Митрополит ростовский Арсений Мацеевич и его указ по поводу пожара в Ярославском успенском соборе 1744 г.

При наступлении Нового года мысль человека, посвятившего свои досуги изучению родной старины, невольно обращается к далекому прошлому – к его событиям, лицам, надеждам, страданиям. Перед глазами встают целые исторические картины и воскресают отдельные лица. Одни из этих лиц являются перед вами, как живые, с ярким отпечатком той идеи, которая освещала их историческую деятельность. Наряду с этими живыми и рельефными образами выдвигаются контуры других исторических

деятелей – туманные, слабые, подернутые дымкой исторической неопределенности. Перед вами – абрис, схема, идея, но не личность: историческая литература еще не успела воплотить эти контуры в рельефных, строго определенных формах.

Действительно, в области истории мы немало встречаем таких деятелей, которые заслуживают, по-видимому, особого внимания и изучения, но на самом деле остаются малоизвестными и как будто забытыми. С именами этих деятелей связано славное прошлое, результаты их деятельности, свидетельства современников, более или менее подробные исторические сведения; но при всем этом имена их все более и более отодвигаются на задний план; а их нравственный облик остается невыясненным, неосвещенным, не заслужившим подробного изучения и живой характеристики.

Личность Арсения Мацеевича, митрополита ростовского, относится к числу именно таких деятелей. Уже одно участие Мацеевича в разрешении вопроса о секуляризации церковных имуществ дает нам право сделать это. В прошлом 1902 году исполнился 150-летний юбилей Ярославской духовной семинарии¹, открытой при непосредственном и деятельном участии Мацеевича, а 28-го февраля прошло 125 лет со времени его кончины. Между тем много ли мы знаем об Арсении? Где мы найдем правдивую оценку его жизни и деятельности, а также подробную и живую характеристику его личности?

Первый, кто более свободно поднял завесу, скрывающую личность и деятельность Арсения Мацеевича, был И. С. Аксаков, напечатавший в издаваемой им газете «День» (1862 г. №№ 15,16,25) статью Чистовича. В свое время эта статья обратила на себя внимание по богатству сообщаемых в ней сведений. Затем время от времени появлялись статьи В.С. Иконникова, Н.И. Барсова, И.Я. Морошкина и других². Но все-таки сведения об Арсении пополняются сравнительно мало, и личность его как будто намеренно замалчивалась. В результате получилась историческая неопределенность, на которую я указал выше.

При разборе различных сведений об Арсении III, приходится наталкиваться на два противоположных направления, если исключить те данные, которые только констатируют факты и их хронологическую связь. Собрав в одно целое все сведения о Мацкевиче, начиная с печатных изданий и рукописей и кончая отрывочными заметками, записями, пометами на указах, устными преданиями, сохранившимися до сих пор в Ревеле (место ссылки и смерти митрополита Арсения³) и т.д., мы видим, что некоторые из этих сведений сообщаются с заметным предубеждением в пользу страдальца-митрополита. Но подавляющее большинство других сведений склоняется в противоположную сторону и представляет митрополита Арсения в другом свете. Здесь он представляется жестоким в обращении с подчиненными, своенравным и упорным по отношению к высшему начальству, одним словом, наиболее «строптивым» из всех современных ему владык, из-за своей строптивости находившимся всю жизнь под следствием Синода и умершим в темнице.

Автор исторической заметки, конечно, не может взять на себя подробную оценку такой выдающейся личности; но, по нашему мнению, следует принять во внимание следующее. Если против людей, слишком идеализирующих личность Арсения III, говорят факты и вырезанная им на окне тюрьмы надпись: «Благо мне, яко смирил мя еси», то и лица, выходящие из того положения, что это был владыка «строптивый» (эпитет, прилагаемый к Мацеевичу даже некоторыми составителями учебников по церковной истории), как кажется, смотрят на дело односторонне.

Обыкновенно в этом случае судят по обращению митрополита Арсения с подчиненными и по тем наказаниям, которые он налагал на провинившихся, но не принимают во внимание общего состояния паствы ростовского митрополита. При вступлении Мацеевича на ростовскую кафедру распространение раскола в епархии достигло крайних пределов, а православное духовенство решительно не оправдывало возлагаемых на него надежд. Достаточно лишь посмотреть указы Арсения III, чтобы убедиться, насколько невысок был нравственный уровень сотрудников ростовского митрополита. Нужна была строгость, а система наказаний не была строго выработана, и на долю Мацеевича выпало – соединить то и другое.

