Приход. Часть II

Часть I →

Как же отнеслась наша церковная администрация к учреждению приходских попечительств? – Этим вопросом мы закончили последнюю нашу статью о приходе. Ответ легко можно вывести a priori, припомнив все сказанное в предыдущих статьях и сравнив главные начала, лежащие в основе Положения 2 августа 1864 года, с тем воззрением на приход, которое последовательно проводилось нашим духовным ведомством в последние полтораста лет. Мы видели, что оно постепенно устраняло мирян от дел церковных и, наконец, пришло к систематическому отрицанию всякого их участия в этих делах. Вследствие этого приход естественным образом совершенно утратил значение общества, т.-е. живой юридической личности, и ниспал на степень административного округа; с тем вместе он утратил право собственности и лишился возможности уберечь свое достояние от постепенного поглощения его высшим церковным управлением; наконец, избираемый приходом церковный староста, из представителя приходского общества, превратился в дарового служителя причта. С другой стороны, мы признали в Положении о приходских попечительствах первый приступ к возрождению приходской общины. Предоставляя в ее заведывание хозяйство учреждений приходских и тем самым призывая приходскую единицу к живой самодеятельности, новое учреждение в этом отношении становилось в разрез с укоренившимися у нас в последнее время понятиями и господствующими обычаями. При этих условиях не должно ли было прежде всего броситься в глаза церковной администрации допущение вновь прихожан мирского чина, т.-е. части всего народа, который (по выражению восточных патриархов и епископов в ответе на окружное послание папы Пия IX) есть самое тело церкви и хранитель благочестия, – в скромную сферу, которую, не без труда и не без протестов со стороны общества, церковной администрации удалось-таки отвоевать в исключительное свое заведывание? Могла ли она сразу победить в себе некоторое опасение, естественно тревожившее ее при мысли, что если допустить в эту сферу новый элемент, хотя бы он в сущности был в ней таким же старожилом, как и клир, то в нее проникнет новый взгляд и осветит, хотя отчасти, те порядки, которые водворились в церковном управлении, получили в нем как бы право гражданства и до сих пор почти не уступали напору движения, обновляющая все сферы нашей общественной жизни? Ведь новый элемент, не причастный в грехах застарелого порядка, пожалуй, не легко помирится с ними и постарается приискать средства к их исправлению. Кто знает, может быть, озабочиваясь приведением в порядок церковного хозяйства, приход вздумает заглянуть в свечной и кошельковый сборы и даже навести справку о том, не имеет ли он сам какого-либо на них права? Чего доброго, если он почувствует, что почва под ним начинает крепнуть, он, пожалуй, изъявить желание, чтоб и его голос по-прежнему был слышен и принимаем во внимание при назначении нового священно, – или церковно-служителя! Все это даже неминуемо, если только Положение о приходских попечительствах не останется мертвою буквой. Если же все это будет допущено и признано, то не очевидно ли, что трудно будет не изъявить согласия на некоторые изменения и в существующих отношениях приходского духовенства к церковной администрации?

Действительно, нисколько не думая обращать кому-либо в упрек факт, сложившийся исторически под влиянием многоразличных обстоятельств, нельзя же, однако, не признать, что власть церковной администрации над подчиненным ей приходским духовенством была до сих пор почти неограничена и, действуя под покровом канцелярской тайны, ни в чем не встречала законного отпора, даже в возможных ее уклонениях. Здесь и общественное мнение, иногда восполняющее отсутствие более определенных гарантий, не могло оказывать благотворного действия, так как вследствие оскудения общественной деятельности в среде самого духовенства и разобщения его с остальным обществом, общественное мнение в этой сфере не могло даже слагаться. При таких условиях, всякая попытка со стороны отдельного лица оградить себя законом от явного произвола, хотя бы даже и благонамеренного, всякий единичный протест против несправедливости, хотя бы и по неведению содеянной, не встречая поддержки в общественном мнении, нередко дорого обходился протестующему. Защищать правомерность и разумность такого порядка вещей никто бы, вероятно, не взялся, но он имел на своей стороне силу и значение сложившегося факта, к которому все успели приглядеться. Понятно, поэтому, что до некоторой степени можно было даже дорожить им не только из ошибочного опасения, как бы малейшее в нем изменение не повлекло за собою отступления от коренных правил, но и по прирожденной привычке орудовать властью в безгласной и скованной страхом среде. По не смягчит ли новый закон отношений приходского духовенства к церковной администрации, выводя священника из того уединенного положения, в котором оп теперь находится? А если выведешь, если между приходом и священником установится живая связь, если священник чистосердечно и без всяких задних мыслей решится войти в приходское общество, – если все это случится, то можно ли ожидать, чтобы приход по прежнему оставался равнодушным и безучастным зрителем тех незаслуженных невзгод, которые могли бы постигнуть его священника? Рассуждая a priori, нетрудно, кажется, прийти к заключению, что, предусматривая в более или менее близкой будущности исчисленные последствия нового учреждения, церковная администрация едва ли отнесется к нему вполне доброжелательно и доверчиво. Исходя из тех же данных, одинаково естественно предположить, что администрация внесет в свои отношения к новому учреждению, т.-е. к представителю приходского общества, затверженные приемы, господствовавшие доселе в собственной ее среде. Внезапное перерождение и в частном быту составляет редкое исключение, а ожидать того от целого ведомства, воображать себе, что оно сразу освободится от своих привычных традиций и мгновенно усвоит себе надлежащий взгляд на значение, дарованное приходской общине новым учреждением, было бы совершенно неразумно. Но если старые приемы и понятия придутся не под-стать новому учреждению. если церковной администрации не удастся помирить его с своими порядками, то и в таком случае она, вероятно, не решится прямо осудить его на смерть. Она воздержится от этого, a скорее в форме более или менее смягченной, приговорить его к изгнанию: «Твое место не здесь, не в области церкви, скажет она: ты – учреждение не церковное; за приходом, как за церковною единицей, я не могу признать самостоятельности, а потому не лучше ли тебе выйти из церкви и постараться пристроиться к так называемым учреждениям земским: это для меня было бы покойнее, а для тебя даже выгоднее. Право жертвовать на церковь, конечно, за тобою останется; конечно, ты потеряешь право голоса в заведывании и распоряжении церковным имуществом, но ведь это, в сущности, дело пустое. За то, войдя в разряд учреждений земских, ты, вероятно, приобретешь возможность значительно расширить свою деятельность, и ничто не помешает тебе тогда заняться, например, устройством проселочных дорог». А что скажет на это земство? Уважит ли оно самостоятельность и равноправность учреждения к нему близкого, хотя и разнородная с ним? Откажется ли оно наотрез, как бы следовало, содействовать его изгнанию из той области, в которой оно родилось и в которой ему предназначено расти и крепнуть? Чего доброго, пожалуй, оно взглянет на эту передачу с рук на руки как на приобретение для себя, прельстится мнимым расширением своей деятельности и при этом проглядит, что, с перерождением приходского попечительства из учреждения церковного в учреждение земское, – из ведения общества (в сущности того же земства), ускользнула бы целая область народной жизни, в которую оно только что начало проникать.

