29-е

Каллиник родился в Киликии и был воспитан в христианском благочестии. Придя в возраст, он не мог равнодушно относиться к заблуждениям языческим, в которых пребывал тогда народ (в III стол.). Он решился посвятить свою жизнь на то, чтобы просвещать заблуждающихся, отвлекать народ от почитания бездушных богов и стал проповедовать слово Божие по разным городам и селениям, обращая язычников ко Христу. Трудясь таким образом, пришёл Каллиник и в г. Анкиру (в Галатии) и здесь многих обратил в христианство. Неуверовавшие же схватили проповедника и представили его начальству, как хулителя веры отцов, совращающего в нечестие народ. Начальник города, жестокий человек и ненавидевший христиан, стал грозно укорять христианина за распространение неправды, отвлекающей народ от богов.

– Я говорю правду о Христе, Боге истинном, – неустрашимо возразил Каллиник, – не могу без скорби видеть погибающих в заблуждении людей и потому стараюсь добрым учением обратить их от тьмы к свету. То учение, которое я проповедую, говорит, что «кто обратит грешника от ложного пути его, тот спасёт душу от смерти и покроет множество грехов» (Иак.5:20). Желал бы я и тебя спасти от гибели и научить истинной вере.

Эти слова привели в ожесточение закоренелого язычника. Он разразился страшными угрозами христианскому проповеднику: – «я заставлю тебя поклониться богам! – говорил он, – иначе предам тебя страшным истязаниям; увидим тогда, придёт ли твой Бог избавить тебя» ...

– Предай меня мукам, – отвечал Каллиник, – и посмотри на мужество Христова подвижника, ожидающего силы на победу от Спасителя своего...

И действительно, с несокрушимым терпением переносил мученик всякие истязания, не переставая исповедовать Бога своего. Измученного и ослабевшего обули его в железные сапоги, в которых были острые гвозди, и повели его в город Гангру (в Пафлагонии), где он с особенным успехом обращал язычников к вере Христовой, – для того, чтобы примерной казнью проповедника устрашить уверовавших в учение его. Жестокую боль испытывал Каллиник, идя в сапогах с гвоздями, раздиравшими его ноги, и едва поспевая за сопровождавшими его воинами, едущими на конях. К тому же погода была знойная и жажда томила всех. Но укрепляемый Богом мученик переносил терпеливо страдание; только жалея других, он обратился к Богу с молитвой, чтобы утолил Он их жажду, и вдруг открылся перед ними источник свежей воды, и припали к ней поражённые этой чудной неожиданностью путники, восклицая: «истинно велик Бог христианский!»

Дойдя до г. Гангры, они против воли должны были приготовить огонь для совершения казни над христианином. Но мученик радостно воскликнул: «благодарю Тебя, Отец Небесный, что удостоил меня пострадать за имя Твоё! Приими дух мой в мире!» И войдя в огонь, прежде чем было сожжено его тело, скончался. Верующие предали погребению его священные останки.

Преп. Константин обучался духовной жизни под руководством пр. Варлаама и преемника его, пр. Антония. Около 1220 г. оставил он Хутынь монастырь и в 3 верстах от Старой Руссы, на уединённом острове, основал свою обитель во имя св. Николая. Обитель сия называлась Косиной оттого, что река Полисть и Снежная, омывающие остров, образуют косу⁴⁰⁸. В рукописных святцах замечено, что «пр. Константин, ученик Варлаама Хутынского, игумен монастыря, иже за Руссой, преставися июля в 29 день», но год кончины не показан; здесь же преп. Константин назван чудотворцем.

По ркп. святцам в числе святых «преп. Роман, строитель Введенского монастыря, иже на Киржаче, ученик св. Сергия чудотворца». Когда в пустыню пр. Сергия проникли тревоги мирского самоволия, Сергий, предоставляя людей совести их, удалился из обители с учеником своим Романом, чтобы найти другое место для уединённых подвигов. Он поселился в ските сельца Киржача, отданного завещанием кн. Иоанна Калиты (1328 г.) обители покоя св. кн. Александра Невского. Это – в лесах нынешнего Покровского уезда. Старцы великой обители Сергиевой молили святителя Алексия возвратить к ним отца их. Покорный воле святителя, пр. Сергий поручил Роману оканчивать устроение новой пустынной обители и быть наставником обитателей её, а сам возвратился на прежнее место. – Блаж. Роман исполнил заповеди отца своего: устроил обитель и был примером подвижнической жизни для иноков. Он мирно скончался 29 июля 1392 г. Мощи его почивают под спудом в храме, ныне уже приходском, заштатного г. Киржача⁴⁰⁹.

