13-е

Равноапостольный царь Константин Великий, благоговея ко Христу Спасителю и желая священнейшее место спасительного Его воскресения сделать славным памятником всеобщего христианского поклонения, соорудил в Иерусалим, где совершалось наше спасение, запечатленное воскресением Христовым, храм в честь этого великого события, знаменующего победу Спасителя над смертью. Этот Новозаветный храм Иерусалимский, равно как и самый Иерусалим, были торжественно обновлены и освящены в 335 году отцами 1-го Тирского собора, кои по окончании собора приглашены были императором Константином в Иерусалим для празднования освящения храма Новозаветного. По случаю исполнившегося тридцатилетия царствования Константина, освящение с особенным торжеством и веселием совершено было 13 сентября, в то время, когда освящен был и древний храм Иерусалимский, поруганный Антиохом. Бывшие при освящении св. отцы в память сего установили 13 сентября, согласно благочестивому желанию императора, ежегодный христианский праздник. «С того времени Иерусалимская церковь, говорит Созомен, совершает этот праздник каждогодно и весьма торжественно, так что тогда преподается даже таинство крещения, и церковные собрания, подобно Ветхозаветному празднику освящения храма, продолжаются восемь дне. По случаю этого торжества, в Иерусалим для посещения св. мест стекаются многие, почти со всей подсолнечной.»

В V веке Анатолий Константинопольский, в VIII – Иоанн Дамаскин предали Церкви многие из священных песнопений, ныне поемых в день обновления храма Воскресения Христова. Православная церковь в этот день молит Господа, чтобы Он, показавши как «вышния тверди благолепие, так и нижнюю красоту святого селения славы Своея, утвердил сие селение в век века», и с обновлением храма даровал «обновление духа в сердцах и проведение внутренним.»

В чудном обращении в веру Христову Корнилия – язычника положено было начало исполнения Божественного предсказания о всемирном обращении язычников к вере Христовой: «говорю же вам, что многие приидут с Востока и Запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом в Царстве Небесном…» (Мф.8:11), и выразилась воля Божия о принятии язычников в Церковь Божию вопреки убеждению Иудеев, считавших себя единственным народом, избранным для участия в Царстве Мессии, убеждению, которому причастны были до тех пор и ближайшие ученики Иисуа Христа.

Об этом событии так повествует св. Евангелист Лука (в Х главе Деяний апостольских): «в Кесарии (Палестинской) был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу.»

Такой-то язычник, близкий к христианству по жизни своей, хотя и не знавший Христа, – и мог быть избранным для наглядного засвидетельствования слов Иисуса Христа.

Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!

Корнилий же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что, Господи? Ангел отвечал ему: «молитвы твои и милостыни твои пришли на паять перед Господом. Итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Он гостит у некоего Симона, кожевника, которого дом находится при море. Он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой.»

Когда ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он призвал двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем и, рассказав им все, послал их в Иоппию.

На другой день, когда они шли и приблизились к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небе и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю. В нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. – И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. – Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым.

Это было трижды, и сосуд опять поднялся на небо. Когда же Петр недоумевал в себе, что бы значило видение, которое он видел, – вот, мужи, посланные Корнилием, расспросив о доме Симона, остановились у ворот и, крикнув, спросили: здесь ли Симон, называемый Петром?

Между тем как Петр размышлял о видении, Дух сказал ему: вот три человека ищут тебя: встань, сойди и иди с ними, нимало не сомневаясь, ибо Я послал их.

Петр, сшедши к людям, присланным к нему от Корнилия, сказал: я – тот, которого вы ищете, за каким делом вы пришли?

Они же сказали: Корнилий сотник, муж добродетельный и боящийся Господа, одобряемый всем народом иудейским, получил от святого ангела повеление призвать тебя в дом свой и послушать речей твоих. – Тогда Петр, пригласив из, угостил, а на другой день, встав, пошел с ними, и некоторые из братий иоппских пошли с ним. В следующий день пришли они в Кесарию. Корнилий же ожидал их, созвав родственников своих и близких друзей.

