О празднествах в Московском Казанском cоборе в 17 и 18 столетиях в честь Казанской иконы Богоматери и о крестных ходах в названный собор в это время

Находящийся в Москве, близ Кремля, на Красной площади, на углу Никольской улицы, Казанский собор есть замечательный исторический памятник, тесно связанный с освобождением первопрестольного царствующего града от Польско-литовских людей в 1612 году. Собор воздвигнут благочестивым усердием первого царя из благополучно царствующего ныне Дома Романовых – Михаила Феодоровича¹ в 1635–1636 гг. Не представляя по наружности ничего особо-величественного и грандиозного, Казанский собор, однако же, имеет высокое преимущество перед многими столичными храмами в том отношении, что хранит в себя величайшую святыню – чудотворную Казанскую икону Божией Матери.

В текущем 1911 году исполняется, – это надобно помнить всем русским людям, особенно москвичам, – триста лет с того времени, как означенная икона была принесена в Москву, по распоряжению Патриарха Гермогена, незадолго до его блаженной мученической кончины. Это было 26 мая 1611 года². «Принесоша из Казани образ Пречистой Богородицы, списанной с Казанской, и попы вcе и служилые люди поидоша пеши, той же Заруцкой с казаками встретил на конях... На утро же по приходе Пречистой Богородицы пойдоша вси под Новый монастырь. В тоже время прииде Понизовая сила под Москву и Новой девичий монастырь взяша, и инокин из монастыря выведоша в таборы... И был тот образ под Москвою до зимы. Той же образ с протопопом Казанским отпустиша назад. Протопоп же прииде в Ярославль. В тоже время прииде из Нижнего князь Дмитрий и Косма со всей ратью, и видя ту икону Пречистой Богородицы Казанская, что ею помощью взяли под Москвою Новой Девичий Монастырь у Литовских людей, тот образ поставиша в Ярославль, а с того образа списаша список и, украся, отпустиша с протопопом. Ратные же люди (вместе с самим князем Пожарским³) велию веру начаша держати к oбpaзy Пречистой Богородицы и многие чудеса от того oбpaзa быша»⁴. Не удивительно поэтому, что Казанская икона Божией матери была постоянною спутницею Князя Димитрия Михайловича Пожарского в его походах, предпринятых к освобождению отечества от врагов, была своего рода победным знаменем для предводительствуемой им рати. С особенной, поразительной очевидностью чудесная помощь Богоматери войскам Пожарского через икону ее Казанскую обнаружилась в то время, когда эти войска приступили к решительным действиям по очищению Москвы от засевших в ее укрепленных пунктах – Кремль и Китай – врагов. Это было 22 октября 1612 года. В «Дневальных записках Приказа тайных дел, 7165–7183 гг.» сохранились две замечательные записи, которые, будучи тождественны по содержанию, наглядно передают факт этой чудесной помощи, оказанной князю Пожарскому и его рати «избранной» небесной Военачальницей в один из самых критических моментов русской государственной жизни... Первая запись относится к 1665 г. и гласит так: «В соборе (Успенском) служить (22 октября) бож. Литургию архиепископу Тверскому Иосафу, игумену знаменскому Арсенью, протопопу покровскому, что на рву, Саве, протопопу Никольскому Климанту; а отпев литургию, ехать ему к Неглиненским воротам⁵ и взойти на город и итить Китай-города на другую круглую башню, которая сим же Пресвятой Богородицы образом первовзята и святить воду»⁶. Вторая запись сделана позднее, через два года, именно в 1667 году и передает вышеуказанный факт в таком виде: «В соборе Успения Пресвятой Богородицы бoж. литургию служить Сербскому епископу Иоакиму, да архимандриту Петровскому, игумену Новинскому, да протопопом Архангельскому, Никольскому Климонту, Покровскому из села. А отпев литургию ехать епископу к Неглиненским воротам, а с ним быть архимандриту, и протопопом, и взойтить на город, итить Китай-города на другую круглую башню, которая сим же Пресвятой Богородицы образом первовзята, и святить воду»⁷ Это, внушенное силою вещей, убеждение предков наших в чудесном заступничестве Царицы Небесной, проявившемся через ее Казанскую икону, нашло себе выражение и в более ранних письменных памятниках, с опущением в них вышеуказанной подробности о первовзятии круглой башни Китай-города в достопамятный день 22 октября 1612 года, но с некоторыми другими важными добавлениями. Так, в записи, сохранившейся в одном литургическом памятнике⁸ и относящейся к 1634–1636 гг., или немного позднее⁹, говорится по сему предмету следующее: «В 22 день (октября) Пречистой Богородицы молитвами и помощью взяли у Литвы Русские люди град Китай; того ради уложено – ход со кресты к пречистой Казанской», а в записи, имеющейся в другом таковом же памятнике¹⁰ и сделанной в 1621–1622 гг., следовательно, спустя лишь девять или десять лет после взятия Китай-города князем Пожарским, сказано так о сем событии: «На сей бо день (22 октября) Москву у Польских людей взяли и всех их поймали, и того ради празднество сие ycтавлено бысть, и ход со кресты к Пречистой Казанской на Устретенскую». Таким образом, событие величайшей государственной важности – очищение Москвы от Поляков в 1612 году при чудодейственному заступничеству Царицы Небесной, вскоре после совершения сего события, было увековечено установлением особых празднеств в честь Ее иконы Казанской и особых крестных ходов по сему случаю. Новый Летописец инициативу установления сих празднеств приписывает исключительно¹¹ царю Михаилу Феодоровичу. «И многие, говорит он, сотворившиеся чудеса от иконы той (Казанской) во время боя с Гетманом Хаткевичем и во взятие града Москвы, того ради по взятии¹² града Кремля Князь Дмитрий Михайлович Пожарский воздвигну храм Пресвятой Богородицы честного Ее в церковь Введения и оную икону внесе и постави ту в церкви¹³ в своем приходе. Священницы же оной церкви, продолжает летописец, о чудесах от оного образа Пресвятой Богородицы внушиша царю Михаилу Феодоровичу, он же, слышав сия, возьим велию веру ко оному образу и устави праздновати хождением с честными кресты и со святыми иконы дважды в год: един ход июля в 8 день, в тот бо день чудотворная ее икона явися во град Казани, второй же – октября в 22 день, егда царствующий град очистися»¹⁴.

