого, будущего священномученика Иувеналия (Масловского). Несмотря на это, 5 ноября 1929 года храм закрыли и стали использовать для хранения зерна.
После многочисленных обращений духовенства и прихожан в органы власти в июле 1930 года в храме возобновились богослужения. В том же году о. Борис в сане протоиерея стал настоятелем Борисоглебского собора и председателем приходского совета.
В 1935 году в связи с закрытием собора назначен настоятелем церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», единственного храма в Рязани, не закрывавшегося в период гонений.
В 1942 году назначен епархиальным благочинным.
В 1944 году переведен на должность священника к Никольской церкви города Касимова. В том же году он был назначен настоятелем той же церкви и благочинным Касимовского округа.
ПЭ: "За патриотическую деятельность в годы Великой Отечественной войны награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
В 1946 г. прот. Борис вновь возглавил причт и приходской совет Борисоглебского кафедрального собора, в к-ром возобновились богослужения. Под руководством настоятеля в соборе начались ремонтно-восстановительные работы. Своды и стены храма были заново расписаны по иконописным образцам XVI-XVII вв. художниками из Палеха братьями Блохиными. Иконостасы главного алтаря и правого придела, а также многочисленные резные киоты у стен и колонн были выполнены скульптором В. П. Гавриловым. В левом приделе установили фаянсовый иконостас XVIII в. из храма в с. Ижевском Спасского у., сохраненный верующими после закрытия церкви. Тогда же на церковном дворе был построен крестильный храм во имя св. праведных Иоакима и Анны и устроен новый памятник над захоронением свт. Василия Рязанского. В 1947/48 г. ближайшим помощником Б. был буд. Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков), к-рый в сане игумена нес послушание ключаря собора. 12 авг. 1948 г. собор посетил Патриарх Московский и всея Руси Алексий I. В 1951 г. прот. Борис был назначен благочинным храмов Рязанского округа и членом епархиального совета."
"Отец Борис к 1965 году священствовал уже 48 лет. Из этого времени только два года он провел на приходе в городе Касимове. Все остальные годы он служил в Рязани. В страшные годы гонений и в военное время отец Борис порой оставался единственным священником в городе, который не только ежедневно совершал богослужения, но и никогда никому не отказал в совершении каких-либо треб. Его жизнь в этот период поистине можно назвать подвижнической."
16 февраля 1965 года был пострижен в монашество в Троице-Сергиевой лавре, с сохранением имени.
21 февраля 1965 года хиротонисан во епископа Рязанского и Касимовского.
"... всегда оставался трудолюбивым, заботливым и ревностным. Он был скромен в отношении с клиром и пасомыми, терпелив и миролюбив.
Приложил много усилий для сохранения действующих храмов в своей епархии и возобновления богослужений в прежде закрытых. Противостоял изъятию церковных ценностей из храмов, в первую очередь древних икон."
В течение последнего года перед кончиной часто болел. За неделю до смерти он совершил в кафедральном Борисоглебском соборе свою последнюю Божественную литургию.
Скончался 11 августа 1972 года, тихо сидя в кресле в саду Епархиального управления. Похоронен у алтарной стены Скорбященской церкви на Скорбященском кладбище в Рязани.
Есть интересные "Воспоминания" протоиерея Владимира Правдолюбова, говорящие не столько о епископе Борисе, сколько о времени, на которое пришлось его архиерейское служение.
"... мы с Анатолием /Культиновым/поехали в очередной раз в Рязань. Владыка Борис говорит ему: «Тебе надо идти к уполномоченному. Не получается у меня тебя протолкнуть». Пришел Анатолий к уполномоченному, рассказал, кто он такой. Уполномоченный с ним очень мило поговорил, потом открыл средний ящик письменного стола и ушел. Анатолий недоумевает: зачем это нужно? Через некоторое время тот пришел, поглядел в стол, закрыл ящик, стал его ругать и выгнал. Совершенно ясно стало, что уполномоченный требует денежного поступления, чтобы Анатолий стал диаконом. И мы стали с ним думать: что делать, как быть? И дошел до нас слух, что тумская староста, матушка Варвара, имеет такой доступ к уполномоченному. Она говорила: «Они у меня все в кармане сидят». Эта матушка Варвара рассказывала такой случай. Пришла она к нему, к уполномоченному, на пасхальное сорокодневие и говорит: «Христос воскресе!» – «Ты что, – отвечает, – бабка, с ума сошла? Сейчас милиционера вызову. Посадят!» Она ему показывает кукиш: «Вот получишь!» – «Ну, тогда, – говорит, – воистину воскрес». Эта матушка Варвара и «пропихнула» отца Анатолия в диаконы. И еще нескольких.
