ИСПОВЕДЬ X. духовные наказы ученику. по беседам преподобного Льва Оптинского (1768 – 1841)

Святая Церковь повелевает помнить произносимый ею глас к Богу: «Положи, Господи, хранение устом моим, и дверь ограждения о устнах моих».

Господи, мы не очень-то помним эти слова Писания и не полагаем «дверь хранения устнам своим». Прости нас.

При этом надобно воображать, что те, которые делают это в разуме духовном, сего достойны, а ты считай себя недостойным разговора с ними, и, когда спросят тебя, отвечай с благоговением.

Дверь ограждения, которую нам надо иметь – это умение подумать (вообразить) о том, что те, которые полагают хранение устам своим, делают это в духовном разуме, в этом их достоинство. А нам, новоначальным, надо считать себя недостойными разговора с ними. И если они нас спросят, то отвечать надо с благоговением. У нас же такого рассуждения не обнаруживается, и отвечать с благоговением мы не умеем. Прости нас, Господи.

Когда же увлечешься противным этому, кайся и старайся неотложно исправиться. Должно еще вести себя так, чтобы братия не заметили в тебе твоей отличности в исправлении.

Господи, мы с огорчением замечаем за собой увлечение противоположным сказанному, не каемся в этом и не спешим исправиться. Прости нас. И еще мы не научены вести себя так, чтобы братия не заметили в нас отличности в исправлении. Нам же хочется показать, что мы на «пятерку» исправляемся. Прости нас за этот показ, Господи.

Когда ты видишь в других вольное выражение мыслей и соблазняешься, то знай, что это тебе кажется от невнимательности и нерассуждения твоего. Не должно никого осуждать, ибо ты не знаешь, с какой целью они это делают. Таковыми поступками скорее обнаруживается внутренний людской характер, и для дышащих презорством это нужно. Итак, ты несправедлив. Старайся более внимать себе, а не разбирать дела, обращение и поступки других. Ты пришел в училище самоотвержения, исполнять повеленное тебе, но не имеешь права судить, где, когда и как с кем поступают.

Господи, мы подмечаем в себе склонность к невнимательности и нерассудительности, что побуждает и подталкивает нас видеть в других вольное выражение мыслей и соблазняться. Прости нас, ибо не знаем, с какой целью они это делают, а мы их осуждаем. И не только осуждаем, но и чувствуем в себе дыхание презорства (презрительности). А это – пища для несправедливости. Господи, помоги нам прилагать старание внимать себе, а не разбирать дела, обращение и поступки других. Мы призваны учиться самоотвержению, и исполнять нам повелеваемое. Мы же присваиваем себе право судить: где, когда и как людям следует поступать. Явно, что это не дело смирения. Прости нас за это, Господи.

Не может быть, чтобы у братии не было любви. Так должно думать и по справедливости заключать. Если же ты не видишь в них любви, то это потому, что ты сам в себе любви не имеешь. Покажи прежде сам истинные черты любви, и тогда увидишь, что любовь у них обитает, и к тебе хранится обильно. Притом мы имеем заповедь Божию любить чистосердечно ближних; а искать от них любви, о том нигде не сказано.

Господи, когда нам кажется, что у наших ближних нет любви, то надо уточнить для себя правильность своего суждения и справедливо заключить: мы не видим в них любви потому, что ее нет у нас самих. Господи, прости нас, что сами не имеем любви и показать ее истинные черты не умеем. Потому и не видим, что любовь к нам у ближних обитает и хранится обильно. Господи, при подобном недоумении дай нам силу помнить, что заповедь Твоя велит искренне любить ближних, а не искать от них любви. Именно это незнание заповеди располагает нас думать и поступать наоборот. Прости нас, Господи.

А что братия не могут, или лучше сказать, не дерзают беседовать с тобою от Писания, то ты не должен искать сего с ревностью. Где смирение у них, там и простота, а сия Божественная отрасль не испытывает судеб Божиих: она только верою повинуется, а до времени довольствуется только теми понятиями, которые ей открывает вера. Не будет Бог о том послушника испытывать: почему он не богословствовал, но почему не внимал себе. Бог не оставит их относительно спасения; если Ему благоугодно будет, то и откроет им тайны Своего смотрения; а разум, просвещенный светом Божиим, по мере веры, выше всякого учения, ибо естественно, разум изобрел учение, а не учение разум.