Не станем однако забегать вперед, а обратимся теперь к фактам и посмотрим, какой они дадут ответ на поставленный в начале вопрос. Подтвердят-ли факты, взятые из действительной жизни, те предположена о вероятном отношении церковной администрация к учреждению приходских попечительств, которые мы старались вывести a priori?

Прежде всего остановимся на факте, который не лишен знаменательности сам по себе и представляет явление в том отношении странное, что действующие в нем лица как будто обменялись ролью. Из журналов земских собраний мы узнаем, что в некоторых губерниях земские собрания ходатайствовали у местного епархиального начальства о введении приходских попечительств. Поводом к этому ходатайству было то, что в этих епархиях не принималось никаких мер для введения Положения 2 августа 1864 года, которое оставалось даже не опубликованным по церквам в продолжение двух лет по его обнародовании. Введете Положения, как мы видели, возложено на священника с десятью почетнейшими прихожанами, при том не иначе, как с разрешения местного епископа. Но хотя закон и предоставляет распоряжению епархиальных архиереев дело устройства приходских попечительств и разрешает им приступать к открытию оных не одновременно, а постепенно, по мере удобства и возможности, тем не менее широкий простор, данный в этом случае епархиальному начальству, конечно, не может быть истолковываем в том смысле, будто бы им предоставляется право и вовсе не давать взгляде на хода этому учреждению. Сверх того, самое дело, при правильном него, по существу своему, должно бы, кажется, обязывать епархиальное начальство к принятию всех мер, необходимых, чтобы дать ему успешный ход. Между тем, как видно из приведенного факта, обществу приходится испрашивать, как особой милости, введение этого учреждения. Препятствием же является в этом случае не апатия общества, не безучастие его к общественному делу, а словно какое-то опасение со стороны церковной администрации пустить слишком быстро в ход новое учреждение, – опасение, доходящее до того, что признается более благоразумным даже вовсе и не приступать к делу. Понятно, что в таких епархиях, и после рассылки по церквам Положения, приходские священники не слишком спешили воспользоваться предоставленною законом возможностью и предпочитали следовать примеру ближайшая своего начальства. В других епархиях замечается странная медленность в разрешении ходатайств прихожан о дозволении им открыть у себя попечительства. Есть примеры, что подобные ходатайства оставляемы были без ответа в продолжение полутора лет. Понятно, как легко подобными действиями или, точнее, подобным бездействием со стороны церковной администрации–может быть отбита у прихожан всякая охота приняться как должно за это новое дело. Уж не имеется-ли в виду достигнуть именно этой цели, чтобы добыть повод взвалить, по обыкновению, всю вину на общество, на его равнодушие, незрелость и неуменье вести какое-либо общественное дело?

Такое систематическое противодействие замечается однако не повсеместно и даже может быть, составляет исключение. Но за то, в тех епархиях, в которых своевременно были приняты меры ко введению попечительств, церковная администрация ставит себя к этому учреждению в такие отношения, которые едва ли могут быть признаны правильными и согласными со смыслом закона. Мы уже упоминали о том, что некоторые епархиальные начальства присвоили себе не предоставленное им по закону право утверждать или не утверждать лиц, избираемых приходскими собраниями в должности председателей и членов попечительств. В подтверждение, достаточно привести следующий факт. Из «Смоленских Епархиальных Ведомостей» видно, что местное епархиальное начальство, вследствие просьбы прихожан, утвердило Толстиковское приходское попечительство, но с тем, «чтобы звание председателя оного было предоставлено местному священнику К. Т., совместно с крестьянином Р. П. Я., а не исключительно сему последнему, так как епархиальным начальством признается это более прочным». Но на чем же спрашивается, основано распоряжение о назначены двух председателей, когда закон о приходских попечительствах упоминает только об одном, и когда совместное председательство двух лиц само по себе немыслимо и не существует ни в каком учреждении? Впрочем, если непонятно основание такого распоряжения, то цель его ясна: закон требует, чтобы председатель назначался по выбору всего собрания, а священнику предоставляет только право заменять его во время его отсутствия. Изобретение двух совместных председателей дало возможность исполнить не только закон, требующий, чтобы председатель был выборный, но вместе с тем и заветное желание, не нашедшее себе однако утверждения в законе, чтобы священник был по праву председателем. Не заключается ли однако в таком образе действия прямое отступление от закона? Не объясняется ли также подобными распоряжениями о совместном председательстве двух лиц та особенность Смоленской епархии, что в ней находится значительное число председателей попечительств из священников? Известно, что в этой епархии, во многих приходах, состоять председателями попечительств местные священники или и светские лица, но совместно с приходскими священниками, тогда как в других епархиях довольно редко встречаются священники председателями попечительств¹. Мы еще вернемся, в следующей статье, к этому вопросу, а теперь заметим только, что забота смоленского епархиального начальства о придании более прочности Толстиковскому приходскому попечительству легко может в действительности произвести совершенно обратное действие. Попечительство, имея председателем священника, весьма вероятно не будет иметь той самостоятельности относительно церковной администрации, которой, конечно, желало достигнуть посредством своего выбора местное приходское общество. Припомним по этому случаю, к чему повела в 1808 году попечительная заботливость начальства «уберечь при церквах суммы от хищения и грабительства по недостатку надежных сторожей». Когда же, наконец, будет признано возможным начать обходиться с приходом как с лицом совершеннолетним?

