Евангелие Иоанна

Четвертое Евангелие написано под конец первого и может быть в начале II века. В это время все апостолы уже давно перемерли; большей частью они были замучены, а, может быть, некоторые умерли естественной смертью. До II века дожил только один ученик Христа – это Иоанн, Его любимый ученик. Между тем в это время в церкви возникли новые волнения, недоумения, явились новые ереси; и особенно в Малой Азии сильно искажено было правильное учение об И. Христе. Одни сектанты, евиониты, признавали Его только пророком, Сыном Иосифа и Марии, отрицая при этом Его Божественное достоинство. Другие еретики, докеты, считали Его только Сыном Божиим, отрицали Его человеческую природу и земную жизнь Его, страдания и смерть считали призрачными, кажущимися. Третья ересь появилась в Ефесе, на нее есть указания в книге Деяний. Эти еретики придерживались только проповеди Иоанна Крестителя и не признавали Христа, несмотря на то, что Иоанн Креститель обращал учеников своих ко Христу. Эта ересь долгое время сохранялась в тех странах, которые остались, так сказать, на переходной ступени между Ветхим Заветом и евангельской проповедью.

Предание говорит, что когда в Ефесе проживал уже престарелый и единственный, оставшийся в живых, ап. Иоанн, то к нему-то и обратились ефесские христиане с просьбой, чтобы он, во-первых, просмотрел прежние Евангелия, и в чем нужно добавить их соответственно с новыми потребностями христианского общества; и предание говорит, что Иоанн просмотрел прежние Евангелия, подтвердил их и написал свое новое Евангелие в дополнение к прежним.

Содержание нового Евангелия объясняется тем, что оно дополняет прежние Евангелия, во-первых, со стороны внешних фактов. Прежние Евангелия описывают проповедь Христа в Галилее, после того как Он возвратился из Иудеи после крещения, как он собрал у Генисаретского озера первых апостолов и начал проповедовать в городах Галилеи. Они излагают главным образом проповедь, с которой Он обращался к простому народу, проповедовал среди детей природы, говорил им главным образом в притчах, где для раскрытия своих высоких нравственных идей, большей частью Он берет примеры и подобия. Иоанн, который сам присоединился к Христу в числе Его учеников гораздо раньше, когда еще Христос после крещения проходил мимо Иордана, по указанию Иоанна Крестителя этот Иоанна Заведеев вместе с Андреем перешел к Нему от Иоанна Крестителя, и таким образом он знал события, происшедшие раньше прихода в Галилею. А потом, по возвращении Христа в Галилею, он был свидетелем первых чудес, совершенных Христом в Кане, в Капернауме. Поэтому он и описал эти события, так как не нашел их в других Евангелиях: это, во-первых, обращение ко Христу учеников еще при Иордане и описание первых Его чудес. Далее, большей частью другие чудеса, речи Христа, новые лица, не упоминаемые в других Евангелиях. Видно, что прочитал другие Евангелия, и о многом описанном там умалчивает, а описывает новые факты, новые чудеса, выводит новых лиц, не упоминаемых в других Евангелиях, но воспоминания о которых Иоанн считает очень важными.

Затем он описывает проповедь Христа, когда он приходит из Галилеи в Южную Палестину, в Иерусалим, главным образом, когда Он приходит туда на праздник Пасхи и праздник Кущей, бывший во время жизни И. Христа. При этом он описывает проповедь Христа в тех странах, которые Он имел на пути, например, беседу с самарянкой при прохождении между Иудеей и Галилеей; проповедь Христа, сказанная Им по поводу исцеления расслабленного; или беседы Христа с жителями Иерусалима, например, с Никодимом, именно беседы Христа с иудеями о хлебе жизни, о воскресении, именно те из речей Его, которые не записаны другими евангелистами. Речи, приведенные у Иоанна, отличаются несколько иным характером, чем у Его предшественников: там они простые, ясные притчи, а здесь отличаются особым мистическим, возвышенным, догматическим характером и выражаются согласно со свойствами и привычками слушателей и собеседников, не в притчах, а в виде диалогов или диспутов с еврейскими учеными раввинами, фарисеями и др.