Господи, оказывается, когда мы хотим побеседовать с кем-либо от Писания, то не должно искать этого желания с ревностью. Мы должны знать, что люди, обучаясь смирению, учатся и простоте, а эта Божественная отрасль (простота) не испытывает судеб Божиих. Она именуется верой и до времени довольствуется только теми понятиями, которые ей открывает вера. Господи, прости нас: мы не ищем простоты, именуемой верой, а более желаем богословствовать. Господь не о том будет испытывать нас, почему не богословствовали, а почему не внимали себе. Господи, прости, что не внимаем себе. Верим, Господи, что Ты не оставишь нас относительно спасения и, если Тебе угодно будет, то откроешь нам тайны Твоего смотрения, дашь нам разум, просвещенный светом Твоим, по мере нашей веры, который выше всякого учения. Господи, прости, что такой веры у нас маловато и помоги, Господи, помнить, что разум изобрел учение, а не учение разум. Господи, просвещай наш разум светом Твоим присносущным!

Мы – младенцы в рассуждении судеб Мироправтеля, нередко у Него просим таких орудий, которые по достоинству своему и силе спасительны, но по нашему неискусству могут быть употреблены нами в совершенный вред; почему любвеобильный Отец светов скрывает от некоторых благочестивых дары, которые одним спасительны, а других приближают к погибели.

Господи, не считая себя младенцами в рассуждении Твоих судеб, Мироправтелю, мы нередко просим у Тебя таких орудий, которые по достоинству и силе спасительны, но по неискусству нашему могут быть употреблены нами в совершеннейший вред. Господи, прости нас, что не хотим быть младенцами в рассуждении о делах Твоих и просим иногда неполезного для себя, ибо по своему неискусству, не можем полученный дар употребить во благо.

Что бы было, если бы Бог Всеведец совершенно исполнил все наши желания?.. Я думаю, – говорит старец Лев, – хотя и не утверждаю, что все бы земнородные погибли. Бог, хотя не презирает молитвы избраннейших Своих, но желаний их иногда не исполняет, и естественно для того, чтобы по Божественному Своему намерению устроить все лучше.

Господи, прости нас, что не всегда мы согласны с Твоим Божественным смотрением, ошибочно думая, что без него мы сделали бы лучше.

При сем можно заметить, что живущие без внимания к самим себе никогда не удостоятся посещения благодати; а если по единственной благости Божией и удостоятся, то уже пред кончиной.

Господи, прости нас за жизнь без внимания к самим себе и, хоть и перед кончиной, удостой нас посещения Твоей благодатью.

Но видеть себя вне преспеяния не есть еще совершенное непреспеяние. Таковые чувства могут насаждать в сердце искреннее смирение. А когда ты подлинно имеешь сознание, что лишен плодов духовных, то старайся неослабно усиливать стремление к Богу.

Господи, мы не всегда видим себя успешными в угождении Тебе и потому не стремимся насаждать в сердце искреннее смирение, и не стараемся неослабно усиливать стремление к Тебе. Прости нас за неимение плодов духовных и за отсутствие усилий приближаться к Тебе.

Когда мы находим себя лишенными добродетелей, и потому не имеем о себе мнения, то сие самое может привлекать Божественное призрение, которое укрепит нас надеждою противу смертного духа отчаяния.

Господи, мы редко видим себя лишенными добродетелей, утерявшими мнение о себе. Прости нас и укрепи надеждой против духа отчаяния.

Когда мы не успели в добродетелях, то нет ближайшего средства ко спасению, как смиренномудрие. Высокомерие и при добродетелях богопротивно: но кроткая мысль пред Богом забвена не будет.

Господи, мы, не успевая в добродетелях, не прибегаем к смиренномудрию, ближайшему средству ко спасению. Прости нас и помоги избегать высокомерия, которое и при добродетелях противно Тебе. Вложи в нас, Господи, кроткую мысль, которая не будет забыта пред Тобою.