Для пояснения сказанного, рассмотрим один из наиболее выдающихся фактов времен Арсения III.

« В Ярославском соборе, где покоятся мощи св. князей Василия и Константина, случился (20 февраля 1744 г.) пожар. Служители, по окончании обедни, погасив свечи, сложили огарки в деревянный ящик, стоявший близ раки угодников, и заперли собор; но огарки худо утушенные загорелись и вспыхнули: пламя коснулось стоявшей над ракой деревянной сени, дошло до самой раки и мощи благоверных князей, почивавшие открыто 243 года, сгорели. По резолюции Арсения, соборный протоирей и прочие священники отрешены были за это от собора и определены к приходским церквам, а ключарь лишен священства и отослан в распоряжение Ярославской Провинциальной Канцелярии»⁴

Читая подобное сообщение, невольно склоняешься к мысли, что пожар произошел случайно, а священнослужители Ярославского собора подверглись слишком строгому наказанию из-за недосмотра «служителей». Но обращаясь к подлинным актам⁵, мы видим, что здесь дело представляется в совершенно ином свете.

Сущность указа Арсения III по этому делу сводится к следующим положениям.

1) Наиболее виновен во всем ключарь собора поп Дмитрий потому, что он позволил старосте поставить при возглавиях рак два ящика – един с огарками, а другой с тетрадями и целыми свечами на деревянной скамейке.

2) На обязанности его, как ключаря, лежало особенно тщательное наблюдение за сохранностью церковного имущества и, следовательно – за тушением свеч; а он вышел из собора в день пожара «прежде окончания молебного пения».

3) Он замедлил явиться в церковь даже тогда, когда узнал, что из окон ее идет дым, и долго не принимал никаких противопожарных мер.

4) По приказанию архиепископа Иоакима были сделаны особые «дски», которыми раки с мощами накрывались по окончании литургии и молебна. Ключарь при допросе заявил, что за все время его службы раки никогда не накрывались этими дсками. Но по справке оказалось, что при первом митрополичьем служении в Ярославле 6 февраля 1743 г. и при неожиданных со стороны соборян посещениях собора 10 февраля и 12 октября – раки были накрыты дсками, а ящиков со свечами не было. В последнее посещение «его архиерейством тому же ключарю приказано было, чтоб поминаемые раки во время отправления литургии вскрывать, а в прочие пения, т.е. вечерни и утрени и между пениев те с мощами раки всегда объявленными дсками покрывать». Но по отбытии митрополита 21 ноября в Ростов, ключарь, «дав себе пьянство», не накрывал рак дсками, пока не случилось пожара.

И за все это митрополит лишил попа Димитрия ключарства и священства, с передачей виновного в Ярославскую Провинциальную Канцелярию, а свой указ велел распубликовать по всей епархии «на страх прочим священно и церковнослужителям», чтобы они тщательнее наблюдали – «все ли в церквах исправно остается – под опасением за неисполнение сего наижесточайшего истязания»

Таков факт. Кажется, что здесь можно удивляться не строгости наказания, а строгости и тщательности следствия. Надо заметить, что большинство указов Арсения III производит именно такое впечатление. Недостаток времени и размеры настоящей заметки не позволяют нам заняться подробным анализом этих документов; но не будет ошибочным тот вывод, что строгость наказаний времени Арсения обусловливалась строгостью следствия, а последняя – важностью преступлений и распущенностью паствы. Словом, если Арсения Мацеевича можно назвать «строптивым» в смысле строгости и взыскательности к провинившимся, то наоборот, к нему нельзя приложить этого термина как к своенравному, ничем недовольному временщику, или – любителю – виртуозу наказаний, поборнику чепей, стульев, желез, кошек, плетей, палок, батогов, цепок и т.д. А на Руси в то время бывали такие владыки, как это видно из архивных данных по делу преосвященного Павла Конюшевича, митрополита Тобольского (современника Арсения), напечатанных А. Н. Львовым в христианском чтении за 1891 год, или из биографии Белогородского Архиерея Иоасафа Горленко, напечатанной А. С. Лебедевым по архивным документам.⁶

Ростов-Великий

1903г. 1-го января А. Титов

Мая 5 дн. 1744 г. за № 181.

Указ Святейшего Правительствующего Синода Члена Великого Господина Преосвященного Арсения Митрополита Ростовского и Ярославского из домовой Его Преосвященства канцелярии.

