Эпистолярное наследие прп. Феодора Студита охватывает период около 30-ти лет (786-826 гг.), при этом значительная часть посланий была написана во время его третьей ссылки (815-820 гг.). Первоначально полное собрание писем насчитывало не менее 849 посланий, однако многие из них утрачены.
Круг адресатов прп. Феодора был обширен: от монахов Студийского монастыря и других обителей, духовенства, родственников и друзей до высокопоставленных государственных и церковных деятелей, включая императоров и патриархов. Большая часть писем посвящена ключевым церковным проблемам того времени: михианской схизме и иконоборческому кризису начала IX века.
Сохранившиеся письма можно разделить на 6 основных категорий:
1. Открытые письма. Адресованы общинам мужских и женских монастырей (около 40), а также иконоборцам. Некоторые из них (10 писем: 381, 382, 406, 410, 433, 457, 473, 480, 488, 503) по своей сути являются огласительными поучениями.
2. Догматические и нравственные письма. Посвящены вопросам веры и христианской этики.
3. Утешительные письма. Написаны по случаю смерти детей или других родственников адресатов.
4. Письма, обращенные к монахам, отказавшимся от данного ими обета.
5. Письма высокопоставленным лицам. Включают послания императорам и папам.
6. Личные письма. Адресованы друзьям, знакомым, ученикам и сострадальцам в гонениях. Составляют наибольшую часть собрания.
В ряде писем прп. Феодор, как и в своих трактатах, углубляется в вопросы описуемости (изобразимости) Иисуса Христа на иконах и внутреннего характера поклонения святым образам.
Представленный сборник разделен на 3 книги (562 письма). Важно отметить, что подлинность 3-х писем (557-559) вызывает сомнения. Письмо 549, адресованное монаху Мефодию и содержащее 17 канонических вопросов и ответов, ошибочно приписано свт. Никифору Константинопольскому в Алфавитной синтагме иером. Матфея Властаря.
Письма характеризуют аскетическую, пастырскую и общественную деятельность прп. Феодора Студита. Они отражают его борьбу за свободу Церкви, точное соблюдение канонов, противостояние беззаконному царскому браку и защиту иконопочитания. Письма также раскрывают его деятельность как игумена, организатора и руководителя Студийской киновии. Они отечески назидают в делах веры, наполнены пламенной любовью к монашеству и содержат драгоценные указания для ищущих спасения.
С художественной точки зрения, письма преподобного Феодора Студита считаются одним из лучших памятников византийской эпистолографии, являясь не только бесценным источником сведений о церковно-политической жизни Византии конца VIII – начала IX вв., но и живым свидетельством веры перед лицом гонений.
*Название сочинения на греческом языке: Ἐπιστολαί.
Послание 84(272). К Иоанну грамматику
Исповедую благодарность Всесвятому Богу, что я, хотя и поздно, услышал твой любезный голос; но не могу сказать, что я благодарен тому, кто прежде враждебно пресек его. Так как ты, почтенный, когда была устранена печаль, упомянул и о досточтимой иконе Христовой, то я могу сказать, возлюбленный, что недавно присланное твое письмо я нашел вполне соответствующим и нисколько не противоречащим прежним моим письмам.
Согласно твоим выводам, нет сомнения в том, что всякая икона есть отображение чего-то иного, – то есть первообраза. Если же нужно выразиться логически непротиворечиво, икона есть некое отношение; и в этом смысле она и уподобительна, и выразительна, и соответствует первообразу.
При этом иконе Христовой надобно воздавать поклонение не как веществу, но как Самому Христу, ибо чествование образа восходит к Первообразу, и действием ума вещество не смешивается с начертанным образом. И богопочитательное, как говоришь ты, поклонение надобно приносить Спасителю Христу как прежде воплощения, так и после воплощения; как без иконы, так и чрез нее. Этому правому учению никто из здравомыслящих, я думаю, не станет противоречить.
Сообразно этому уместно будет использовать и примеры солнца в отношении к его отображению в воде и идеального (математического) треугольника в отношении к вещественному. Ибо, если предположить, что солнце или изображение треугольника достойны почитания еще прежде того, как первое отразилось в воде, а второе предстало нашему взору в веществе, то очевидно, что и после проявления или слияния с веществом, то и другое достойны почитания.
Таким образом, ты основательно показал, что Господь наш Иисус Христос достоин Богопочитания и поклонения – и прежде воплощения, и после воплощения. Так, почтеннейший, Христу несомненно подобает воздавать Богопочитание, но досточтимую икону Его мы не почитаем как отдельное божество (подобно тому, как, по предположению, не почиталось бы солнце, уже отразившееся в воде, в отличие от самого солнца; равно как и не почитался бы треугольник вещественный, в отличие от треугольника идеального).
Заметь, что у нас, христиан, одно Богопочитание только одной Святой и Единосущной Троице воздается всею тварью видимою и невидимою. Поэтому и нельзя сказать, что досточтимой иконе Христовой воздается богопочитание. Одно из двух: или почитание иконы включается в Троическое богопочитание, что невозможно, так как нельзя делать какого-либо прибавления к Троице (иначе Она окажется четверицею); или, если ее почитание не включается туда, но сама по себе икона богопочитается, то мы допускаем два богопочитания. В таком случае – что иное могут думать о нас язычествующие иконоборцы, как не заключить отсюда, что мы, наряду с Творцом, еще и оказываем сугубое богопочитание твари, и, таким образом, нисколько не уступаем арианам в нечестии?
Итак, должно покланяться иконе Христовой, но Богопочитание воздавать не ей, а изображенному на ней Христу, как следует из вышесказанного, ибо образ и Первообраз – два предмета, и различие между ними – не по лицу, а по сущности.