Вера (к словам старца) теряется от подозрительности, благоговение – от дерзости, а недействие назиданий на сердце бывает от того, что ты слушаешь с некоторым любопытством, считаешь, что я делаю сильные переходы от предмета к предмету, и что решаю твои вопросы простыми выражениями.

Господи, прости нас за подозрительность, за дерзость, за слушание слов духовника с некоторым любопытством и за недовольство, что он решает наши вопросы простыми выражениями.

Оставь любопытство; храни умеренность в дерзновении; веруй, что Бог тобою руководит в лице других; не высокомудрствуй; держись с простотою послушания, и будешь тогда ощущать совсем другое в душе твоей.

Господи, малую, но непростую ставит старец перед нами задачу: оставить любопытство, хранить умеренность в дерзновении, верить, что Бог руководит нами в лице других, не высокомудрствовать, держаться с простотой послушания и начинать ощущать в своей душе и веру, и благоговение перед духовником. И ещё понять, что назидания духовника начинают действовать на наше сердце желанием соответствовать им в своей жизни. Господи, прости нас, что эту программу духовных действий мы не полагаем в основу нашего исправления.

Если же ты благоразумной простоты не имеешь, приобретай ее не доверием к себе, а памятью твоего намерения – за чем пришел; вспоминай тот жар, те расположения души, которые ты ощущал в самом начале посещения твоего сердца Богом, священную измену десницы Вышняго.

Господи, нет еще у нас благоразумной простоты. Прости нас и помоги приобретать ее не доверием себе, а памятью нашего намерения, – за чем пришли сюда, воспоминанием того жара, тех расположений души, которые мы ощущали в самом начале посещения нашего сердца Богом, священную измену десницы Вышнего.

Для истинного послушника, при Божией помощи, нет ничего неудобоисполнимого: истинное самоотвержение всегда будет чувствовать спасительное иго легким. Если искушения не превышают даров Божеских, то желающий спастись все может силой имени всех укрепляющего Господа Иисуса. И это столь священная истина, что всякий, имеющий сколько-нибудь живой веры, никогда не усомнится. Для маловерия и пылинка кажется горою, равно как для верующего переставлять горы искушения весьма удобно и легко.

Господи, прости нас, что не имеем спасительного самоотвержения и веры, способной переставлять горы искушений.

Когда тебе придется бывать в кругу первейших обители старцев, которые иногда между собой в разговорах, помещают такие происшествия, что, слыша их, трудно бывает одерживать победу над смехом, то в этом случае должно думать так: я не понимаю по скудоумию своему, на какой конец они говорят это. А не зная цели их, не должно смеяться. Если же нечаянно и невольно усмехнешься, обвиняй самого себя, помня истинные свидетельства святых отцов, что ничто так не разрывает цепь добродетелей и любви евангельской, как смех и смехотворство. Как обращение скверных мыслей во внутренних чувствах лишает присутствия благодати; так упражнение в смехе и склонность к нему удаляет ангела-хранителя; добродетели бывают тщетными, – сопряжены, каждая с душевными какими-либо пороками; ограда преспеяния разрушается, и Спаситель мира назначил вечную горесть углубляющимся в смехотворения: «горе вам смеющимся ныне!»

Господи, через опыт святых Ты открываешь нам пагубность смеха и смехотворства, ибо смех разрывает цепь добродетелей и любви христианской; удаляет от нас ангела-хранителя, добродетели делает тщетными, разрушает ограду преуспеяния и заставляет вкушать горечь, назначенную Спасителем мира: «Горе вам смеющимся ныне!» Господи, прости нас за то, что мы своей склонностью к смехотворству привлекаем в свою жизнь подобные невзгоды.

Чтобы избавиться от необыкновенно-сильных ощущений сладострастия не только в собрании с женским полом, но и при одном воображении о нем, необходимо хранить ум и чувства, особенно ничего не говорить без осмотрительности, стараясь скорее удалиться; а при воображении удерживать мысли. Полезно воздержание, а еще вернее – благоразумная умеренность. Но первее всего должно умолять Господа всемогущего об избавлении от нападений лютейшей сей страсти, ибо человек сам собою никогда ее не искоренит. Но при нашем произволении, Бог премилосердый угашает порывы сего пламени.