В этом и состоит особенность Иоанна в изложении внешних фактов и речей Иисуса Христа.

Точно также Иоанн старается восстановить память о некоторых лицах, имевших значение в жизни Христа, но не упомянутых в прежних Евангелиях – это именно о Нафанаиле (предполагают, что это то же лицо, которое другие евангелисты называют Варфоломеем), о Никодиме и Лазаре. Трудно понять даже, почему о таких важных лицах по отношению в И. Христу не упомянули другие евангелисты. Может быть, во время написания прежних Евангелий эти лица еще были в живых, и говорить о них представляло некоторое неудобство; а когда писал свое Евангелие Иоанн, именно лет уже через 40 после Луки, то этого неудобства не было, и он сохранил об этих лицах воспоминание для позднейших поколений христиан.

Таким образом, это Евангелие и со стороны описания внешних событий представляет дополнение первых трех Евангелий. Но еще более это высказывается в самом духе этого Евангелия. Другие Евангелия представляют непосредственный рассказ о жизни И. Христа без всяких объяснений, без всякого мудрования. У Иоанна же рассказ и рассуждение, видимо, направлены против тех ложных мнений, которые тогда распространились между христианами и искажали истинное учение. Видно, что оно направлено против тех учеников Иоанна Предтечи, которые еще оставались около Ефеса и не хотели обратиться ко Христу. В самых первых главах Иоанн упоминает несколько случаев о том, как сам Иоанна так свидетельствовал о Христе и своих учеников направлял к Нему, чтобы они следовали за Христом.

Затем, это Евангелие написано было в виду того, что между христианами-гностиками стали распространяться идеи иудейско-александрийской философии (Филоновы), которая отправлялась от учения древнего греческого философа Платона, хотела примирить его с учением библейским. Она учила о какой-то высшей силе, посредствующей между Богом и миром, о так называемом λόγοςʼе; это применено было к учению о Мессии, как посреднике между Богом и людьми. Но в этом учении александрийской философии о λόγοςʼе у Филона и у гностиков было очень много неправильных представлений; например, λόγοςʼа они считали не Богом, а одним из Божественных проявлений и таким образом приписывали ему не вечное происхождение. Λόγος представляется временным посредником между Богом и миром; притом он представляется в слишком идеальном смысле, не допускающем общения между Богом и материальным миром, или так называемого воплощения; и вообще александрийская философия придерживается дуалистических воззрений и не допускает возможности соприкосновения между духом и материей, поэтому невозможно воплощение.

Евангелист Иоанн берет это название, находя, что это слово очень удобно для выражения отношений И. Христа к Богу Отцу. Ту же самую мысль высказывал еще ап. Павел в одном из своих посланий; но он называет Христа Образом Отца, Сиянием Славы Отца. Но λόγος в смысле греческом, где это название выражает не только звук, выражающий понятие, но и самое внутреннее представление о предмете. Бог есть Вечный Ум, Вечная Мысль. Его Сын представляется в тех же отношениях к Нему, как λόγος относится к уму, к νοῦς. Но это не в александрийской или гностической системах. Из самого понятия λόγος выходит, что оно совечно уму, потому что никакая мысль не может существовать без внутреннего образа, без отражения λόγοςʼа. Прежде чем слово высказано во внешнем звуке, оно уже существует в уме, как внутреннее представление, которое потом и выражается в звуке. Того же понятия о λόγοςʼе держится Иоанна и применяет его к христианскому учению, раскрывает ту мысль, что этот λόγος ἐν ἀρχῇ ἦν πρòς τὸν θεόν, а потом ὁ λόγος σάρξ ἐγένετο. Представление александрийской философии он приноравливает к понятиям образованных и устанавливает правильные понятия об отношениях Сына Божия к Отцу, вопреки ложным толкованиям Филона и гностических школ. Таким образом, вместо простого рассказа о жизни Христа у Иоанна допускается философская рефлексия об отношении Сына Божия к Отцу. По преданию это направлено против еретиков евионитов и докетов. Поэтому из жизни Христа приведены такие факты, такие речи, которые показывают, что Он Бог, Вечный Сын Вечного Отца. Но в то же время Он истинный человек. Это раскрывается преимущественно в описании таких фактов, в которых наиболее отражаются житейские, человеческие отношения И. Христа; например, Христос не только великий Божественный Учитель, но Он друг Своим последователям. Довольно прочитать последнюю беседу Христа со Своими учениками, чтобы видеть, что отношения между Ним и учениками самые дружественные, трогательные. При описании воскрешения Лазаря говорится, что хотя Он человек, сознающий в Себе Божественные силы, и пришел воскресить Лазаря из мертвых, но вместе с тем Он является скорбящим об этом тяжелом явлении – смерти; как человек Он плачем над гробом Своего друга Лазаря. Или когда Он на кресте молился за врагов Своих, предавал душу Свою Богу Отцу, но вместе с тем Он не забывает приласкать мать Свою и любимого ученика, не забывает позаботиться об участи матери после Его смерти. В намеке, но очень ясном, Он выражает завещание Свое об участи матери: Иоанн говорит, что И. Христос указал ему на мать Свою и сказал: вот мать твоя. И с этого времени ученик тот взял мать Его на свое попечение.