Марта 17 дня сего 1744 года по предложенному Его Архипастырству от Ярославского Духовного Правления экстракту, каков в том Правлении учинен из происходившего в оном Правлении следовавшегося о сгорании в Ярославской соборной церкви в прешедшем феврале месяце в 20 числе сего 1744 года рак с мощами Св. Благоверных Князей Василия и Константина Ярославских Чудотворцев и сени, дело по которому, между прочим, показалось, о чем и резолюция Его Архипастырства, за подписанием Его Преосвященства, состоялась, что по тому делу виновным паче прочих остался той соборной церкви бывый ключарь поп Димитрий, потому что настоящая его ключаря должность всегда во оной соборной церкви весьма прилежно и не оплошно за сторожами и за прочими смотреть, и остерегать, дабы как св. образам и оным св. мощам, так и прочим всем церковным вещам, никакого повреждения и траты ни каковыми случаи последовать не могло; и он, ключарь, вместо подлежащего ему по должности его смотрения и остерегательства, небрежением своим обретающемуся при той соборной церкви выборному от ярославского купечества церковному старосте Сергею Дьяконову не точию не возбранил, но и попустил вышепоказанные при самых оных чудотворцевых рак возглавиях на деревянной скамейке поставленные ящики един с огарками, а другой с тетрадьми и целыми свечами иметь при тех рак возглавиях всегда не относимыми, от чего и сгорение оным с мощами ракам последовало. К сему же он, ключарь, и сторожей тоя церкви, кои при той же церкви продают свои вощаные свечи, попустил и в той соборной церкви на лампадах свечи поставлять и погашать и огарки сбирать, чего было попущать весьма не надлежало и такого смотрения, чтоб на лампадах свечи загашены и светилен начисто, и тот бы ящик при оных раках всегда не стоял, – он ключарь отнюдь не имел да и иметь ему во оное 20 число было некогда, ибо он из оныя церкви, как он и сам в допрос показал, что вышел еще прежде окончания молебного пения, и в эту церковь даже до самого о исхождении из тоя церкви в окошко дыма приставского объявления не входил, а и потому приставскому объявлению он, ключарь, в тое церковь нескоро пошел, но к дому сторожа Осипа Гаврилова и а оную церковь с теми сторожами вшел уже по собрании тех сторожей, и тем времени премедлил немало; и взошед в церковь, как о том в доношении оного Ярославского Духовного Правления управителя иерея Алексея объявлено, что к затушению оных с мощами рак от горения никакого действия вскоре не имел, но уже по приходе в тое церковь оного управителя и по привезении воды начал и он, ключарь, с ним, управителем, горящий при оных раках огня пламень утушать; а ежели бы его ключарев дом в небытность его в нем, хотя бы и в самое его ключарево священнослужение каким-либо случаем загорелся, то б он, услышав о том, чуть бы и служение не оставя из церкви на оберегание и от горения того дому остерегание изыти подвигся вскоре, а о накрывании оных с мощами рак имеющимися на них дсками оный ключарь, закрывая вину свою, ложно показывал, что будто оныя раки показанными дсками во всю его ключаря при той соборной церкви бытность никогда накрываны не бывали, в прежде бывый в той церкви ключарем,, ныне же при Николаевской, что на Меленках, церкви попом обретающийся Иван Алексеев да сторож Федор Дмитриев показали, что по приказанию антеуссора Его Архипастырства покойного Преосвященного Иоакима Архиепископа показанныя раки объявленными дсками и кроме метения полов между пениями накрывались; и в прошлом 743 году в присутствие Его Архипастырства в Ярославле показанныя раки предъявленными дсками не токмо между пениями покрываны были ж, понеже де в первое Его Архипастырства во оной соборной церкви в мясопустную неделю, т.е. февраля в 6-м числе, литургии служение для первоприбытия Его Архипастырства в тое церковь, как на время к тем св. мощам пред литургией Его Архиерейского приложения, так и на все тоя литургии служение, которого де оные соборяне быть знатно не чаяли, оныя раки показанными дсками были накрыты; и в то число те на ракахдски вскрыты для его ж архиерейского ко оным св. мощам пред литургией приложения уже на самое к тем мощам приложение, а потом де и паки октября в 12-м числе, в которм Его Архиерейство литургии служение имел в Ярославле ж в приходской церкви Воздвижения Честнаго и Животворящаго Креста Господня по просьбе тоя церкви прихожанина ярославца посадского человека Егора Викулина, в которые оные соборяне и паки Его Архиерейству в той Ярославской