О внешнем и внутреннем отречении от мира¹⁶⁰

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Дорогие новопостриженные братья! Вы вступили сегодня на путь монашеской жизни. Вы еще не дали обетов, но приняли начаток ангельского образа, и обратного пути для вас уже не существует. Можно сказать, что вы готовитесь к битве, хотя еще не вступили в нее. Вы встали на путь подготовки к монашеству со всеми его обетами, всей его страшной ответственностью перед Богом, Божией Матерью и святыми ангелами. До вашего вступления в монашество должно пройти еще какое-то время, однако уже сейчас нельзя поворачивать вспять. Как сказал Господь наш Иисус Христос, поминайте жену Лотову (Лк. 17, 32).

Мы отрекаемся от мира в силу разных причин и обстоятельств: может быть, гонения вынуждают нас бежать от людей, которые желают разлучить нас со Христом, или же, не принуждаемые никакими внешними обстоятельствами, мы вступаем на этот путь сознательно, следуя только внутреннему влечению души. В миру очень трудно исполнять Божии заповеди последовательно и бескомпромиссно: всевозможные обстоятельства, кажущиеся извинительными, отвлекают человека от созерцания своей греховности, от следования по евангельскому пути, который открыл нам и проложил для нас Господь Иисус Христос. Этот путь – в нашей совести и в нашем сердце, потому что, по словам одного древнего мыслителя, душа любого человека по природе христианка.

Вы отреклись от мира. Спаситель сказал: Кто на кровле, тот не сходи в дом и не входи взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, не обращайся назад (Мк. 13, 15–16). Бегите к Господу, когда Он вас призывает, не думая о том, чтобы взять с собой что-либо из мира. Ничто мирское не понадобится вам в будущей монашеской жизни, в жизни сугубо евангельской. Речь идет не только о каком-либо имуществе, которое хотелось бы частично перенести из прежней жизни в новую, но и, скорее, о наших привязанностях, пристрастиях. Можно сказать точнее – о наших страстях.

Что такое страсти? По словам преподобного Исаака Сирина, когда мы говорим о всех страстях вместе, мы называем их словом «мир»; когда же говорим о каждом пороке в отдельности, то называем его именем той или иной страсти. Отречение от мира – это отречение от жизни по страстям. Мы не можем совершенно уйти из земной жизни, пока находимся в теле. Мы связаны многими узами с миром (миром как творением Божиим и как человеческим сообществом). Мы зависим от мирян, и они иногда тоже нуждаются в нашей помощи. Мы отрекаемся не от этого, а от той страстной жизни, которой наполнен мир. Мы отрекаемся от мира пороков и страстей, от той сферы человеческой жизни, которая противоестественна и которая привнесена в жизнь после грехопадения наших прародителей.

Как сказал преподобный авва Дорофей, отречение должно быть не только внешним, но и внутренним. Уходя в монастырь, мы отрекаемся от мира телесно – как бы обособляемся от него телом, – а потом должны отречься и душой. Это второе отречение гораздо более трудное, тяжелое, можно сказать кровавое. Оно достигается многими и многими трудами и при крайнем напряжении сил. Само собой разумеется, не без помощи Божией. Без Господа Иисуса Христа, по Его же собственным словам, мы не можем творить ничего.

В чем наиболее очевидно проявляется это отречение? Конечно же, в молитве. Молитва требует внимания. Молитва требует забвения помыслов, не только явно греховных, но и тех мнимо добрых, которые мешают нам сосредоточиться (может быть, и на самом деле добрых, но в данный момент неуместных). Молитва требует глубокого, жизненного, сердечного отречения от всего. Без отречения невозможно сосредоточиться в молитве. Молясь, отрекаясь от всевозможных помыслов, мы как раз и совершаем внутреннее, духовное отречение от мира, без которого внешнее не приносит никакой пользы.

При помощи Иисусовой молитвы, прибегая и к другим способам борьбы со страстями, среди которых, как говорит святитель Игнатий, для новоначальных наиболее важным является откровение помыслов; часто приобщаясь Святых Христовых Таин, участвуя с любовью в богослужении, смиряясь друг перед другом и перед всеми братьями, слушаясь всех разумно, по чину: прежде всего священноначалия, старцев и духовника, потом равных, если это не противоречит благословению, и даже младших, если это не душевредно и не противно монастырскому чину, – вы подготовитесь к тому, чтобы дать страшные обеты перед Самим Господом Иисусом Христом.

А ныне, как выражается Нил Мироточивый, вы выступили в поход, но еще не вступили в битву. Человек, находящийся в таком положении, безусловно, должен внутренне всячески готовиться и вооружаться, чтобы эта битва не оказалась для него неожиданной и не принесла погибель вместо венцов. Началось время вашей подготовки к вступлению в монашество. Но эта подготовка уже борьба, с напряжением, понуждением себя. Потому с радостью и одновременно с осторожностью вступайте на этот спасительный путь, повинуясь своим старцам, со смирением отвергаясь своего разума, надеясь не на себя, а только на Господа Иисуса Христа, с усердием призывая Его в Иисусовой молитве. Аминь.