Господи, при подобном искушении мы не храним ум и чувства, говорим без осмотрительности, не стараемся удалиться от противоположного пола, при воображении не удерживаем свою мысль. Прости нас. Но первее всего мы не умоляем Тебя, Господи, чтобы Ты избавил нас от нападений лютейшей этой страсти. Прости нас за это.

Когда ум твой влекут насильно за собой помыслы сладострастия, сойди умом твоим во ад, и через зерцало Священного Писания посмотри на плотоугодников. Ужели и ты пожелаешь за временную греха сладость, вечной погибели? Помни, что ты смертный.

Господи, и нас часто насильно влекут помыслы сладострастия, но мы не идем умом своим во ад, чтобы через зерцало Священного Писания посмотреть на плотоугодников. Неужели и мы пожелаем за временную греха сладость вечной погибели? Господи, прости нас, мы указанных старцем аргументов не употребляем на борьбу со сладострастием.

Смиренно проси Бога, как победителя страстей, да отразит мысленные стрелы плоти, – этого врага, неукротимо бунтующего против закона ума и духа, ибо без Вышнего сделать блага не можем ни малейшего.

Господи, мы слабо верим, что Ты – Победитель страстей, и поэтому не просим Тебя смиренно отразить мысленные стрелы нашей плоти. Прости, ибо без Тебя мы не можем сделать ни малейшего блага.

При появлении помыслов, побуждающих тебя к осуждению ближнего за нанесенную им тебе обиду, когда рассвирепевшая буря мысли устремится к взаимному отмщению, сообрази (сопостави) состояние скорби твоей с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Сей, великого совета Ангел, Сын Божий, будучи без греха, терпел великодушно величайшие скорби; не тем ли более должны терпеть горестные случаи и мы, – люди грешные, достойные наказаний.

Господи, и мы подвержены насилию помыслов, побуждающих нас к осуждению ближнего за нанесенную ими нам обиду. Господи, прости нас, ибо рассвирепевшая буря мысли устремляет нас к взаимному отмщению, а мы не противостаем ей, соотнося состояние своей скорби с бывшим состоянием скорби Спасителя мира. Господи, мы достойны наказания за наши грехи, но потерпеть находящие на нас горестные случаи не бываем готовы. Прости нас.

Мы должны так же более и обвинять себя: в сем случае оружием самоосуждения мы будем сражаться с возбудителем духа нашего, невидимым филистимлянином, окрадывающим богообразный кивот души нашей. Того, напротив, который наносит нам оскорбления, мы должны почитать благодетелем нашим: он не другое что, как орудие, коим Бог устраивает наше спасение.

Господи, мы должны обвинять более себя, чтобы оружием самоосуждения сражаться с возмутителем нашего духа, невидимым филистимлянином, окрадывающим богообразную жизнь нашей души. Мы же не делаем этого. Прости нас.

Таким образом, мы будем почитать обижающих нас благодетелями, и когда начнем приучать себя к самообвинению, тогда неприметно успеем во внутреннем обвинении, тогда сердце наше, с помощью Вышнего, может сделаться в духовном смысле мягким, кротким; человек соделается вместилищем благодати и мира духовного.

Господи, прости нас, что у нас еще не сформировался взгляд на оскорбляющих нас, как на людей, через которых Ты, Господи, устраиваешь наше спасение и помоги почитать обижающих нас благодетелями. Господи, Боже наш, помоги таким образом приучать себя к самообвинению, особенно преуспеть во внутреннем обвинении, чтобы сердце наше с Твоей помощью, Вышний, сделалось в духовном смысле мягким, кротким, сделалось вместилищем благодати и мира духовного.

Тогда душа почувствует такой мир, которого мы в состоянии горести ощущать, или лучше сказать, вкушать не можем. Сей-то мир будет просвещать разум подвижника; заря кротости духовной прострет свои лучи на ум, слово, умное чувство; тогда он удобнее может отразить зло, покорить и посвятить сердце всему тому, что только спасительно. Неудовольствия будут уже казаться радостными и приятными.