Установленные царем Михаилом Феодоровичем крестные ходы в праздники 22 октября и 8 июля в честь Казанской иконы Богоматери сначала совершались в приходскую церковь Князя Пожарского, к Введению на «Устретенскую». При невозможности, за отсутствием данных, определить, даже приблизительно, время, когда именно, после 1612 года, в первый раз были совершены эти крестные ходы в означенную церковь, можно, кажется, безошибочно утверждать, что с 1621 и по 1631, то есть в течение десяти лет не было перерыва по отношению к крестным ходам в Введенскую, на Лубянке, церковь 22 октября и 8 июля. Такой перерыв¹⁵ наступил в 1632 и 1633 гг. В первый из сих годов крестный ход 22 октября был совершен «к Введению Пречистой Богородицы Златоверхого»¹⁶, а во втором – «к празднику Пречистой Богородицы Казанская, что в Китай-городе у стены, меж Ильинских и Никольских ворот»¹⁷. В 1634 и 1635 гг. крестные ходы были, вероятно, совершаемы по-прежнему в Введенскую, на Лубянке, церковь. Первый крестный ход в Московский Казанский собор был совершен через пять дней по его освящении, 22 октября 1636 г.¹⁸. Нам надобно войти теперь в ближайшее рассмотрение частностей и подробностей, которые наблюдаются при совершении празднеств в честь Казанской иконы Богоматери 22 октября и 8 июля, и которые представляются во многих отношениях любопытными, характеризуя старинный уклад Русской церковной жизни и вообще древние богослужебные порядки. Надобно иметь в виду здесь еще и то, что в старину, когда цари жили постоянно в Москве, они принимали весьма близкое участие в церковных празднествах первопрестольного царствующего града и здесь, как увидим ниже, многое делалось по их приказу или указу, при чем вскрывались в данном случае их личные вкусы и желания к религиозно-церковной области...

Какое вообще важное значение придавалось новоучрежденным празднествам 22 октября и 8 июля, можно видеть уже из того, что в Большом Успенском соборе, – а это была «матерь церквам царствующего града Москвы и всея великая Руси», предначинательное к сим празднествам вечернее Богослужение отличалось торжественностью. Так было по крайней мере при патриархе Филарете и его ближайших преемниках. Накануне¹⁹ указанных празднеств в Успенском соборе совершалась великая вечерня с литиею, в присутствии патриарха. На этой вечерне на выход и на литию облачались «Власти». О каком выходе идет здесь речь? Здесь мы встречаемся с одной любопытною особенностью совершения вечерни в древней русской церкви. Особенность эта в Московском Успенском соборе состояла в том, что обычный вход, по пропетии «воззвашных стихирь», был совершаем (по большим праздникам и в некоторые воскресные дни) не одним только протопопом с братиею, то есть со всем наличным, обыкновенно многочисленным составом священнослужителей Успенского собора, но в сем ходе принимали участие и «черные власти», то есть архимандриты и игумены монастырей, «схожие и прибылые» священники и дьяконы, приезжавшие в Москву из городов по разным нуждам, а также причисленные к собору престольные и придельные священники, городское и посадское духовенство в лице должностных лиц, соборных старость и десятских.

Собиралось, таким образом, большое количество лиц духовного чина, которые обязаны были приходить в «большой» собор к вечерне и облачаться вместе с соборным духовенством «на выход и на литию». Все эти участники выхода прежде, чем войти в алтарь для облачения, которое совершалось пред пением стихиры на «слава и ныне», попарно подходили для принятия блогословения к святительскому месту, кланялись архиерею, если он тут был, или же образу, который стоял сзади святительского места, «первому святителю Петру чудотворцу». Как и в настоящее время, ход был совершаем через северные двери²⁰. Выходили на средину храма и затем шли в алтарь. Выход на литию не представлял никаких особенностей. Но когда пение стихир на стиховне приходило к концу, в алтарь входил патриарх, облачался и затем, по окончании вечерни, на средине храма он совершал молебен «собором» пред поставленною на налой Казанскою иконою Богоматери. Как служащие, так и народ стояли за молебном с возженными свечами. Утреня в Успенском соборе в указанные праздники совершалась с «полиелеосом», причем на величание иногда выходил сам патриарх. К величанию «свещи» были присылаемы из дворца. Впоследствии «Пречистой Казанской» стали праздновать в Успенском соборе «со всенощным» и вместо великой вечерни накануне 22 октября и 8 июля совершалась малая, на которую патриарх не приходил, не являлись и Власти²¹. Молебен после вечерни также не служили. На 9 песни канона блоговестили в большой колокол «для ходу». Эта особенность ударять на 9 песни в колокол сохранилась до настоящего времени.

Праздничные торжества 22 октября и 8 июля начинались в Казанском соборе накануне малою вечернею и молебном пред чудотворною Казанскою иконою Божией Матери. В настоящее время эту вечерню обыкновенно служит настоятель собора, а молебен – в сослужении двух других соборных священников, но в старину было не так. В указанные праздники иногда приходил к вечерни сам Святейший Патриарх с «Властями» и совершал молебен с значительным собором священнослужителей – архиереев, архимандритов, игуменов и протопопов. В большинстве случаев прибытие патриархов²² в Казанский собор совпадало с прибытием туда к вечерне и молебну царей, которые также иногда посещали это предпраздничное богослужение. Сохранились известия, что царь Михаил Феодорович был у вечерни в Казанском соборе 22 октября 1645 года, а царь Алексей Михайлович – 22 октября в 1646, 1648, 1650, 1651 и 1652 гг. и 8 июля – в 1646, 1648 и 1651 г.г.²³. В тех случаях, когда патриархи не бывали в Казанском соборе у вечерни и молебна, их заменяла здесь какая-нибудь «Власть»²⁴ – кто-либо из митрополитов или вообще архиереев, находившихся тогда в Москве, при сем Власть эта посылалась в собор с архимандритами и игуменами. Есть известия, впрочем, не полные и отрывочные, об этих посылках «Властей» в Казанский собор к вечерне и молебну накануне праздников 22 октября и 8 июля. Так, в 1667 году был туда посылаем 22 октября митрополит Крутицкий²⁵ Павел († 9 сент. 1675 г.), в 1680 году Ростовский епископ Иона, в 1684 г. Крутицкий митрополит Варсонофий († 18 мая 1688 г.), в 1688 году Крутицкий митрополит Евфимий, в 1690 году Рязанский епископ Авраамий и в 1691 году Крутицкий же митрополит Евфимий²⁶. Что касается праздника 8 июля, то в этот праздник к вечерне были посылаемы в 1668 году Крутицкий митрополит Павел и в 1680 году Крутицкий же митрополит Варсонофий²⁷. Были, однако же годы, именно 1685, 1686 и 1687, когда по неизвестным нам причинам «никого из Властей не было посылано» в Казанский собор к вечерне и молебне в эти годы «пел местный протопоп с братиею»²⁸.