Продолжим обзор фактов, характеризующих те отношения, в которые стала церковная администрация к учреждению приходских попечительств. Мы видели, как отнеслось епархиальное начальство к самостоятельности этого учреждения. В таком образе действия оно руководствуется, может быть, не одними только личными своими воззрениями? По крайней мере, к такому заключению легко может подать повод указ св. Синода 27 июля 1867 года. Изложим содержание его. Полтавский преосвященный, который вообще с любовью отнесся к учреждению приходских попечительств, ходатайствовал о предоставлении попечительствам права иметь свою печать для приложения к денежным ящикам и для употребления при переписке. Св. Синод однако ходатайства этого не уважил и в указе своем изъяснил, что «приходские попечительства, учреждаемый при церквах для попечения о благосостоянии храма и причта в материальном отношении, о первоначальном обучении детей и для благотворительных действий в пределах прихода, состоя из священнослужителей и церковного старосты, вместе с избираемыми общим собранием прихожан светскими членами, ни по цели, ни по составу своему не имеют значения самостоятельных, т.-е. особых от прихода или приходской церкви, установлений; что для обеспечения целости принадлежащих попечительствам сумм могут быть прилагаемы к денежным ящикам печати председателей, священнослужителей, церковных старост, волостных старшин и других членов попечительств». Признав таким образом, что нет надобности установлять для приходских попечительств особых печатей, св. Синод поручил епархиальным преосвященным сделать распоряжение об отобрании печатей, если бы таковые где-либо уже были заготовлены. Не подлежит сомнению, что было бы по многим причинам удобнее для попечительств иметь свои особые печати, так как надобность оказывается не в какой-нибудь, а именно в общественной печати. С другой стороны, нельзя не заметить, что хотя в указе перечислено весьма много печатей частных, именных (не общественных), которые дозволено прикладывать к денежным ящикам, но во многих сельских приходских попечительствах не найдется ни одной печати из числа предполагаемых св. Синодом. Сила указа заключается однако главным образом не в самом отказе в печати, а в том мотиве, который послужил основанием для отказа, в той мысли, которая в нем заключается. Мы видели, что мотивом выставлено то обстоятельство, что приходские «попечительства, ни по цели учреждения, ни по составу своему, не имеют значения самостоятельных, т.-е. особых от прихода и приходской церкви, установлений». Остановимся на этой фразе и рассмотрим, насколько справедлива выраженная в ней мысль: вытекает ли из нее сделанный вывод, и если не вытекаешь, то не должна ли самая посылка, из которой сделан вывод, быть понимаема иначе, чем она выражена? Говорится, что приходские попечительства не составляют учреждения самостоятельного и вслед за тем объясняется, что под словом «несамостоятельный» следует в данном случае разуметь, что попечительства «не составляют особого от прихода и приходской церкви установления». Мы вполне согласны с этою мыслью. Действительно, нельзя смотреть на попечительство как на особое, т.-е. отдельное от прихода, установление. Попечительство есть представительство прихода; поэтому относительно всего внешнего, не приходского, оно вполне заменяет собою приход и никоим образом не может быть от него отделяемо. Что же касается до отношения к приходской церкви, то несомненно, что попечительство не составляет особого и от приходской церкви установления, точно так же как и от прихода, но по совершенно другой причине, так как самые отношения попечительства к приходской церкви совершенно иные, чем отношения его к приходу. Попечительство, как и самый приход, есть юридическое лицо заведующее, а храм Божий, школа, больница – суть учреждения, которыми заведует попечительство. Далее, если под попечительством разуметь совокупность всех учреждений приходских, то понятие это шире понятия о приходской церкви, так как в заведывании попечительства могут находиться и другие, кроме храма Божия, учреждения приходские. По так как храм Божий есть учреждение приходское, и заведывание оным, в хозяйственном отношении, принадлежишь приходскому попечительству, то действительно никак нельзя сказать, чтобы попечительство составляло особое от приходской церкви установление, или наоборот, чтобы приходская церковь составляла особое от попечительства установление. Приходская церковь есть особое установление по отношению, например, к больнице или к школе приходской, но не к попечительству. Иначе сказать: приходская церковь составляет, точно так же как и больница, школа и пр. особое установление в приходе или в попечительстве, но никоим образом не составляет особого от прихода или от попечительства установления. Но сравнивая отношение попечительства к храму Божию с отношением его к школе или к больнице приходской, считаем нужным, во избежание недоразумений, указать и на существенную в этих отношениях разницу. Храм Божий не составляет, подобно школе или больнице, такой собственности, которою приход мог бы располагать по своему усмотрению. Церковь, утварь, в ней находящаяся и, вообще все жертвуемое в церковь, в строгом смысле, приносится в жертву Богу и потому по существу своему не подлежит отчуждению. Но всякое такое пожертвование, нимало не утрачивая своего характера приношения Богу, может быть делаемо условно, т.-е. с точным определением назначения жертвы, так, например, когда приход строит церковь, он конечно, жертвует ее Богу, потому что лишает себя права взять себе обратно возведенное строение и дать ему другое назначение или продать его с тем, чтобы вырученные деньги разделить по рукам. Но делая такое пожертвование Богу, приход при этом разумеет, что он сам будет пользоваться этим храмом, сам будет собираться в нем для молитвы, и что, следовательно никто не будет в праве снести выстроенной им церкви на другое место без его на то согласия; словом, он подразумевает, что в этом смысле храм этот будет и останется его приходским храмом. Равномерно, когда целый приход или прихожанин жертвует что-либо в свой приходский храм, он несомненно жертвует Богу, но вместе с тем жертвует в известный, определенный, в свой храм Божий, и, в этом смысле, утварь церковная и вообще все имущество церковное есть собственность того именно храма Божия, в который пожертвовано. Это условие если и не всегда высказывается, то тем не менее всегда подразумевается и должно быть так же свято соблюдаемо, как и другое условие, в силу которого единожды пожертвованное Богу не должно быть отчуждаемо от Бога. Епископу принадлежит охранение имущества церковного в последнем отношении, т.-е. наблюдение за тем, чтобы оно не было окончательно отчуждаемо и отвлекаемо от своего назначения. Сверх того, епископ конечно в праве и обязан наблюдать, чтобы с имуществом церковным обходились согласно и сообразно с правилами церковными; поэтому он несомненно не только может, но и обязан не допускать никакого устройства в храме Божием, этим правилам противного. Но охранение имущества церковного в первом отношении, т.-е. наблюдение за тем, чтобы оно оставалось в том именно храме, в который оно пожертвовано, должно естественно принадлежать приходу. Сверх того, приходу же должно принадлежать и заведывание в хозяйственном отношении храмом Божиим и всеми его доходами. О всяком имуществе, для соблюдения его в сохранности, нужно иметь попечение. Кому же, спрашивается, ближе предоставить попечение в хозяйственном отношении о храме Божием, как не приходу, который строит и исправляет его, жертвует в него утварь, деньги и пр., словом – содержит его на свои средства? Таким образом, храм Божий, насколько он–Божий, настолько находится в заведывании епископа; насколько же он вместе с тем приходский, настолько находится в заведывании прихода.