Кстати, при владыке Борисе была установка властей – не рукополагать новых священников. Диакона – еще можно, а священника не велели. А у нас священники умирают – скоро служить будет некому. И вот в Рязани скончалась мама владыки Никодима /Ротова/. Владыка Никодим приезжает в Рязань на похороны и говорит владыке Борису: «У вас есть кого рукополагать? Мне двоих нужно. Я служить буду в Борисоглебском соборе литургию и отпевание, а потом на другой день в Скорбященском храме отслужу литургию, а после пойду на могилу матери». – «Да, – отвечает владыка Борис, – диаконы есть, но рукополагать не дают». Он взял их дела – и к уполномоченному. И потом секретарша уполномоченного, которая нам иногда потихонечку рассказывала, что там делается, говорила, что они два часа друг на друга кричали. И в конце концов владыка Никодим добился рукоположения. В день похорон своей матери он рукоположил диакона Анатолия Культинова во иерея. От этой же самой секретарши мы знали, что у них обязанность была ходить в церковь, чтобы вылавливать, анализировать, чем можно ужать, притеснить священника или кого из прихожан. Уполномоченный ей говорил: «Вы пореже ходите в церковь, по себе знаю – засасывает». А мне он говорил: «Вы, знаете, имейте в виду, что в церкви находятся люди, которые проверяют ваши проповеди на предмет того, чтобы вас на чем-то поймать. И люди некомпетентные. Поэтому будьте предельно четким и ясным в вашей проповеди и не задевайте запретных тем. Чтобы не было двусмысленности, не было к чему прицепиться». Вот такая интересная вещь: центральные установки на местах исполнялись с послаблениями, потому что люди сочувствовали Церкви. Это уже, конечно, в переходный период. Раньше были ревностные борцы с Православием. А потом это все стало размываться, начали понимать, что не туда заехали."
Также интересны исследования Андрея Павлова, потомка рода Скворцовых.
Епископ в роду: "Никто из трех дочерей моей бабушки (в их числе и моя мама), как оказалось, не знали историю своего рода дальше отца и матери, то есть знали ровно столько, сколько, по мнению когда-то руководящей коммунистической партии, было достаточно для строительства светлого будущего в отдельно взятой стране. В стране, в которой на протяжении десятилетий выковывался новый «советский человек». Человек, гордо шагающий в будущее. Без оглядки на прошлое. Без оглядки на потери. Без оглядки на миллионы перемолотых судеб. Без возможности узнать правду той, дореволюционной России, из которой мы все родом. Без права на это родство.
Так семь лет назад я «откопал боевой топор» и в одиночку вышел на тропу архивных исследований семейной истории Скворцовых.
Первым «боевым трофеем» был ответ из рязанской епархии о том, что в нашем роду был ни много, ни мало епископ. Епископ Рязанский и Касимовский Борис (Скворцов). В миру Борис Гаврилович Скворцов. Мне он приходится двоюродным прадедом."
Наиболее полная подборка его материалов о епископе Борисе и его родственниках, с хронологией и фотографиями - здесь.
Епископ Рязанский и Касимовский Борис (Скворцов)
Скворцов Борис Гаврилович родился в 1895 году в селе Стрешнево Рязанской губернии, в семье потомственного священника. Был седьмым ребёнком в семье, рано остался без матери.
Окончил Данковское духовное училище и, в 1917 году, Рязанскую духовную семинарию. В августе того же года скончался его отец, а сам он вступил в брак и в сентябре был рукоположён во священника к тому же Борисоглебскому храму в Рязани, в котором служил его отец.
В феврале 1921 года овдовел. У него остался сын Сергей, но и он, судя по всему, умер в юном возрасте.
В 1923 году Борисоглебский храм был возведен в степень Собора, а отец Борис назначен его ключарем. "Был добрым пастырем, любимым народом, он ежедневно совершал богослужения и никогда не отказывал в совершении треб."