Господи, до сих пор мы и не думали о внутреннем обвинении и, особенно, о том, что оно делает наше сердце в духовном смысле и мягким, и кротким. Прости нас, Господи, и помоги нашей душе почувствовать такой мир, которого мы в состоянии горечи вкушать не можем. Сподоби, чтобы этот мир просвещал наш разум, заря духовной кротости простирала свои лучи на ум, слово, умное чувство. Прости, Господи, что мы не ищем такого духовного воздействия мира на нас и покажи нам, как удобнее можно будет отразить зло, покорить и посвятить свое сердце всему, что только спасительно. И сделай, Господи, так, чтобы все неудовольствия воспринимались нами радостно и приятно.

Чтобы умягчить себя, когда никакая святая мысль и представление не действуют на сердце раздраженное или предавшееся нечувствию, необходимо уединяться, принудить себя к молитве, к излиянию души пред Богом. Когда несколько ослабеют волны нечувствия, тогда изыскивай причину такой холодности. Если возникло чувство от какой-нибудь страсти, удали ее от себя; а когда это столь горестное ожесточение водворилось от непроницаемых причин, то более проси Вездесущего, да отразит благодатию Своею все причины неверия, злые порождения нечувствия.

Господи, мы во время сердечного раздражения и нечувствия еще не знаем, что необходимо уединяться, принуждать себя к молитве, к излиянию нашей души пред Тобою. Прости нас за это незнание. Когда же несколько ослабеют волны нечувствия, то нам следует отыскивать причину такой холодности: если замешена страсть, то удалить ее от себя, а если горестное ожесточение от непроницаемых причин, то нам следует усиленно просить Вездесущего Бога отразить Своей благодатью все причины неверия и злые порождения нечувствия. Господи, прости нас, что мы этого не делаем.

Охладевшая душа согревается Словом Божиим, молитвой, смиренным чувствованием сердца к Богу во всех изменениях, не только наружного состояния, но и внутреннего.

Господи, опыт святых нам показывает, что при охлаждении души ее необходимо согревать словом Твоим, Боже, молитвой, смиренным благодарным чувством к Тебе во время всех изменений и наружного состояния, и внутреннего. Прости нас, Господи, что согревание сердца при охлаждении мы не считаем первостепенной обязанностью и не делаем так, как нам советует опыт святых.

Ощущая в себе не только склонность, но самые действия тщеславия, и желая от этого избавиться, ты можешь успеть в этом следующим образом. Если ты будешь продолжать послушание с откровенностью, если не будешь ни в чем настоятельно склонять старших к соглашению с твоей волей, и изыскивать их благоволения к себе, если совершенно повергнешь свое ничтожество пред Богом, то всемогущею благодатию Его можешь со временем избавиться от тщеславия. Сия страсть от юности до преклонных лет и до самого гроба нередко простирается: она не только страстных, преуспевающих, но иногда и совершенных преследует, почему и требует немалой осмотрительности. Бесстрастный Творец лишь может искоренить ее. О! коль трудно избегнуть сего яда, убивающего плоды и самых зрелых добродетелей.

Господи, и мы подвержены вирусу тщеславия и должны принимать лекарства, отнимающие у него силу. Сила этих лекарств состоит в том, чтобы продолжать послушание с откровенностью, чтобы не склонять старших к соглашению со своей волей, чтобы не изыскивать их благоволения к себе, чтобы повергать свое ничтожество пред Богом. Господи, прости нас, что мы этих «лекарств» не употребляем для благодатного уничтожения вируса тщеславия. А он преследует и угрожает нам с юности до гроба, и только Ты, бесстрастный Творец, можешь искоренить его. Господи, прости, что мы не очень усердно Тебя умоляем избавить нас от этого яда, способного убивать плоды и самых зрелых добродетелей.