Вернемся теперь к указу св. Синода. Мы сказали, что вполне разделяем мысль, что попечительства не составляют особого от прихода и приходской церкви установления. Но, раз согласившись с этим положением, какой же должны мы сделать из него вывод по вопросу о праве попечительств иметь особые, общественный печати? Из положения, что попечительства не составляют особого от прихода установления, можно сделать только один вывод: попечительствам не следует иметь особой от прихода печати; иначе сказать: у прихода и у попечительства должна быть одна и та же общественная печать, Из другого же положения, что попечительство не составляет особого от приходской церкви установления, можно сделать только следующий вывод; приходская церковь не нуждается в особой печати, а может употреблять для этого печать попечительства или же, обратно, попечительство может употреблять печать церковную. Последний вывод был бы не совсем правилен потому, что церковь, как было объяснено, не составляя особого от прихода установления, составляет однако особое в приходе у становление, т.-е. только часть установлений приходских. Поэтому, и печать церкви может служить символом не всех приходских учреждений, а только одного из них, именно храма Божия. Но так как церковь есть главное установление приходское, около которого группируются все остальные, то означенный вывод мог бы быть допущен, несмотря на некоторую его неправильность. Само собою разумеется однако, что предоставляя попечительству пользоваться церковною печатью на том основании, что попечительство не составляет особого от приходской церкви установления, следовало бы сделать вместе с тем и другой вытекающий из того же положения вывод и передать в ведение попечительства все хозяйство церковное. Вот, по нашему мнению, те заключения, которые логически вытекают из мысли, изложенной в указе св. синода; из него однако сделан совершенно иной вывод. Св. синод, вопреки ожиданию, заключил, что попечительства никакой особой, общественной печати иметь не должны, а могут употреблять всякие именные печати председателей и членов своих. Такой вывод, расходясь с посылками, тем самым наводит на мысль, что данное в указе слову «не самостоятельный» толкование неверно, не выражает собою подразумеваемого под этим словом понятия. Действительно, вывод, в указе выраженный, предполагает следующий силлогизм: так как попечительства суть учреждения не самостоятельный, т.-е. органы приходов, которые не признаются за юридические общества, то за сим и особой печати, как внешнего выражения официального признания общества, попечительства иметь не должны. Итак, что же мы видим? Снова отрицается приход в смысле общества, и снова, вместо живой собирательной единицы, является безличное множество прихожан. Вот значение указа св. синода 27 июля 1867 года. Давно знакомый нам взгляд на приход, как видно, все еще служит основою распоряжений церковной администрации. Для нее како будто не существует Положения о приходских попечительствах, признавшего приходскую общину и давшего ей законную организацию. Удивляться ли, если после этого понятие о несамостоятельности «приходских попечительств» не останется в тех пределах, в которые заключил его св. синод, а получит более широкое толкование?