Когда Петр входил, Корнилий встретил его и поклонился, пав к ногам его. Петр же поднял его, говоря: встань, я тоже человек. И, беседуя, с ним, вошел в дом и нашел многих собравшихся. И сказал им: вы знаете, что иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником; но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым. Посему я, будучи позван, и пришел беспрекословно. Итак спрашиваю: для какого дела вы призвали меня? Корнилий сказал: четвертого для я постился до теперешнего часа, и в девятом часу молился в своем доме, и вот, стал предо мной муж в светлой одежде и говорит: Корнилий! Услышана молитва твоя и милостыни твои воспомянулись перед Богом. Итак, пошли в Иоппию и призови Симона, называемого Петром; он гостит в доме кожевника Симона при море; он придет и скажет тебе.

Тотчас посла я к тебе, и ты хорошо сделал, что пришел. Теперь все мы предстоим перед Богом, чтобы выслушать все, что тебе повелено от Бога.

Петр отверз уста и сказал: истинно познаю, что Бог неличеприятен; но во всяком народе боящийся Его и поступающий по правде приятен Ему! – и стал проповедовать о Христе дому Корнилия. Не успел апостол Петр кончить проповеди, как Дух Святой сошел на слушавших. И верующие из обрезанных, пришедшие с Петром, изумились, что дар Святого Духа излился и на язычников. Ибо слышали их, говорящих языками и величающих Бога.

Тогда Петр сказал: кто может запретить креститься водой тем, которые, как и мы, получили Духа Святого? И велел им креститься во имя Иисуса Христа.

Когда же Петр возвратился в Иерусалим, то верующие из иудеев упрекали его, что он ходил к необрезанным и ел с ними. Он же пересказал им по порядку все случившееся, и тогда они успокоились и славили Бога, говоря: «видно и язычникам дал Бог покаяние в жизнь…» Впоследствии Корнилий поставлен был от апостола Петра епископ Кесарии Палестинской и много потрудился, проповедуя Христа язычникам. В Скепсии – городе Малой Азии – он пострадал за исповедание Христа перед язычниками. Скончался мирно и погребен был в Скепсии. По пришествии почти 400 лет, когда забыто было место его погребения, св. Корнилий сам открыл о нем, явившись в ночном видении Троадскому епископу Силуану, бывшему в Скепсии (подчиненной в V веке Троаде в церковном управлении); – вследствие чего воздвигнут был храм в честь св. Корнилия усердием епископа и иждивением одного богатого гражданина, куда и перенесены были открытые мощи св. Корнилия, как говорит предание – сами собой во время освящения храма при пении Трисвятого и заняли место на правой стороне близ алтаря.¹²⁶

Слава и украшение своей страны, блаженная Кетевань, дочь владетельного князя Багратиона Мухранского и правнучка Карталиского царя Константина III, христианским воспитанием, полученным ею от благочестивых родителей, с детства была подготовлена к высоким подвигам, которыми ознаменовалась жизнь ее, увенчанная мученической кончиной за веру Христову.

После недолговременного супружества с Давидом Кахетинским (также из рода Багратидов), который скончался после шестимесячного царствования над Кахетией, Кетевань, оставшись вдовой и совершенно одинокой, так как и малолетнего сына своего Теймураза она, по смутным обстоятельствам времени отправила заложником ко двору Персидского шаха Аббаса I, поселилась в одном уединенном месте и проводила время в богоугодных занятиях и чтении священного писания. В это время постигло ее новое тяжелое испытание: Константин, меньший брат ее мужа, бывший также заложником у Персидского шаха, передался ему до такой степени, что даже, отрекшись от веры Христовой по научению шаха, желавшего сделать из него орудие для подчинения себе Кахетинского царства, коварным образом убил своего престарелого отца и брата – ради того, чтобы остаться единственным наследником царства, и, вступив на престол, потребовал от Кетевани, чтобы она сделалась его супругой.

Передав через послов Константина решительный отказ ему на его предложение, Кетевань обратилась к знатным Кахетинцам, прося их защиты против насилия Константина, предупредив их об опасности, которая угрожает со стороны этого убийцы всему царствующему дому и всем жителям, которых он намеревается обратить в магометанство, и сказала при этом, что если не помогут ей защититься от беззаконных требований Константина, то она оставит Кахетию и возвратится к своему семейству.