Молодая вдова Феодотия, родом из Никеи, жившая в Фессалонике, разделяла благочестивые труды св. Анастасии Узорешительницы (пам. 22 декабря) и за это была обвинена перед Диоклитианом. Один сановник из свиты царя, по имени Левкадий, увидев её, приготовившуюся к мукам, был поражён её красотой и выпросил её себе. Не успев однако же ни склонить её к отречению от Христа, ни к вступлению в брак с собой, он отослал её на родину к проконсулу Вифинии Никитию, который приказал предать истязаниям Феодотию со всеми её детьми, после чего все они были брошены в печь и сожжены около 304 года.

(Память её вторично вместе с св. Анастасиею Узорешительницеё 22 декабря).

В 541 г. прибыл из Персидской деревни Арбукети, принадлежавшей к городу Ганракили, в город Мцхет сын одного жреца (мага), по имени Бробандав – 30 лет от роду и стал жить тут, пропитывая себя своими трудами. – В Мцхете жило в это время много христиан; видя их благочестивую жизнь и искреннее служение Богу – Христу, сын жреца полюбил веру этих людей и, узнав, в чём состоит учение христианское, уверовал во Христа всей душой, принял святое крещение, при котором наречён был Евстафием, и стал жить чистой христианской жизнью, вступив при этом в брак с женой христианкой.

Обращение Перса в христианскую веру ускользало в продолжение некоторого времени от внимания его соплеменников, но оно обнаружилось при одном случае, когда он не явился на одно из их религиозных празднеств и на вопрос, почему он не принимает участия в исполнении требуемого их законом, отвечал прямо, что он – христианин и, просвещённый светлой истиной, не может принимать участия в празднике тьмы, соблюдаемом непросвещёнными людьми...

Услышав это, бывшие приятели Евстафия донесли начальнику Мцхетской крепости, что в городе живёт их бывший единоверец, который называет себя христианином и хулит народную веру и закон. Комендант велел привести к себе Евстафия. Сначала смутился духом новообращённый и хотел даже скрыться, но, размыслив, сказал: «вот, прежние друзья сделались моими врагами... но неужели я убоюсь их? Пойду, явлюсь перед лицом властелина и исповедаю перед ним Христа, потому что знаю слова моего Бога, Который говорит в Евангелии: – всякого, кто исповедует Меня перед людьми, исповедаю и Я перед Отцом Моим Небесным, а кто отречётся от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим Небесным» (Мф.10:32–33). Затем, осенив себя знамением креста, сказал: Господь со мной! – и последовал за воином к коменданту.

На вопросы коменданта об его звании, происхождении и вере Евстафий отвечал:

– Был я жителем села Арбукети, отец мой был маг и меня также готовил быть магом, но не по душе мне было это дело. Я не захотел быть магом; ещё в селе моём я сознал, что вера христианская превосходнее нашей, и вот теперь я узнал Христа и уверовал в Него и хочу служить Ему одному...

Комендант постарался отвратить исповедника от его христианских убеждений, но, видя его твёрдость в новой вере, препроводил его в Тифлис, к сатрапу Карталинскому Арванд-Губнабу, который один во всей Грузии имел власть казнить или миловать.

Здесь, после нового допроса и после отказа Евстафия отречься от Христа, он был подвергнут истязаниям и брошен в цепях в темницу. После шестимесячного заключения он был однако же освобождён по просьбе Грузинских вельмож к Арванд-Губнабу, чтобы он «отпустил Мцхетских граждан, заключённых в темницу за принятие ими христианства», и вместе с другими возвратился домой.

Но через три года после того, когда в Грузии назначен был сатрап Бежан-Бузмил, человек жестокого нрава, Евстафий был снова вызван в Тифлис по настояниям прежних доносчиков. На этот раз уже не оставалось надежды на пощаду; спокойно и без страха, но зная, что теперь прощается он навсегда в этой жизни с своей дорогой семьёй, Евстафий отправился в Тифлис, в свой последний путь... По прибытии его в Тифлис снова был сделан ему допрос; ответив показаниями о своём звании и происхождении, Евстафий продолжал: – «переселившись в Грузию, я сказал себе самому: сличу я веру Христову с нашей верой, и которая из них окажется лучшей, ту и приму всей душой. Днём отец учил меня магованию, а ночью я тайком уходил в христианский храм и, входя внутрь, слушал службу христианскую. Молитва христиан и их пение казались мне пением ангельским, и с величайшим наслаждением слушал я службу их. Раз, войдя в храм, когда я старался пройти вперёд, чтобы лучше слушать пение, подошёл ко мне архидиакон Самуил, знающий хорошо закон и свящ. Писание, и спросил меня: отчего ты с таким усердием стремишься в храм? – Я ему отвечал: – «господин, ты знаешь, кто я; не по душе мне моя отечественная вера и я желаю, чтобы кто-нибудь объяснил мне и веру Иудейскую и веру христианскую, и которая окажется святой, ту и возлюблю всем сердцем и приму её». Тогда Самуил сказал мне: – «если желаешь знать истину, то я тебе расскажу, но выбор истинной веры не зависит от тебя, но от воли Господней».