Вот те глубокие и живые черты, которыми Евангелие Иоанна отличается от прочих Евангелий. Другие Евангелия являются только лишь простыми рассказами о жизни И. Христа и рассказами довольно близкими друг к другу, так что у новых ученых первые три Евангелия называются синоптиками для выражения той мысли, что их Евангелия совпадают по своему содержанию.

Иоанн отличается от этих синоптиков до того, что новые ученые говорят даже, что у Иоанна иной Христос и иное учение. Но очевидно это изобретение новых ученых. Ведь уже XVIII слишком веков христиане читают Евангелия Матфея, Марка, Луки и Иоанна и не находят, что у Иоанна другой Христос, чем у прочих евангелистов. Обстоятельствами и целями написания объясняется, во-первых, то, что и само изложение внешних фактов в Евангелии Иоанна несколько иное, чем у других евангелистов, и сам смысл речей несколько иной, потому что Евангелие было предназначено для иных слушателей и выяснение личности И. Христа делается по иному методу, более приноровленному к потребностям позднейших христиан. Но в общем характере между первыми Евангелиями и Евангелием Иоанна полнейшее сходство, хотя в частностях значительная разница. Одни факты описаны у одного евангелиста так, у другого иначе; или даже один и тот же факт в одном Евангелии описывается с одной стороны, у другого – с другой; известный факт в одном Евангелии рассказан подробнее и полнее, в другом короче; в одном выставляются на вид такие оттенки, в другом другие и т.д. На основании этого новые скептики относятся к Евангелиям с предвзятою мыслью, создали целую массу сомнений, говорят, что в Евангелии есть противоречия в показаниях. Но эти разногласия показывают только, что каждый евангелист относился самостоятельно к своему делу, не списывал у другого, каждый описывал то, что ему казалось более важным и значительным, и так как каждый имел в виду различные цели и обстоятельства, то и из неисчерпаемого источника, из сокровищницы жизни Христа один черпал одно, другой другое. Здравое отношение к Евангелиям требует того, чтобы не противополагать, а взаимно пополнять сказания одного Евангелия сказаниями из другого, так как между этими Евангелиями в основаниях заключается такое сходство, какое мы не найдем при описании какого-нибудь другого лица или события, о котором рассказывают три, четыре свидетельства. Если с теми критическими приемами, с которыми относятся тюбингенцы к разногласиям в Евангелиях, если приложить такой критический метод к описанию жизни какой-нибудь другой исторической личности, то можно прийти не только к отрицанию всех исторических памятников, но даже к отрицанию существования этой самой личности, обратить ее в миф, как тюбингенцы хотели обратить в миф все учение Христа, факт его исторического существования и т.п.⁸