23 декабря 1923 года по предложению о. Бориса приходской совет постановил включить в клир храма Михайловского епископа Глеба (Покровского), которому власти отказали в регистрации.
В сентябре-октябре 1925 года архиепископ Борис (Соколов), архиепископ Глеб (Покровский) и ряд священников были арестованы по делу «О контрреволюционной деятельности Рязанской епархиальной канцелярии». О. Борис также был обвинен и привлечен к уголовной ответственности.
Следствие длилось до 12 ноября, дело рассматривалось Особым Совещанием при Коллегии ОГПУ 26 марта 1926 года.
"Дошедший до нас протокол допроса свидетельствует о том, что отец Борис вел себя стойко, никого не оговорил и никаких ложных показаний не давал" - источник.
За отсутствием состава преступления был освобожден.
После закрытия в 1929 году соборов в Рязанском кремле добился разрешения властей на перенесение епископской кафедры в Борисоглебский храм с правом служения в нем архиепископа Рязанского и Шацкого, будущего священномученика Иувеналия (Масловского). Несмотря на это, 5 ноября 1929 года храм закрыли и стали использовать для хранения зерна.
После многочисленных обращений духовенства и прихожан в органы власти в июле 1930 года в храме возобновились богослужения. В том же году о. Борис в сане протоиерея стал настоятелем Борисоглебского собора и председателем приходского совета.
В 1935 году в связи с закрытием собора назначен настоятелем церкви в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость», единственного храма в Рязани, не закрывавшегося в период гонений.
В 1942 году назначен епархиальным благочинным.
В 1944 году переведен на должность священника к Никольской церкви города Касимова. В том же году он был назначен настоятелем той же церкви и благочинным Касимовского округа.
ПЭ: "За патриотическую деятельность в годы Великой Отечественной войны награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.».
В 1946 г. прот. Борис вновь возглавил причт и приходской совет Борисоглебского кафедрального собора, в к-ром возобновились богослужения. Под руководством настоятеля в соборе начались ремонтно-восстановительные работы. Своды и стены храма были заново расписаны по иконописным образцам XVI-XVII вв. художниками из Палеха братьями Блохиными. Иконостасы главного алтаря и правого придела, а также многочисленные резные киоты у стен и колонн были выполнены скульптором В. П. Гавриловым. В левом приделе установили фаянсовый иконостас XVIII в. из храма в с. Ижевском Спасского у., сохраненный верующими после закрытия церкви. Тогда же на церковном дворе был построен крестильный храм во имя св. праведных Иоакима и Анны и устроен новый памятник над захоронением свт. Василия Рязанского. В 1947/48 г. ближайшим помощником Б. был буд. Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков), к-рый в сане игумена нес послушание ключаря собора. 12 авг. 1948 г. собор посетил Патриарх Московский и всея Руси Алексий I. В 1951 г. прот. Борис был назначен благочинным храмов Рязанского округа и членом епархиального совета."
"Отец Борис к 1965 году священствовал уже 48 лет. Из этого времени только два года он провел на приходе в городе Касимове. Все остальные годы он служил в Рязани. В страшные годы гонений и в военное время отец Борис порой оставался единственным священником в городе, который не только ежедневно совершал богослужения, но и никогда никому не отказал в совершении каких-либо треб. Его жизнь в этот период поистине можно назвать подвижнической."
16 февраля 1965 года был пострижен в монашество в Троице-Сергиевой лавре, с сохранением имени.
21 февраля 1965 года хиротонисан во епископа Рязанского и Касимовского.
"... всегда оставался трудолюбивым, заботливым и ревностным. Он был скромен в отношении с клиром и пасомыми, терпелив и миролюбив.
Приложил много усилий для сохранения действующих храмов в своей епархии и возобновления богослужений в прежде закрытых. Противостоял изъятию церковных ценностей из храмов, в первую очередь древних икон."
В течение последнего года перед кончиной часто болел. За неделю до смерти он совершил в кафедральном Борисоглебском соборе свою последнюю Божественную литургию.
Скончался 11 августа 1972 года, тихо сидя в кресле в саду Епархиального управления. Похоронен у алтарной стены Скорбященской церкви на Скорбященском кладбище в Рязани.
Есть интересные "Воспоминания" протоиерея Владимира Правдолюбова, говорящие не столько о епископе Борисе, сколько о времени, на которое пришлось его архиерейское служение.