«Я стал просить его и сказал: «укажи мне и то, какую веру принять и какую отвергнуть» ... Тогда архидиакон начал рассказ своей о вере Иудейской и о пришествии в мир Иисуса Христа, Сына Божия, и о том, как Он пострадал от народа Еврейского, и о воскресении, и о вознесении Христа на небо, и о сошествии Святого Духа на Апостолов, и как распространялась потом христианская вера, и какую перемену в людях сделала эта чудная, истинная вера... и о судьбе Евреев, рассеянных по всему миру...

«И когда узнал я обо всём этом подробно от архидиакона Самуила⁴¹⁰, то уверовал в Бога Безначального и Единородного Сына Его Иисуса Христа, и Святого Его Духа, и крестился во имя Пресвятой Троицы, и теперь никто не может отвратить меня от Господа Иисуса Христа. До самой смерти пребуду верным Ему... А о вере предков моих не хочу и говорить; разве могу я, узнав Творца, поклоняться Его творению? Творению, созданному для пользы и для служения человеку самому»...

Сатрап Бузмил, выслушав Евстафия, стал уговаривать его отречься от чужой веры, поберечь свою жизнь для родной семьи.

– Если я уже перенёс жестокие мучения и не повиновался правителю, бывшему прежде тебя, то послушаю ли тебя теперь? Нет, не будет этого никогда, – отвечал исповедник.

Поняв из этих слов, что нет возможности отвратить от христианства Евстафия, сатрап приказал заключить его в темницу и тайно отсечь ему голову, чтобы христиане не могли воздать почестей его телу, и затем, по отсечении, велел бросить его за городом на съедение птицам и зверям.

Когда воины приступили в темнице к исполнению приговора властелина, то Евстафий попросил их дать ему несколько времени для молитвы и в таких словах выразил своё предсмертное моление к Господу: – «Господи Боже Вседержителю, Который хочешь всем человекам спастися, с верою надеющимся на пресвятое имя Твоё; Который услышал молитву прежде бывших мучеников, убиенных мечами Иудеев, и тех, которые ради имени Твоего ввержены были во время страшного холода в озеро и умерли в исповедании Твоём, и сожжённых огнём, и за исповедание имени Твоего растерзанных и съеденных зверями, наследовавших обещанные Тобой вечные блага! Удостой и меня, Господи, быть участником их небесной радости, удостоивший меня ради святого имени Твоего в последнее время быть также мучеником и исповедником! Ты знаешь, Владыко Господи Боже мой Иисусе Христе, что всесвятейшему Твоему имени не предпочёл я ни отца, ни мать, ни братьев, ни семейство, ни родных и близких; Тебя только одного Господа моего возлюбил я всем сердцем и всей душой моей и ради имени Твоего полагаю голову мою. Владыко мой! прошу ещё и молю Твою благость, чтобы тело моё не осталось здесь; не попусти, чтобы оно съедено было псами и птицами, но повели, чтобы оно было предано земле в Мцхете, где Ты открылся мне, где я принял святое крещение!» ...

– Теперь я готов, – обратился к воинам мученик после молитвы, – исполните надо мной то, что вам велено.

Поколебались воины умертвить святого исповедника... Но зная, что иначе погибнут и они вместе с ним, они отсекли голову мученику Евстафию и, вынеся тело его за город, оставили его в поле. Об этом узнали некоторые христиане, и успели унести тело мученика и тайно перевезли его в Мцхет. Тамошние христиане довели об этом до сведения католикоса Самуила, который с великой честью предал земле тело мученика под престолом патриаршего Мцхетского собора, построенного в честь 12 Апостолов, где Бог прославил его чудными исцелениями болезней, продолжающимися и доныне. Это послужило основанием католикосу Самуилу II причислить мученика Евстафия к лику святых и установить в честь его памяти празднование 29-го июля – в день его кончины⁴¹¹.

Антиохианка, воспитанная в доме знатной госпожи сенаторского рода. За исповедание Христа осуждена на обесчещение, но когда два юноши, для того посланные, поражены были расслаблением, то была бичёвана и затем обезглавлена (в царствование Адриана 117–138 г.).