Действительно, во многих епархиях заметно стремление епархиального начальства поставить приходские попечительства в подчиненное к себе отношение и превратить их из учреждений общественных, действующих самостоятельно, в свои исполнительные органы. Нам нет надобности объяснять, в чем состоит сущность отношений подчиненного к своему начальству. Характеристические черты этих отношений всякому достаточно известны; одинаково известно, что эти отношения, до последнего времени, вводились у нас повсюду, даже и в те сферы, в которых они были явно неуместны. Но в настоящее время, по мере того, как самодеятельность общества начинает развиваться, а общественный учреждения получают большую прочность, и отношения общества и учреждений общественных к правительственной власти начинают видоизменяться по новому типу. При этом естественно ощущается несовместность старой терминологии с новыми понятиями. В приложении к новым отношениям она отзывается каким-то диссонансом, отголоском прежних отживающих порядков, а иногда даже сознательною попыткою продолжить и воскресить их. В этом смысле простой термин, по себе ничтожный, получает некоторое значение. Под прикрытием старых форм легко может проникнуть в новые учреждения и дух прежних отношений. Вот почему нельзя оставить без внимания и такого рода мелочей, как та например, что бумаги, исходящая от приходских попечительств на имя епископа, именуются в епархиальных ведомостях не иначе, как «репортами», хотя бы даже они имели совершено иную форму. Вообще, выработанная для потребностей государственного управления, терминология с ее «указами», «циркулярами», «рапортами» и т. п., перенесенная в область церковную, производить какое-то странное н неприятное впечатление: словно церковь усомнилась в своей самостоятельности и подражает государству из опасения как бы не отстать от него. Но что, если, перенимая формы, мы вместе с ними перенесем в область церкви и самый строй государственный? Слишком ли например смело предположение, что табель о рангах, примененная к церковной иерархии, могла бы, пожалуй, занести в нее понятия совершенно чуждые церкви и способствовать возникновению странных отношений правительства церковного к народу на началах чисто-государственного свойства? Но этот вопрос выходит из предела нашей статьи, и потому мы обращаемся опять к отношению епархиальных начальств к приходским попечительствам. В доказательство того, что в именовании исходящих от попечительств бумаг «репортами» никак нельзя видеть случайности, что нельзя приписывать это недосмотру, что, наоборот, это делается сознательно и при случае даже одобряется и оправдывается, – я приведу переписку, которую я имел, в качестве председателя Спасского приходского попечительства, с редакцией «Самарских Епархиальных Ведомостей». «В № 11 «С. Е. В.», писал я на имя редактора, «сказано, что помещенный в том нумере отчет Спасского приходского попечительства за 1866 год представлен его преосвященству председателем церковно-приходского попечительства при репорте от 20 апреля за № 2». В это известие вкралась маленькая неточность: один печатный экземпляр отчета Спасского приходского попечительства за первые два года его деятельности был представлен мною, как председателем попечительства, его преосвященству не при рапорте, а при письме. В основе учреждения приходских попечительств лежит идея самоуправления, самостоятельности приходских обществ. Закон признает приходские попечительства за учреждения общественные, за органы местных приходских обществ; поэтому попечительства избираются приходами и им отдают отчет в своих действиях. В указанных законом пределах, приходским попечительствам предоставлена полная самостоятельность, и только при этом условии можно ожидать благотворных результатов от этого учреждения. Слово же рапорт взято из совершенно другой сферы понятий: оно выражает отношение полной зависимости подчиненная к своему начальнику и, вместе с тем, отсутствие всякой самостоятельности в действиях подчиненная. Поэтому оно, по моему мнению, неуместно для определения отношений приходских попечительств к местному епископу. Всякое приходское попечительство должно дорожить правом, предоставленным ему законом, и в особенности тою самостоятельностью, без которой немыслим успех этого учрежденья. Ни одно приходское попечительство не в праве, хотя бы даже из превратно понятого чувства смирения, ставить себя к другим учреждениям в такие отношения, которые противоречат мысли, положенной законом в основу этого учреждения. Чем более приходское попечительство будет сознавать свое право и дорожить им, тем с большею осмотрительностию оно будет относиться к правам других учреждений, тем более оно будет сознавать то уважение, которое оно обязано оказывать местному епископу, содействие которого так благотворно для приходских попечительств. Так как я представил его преосвященству отчет не как частное лицо, а как председатель попечительства, то нарушил бы свою обязанность относительно того приходского попечительства, которого я имею честь быть председателем, если бы послал его при рапорте, а потому и считаю необходимым исправить неточность выражения, употребленного в «Епархиальных Ведомостях». Будучи вполне уверен, что это выражение вкралось в Ведомости не от чего иного, как вследствие канцелярского недосмотра, я надеюсь, что вы, г. редактор, не откажитесь поместить это письмо мое в одном из ближайших нумеров издаваемых под вашею редакцией «Епархиальных Ведомостей"». Просьба эта была исполнена, и я пользуюсь настоящим случаем, чтобы выразить искреннюю за то благодарность редакции. Но вслед за моим письмом редакция напечатала от себя следующую заметку: «По поводу сего письма, мы находим нужным сказать следующее: церковно-приходские попечительства, как по своему устройству, так и в своих действиях по мысли соединенная присутствия главного комитета об устройстве сельского состояния и департаментов законов и государственной экономии, выраженной в журнале оного 6 июля и общего собрания государственного совета 18 июля 1864 года за № 440, и по смыслу высочайше утвержденная во 2 день августа того же года положения о попечительствах, не независимы от епархиального начальства. Редакция считает себя не в праве вступать в полемику по поводу этого вопроса для уяснения юридических отношений между епархиальным начальством и церковно-приходскими попечительствами, потому что вообще полемика не входит в состав программы «Епархиальных Ведомостей». Впрочем, и не признавая независимости, полной самостоятельности и полноправности церковно-приходских попечительств по отношению к епархиальной власти, ни по цели учреждения, ни по составу своему, – редакция однако помещает настоящее письмо на страницах «Епархиальных Ведомостей», с целью уяснить печатно вопрос об отношении церковно-приходских попечительств к местной епархиальной власти помимо «Епархиальных Ведомостей"».