При торжественной обстановке совершалось в Казанском соборе всенощное бдение в праздники 22 октября и 8 июля. Присутствие царей за всенощным было сравнительно более частым, чем за вечернею. Царь Михаил Феодорович был за всенощным 22 октября 1645 года, а царь Алексей Михайлович в 1646, 1648, 1650, 1651, 1652, 1653, 1661, 1662, 1663, 1665 и 1666 гг., в праздник же 8 июля Царь Михаил Феодорович в 1645 году и Алексей Михайлович в 1646, 1647, 1648, 1651, 1652, 1662, 1665 и 1666 г.г.²⁹. Относительно патриархов надобно сказать, что они обыкновенно слушали всенощное бдение в Успенском соборе, где им почти всегда и «облачение было» (на величание), в Казанский же собор вместо себя они посылали³⁰ какую-либо Власть, большею частию тех же митрополитов и епископов, которые были посылаемы туда к вечерне и молебну. Некоторые из патриархов, впрочем, иногда бывали «у всенощного у праздника», то есть в Казанском соборе. Это известно о патриархах Никоне (1652–1658), Иоакиме (1674–1690), который был за всенощным 22 октября 1676 и 1679 гг. и последнем патриархе Адриане (1690–1700), тоже бывшем за этим же богослужением 22 октября 1691 и 1692 гг. Являлись патриархи в собор обыкновенно в сопровождении «Властей». Так, патриарх Иоаким прибыл в Казанский собор ко всенощному бдению 22 октября 1676 года с «белыми Властями» – митрополитами Крутицким Евфимием, Рязанским Иосифом († 21 сент. 1681 г.) и архиепископом Суздальским Стефаном. До нас дошли некоторые (немногие) сведения об особенностях церковной службы в Казанском соборе, в присутствии здесь за всенощным патриарха Никона. Особенности эти прежде всего касаются пения стихир на «Господи воззвах» и состоят в том, что эти стихиры пели на глас, славник же (то есть слава и ныне) на pocпев³¹. Другая особенность заключалась в том, что на благословении хлебов молитву сам (патриарх Никон) говорил «в меньшем греческом облачении». Что это значит? Кажется, то, что до Никона присутствовавшие иногда в соборе патриархи на литию не выходили и молитвы на благословлении хлебов, поэтому, не читали. Третья особенность касается девятой песни канона. На девятой песни, говорится в «книге записной облачением и действу патриарха Никона³², Святейшему Государю патриарху свещу подносил архидьякон и приняв свещу государь патриарх; подносил архидьякон властелинские свещи государю патриарху, и государь патриарх свещи властем раздавал и певчим дьяком и подьяком повеле 9 песнь пети по клиросом³³ со свещами же».

Надобно указать еще на одну особенность, собственно, в облачении патриарха Никона за всенощным бдением. Особенность эта в вышеупомянутой записной книге отмечена так: «А на величании (патриарх Никон) облачал греческое же облачение и митру». Из слов этой записи можно заключить, что в указанном случае предшественники Никона как будто не употребляли митры, или же употребляли ее не всегда.

Нам следует приступить теперь к описанию самого важного момента в празднованиях Казанской иконы Богоматери 22 октября и 8 июля, к описанию крестных ходов в эти дни из Успенского собора в Казанский собор. И здесь прежде всего обращает на себя внимание тот факт, что некоторые распоряжения, касающиеся крестных ходов, исходили «сверху», из дворца. К числу таких распоряжений относятся получаемые оттуда указания о том, в какой именно колокол благовестит «для ходу» на Ивановской колокольне. Вообще во многих случаях «о благовесту приказ бывал от царя к патриарху»³⁴. Благовестили то в «валовой», то в «ревут», но в 1646 году «указал государь в большой новый»³⁵. В 1691 году 22 октября благовестили в «воскресный» колокол, «к ходу же позванивали, переменяя колокола»³⁶, то есть производя так называемые переборы, как это бывает ныне, при совершении водоосвящения в церквах пред литургиею в храмовые праздники.

Не одинаково было и время благовеста к крестным ходам 22 октября и 8 июля. Оно обозначается то «в полчаса дни»³⁷ то «четверта часа дни»³⁸. В применении к нынешнему счислению времени «в полчаса дни» в октябре будет приблизительно в шесть часов утра, а «четверта часа дни» – в десятом часу утра³⁹. К указанным крестным ходам «присылались из дворца» 10 налепков гривенных, 4 ослопных свещи, да с патриарша дворца 2 ослопных же свещи⁴⁰.