Услышав это от Кетевани, в лице которой народ чтил мудрую помощницу своего мужа в правлении страной, так как, в короткое даже время его царствования, она успела много совершить для благосостояния Кахетии, усмирила знать, привела в порядок расстроенные дела, доставила мир и благосостояния Церкви, построила несколько храмов, больниц, приютов для нищих и сирот, оградила царство даже то внешних врагов, – высшие представители народа Кахетинского обещали ей защиту и действительно выступили со своими воинами против Константина и убили его, войско же персидское, которое призвал Константин, чтобы сразиться с грузинами-христианами, все было истреблено. Тогда Кетевань решилась снова принять правление над царством и поселилась в город Греми – древней столице Кахетии, находившимся у подошвы гор, отделяющих Кахетию от Дагестана.¹²⁷ Вскоре, однакоже, Кетевань, мысли которой давно уже были устремлены на служение одному Богу, почувствовала себя не в силах быть во главе царства, особенно же при таком трудном положении дел, какое было в то время; не имея кому передать управление, так как из всего царского дома не оставалось в живых никого, кроме ее сына, отрока Теймураза, бывшего заложником при персидском дворе, она решилась устроить его возвращение и, отправив почетное посольство с богатыми подарками к шаху Аббасу 1-му, написала ему, что если он не возвратит ей ее сына Теймураза, то Кахетия отложится от его зависимости.

Опасаясь, чтобы Кахетия не присоединилась к Турции или России, шах Аббас позволил Теймуразу возвратиться в свое царство. – Велика была радость царицы Кетевани при свидании со своим сыном. В особенности была она утешена тем, что, не смотря на долгое пребывание свое при персидском дворе, он не утратил веры своих отцев. Вскоре по прибытии его, передала она ему, как законному наследнику, управление всей страной, сама же успокоилась в уединении, предавших теперь безрассеянно главной заботе о приготовлении к вечной жизни.

Но недолговременна была радость Кетевани по случаю соединения со своим сыном, недолговременно было и успокоение ее при возможности жить, как ей было по душе. Шах Аббас не оставлял мысли о подчинении ему Кахетии и, выискав коварным образом благовидный предлог, угрожал нападением на царство Теймураза. Устрашенные кахетинцы обратились тогда к своему царю и просили его послать к шаху мать свою с сыном его Александром, чтобы мудрая Кетевань «укротила гнев, шаха своей просьбой и умолила бы его оставить свою мысль погубить их.» Со слезами передал Теймураз своей матери просьбу своих вельмож и народа. Не предвидя пользы от исполнения этого желания, опытная царица отвечала своему сыну: – «ты знаешь, дитя мое, что много раз я принимала на себя бедственное положение Кахетии и не щадила себя для страны, но бесполезно будет предпринимать путешествие к шаху, потому что никакие молитвы не остановят его решение опустошить нашу страну…» Не смотря на эти слова Кетевани, народ не переставал умолять ее ехать к шаху ради спасения страны и, всегда готовая жертвовать собой, она решила исполнить общее желание и в конце 1615-го года отправилась к шаху, взяв с собой младшего внука своего, царевича Александра. Ласково принял их коварный Аббас, однакоже потребовал, чтобы Теймураз выслал к нему и старшего сына своего Леона, обещая воспитывать обоих детей, как прилично их высокому роду… Напрасно предупреждала Кетевань своего сына не исполнять этого требования шаха; вынужденный народом, которой в отказе уступить желанию шаха видел свою погибель, Теймураз выслал к шаху и старшего своего сына Леона. Не смотря на то, он вскоре убедился, что предупреждения ему со стороны матери были не напрасны и что никакими жертвами не отвратить ему бедствий, которые готовились со стороны Аббаса. Вскоре и обрушились на Кахетию все эти бедствия. «Шах двинулся на нее с огромным войском, – пишет Аракиль, историк армянския, – и по нашествии персов страшные бедствия постигли Иверию: растление девства, смерть старцев, которых нельзя было переселить в Персию, смерть воинствующей молодежи, отказывавшейся от переселения из отечества в числе пленных, смерть иереев и диаконов, и даже епископов и монашеского чина обоего пола и отведение их в плен, убиение малолетних, срытие святых могил и сожжение святых храмов и богатого города Греми и всех городов и сел Кахетинских.»¹²⁸ Царь Теймураз наше в это время убежище у Имеретинского царя Георгия. Между тем, сыновья его Леон и Александр вместе с бабкой их, царицей Кетевань, томились в это время в темнице в Ширазе, по распоряжению лютого Аббаса. Оба царевича были изувечены, старший из них, не пересилив испытания, скончался.