В предыдущих статьях мы уже объяснили, в каком смысле понимаем самостоятельность приходских попечительств и в какие отношения они, по нашему мнению, поставлены к местной епархиальной власти. Но в виду тех недоразумений, к которым подает повод этот вопрос, считаем необходимым сказать несколько слов в ответ редакции «Самарских Епархиальных Ведомостей». В приведенной заметке она ограничивается отрицанием независимости, полной самостоятельности и полноправности приходских попечительств в отношении к епархиальной власти, но не высказывает положительно, в каком отношении, по ее мнению, должны состоять приходские попечительства к местному епископу. Читатель однако в праве из отрицания вывести и положение, а именно, что, по мнению редакции, попечительства подчинены местному епископу, что они состоять к нему в отношениях подчиненного к своему начальнику. Такое положение вытекает не только из отрицания независимости, полной самостоятельности и полноправности, но также из того, что в письме, на которое редакция возражает и с которым она не соглашается, заключался протест против употребленная ею выражения «рапорт», как термина предполагающего отношение «полной зависимости» подчиненного к своему начальнику и вместе с тем отсутствие всякой самостоятельности в действиях подчиненного». На чем же основывает редакция свое мнение? «На мысли» тех учреждений, которые рассматривали проект закона, – мысли, изложенной в журналах тех учреждений. Но так как журналы эти не обнародованы и не утверждены верховною властью, то и не могут ни для кого иметь обязательности, равносильной закону; сверх того, если можно ссылаться на мысль, в них изложенную, то не иначе, как приведя те подлинные выражения, в которых эта мысль заявляется. Затем редакция основывается на «смысле» закона 2-го августа 1864 года, но не указывает, из какой именно статьи его истекает этот смысл. Мы же, наоборот, сошлемся на букву закона и скажем, что причислив приходские попечительства к учреждениям общественным, признав их за орган местных приходских обществ (§ 8) и поставив их в полную зависимость от этих обществ, a от местного епископа только относительно разрешения открытия оных и разъяснения могущих встречаться сомнений, закон тем самым признал самостоятельность этого учреждения и не поставил его к местному епископу в отношение подчиненного к своему начальнику. Редакция «Епар. Вед.», в пользу своего взгляда, указывает еще «на состав и на цель учреждения». Мы видели, что св. синод на основании «состава и цели учреждения» также отрицал самостоятельность приходских попечительств, но в том лишь смысле, что они не составляют особых от прихода и приходской церкви установлений. Редакция же, исходя из тех же оснований, хотя и приходить также к признанию несамостоятельности попечительств, но уже в другом смысле, именно в том, что они должны быть подчинены епархиальному начальству. Спрашивается однако, почему же «состав» и «устройство» попечительств не дозволяют допустить мысли о их самостоятельности? Уж не заключают ли в себе эти слова намека на обязательное участие в попечительстве приходского священника? А если так, то спрашивается опять: неужели участие в каком либо учреждении священника тем самым лишает это учреждение самостоятельности и ставить его в подчиненное отношение к епархиальной власти? Вместо ответа, достаточно указать на присутствие священников в земских собраниях. Что же касается до «цели» учреждения, то именно для того, чтобы дать попечительствам возможность достигнуть ее, и надобно признать за ними полную самостоятельность в пределах предначертанных законом для деятельности этого учреждения. Других оснований в подтверждение своего мнения редакция не нашла.