Крестные ходы в Казанский собор с самого их установления почитались большими. Это значит, что в этих ходах всегда были носимы большие чудотворные иконы, чего не бывало в так называемых меньших ходах⁴¹. Кроме Владимирской иконы Богоматери и других чудотворных икон, было еще не мало других св. икон и священных предметов, которые ключари Успенского собора должны были выдавать из соборной ризницы для крестных ходов 22 октября и 8 июля: «В ход ключари из казны выдают хоругов большую, да крест Корсунской большей, да крест хрустальной, да крест письменной, да образ Пречистой Богородицы, что чудотворец Петр писал, да образ моление о народе Пречистой Богородицы, да образ Петра чудотворца, да Ионы чудотворца, да Илью пророка, да крест воздвизальной золотой на серебряном блюде, да чаша водосвященная, да четыре шандалы, да ковш серебряной, да губку»⁴². Таковы сведения о численном, так сказать, составе святыни, износимой из Успенского собора в крестном ходу 22 октября, заимствованные из первой, доселе известной, записи об этом ходе и относящиеся к 1621–1622 гг. Впоследствии тут делались некоторые дополнения и прибавления, иногда по Государеву указу. Так, в 1660 году царь Алексей Михайлович «указал» износить в крестные ходы образ Богородицы «Влахернский»⁴³. Есть известие о том, что в крестных ходах в Казанский собор носили в 1668 г. иконы преподобного Варлаама, царевича Дмитрия, Николая Чудотворца, Сергия Радонежского, Леонтия Ростовского и «ины образы из сороков»⁴⁴. Носили также в крестных ходах, неизвестно по чьему указу и приказу, «мощи Андреевы и Златоустого»⁴⁵. К концу 18 столетия выработалась уже вполне определенная практика относительно того, «какие в малых и больших крестных ходах и откуда именно святые образа, кресты и прочее носятся и коликое число для подъему оных священнослужителей подлежательно» (требуется). Именно: в малые крестные ходы из Большого Успенского собора носятся два креста хрустальные, святые иконы: Запрестольной Богородицы, Илии Пророка, Варлаама Хутынского, Московских чудотворцев: Петра, Ионы и Филиппа, Петровской Богоматери, крест царя Константина, все сии носятся священниками и дьяконами, крест на мисе и Евангелие напрестольное, чаша водосвятная, две рипиды, четыре свещи ослопные, фонарь малый, к несению оных потребно священников десять человек и дьяконов тоже число, сверх того носятся во все ходы святые иконы из соборов: Архангельского, Благовещенского Царевича Димитрия, Покровского – Василия Блаженного, из Николаевского – Голстунского – Чудотворца Николая; из монастырей: Чудова – Святителя Алексия Митрополита, Алексеевского – Алексия человека Божия, Ивановского – Иоанна Предтечи, из приходских церквей: Пятницкой – храмовой образ Великомученицы Параскевы, Знаменской – Знамения Богоматери, Никитской, что за Яузою, Великомученика Никиты, тех мест священно церковнослужителями. В большие крестные хождения в прибавление носятся: крест большой херсонской 10 священниками, образ Владимирской Богоматери двумя священниками, большой фонарь 8 дьяконами и две рипиды, из Благовещенского собора образ Богоматери, из Верхоспасского собора – храмовой двумя священниками, из Вознесенского монастыря образ Вознесения Господня⁴⁶. Сюда надобно прибавить еще более или менее значительное число хоругвей, также составлявших, конечно, и во времена патриархов необходимую принадлежность Московских крестных ходов⁴⁷. Московские цари любили принимать личное участие в крестных ходах в Казанский собор 22 октября и 8 июля. Так, Михаил Феодорович 22 октября был в ходу в 1643 году, Алексей Михайлович – в 1646, 1648, 1649, 1650, 1657, 1660, 1661, 1662, 1663, 1664, 1665, 1666, 1667, 1668, 1670, 1675 и 1676 гг., а Феодор Алексеевич – в 1677, 1678, 1679, 1680 и 1681 гг. Что касается праздника 8 июля, то Михаил Феодорович участвовал в крестном ходу в 1636 и 1637 гг., Алексей Михайлович – в 1646, 1647, 1648, 1651, 1652, 1660, 1662, 1663, 1664, 1665, 1666, 1668, 1670 и 1671 гг., а Феодор Алексеевич – в 1676, 1677, 1678 и 1680 г.г.⁴⁸.