С христианской покорностью переносила блаженная Кетевань тяжкие испытания, постигшие ее, и всеми своими чувствами и помышлениями все более и более переносилась в иной мир; темница, в которой содержалась она десять лет, сделалась для нее местом высших духовных подвигов, которыми приготовлялась она к переходу в вечную жизнь. Неусыпными молитвами, ночными бдениями утоляла она свою душу, отрешенную от всяких земных упований. Единственным утешением служила ей возможность устроить в своей темнице маленькую церковь, в которой духовник ее ежедневно совершал литургию.

Наконец, настало для царицы Кетевани последнее и высшее испытание: шах давно настаивал на том, чтобы она отреклась от веры Христовой, ублажая ее всякими блистательными обещаниями, прислал объявить ей окончательно свою волю, чтобы она или отреклась от веры христианской, или готовилась принять жестокие мучения и смерть.

Не смутилась уготованная раба Христова словами посланного от шаха: – «скажи пославшему тебя, – ответила она ему, – что ни смерть, ни жизнь и ничто не может разлучить меня с Христом Богом моим, и невозможно для меня оставить веру мою православную, ради которой готова я принести себя в жертву», и в молчании выслушав дальнейшие убеждения градоначальника, попросила его оставить ее одну на некоторое время, сама же, удалившись в свою темничную церковь, излилась перед Богом в пламенной молитве, чтобы простил ее, укрепил, был помощником сыну ее Теймуразу и «совершающим память ее подавал всегда утешение сердечное…» Затем причастившись Тайн святых и осенив себя крестным знамением, вышла к мучителям своим и сказала им: «делайте, что замыслили, я готова на все мучения.»

И тогда начались страшные истязания над царицей-мученицей, одно зрелище которых трудно было перенести, так что и сам градоначальник, пораженный до слез, поспешил удалиться. Служители царицы поколебались душой и умоляли ее пощадить свою жизнь… сам иерей, духовник Кетевани, смутился при виде истязаний, раскаленными орудиями, и когда и его привели на площадь, где пылал костер для исповедников Христовых, то готов был уступить настояниям персов… – Чего смущаешься, Имеретин? – громко и повелительно обратилась к нему непоколебимая в твердости Кетевань, – пришло время засвидетельствовать имя Христово! Разве кто-нибудь из отрекшихся от Христа остался вечно жить на земле? Разве не лучше поспешить уйти из этого мира туда, где вечный покой и вечная радость?... Причастимся страданиям Христовым, чтобы причаститься и воскресению Его!

Эти слова мученицы Христовой мгновенно, как огнем, попалили малодушие в сердцах, готовых отступить от святых верований, и все воспрянули исповедниками истины и твердо приняли мученическую смерть.

Истязания же Кетевани продолжались, все тело ее было растерзано, из ран в изобилии струилась кровь, раскаленной цепью обожжены были эти раны и раскаленным котлом покрыта была ее голова, после чего она и скончалась, до последней минуты едва уже слышным голосом призывая имя Отца и Сына и Св. Духа.

Это было 13 сентября 1624 г. Латинские миссионеры тайно взяли тело св. великомученицы и, по смерти шаха, принесли часть св. мощей ее в г. Тифлисс, где с торжеством и неизобразимой радостью приняты были останки ее всеми народом и положены в кафедральном соборе великомуч. Георгия, называемом Алавердским, под престолом – в новое утвреждение Церкви и народа грузинского.

Житие царицы Кетевани описано очевидцем страданий ее, и после него другими, и в том числе – в стихах – и даровитым сыном ее Теймуразом I.