Пробным камнем, на котором ясно определились отношения церковного управления к приходским попечительствам, послужил вопрос о праве участия попечительств в заведывании церковными суммами. Мы уже видели, что, по установившемуся ныне порядку, все доходы церковные находятся в распоряжении священника и церковного старосты, в качестве его помощника. Приходское общество совершенно устранено от этого дела, хотя закон и признает за ним некоторое право участия. Понятно, что как только приход получил правильную организацию и законное представительство, попечительства не могли не заявить, в той или другой форме, права своего, как представителей приходских обществ, принять участие и в заведывании церковными суммами. Не могли же они в самом деле оставаться равнодушными зрителями отчисления части свечного сбора в секретные суммы? Не могли же они деятельно приняться за снабжение церквей всем нужным, не убедившись наперед, что им не будет воспрещено смотреть за должным хранением и сбережением церковного имущества? Но так как вопрос этот не был положительно разрешен законом 2 августа, то представилась возможность воспользоваться этим обстоятельством, чтобы отвергнуть ходатайства попечительств, как лишенные законного основания и даже будто бы противоречащие закону. Такой взгляд выразился с полным единодушием во многих епархиях. В подтверждение представим несколько фактов. Черниговское епархиальное начальство, обозревая отступления от закона, допущенный некоторыми приходскими попечительствами, в постановлении своем от 17–21 марта 1866 года между прочим заметило: «иные попечительства приняли на себя такие обязанности, которые не предоставлены и общему собранию прихожан, как например, поверку отчетностей церковных, а не отчетов самого попечительства, как сказано в 13 ст. Положения и притом за предшествующие учреждению попечительств годы, чем противодействуют 10 ст. высочайше утвержденной инструкции церковным старостам, и 141 ст. Устава духовных консисторий, в которой сказано: все имущество церквей, состоит ли оно в недвижимом имении вообще или в капиталах, должно быть подробно известно епархиальному начальству, действующему в надзоре за оным чрез благочинных или других доверенных лиц». Раскрываем инструкцию церковным старостам и в ст. 10, на которую ссылается Черниговское епархиальное начальство, читаем: «по прошествии каждого месяца, в присутствии почетнейших прихожан и священно- и церковнослужителей делается свидетельство расходов в сие время бывших». В примечании к этой статье объяснено: «таковое освидетельствование прихода и расхода должно быть подписываемо всеми особами, при сем находившимися, т.-е. прихожанами, старостою и священно- и церковнослужителями». Мы готовы допустить, что попечительства не в праве были требовать поверки церковных сумм за прежнее время, но в чем же, спрашивается, желание их поверять отчетность церковных сумм за текущее время противоречит 10 ст. Инструкции церковным старостам? Не понятно, как черниговское епархиальное начальство, ссылаясь на 10 ст. означенной инструкции, проглядело в ней весьма существенное слово «прихожан» и вследствие этого решилось основать свой отказ на том именно законе, который вполне оправдывал выраженное попечительствами желание? Может быть, впрочем, черниговское епархиальное начальство не признает возможным и правильным распространять на попечительства то право, которое закон предоставляет почетнейшим прихожанам? Но мы полагаем, что те прихожане, которым приход самым актом избрания вверил свои интересы, и суть именно те почетнейшие прихожане, о которых говорить закон. С другой стороны, из постановления черниговского епархиального начальства видно, что оно не признает этого права даже и за общим собранием прихожан. Опять, как видит читатель, отвергается приход и его представительство и признаются только отдельные прихожане! С чьей же стороны, спрашивается, является противодействие закону? Со стороны ли приходских попечительств, или же со стороны черниговского епархиального начальства? Что же касается статьи 141 Устава духовных консисторий, то мы тоже недоумеваем, почему обязанность, возложенная на епархиальное начальство, – иметь подробное сведение об имуществе церквей и надзирать за оным чрез благочинных или других доверенных лиц, противоречит заявленному попечительствами желанию поверять отчетность церковных сумм? Несмотря, однако, на шаткость этих оснований, черниговское епархиальное начальство поставило в известность духовенству, что попечительства не имеют права вмешиваться в дела, принадлежащие кругу действия правительственных властей и учреждений. Точно так же взглянуло на этот вопрос и полтавское епархиальное начальство. Одно попечительство полтавской епархии внесло в свою программу, между прочим, следующую статью: «поверить приходо-расходные церковные книги и наличную как кошельковую, так и свечную суммы, осмотреть церковную утварь и прочее имущество и, если представится необходимость в исправлении недостатков или приобретении чего-либо вновь, то удовлетворить потребности эти неотложно, из капитала попечительства». На это состоялась следующая резолюция преосвященного: «на будущее время попечительство приметь к своему сведению и руководству, что поверка приходо-расходных книг и церковных сумм, равно как и распоряжение вообще существующим уже церковным имуществом не относится к прямым обязанностям попечительства, и что подобная поверка не иначе может быть допускаема, как с разрешения епархиального начальства, но и то впрочем, только по особенным уважительным причинам; что, в видах благонамеренного содействия к увеличению церковных доходов и к удовлетворению существенных нужд церкви, попечительство всегда может иметь необходимые сведения как о состоянии церковных доходов, так и о нуждах церкви от церковного старосты и приходского священника, как непременных членов своих, которые существующими уже доходами заведывають на прежнем основании, под личною их ответственностью, независимо от попечительства, и отдают отчет в этом пред епархиальным начальством». Итак, полтавское епархиальное начальство признало неуместным не только желание попечительства поверить церковный приходо-расходный книги и суммы, но даже желание осмотреть церковную утварь и прочее имущество церковное, для того, чтобы посредством такого осмотра узнать, что именно нужно купить для церкви. Оказывается, что попечительство не в праве, приступая к устройству чего-либо для церкви, удостоверяться предварительно личным осмотром в действительном состоянии имущества церковного, а должно спросить об этом церковного старосту и приходского священника и вполне положиться на их отзыв. Мы видели, что в ходатайстве о предоставлении попечительствам права иметь особые печати им было отказано потому, что попечительства признаны были за учреждения не самостоятельные в том смысле, что они не составляют особых от прихода и приходской церкви установлений. Между тем из приведенных распоряжений черниговского и полтавского епархиальных начальств оказывается, что те установления приходские, которые существовали до сих пор, должны действовать независимо от приходских попечительств и, следовательно, сии последние признаются за особые от первых установления. Из этого видно, что церковная администрация не уяснила себе, в каких отношениях должны находиться приходские попечительства к прежним приходским установлениям, и решает этот вопрос так или иначе, смотря потому, в каком смысле она находит полезным решить тот частный вопрос, который в данную минуту ей предлежит. Если стоит на очереди вопрос, могущий поставить попечительство в самостоятельное отношение к епархиальной власти, то принимается в основание, что попечительство не составляет особого от приходской церкви установления. А если возникает вопрос о распространении круга деятельности попечительств на хозяйство церковное, то признается, что попечительства составляют особые установления, и что прежние приходские установления должны действовать совершенно от них независимо. Ясно, что в обоих случаях имеется в виду одно: чтобы попечительства не стали в самостоятельное к епархиальной власти отношение и не распространили своего надзора на хозяйство церковное, от заведывания которым приход был в последнее время отстранен. Если уж новые порядки проникли в область церкви, то нужно, по крайней мере, запереть и, так сказать, замуравить их наглухо в особом, отдельном учреждении и отнюдь не пропускать их из него в сферу, из которой церковной администрации удалось уже устранить элемент мирян. Несколько снисходительнее однако отнеслось к этому вопросу смоленское епархиальное начальство. Председатель одного приходского попечительства обратился к местному епископу с просьбою разъяснить: «какое влияние может и должно иметь, ежели должно, приходское попечительство на церковные свечные, кошельковые и другие суммы и на поверку церковной отчетности?! На этот вопрос смоленская духовная консистория отвечала: «высыпку и счет церковный, на основании правил старостинской инструкции, должны производить причт с церковным старостою, но могут участвовать в сем и члены попечительства, сохраняя во всем доброе согласие с причтом». Такое решение мы не усомнились бы признать вполне правильным, если бы только участие попечительства в поверке церковных сумм не было, так сказать, обусловлено сохранением во всем доброго согласия с причтом. Но любопытно, что 10 ст. инструкции церковным старостам понимается в одной епархии как предоставляющая попечительствам право участвовать в поверке церковных сумм, в другой же епархии та же статья инструкции понимается в том смысле, что признание за попечительством подобного права было бы противно этой статье.