В крестных ходах 22 октября и 8 июля, и затем в служении литургии в Казанском соборе Святейшие Патриархи всегда имели со служащими себе «Властей», которые или ранее «сходились» в Успенский собор, или же приходили сюда «из крестовой» вместе с патриархом, как это было, напр., в 1691 году при патриархе Адриане⁴⁹. В 1668 году в крестном ходу 22 октября в Казанский собор вместе с патриархом Иосафом II участвовал Вселенский Патриах Макарий Антиохийский⁵⁰. Самая встреча патриарха, по приходе в Успенский собор, происходила в западных дверях собора. «И входит патриарх во церковь, и во дверях церковных архидьякон встречает его с кадилом, а дьяконы приемлют святителя под руце и поставляют его среди церкви на орлецы. И положит начало, а подьяки поют вход, таж прикладывается ко святым иконам и входит в царские двери и облачается во алтари за престолом»⁵¹. В другой записи, сохранившейся в том же «Сказании действенных чинов» (под 23 июня), из которого извлечена приведенная выше запись, встречаются некоторые любопытные подробности об этом входе патриарха в алтарь для облачения. «И прикладывается (патриарх) ко святым иконам и к чудотворным ракам, и входит в алтарь царскими дверьми, и пред престолом полагает прощение и благословляет крестом всех властей и священниц, которым с ним служити, и потом входит в малый алтарь, и целует cвятый потир и дискос, и ко властем прощение, и облачается во алтари»⁵². Эта практика патриарших облачений в алтаре была изменена патриархом Никоном, который в указанных случаях стал облачаться на своем святительском месте⁵³. О последнем патриархе Адриане также известно, что он 22 октября следовал относительно места облачения патриарху Никону – «взошел на место (разумеется святительское, то есть облачальный архиерейский амвон), здесь облачился и осенил трисвещием, сидел на стуле, дожидался сверху св. икон и государя⁵⁴. Надобно заметить здесь, что, по облачении, патриарх «посылал государева дьяка к государю с вестью⁵⁵, конечно, о том, что в соборе все готово для крестного хода. Вслед за этою вестию, через известный промежуток времени, «государь от Рождества и от Сретения, и от Спаса с дворца и от Благовещения шел за чудотворными иконами от Благовещения из паперти... И патриарх со властями встречал святые иконы против Грановитой палаты, и тамо кадил святые иконы и потом государя, таж шапочку (государя), и потом государя спрашивал о здравии, и благословлял его крестом. И потом шли во церковь преж святые иконы, таж патриарх со властями и священницы, и потом государь входил во церковь⁵⁶. При входе государя в Успенский собор, государевы певчие пели многолетие, государь прикладывался к св. иконам и становился близ патриарха, а не на своем месте. В это время «Власти, приходя, государю покланялись по два, по два, а патриарх кадил чудотворный образ Пречистой Богородицы Владимирская, и по кажении приложился ко пречистому образу. И ключари поднимали пречистый образ с киота, и поставляли его на столец прямо патриарха»⁵⁷. Затем начинался молебен «и по актение» исходили со кресты западными дверьми, а государь исходил полуденными (южными) дверьми. И как проходил противу государя и, взем крест, святитель осенял государя. И шли косно до лобного места»⁵⁸. В каком порядке в старину была носима святыня в крестных ходах? На этот счет существуют такие указания: «Преж идут рипиды, таж со хоругви и со святыми иконами, и несут чудотворный образ Владимирская пред патриархом, а пред нею два подьяка со свещами, таж крест золотой на блюде серебряном, да евангелие»⁵⁹. В другой записи говорится по сему предмету следующее: «священники приходские возьмут крест большой Корсунской, да пречистой Богородицы образ, запрестольную меньшую, да дьякон прихоцской возьмет крест хрустальной, да дьяконы же четыре рипиды возьмут, и по эктеньи вземлют чудотворные иконы, и хоругвь большую понесут сторожи Богородицкие (Успенского собора) и идут с хоругви и фонари и с рипидами, таж с иконами, а пред патриархом идут с чудотворною иконою, а ключари несут, взем за петелки, пелену, а два подьяка несут пред образом Богородицы две свещи⁶⁰. Запись о крестном ходе малом (6 января заслуживает особого внимания в том отношении, что в ней указано место, какое в процессии должны занимать священнослужители и певчие. «Преж, говорится в этой записи, несут хоругви, потом кресты, таж святые иконы; потом идут священницы и дьяконы, таж певчие дьяки государевы и патриарховы, а пред патриархом идут ключари с образом Пречистой Богородицы, что Петр чудотворец написал, да евангелие большое, да крест золотой на блюде серебряном, потом патриарх со властями»⁶¹. Здесь надобно прежде всего упомянуть об одной особенности в крестных ходах, связанной с именем патриарха Никона. Особенность эта состояла в том, что когда Никон шел в крестных ходах, то «по правую сторону святейшего государя патриарха несли святое евангелие, а по левую крест большой, костяной резной, а другой – благословляющей на мисе»⁶². Другая особенность, общая всем патриархам, заключалась в том, что патриархов во время крестных ходов вели под руки дьяконы. «А дьяконы, как и всегда, святителя ведут под руки»⁶³. На пути к Лобному месту была встреча крестного хода у Вознесенского монастыря. «И как будут против Вознесенского монастыря, посланный от патриарха архимандрит (большею частию от Нового Спаса) изыдет вон с чудотворною иконою Богородицы»⁶⁴. Самая встреча не представляла ничего особенного сравнительно с тем, как она производится в настоящее время. Во время шествия крестного хода из Успенского собора в праздник 22 октября протопопы пели каноны. «И... идут (с Лобного места), поют канон похвале да Петру Чудотворцу»…⁶⁵ «Протопопы, идучи, поют ирмосы»⁶⁶. При патриархе Никоне «во входу (в Покровский собор 1 октября) пели канон протопопы Богородице: Воду прошед по-гречески (то есть греческим распевом) ... а вшпед к празднику в церковь, допевали канона девятую песнь»⁶⁷.

По прибытии крестного хода на Лобное место, не все св. иконы были вносимы на это возвышение, а лишь некоторые, причем они поставляемы были здесь в известном определенном порядке. «И пpишeд на Лобное место, ставятся с образы на два лика, как на клиросе, а образ Пречистой Богородицы чудотворной, Владимирская икона, ставится посреди прочих святых икон, а запрестольные образы Пречистые ж те позади тоя ставятся да по сторонам их по две рипиды, а хоругви стоят возле Лобного места, а на Лобное место не всходят»⁶⁸. Действование патриарха на Лобном состояло в том, что он читал здесь «первую статью Троицы да архангелом». Чтение этой статьи сопровождалось эктениею и осенением от святителя, подьяки пели трижды: Господи помилуй и, затем следовал отпуст, и по отпусте патриарх благословлял государя⁶⁹. Вторую статью «Похвале да Петру чудотворцу» читал митрополит у праздника. Впоследствии вторая статья читалась «Казанской да Московским чудотворцем – митрополитом»⁷⁰. Читались еще во время других крестных ходов статьи «Ивану Богослову, Николе чудотворцу» и многим другим св. угодникам, в тех особенно случаях, когда крестные ходы были длинны по протяжению. Иногда число этих статей доходило до семи⁷¹. Но указанное выше, на основании записей 1621–1622 г. г.⁷², действование патриарха на Лобном месте, с течением времени, осложнилось чтением после первой статьи евангелия. И первую статью чтут патриарх на Лобном месте евангелие троице да архангелом. И по чтении святого евангелия прикладывается государь ко святому евангелию, а тогда «эктенью глаголют с кадилом. И «по отпусте» осенение бывает на 4 страны», причем «подьяки поют на всяком осенении: Господи помилуй по 3-жды. И благословляет патриарх государя царя крестом да потом себя»⁷³. Пocле второй статьи также митрополит читал евангелие похвале Богородицы да Петру чудотворцу⁷⁴. Не подлежит, кажется, сомнению, что вышеупомянутые статьи, в сущности, суть ни что иное, как отдельные молебны Троице, Архангелам, Богородице, Петру митрополиту, общее начало которым (молебнам) было положено при исшествии крестного хода из Успенского собора или, точнее, эти статьи представляют собою вторую, заключительную часть сих молебнов. Надобно здесь иметь в виду, что в старину петь молебен с подразделением его на две, на три и более статей и таким образом как бы соединять в одном собственно молебне несколько частных молебнов было обычным явлением в практике Московского Успенского собора времен патриархов. Вот какая, напр., запись существует в одном из чиновников означенного собора. «И повелит патриарх (в неделю всех святых) звонити к молебном. И поют на молебне три статьи: первую статью Троице да архангелом, вторую статью поют Благовещению да Николе, третью статью поют о победе царю на враги да всем святым, а преже сего бывало, замечено в вышеозначенной записи, и больши статей певали»⁷⁵. Но что же, собственно, читал патриарх на Лобном месте как первую статью, а митрополит у праздника – как вторую статью? Вероятнее всего, это были тропари канонов Троице, Архангелам и пр. Певчие же подьяки пели в это время припевы к тропарям канонов. Здесь надобно отметить, что в 1668 году 22 октября на Лобном месте были читаны после первой статьи евангелия на греческом и русском языках… Евангелие чли на Лобном месте святейшие патриархи Макарий Антиохийский да Иоасаф Московский и всея Руси оба, первое прочел Макарий патриарх по-гречески, потом Иоасаф патриарх по-русски⁷⁶. Практика осенения на Лобном месте св. крестом «на четыре страны» также подверглась с течением времени большим изменениям. В 1660 году царь Алексей Михайлович «тем образом (Влахернской иконы Божией Матери) на Лобном месте осеняти указал»⁷⁷. В 1684 году святейший на Лобном осенял Петровскою иконою Богоматери⁷⁸, а в 1691 г. «иконою, сверху принесенною Казанскою» – явление Богородицы⁷⁹. Но, конечно, самую важную особенность крестных ходов в Казанский собор 22 октября и 8 июля составляло то, что с этими ходами соединены были еще крестные хождения по градом, то есть – городским стенам Кремля, Китая, Белого и Земляного городов. Инициатива этих крестных хождений принадлежала царю Алексею Михайловичу. «В 169 (1660) году государь царь указал ходить властям по городу с Китая и по белому, и по земляному, отпев обедню у праздника (в Казанском соборе), и кропить святою водою и молитвы говорить, что в новом потребнике над пeщию»⁸⁰.