"... мы с Анатолием /Культиновым/поехали в очередной раз в Рязань. Владыка Борис говорит ему: «Тебе надо идти к уполномоченному. Не получается у меня тебя протолкнуть». Пришел Анатолий к уполномоченному, рассказал, кто он такой. Уполномоченный с ним очень мило поговорил, потом открыл средний ящик письменного стола и ушел. Анатолий недоумевает: зачем это нужно? Через некоторое время тот пришел, поглядел в стол, закрыл ящик, стал его ругать и выгнал. Совершенно ясно стало, что уполномоченный требует денежного поступления, чтобы Анатолий стал диаконом. И мы стали с ним думать: что делать, как быть? И дошел до нас слух, что тумская староста, матушка Варвара, имеет такой доступ к уполномоченному. Она говорила: «Они у меня все в кармане сидят». Эта матушка Варвара рассказывала такой случай. Пришла она к нему, к уполномоченному, на пасхальное сорокодневие и говорит: «Христос воскресе!» – «Ты что, – отвечает, – бабка, с ума сошла? Сейчас милиционера вызову. Посадят!» Она ему показывает кукиш: «Вот получишь!» – «Ну, тогда, – говорит, – воистину воскрес». Эта матушка Варвара и «пропихнула» отца Анатолия в диаконы. И еще нескольких.
Кстати, при владыке Борисе была установка властей – не рукополагать новых священников. Диакона – еще можно, а священника не велели. А у нас священники умирают – скоро служить будет некому. И вот в Рязани скончалась мама владыки Никодима /Ротова/. Владыка Никодим приезжает в Рязань на похороны и говорит владыке Борису: «У вас есть кого рукополагать? Мне двоих нужно. Я служить буду в Борисоглебском соборе литургию и отпевание, а потом на другой день в Скорбященском храме отслужу литургию, а после пойду на могилу матери». – «Да, – отвечает владыка Борис, – диаконы есть, но рукополагать не дают». Он взял их дела – и к уполномоченному. И потом секретарша уполномоченного, которая нам иногда потихонечку рассказывала, что там делается, говорила, что они два часа друг на друга кричали. И в конце концов владыка Никодим добился рукоположения. В день похорон своей матери он рукоположил диакона Анатолия Культинова во иерея. От этой же самой секретарши мы знали, что у них обязанность была ходить в церковь, чтобы вылавливать, анализировать, чем можно ужать, притеснить священника или кого из прихожан. Уполномоченный ей говорил: «Вы пореже ходите в церковь, по себе знаю – засасывает». А мне он говорил: «Вы, знаете, имейте в виду, что в церкви находятся люди, которые проверяют ваши проповеди на предмет того, чтобы вас на чем-то поймать. И люди некомпетентные. Поэтому будьте предельно четким и ясным в вашей проповеди и не задевайте запретных тем. Чтобы не было двусмысленности, не было к чему прицепиться». Вот такая интересная вещь: центральные установки на местах исполнялись с послаблениями, потому что люди сочувствовали Церкви. Это уже, конечно, в переходный период. Раньше были ревностные борцы с Православием. А потом это все стало размываться, начали понимать, что не туда заехали."
Также интересны исследования Андрея Павлова, потомка рода Скворцовых.
Епископ в роду: "Никто из трех дочерей моей бабушки (в их числе и моя мама), как оказалось, не знали историю своего рода дальше отца и матери, то есть знали ровно столько, сколько, по мнению когда-то руководящей коммунистической партии, было достаточно для строительства светлого будущего в отдельно взятой стране. В стране, в которой на протяжении десятилетий выковывался новый «советский человек». Человек, гордо шагающий в будущее. Без оглядки на прошлое. Без оглядки на потери. Без оглядки на миллионы перемолотых судеб. Без возможности узнать правду той, дореволюционной России, из которой мы все родом. Без права на это родство.
Так семь лет назад я «откопал боевой топор» и в одиночку вышел на тропу архивных исследований семейной истории Скворцовых.
Первым «боевым трофеем» был ответ из рязанской епархии о том, что в нашем роду был ни много, ни мало епископ. Епископ Рязанский и Касимовский Борис (Скворцов). В миру Борис Гаврилович Скворцов. Мне он приходится двоюродным прадедом."
Наиболее полная подборка его материалов о епископе Борисе и его родственниках, с хронологией и фотографиями - здесь.