Такое отношение церковного управления к приходским попечительствам не может однако остановиться на одном разграничены прежнего хозяйства церковного от того, которое вновь заводится самими попечительствами. Оно неминуемо поведет и к другим последствиям. Если прежний взгляд церковной администрации на имущество церковное не изменится, если на него будут по-прежнему смотреть не как на собственность каждой отдельной приходской церкви, а как на достояние всей поместной церкви, если на этом основании за приходскими попечительствами не будет признано право заведывать этим имуществом и оно по-прежнему останется в исключительном заведывании церковной администрации, то ясно, что учреждение приходских попечительств будет иметь неблагоприятное последствие для приходских храмов в хозяйственном отношении. Чем усерднее попечительства будут изыскивать новые средства для поддержания своих приходских храмов, тем менее станет церковная администрация уделять на этот предмет из доходов церковных. Естественно, что та часть доходов церковных, которая до сих пор шла на удовлетворение местных потребностей каждой отдельной церкви, будет все более и более отвлекаема от этого назначения и расходоваться на другие предметы. Такое последствие не только легко предвидеть, но оно уже и теперь начинает обнаруживаться в некоторых распоряжениях церковной администрации. Так, например, один из благочинных Самарской епархии весьма ясно и определительно выразил эту мысль в годовом отчете своем о состоянии церквей в его благочинии и начал даже приводить ее в исполнение. В означенном отчете, напечатанном в № 5 «Самарских Епархиальных Ведомостей», за 1867 год, значится, что он «предлагал священникам и старостам церковным, чтобы они как можно точнее и вернее выставляли по приходо-расходным книгам цыфры продажи свеч и выручки за них денег, отнюдь не переводя прибыльной суммы в кошельковый сбор; при чем он выяснил, что в настоящее время, при учреждены приходских попечительств, нет нужды переводишь свечную прибыль в кошелек, так как о средствах к содержанию в надлежащей чистоте и благолепии храма должно заботиться приходское попечительство; что употреблять свечную прибыль помимо ее назначения погрешительно, ибо таковое ее употребление, во-первых, есть преступление закона, коим определено всю свечную сумму, а не часть оной, употреблять на содержание духовно-учебных заведений». Не мешало бы, наконец, хоть раз привести этот закон, на который церковная администрация постоянно ссылается, и которого не только не? оказывается ни в одном печатном собрании законов гражданских и духовных, но который даже положительно противоречит существующим законам. И этим-то, никому неизвестным законом предполагается оправдать постепенное отнятие у приходских церквей их законная достояния! Мы готовы согласиться с отцом благочинным, что «употреблять свечную прибыль помимо ее назначения», т.-е. отчислять ее в секретную сумму, действительно «погрешительно», но не видим никакого греха в том, что свечной доход употребляется на расход по храму Божию. Тут грех заключается только в том, что такое употребление свечного сбора делается не явно и не показывается в отчетах. Взгляд отца благочинного на свечной сбор не новость для прихожан. Мы уже видели, что он давно, лет 60 тому назад, был высказан, но до сих пор обстоятельства не дозволяли приводить его в исполнение. Теперь же представляется к этому удобный случай. Как не воспользоваться учреждением приходских попечительств, чтобы окончательно отобрать у церквей весь свечной сбор! Не предстоит ли однако поэтому настоятельная надобность разрешить законодательным путем вопрос о том отношении, в которое должны быть поставлены приходские попечительства к хозяйству церковному?

Приведенные факты говорят за себя: в них ясно отражается действительное отношение церковной администрации к новорожденным попечительствам и ими вполне оправдываются сделанные в начале статьи априористические выводы.

Я должен однако еще раз оговориться. Утверждая, что отношение, в которое поставило себя церковное управление к приходским попечительствам, не может оказать благотворного влияния на это учреждение, я не думаю осуждать отдельных лиц в сознательном нерасположении к этому делу. Большинство бессознательно и невольно подчинилось понятиям и взглядам своей среды. Не о лицах дело, а о понятиях, под влиянием которых лицам приходится действовать. Если эти понятия могли еще кое-как держаться под покровом канцелярской тайны, в замкнутой сфере церковной администрации (хотя и там они нередко возбуждали глухие протесты), то несостоятельность их не может не обнаруживаться до очевидности при первом их столкновении с новым переходящим в жизнь явлением. В этом отношении учреждение приходских попечительств, конечно, окажет не малую пользу; может быть, даже оно успело уже отчасти оказать ее, несмотря на недавнее свое существование.

В следующей статье мы постараемся определить, в какое отношение стало к учреждению приходских попечительств собственно приходское духовенство.