Впоследствии, к концу 17 столетия, молитва нал пeщию была заменена другою молитвою. «И указал Святейший Патриарх ... над всякими вороты ... говорить молитву о сохранении града, как, бывает, говорят новопоставленные архиереи, около граду ездя (на осляти) вначале»⁸¹. Это было 22 октября 1691 года⁸². Изменено также впоследствии и самое время ходов по градом, которые (ходы) стали совершаться не по окончании обедни в Казанском соборе, а до начала ее. Обыкновенно крестные ходы в Белый и Земляной город⁸³ патриархи отпускали с Лобного места⁸⁴, а по Кремлю и Китаю – пришедши к празднику, то есть от Казанского собора, причем «начальные образы» шли с Лобного места в Казанский собор, а «меньшие и иные образы из сороков» были отделяемы для крестных ходов по городам. При патриархах в этих ходах, особенно по стенам Кремля и Китая, почти всегда участвовали архиереи с архимандритами, но в первой половине 18 столетия архиереев стали заменять одни архимандриты и игумены⁸⁵. Иногда по Кремлю городу ходили цари и сами патриархи. Существовало особое расписание⁸⁶, составленное ключарями Успенского собора, с подробным указанием, кому из белых и черных властей и протопопов и куда идти, где кропить св. водою и пр. На городских стенах в известных, указанных патриархами, местах, ближайшее духовенство из монастырей и архиерейских подворий святило воду до погружения креста, которое совершали уже архиереи по приходе к этим местам. «Воду святить указал патриарх на Кремле в трех местах: на Спасских вратах Чудовским до погружения креста, ожидать архиерея, на Каменном мосту (на Неглинной, этот мост вел из Кремля на Воздвиженку) – с Троицкого подворья, а на Тайницких – с Кирилловского подворья»⁸⁷. Ходили по градом вообще спешно. Был наказ «итти по градом поскорее, чтобы застать патриарха во вратах (Никольских, по окончании литургии в Казанском соборе) и итти бы вместе⁸⁸ в Успенский собор. Здесь надобно отметить следующее распоряжение патриарха Иоакима касательно Властей, участвующих в крестных ходах по градом: «А властям белым и черным, которым ходить со кресты по городам, Святейший служить не указал»⁸⁹. Сначала крестные ходы по Московским городским стенам были совершаемы 22 октября и 8 июля, но в 1678 году «в сей ход (8 июля) перестали ходить, отказано, а ходить – токмо на Аверкиев день»⁹⁰. Вышеуказанные крестные ходы по градом, которыми освящалась вся Москва, продолжались до 1765 года. В этом году, апреля 26 дня, по указу из Синодальной Конторы крестные ходы по градским стенам отменены «для того, что во многих местах те грады разобраны, а в иных развалилися и ходить опасно, отменено до указу впредь»⁹¹. Опишем теперь словами летописца первый крестный ход по градом, бывший в 1661 году. «После литургии за кресты великий государь (Алексей Михайлович) изволил итти по городом, по Китаю и по Кремлю, а на Китай взошли у Неглиненских (ныне Воскресенских) ворот и шли направо и до Свирловой башни, что на Кремле, и на Кремль взошли тою же башнею и шли Кремлем к Спасским воротам и до Тайницких ворот; а с города сошли у тех же ворот... А за кресты шли власти: по Китаю и по Кремлю – Питирим Митрополит; по Белому городу от Стретенских ворот направо до Китая Архангельский Архиепископ Стефан, а внутри города Златоустовский игумен, а на левую сторону от тех же ворот Вятский епископ Александр, а внутри города – Даниловский игумен, по Земляному городу от Петровских ворот направо Никольский игумен, да от тех же ворот налево Воздвиженский игумен»⁹².