При чтении книг Священного Писания мой старец, которому я более 20 лет повиновался, запрещал мне делать пометки назидательнейших изречений. Назначенные тобой заметки неприметным образом рождают в сердце следы высокоумия, черты пагубнейшей гордости. Это познано из опыта. Когда Бог мира озарит истинным светом память твою, тогда и без замечаний будешь помнить, где о чем написано и на какой конец. Разум, просвещенный благодатью, укажет тебе в Священном Писании все, что нужно для твоего спасения. Ибо Писание хотя вообще дано нам от Бога, как бы некоторое руководство к преуспеянию, однако имеет свои разделения; например, что особенно относится к властям, что к подчиненным, что к преклонным в летах, что к среднему и малому возрасту, что к инокам, мирским лицам, супругам, девам. Но ты читай книги просто, проси Всепремудрого, чтобы Он начертал волю Свою святую в душе твоей. А когда ты оную исполнишь со смирением, тогда будешь богомудр и остропамятен о Господе.

Господи, оказывается никаких пометок в Священном Писании, даже назидательнейших, старцами делать запрещено. Причина запрета состоит в том, что эти заметки неприметным образом рождают в сердце высокоумие, черты пагубнейшей гордости. Нам надо верить, что когда Бог мира озарит истинным светом нашу память, тогда и без замечаний будем помнить, где о чем написано и с какой целью. Господи, прости, что мы не придерживаемся этого правила. Господи, подай нам разум, просвещенный Твоей благодатью, чтобы Он указывал нам в Священном Писании все, что нужно для нашего спасения. Господи, прости нас, что мы не научены читать книги просто, прося Тебя, Всемудрого, начертать Твою святую волю в нашей душе. Господи, помоги нам смиренно выполнить волю Твою и быть богомудрыми и остропамятными о Тебе.

Если ты видишь новоначального брата в некоторых поступках неосмотрительным или делающим что-либо неблагопристойно, то не должно поправлять его. Ты обязан более внимать себе, и если ты не имеешь на то благословения от начальника, и признаешь себя подверженным страстям, то не входи никак в те предметы и случаи, кои до тебя не касаются. Молчи. Всяк своему Господеви стоит или падает. Старайся сам всемерно не быть соблазнителем ближних. Врачу исцелися сам.

Господи, и нам этот совет старца может и должен послужить на пользу. Когда мы видим людей, неосмотрительных в некоторых поступках, то нужно вспомнить, что мы более обязаны внимать себе, и без благословения начальника, да еще признавая себя подверженным страстям, мы не должны входить в те предметы и случаи, которые нас не касаются. Мы же не сдерживаем себя и не преминем влезть в такие случаи со своими поправками. Господи, прости нас. Мы молчать не умеем и не помним, что всякий своему Господеви стоит или падает, и не стараемся всемерно не быть соблазнителем ближних. Прости нас, Господи, и вразуми, как, желая стать врачом, исцелиться самому.

Если ты, быв в отлучке, изнемог, то успокойся; правило оставь, смиряясь, и не смущайся о том. А когда послушание будет умеренным, постарайся совершить твое правило, и получишь от того не малую пользу. Так однако же делай до 10 часов, а когда сие время протечет, то, прочитав со вниманием вечерние молитвы, успокойся, творя Иисусову молитву, доколе уснешь, дабы готовее быть к утрени и к продолжению послушания на следующий день, если угодно будет Богу благополучно тебя восставить. Но это должно относиться только к послушникам.

Господи, и нам случается быть настолько усталыми, что свое правило молитвенное нам выполнить не под силу, и мы его оставляем. И смущаемся этим. Прости нас.

Желай исправить себя, хоть и увлекаешься стремлением страстей. И Бог всемогущий даст тебе по сердцу твоему: ибо начало добродетелей и источник есть расположение, желание добра о Господе. Страсти победить сам собою человек не может. Это дело десницы Вышнего, действие силы Божеской. С нашей стороны должно только непосредственно хранить данное нам от Бога святое произволение, и по оному пролагать старание достигнуть в страну бесстрастия: и Вышний, без сомнения, совершит подвиг желающего. Итак, если желаешь воскреснуть от гроба страстей, то имей о том всегда внимательную мысль, попечение, неуклонную деятельность, ревность. Уповай на Бога, могущего показать силу Свою в немощах наших благодатию Своею, и спасешься.