соборной церкви быть не чаяли ж, а в то де число пред литургией в той церкви отправляема была Его Архипастырством панихида на память Великого Государя Императора Петра 2-го Самодержца Всероссийского да на память же Великие Государыни Благоверные Царицы и Великие Княгини Параскевы Феодоровны рождениев их, и по отправлении де оныя панихиды, как Его Архиерейство по обыкновению ко оным ракам для приложения ко св. мощам пошли, и в то де время те раки показанными деками были накрыты ж, а вскрыты уже на самое его архиерейское к тем мощам приложение, и при том от Его Архиерейства оному ж ключарю приказано было, что поминаемые раки во время отправления литургии вскрывать, а в прочие пения, т.е. вечерни и утрени и между пениев те с мощами раки всегда объявленными дсками накрывать, но от сего следует и признается, что по отбытии Его Архипастырства из Ярославля ноября от 21-го числа в Ростов, оный ключарь, дав себе пьянство, как прежнее о накрывании тех рак обыкновение, так и предъявленное Его Архиерейства приказание презрил и показанных рак объявленными дсками до самого тех с мощами рак горения не покрывал. А когда Его Архиерейство ко объявленным св. мощам прикладывались и в те де времена вышереченных скамейки с ящиками при возглавии рак стоящих не было и знатно что те скамейки с ящиками в те времена, когда Его Архиерейство прикладывались, от тех рак были отложены. Того ради вышепоминаемого ключаря Димитрия Михайлова за вышеявленныя его в показанной соборной церкви несмотрение и крайнее небрежение и от горения показанных с мощами рак дсками показания – Его Архиерейство оною состоявшеюся, за подписанием рукою Его Преосвященства, резолюцией повелел: от священства вовсе отлучитьи по отобрании в Ярославское Его Преосвященства Духовное Правление у него оставленные грамоты и прочих указов, ежели он каковые о священнодействе имеет, и по взятии у него письменного в том, чтоб ему Дмитриювпредь себя попом и ключарем не признавать и не называть и священнослужения и некаковых священниками действуемых треб испрвления нигде не иметь обязательства, чтоб он празден не был, из того Ярославсого Правления отослать в светскую команду в вышереченную Ярославскую провинциальную канцелярию для определения его в какое достоинство он способен при промемории ж (что в Ярославском Духовном Правлении по посланному из оной Ростовской Консистории во оное правление указу и учинено, и оный бывый ключарь в тое провинциальную канцелярию отослан), и о тех оного ключаря священства лишении и во светский суд отсылке из домовой Его Архиерейства консистории во всю Его Преосвященства епархию опубликовать указами. И во исполнение оной Его Преосвященства резолюции, по определению реченной домовой его Преосвященства Ростовской Консистории, велено на страх прочим священно и церковно служителям о показанных Ярославской соборной церкви бываго ключаря Димитрия за означенное в бытность его при той церкви небрежение и нехранение, священства лишении и светский суд отсылке и чтоб прочие священно и церковно служители в церквах во время пениев имели крайне от вышеявленного опасение и осторожность, а паче надзирали б в монастырях настоятели, а в соборах протопопы и ключари, а в прочих церквах священники, которым по окончании каждого пения при выходе из церкви всегда неотменно осматривать что все ли свечи погашены и светильники начисто утушены, и прочее все ли исправно в церквах остается под опасением за неисполнение сего наижесточайшего истязания. Из оной консистории в городовые Его Преосвященства духовные правления и по Ростову в монастыри и в соборную церковь, и Ростовского уезда к закащикам послать указы, в которых объявить, чтоб из тех правлений о распубликовании ж о вышеявленном каждому правлению ведомства своего в монастыри и к закащикам послать указы ж, а закащикам каждому ведомства своего всех церквей священно и церковно служителям раздать с тех указов точные копии с засвидетельством, с росписками, и те росписки им закащиком при доношениях предъявить по Ростову в реченной консистории, а прочим в те правления немедленно (о чем есть сей указ и послан), и Ростовского Богоявленского Аврамиева монастыря архимандриту Иосифу с братией о вышеявленном учинить по сему Его Преосвященнаго Митрополита указу. И как о получении сего указа так и о исполнении по нему в реченную консистории репортовать.

Иринарх игумен Троицкий.

Протоирей Григорий

Управитель Иван Горицкий

Канцелярист Михаил Ключарев