Как и в настоящее время, крестный ход, прошедши то небольшое пространство, которое отделяет Лобное место от Казанского собора, был встречаем у сего собора. Встречу делал один из Митрополитов или Архиепископов, участвовавший затем с патриархом в служении литургии в Казанском соборе. Так можно думать потому, что когда в 1668 году 22 октября литургию в означенном соборе служили три патриарха: Паисий патриарх Александрийский, Макарий Антиохийский и Иоасаф Московский со Властями, при чем два последние участвовали и в крестном ходе в Казанский собор, то ход сей или, как тогда говорили, «кресты», встретил «у праздника» первый, то есть патриарх Александрийский Паисий⁹³, очевидно, раньше прибывший в собор для встречи крестного хода. Еще не входя⁹⁴ в собор, нередко патриарх сам совершал водоосвящение, но где именно – неизвестно. Очень может быть, что местом для водоосвящения служила соборная паперть, которая до постройки в 1802 году нынешней колокольни была обширною⁹⁵. Следует также отметить и ту особенность в служении литургии при первых по крайней мере патриархах, что литургия не была предваряема чтением часов, которые, на основании практики Греческой церкви, входили в состав келейного правила святителей⁹⁶. Уже со времен патриарха Никона⁹⁷ твердо устанавливается существующая в настоящее время практика, по которой пред литургиею обыкновенно читаются часы. Как на особенность служения Никоном литургии в Казанском соборе надобно указать на то, что «для него места высокого святительского среди церкви не ставлено, стоял на одном ковре и на орлеце». Многочислен был и состав лиц, служивших с ним литургию, иногда простиравшийся до 23 человек⁹⁸, без означения, что это были за лица. Вообще надобно сказать, что существуют лишь общие обозначения состава лиц, сослуживших патриархам 22 октября и 8 июля в Казанском соборе, – чаще всего в документах говорится, что патриарх служил здесь со «Властями». Однако же отчасти можно восстановить (хотя не везде) даже поименный список этих Властей и вообще лиц, служивших здесь с патриархами или и без них, по крайней мере в некоторые годы половины и конца 17 столетия. Так, 22 октября 1665 года в Казанском соборе служили литургию: «Павел Митрополит Сарский и Подонский, Пaиcий Митрополит Гаский, Архимандриты: Чудовский Иоаким, Андрониевский – Пафнутий, Петровский Феодорит, протопопы: Большого собору – Михайло-Архангельский – Кондрат и Вознесенский – Иоаким»⁹⁹. В 1666 году 8 июля служили: Питирим Митрополит Новгородский и Великолуцкий, Лаврентий Казанский и Свияжский, Феодосий Белогородский, Стефан Архиепископ Суздальский и Таpyсcкий, епископ Мисайло Коломенский, Александр Вятский, да с ними архимандриты и игумены»¹⁰⁰. В 1667 году 22 октября служили: святейшие вселенские патриархи: Паисий Александрийский, Макарий Антиохийский, Иоасаф патриарх Московский и всея России, митрополиты: Паисий Гаский, Епифаний Грузинский, Филарет Архиепископ Смоленский, архимандриты: Троицкий Феодосий, Чудовский Иоаким, Андрониевский Пафнутий, Богоявленский Герасим, Савинский Варнава, Большого Успенского собору протопоп Михайло»¹⁰¹. В 1668 году 22 октября служили «все три святейшие патриархи (упомянутые выше) с собором»¹⁰². В 1676 году 22 октября «обедню служил у праздника патриарх (Иоаким), а с ним Архимандриты: Чудовский, да Спасский, два игумена Знаменский да Угрешский»¹⁰³. В 1684 году 22 октября у праздника с патриархом служили два архимандрита Чудовский да Знаменский, Игумены: Воздвиженский, Угрешский, протопопы: Уcпенский, Благовещенский, Казанский, чередной (Казанского собора) священник¹⁰⁴. В 1689 году 22 октября «служил Святейший (Иоаким) с двумя Архиереи, два архимандрита, два протопопа»¹⁰⁵. В 1691 году 22 октября «у праздника, у Казанской в соборе, литургию служил Святейший патриарх (Адриан), а с ним служил Чудова монастыря архимандрит, да Воздвиженский игумен, да двое протопопов, соборной да тутошний, да третий – духовник от Благовещения, протопоп же, да поп Тутошний»¹⁰⁶.

По окончании литургии в Казанском соборе, крестный ход, в сопровождении патриарха и служивших с ним лиц, а также и царя, если он присутствовал за литургиею, направлялся в Успенский собор чрез Кремлевские Никольские ворота. Ко времени прихода крестного хода к Никольским воротам, сходились и Власти, ходившие с крестным же ходом по стенам Кремля и Китай-города. При этом те из Властей, которые были назначены в отдаленные части Москвы, напр. в Замоскворечье и Заяузье, не всегда, конечно, успевали прибыть сюда и им иногда даже разрешалось не возвращаться с св. иконами в Успенский собор, а от указанных ворот, то есть где им указано было совершать водоосвящение и кропление св. водою, расходиться, иногда ради великия грязи, как это было 22 октября 1690 года¹⁰⁷.

У Никольских ворот крестный ход на некоторое время останавливался. На Николаевском мосту¹⁰⁸, близ этих ворот, образ Владимирской Божией Матери «Обращали на восток и пред ним патриарх читал молитву о сохранении града и после молитвы кропил на врата, образ (Св. Николая, написанный на стене) и башню, и град»¹⁰⁹. Заслуживают упоминания два случая, бывшие при этом «действии» у Никольских ворот в праздник 22 октября. Первый случай, сам по себе незначительный, характеризует патриарха Адриана, как ревностного блюстителя церковно-обрядового этикета. Дело в том, что 22 октября 1691 года патриарх Адриан стоял у Никольских ворот «просто на одном орлеце, без ступеней, а надобно было ступень (ставить) и впредь указал в иные лета подносить ступень, – кручинился (гневался) за то»¹¹⁰. Другой случай был гораздо серьезнее. В 1720 году Крутицкий Митрополит Игнатий провожал 22 октября крестный ход из Казанского собора и «егда в Никольских воротах (Архиерей) читал молитву, тогда враг, проклятый иконоборец, некакой мужик ударил палкою по образу Пресвятой Богородицы Запрестольная»¹¹¹. Как известного рода богослужебное действие, крестный ход в праздники в честь Казанской иконы Богоматери оканчивался там же, где и начинался, то есть в Успенском соборе. Вот как происходило это окончание в 1691 году, при последнем патриархе Адриане. «И пришед в церковь, (когда крестный ход прибыл в Успенский собор), конархист говорил: «Святый Боже» и тропари: «Помилуй нас, Господи,» и пр. Архидьякон говорил сугубую эктению и после эктении патриарх говорил возглас и читал молитву пред иконою Владимирскою среди церкви, а после молитвы отпуст. И по отпусте кропил святою водою на церковь, и потом благословлял Великих Государей Животворящим Крестом и кропил св. водою, и потом благословлял Архиереев, и боляр, и Архимандритов, и протопопов. И потом Святейший патриарх, вышед из церкви в южные двери, проводил с кадилом св. иконы, и знаменался у св. икон, благословил рукою Великих Государей и отпустил их в хоромы, и, вшед в церковь, во алтари разоблачился»¹¹². Нельзя не заметить здесь, что как для сопровождения крестных ходов по «градом», так и для провожания св. икон из Успенского собора, по окончании крестного хода, посылались важные, светские сановники разных наименований и более или менее значительные отряды вооруженных стрельцов¹¹³.

В конце 17 столетия относительно крестных ходов 8 июля встречаются такие записи: «ход был вельми поздо, в ход пошли поздо»¹¹⁴. Записи эти относятся к 1690 и 1691 гг. – к первыми годам патриаршества Адриана. В обоих ходах, и в 1690 г., и в 1691 г. были цари Иоанн и Петр¹¹⁵ и чем объяснить это значительное опоздание крестных ходов, остается неизвестным по отсутствию каких-либо исторических указаний по сему предмету. Оканчивались крестные ходы, по нашему счислению времени, приблизительно в третьем часу по полудни. «Вышли из церкви (Успенского собора) по окончании крестного хода и отпуска св. икон, – так записано о крестном ходе 22 октября 1691 года, в девятом часу в третьей четверти»¹¹⁶, то есть именно около двух с половиною часов по полудни, по нашему времени.

В заключение нашего исследования о крестных ходах 22 октября и 8 июля и вообще о празднествах в Московском Казанском соборе в честь Казанской иконы Божией Матери, представляется не излишним сказать несколько слов о приделах при означенном соборе, одном во имя св. равноапостольного Аверкия, епископа Иерапольского, и другом во имя св. Гурия и Варсонофия Казанских чудотворцев. В этих двух приделах в указанные праздники также совершались торжественные богослужения. Аверкиевский придел¹¹⁷ построен одновременно с Казанским собором в 1634–1635 гг. и храмовой праздник в сем приделе 22 октября совпадал с праздником Казанской иконы Богоматери. На праздник «к Аверкию» почти всегда посылались патриархами «Власти». В 1665 году великий государь Алексей Михайлович «указал служить 22 октября божественную литургию в приделе у Аверкия Иеропольского Сербскому митрополиту Феодосию, да архимандритом: Владимирскому Филарету, Симановскому Варнаве, Богоявленскому Феодосию, игуменом: Никольскому Викентию, Воздвиженскому Тихону, Златоустовскому Гермогену, Даниловскому Варлааму, протопопом сверху: Рождественскому Феодору, Спасскому Александру, Черниговскому Иакову, Покровскому из села Иакову»¹¹⁸. В 1667 году 22 октября великий государь указал «служить бож. литургию в приделе у Аверкия Иеропольского Павлу митрополиту Сарскому и Подонскому, да архимандритом: Спаса Нового монастыря Иосифу, Горицкому Сергию, игуменом: Знаменскому, Никольскому, Воздвиженскому Тихону, Златоустовскому Гермогену, Даниловскому Варлааму, протопопом: Рождественскому сверху Феодору, Черниговскому Иакову, Покровскому из села Иакову»¹¹⁹. С течением времени торжественные архиерейские служения «у Аверкия» прекратились и в 1684 году, например, «в приделе у Аверкия по чину служил литургию Андрониевский архимандрит да игумен»¹²⁰.

Придел во имя св. Гурия и Варсонофия Казанских чудотворцев построен царем Алексеем Михайловичем и, в его присутствии, освящен 3 октября 1647 года. В следующие два года, 1648 и 1649 гг. этот царь 4 октября в храмовой праздник был у обедни «у Гурия и Варсонофия у Казанской Пречистой Богородицы в приделе»¹²¹. Сначала «октября в 4 день в собор Казанской Богородицы, в придел к чудотворцем Казанским посылались архиереи», но потом это делалось уже редко. В 1667, 1679 и 1680 гг. посылать их отказано. Не посылали никого и с 1671 по 1686 год¹²². Вот сведения о торжественных богослужениях в этом храме в день 22 октября. В 1665 году здесь литургию служили: «Сербский епископ Екикум (Иоаким?), архимандриты: Спаса Нового Иосиф, да Спасский (из Ярославля) Савватий, протопопы Спасский с дворца Анисим, Стретенский – Андрей, Воскресенский, что под колоколы, Емельян и Александро-Невский Павел»¹²³. В 1667 году служили литургию: «архимандрит Симоновский Варсонофий, протопопы: Спасский с дворца Анисим, Стретенский – Андрей, Воскресенский, что под колоколы, Емельян и Александро-Невский Павел»¹²⁴. Придел во имя Гурия и Варсонофия Казанских чудотворцев в настоящее время не существует: он разобран в 1767 году¹²⁵. Этот придел находился с южной стороны Казанского собора, по Никольской улице, там, где теперь стоят две колонны, поддерживающие железный навес с крестом на верху и небольшою иконою Казанской Божией Матери на передней части навеса. Московским Епархиальным начальством по делу об упразднении придела при Казанском соборе во имя Гурия и Варсонофия Казанских в 1767 году было, между прочим, предписано: «место, где святый престол был, огородить пристойно, дабы оное ногами попираемо не было»¹²⁶. Но, к сожалению, ничего подобного в свое время не было сделано и теперь никто из проходящих по Никольской, мимо Казанского собора, под указанными колоннами, – где в настоящее время толпятся разносчики с разным мелочным товаром и стоят чистильщики сапог, даже и не предполагает, что он ступает по месту святому, что здесь был дом Божий и здесь приносилась св. евхаристическая жертва... Не знает сего, по-видимому, и Московское Городское Управление, за арендную плату допустившее торговлю у самых стен Казанского собора и тем возбуждающее справедливый ропот и негодование среди Москвичей, глубоко возмущенных столь явным неуважением к святыне храма Господня...

1911 года Апреля 1 дня.