Господи, желание исправить себя, хотя и увлекаемся стремлением страстей, у нас есть. Мы верим, что Ты, Бог всемогущий, дашь нам по сердцу нашему. Ты дашь нам знание, что начало добродетелей и источник их есть расположение, желание добра ради Тебя, Господи. Ты дашь нам убеждение, что страсти победить сами собой мы не можем, это дело десницы Твоей, Вышний, действие Твоей силы, Божеской. Господи, и вера и убеждение у нас есть, но постоянство их в нас отсутствует. Прости нас, Господи. И благослови нам, Господи, со своей стороны непосредственно хранить данное нам от Тебя святое произволение и по нему пролагать старание достигнуть страны бесстрастия. Мы убеждены, Вышний, что Ты совершишь подвиг желающего. Господи, мы желаем воскреснуть из гроба страстей, но не всегда имеем для этого готовой внимательную мысль, желание, неуклонную деятельность, ревность, указанную старцем. Прости нас, Господи, и утверди нас в надежде на Тебя, могущего показать Свою силу в немощах наших Своею благодатию, да и мы спасемся.

От рассеяния мыслей во время молитвы можно избавиться следующим образом: молясь устами, молись и умом, то есть заключай ум в силу слов молитвы.

Если увлечешься размышлением о каком-либо предмете, то ощутив свою неосмотрительность в том, углуби свое внимание в молитву. Всегда поступай так и ощутишь пользу.

Постоянство ума привлекает особенные действия благодати.

Господи, мы не всегда справляемся во время молитвы со своим умом, мы не заключаем его в силу слов молитвы. Прости нас.

Увлекаемся мы и размышлениями о разных посторонних предметах и, ощутив свою неосмотрительность в том, не стараемся углубить свое внимание в молитву. Господи, прости нас, что так не поступаем и поэтому не ощущаем пользы: из-за непостоянства ума не ощущаем особенные действия благодати, приходящие к нам в молитве.

Если ты нерешительно будешь сражаться с леностью, то никогда не победишь ее, а коль скоро восстанешь против нее с твердым намерением, хотя не без внутренней болезни, то с помощью Божией можешь одержать победу. Отражать, хотя и быть гониму, есть знак верного и доброго воина, но обращать всегда хребет – прилично одному ленивому оруженосцу. Человек до гроба должен наблюдать за собой относительно этого порока, дабы не услышать в последний день ужаснейшего определения Сердцеведца: лукавый рабе и ленивый!

Господи, мы нерешительно сражаемся с леностью, потому и не побеждаем ее. Прости нас, Господи. При нападении лени мы не отражаем ее и чаще всего показываем ей знак ленивого оруженосца – хребет свой. Прости нас и пробуди в нас страх последнего суда, дабы не услышать Твое определение, Сердцеведче: «лукавый рабе и ленивый». Господи, умом понимаем последствия этих слов, но сердцем не устрашаемся. Прости нас.

В Писании сказано: «побеждающему», а не победившему, потому что мы без помощи Вышнего не можем одолеть врага совершенно, не можем никогда приобрести над ним никакого перевеса. Только побеждающему дается венец, и только тому, кто выходит на борьбу с твердым намерением вести брань до последнего издыхания, и кто никогда не оставляет оружие в минуту самых ужасных опасностей, будучи и уже в невольном плену, не предает сердца своего врагу. Таковый хотя и бывает иногда разбит, никогда не послабляет своего священного рвения, жертвует собой неуклонно с духом надежды; и потому успевает, и за одно свое намерение венчается, как храбрый и достойный небесных почестей.

Мы знаем, Господи, что без Твоей помощи, Вышний, мы не никогда не сможем получить перевес над нашим врагом. Опыт святых говорит нам, что венец победы достается тому, кто выходит на борьбу с твердым намерением вести брань до последнего издыхания; тому, кто не оставит оружия в минуту ужасных опасностей; тому, кто даже в невольном плену не предаст своего сердца врагу; тому, кто хотя и бывает иногда разбит, никогда не послабляет своего священного рвения; тому, кто неуклонно жертвует собой с духом надежды. Господи, у нас эти черты духовного преодоления лени, хотя по отдельности и проявляют себя, но все вместе еще не утвердились в нас. Господи, прости нас и пошли нам небесные Свои награды за одно это намерение преодолеть лень, нападающую на нас.

Вероятно ты увлекаешься и угнетаешься духом уныния по собственной воле. Если оставишь самораспоряжение, будешь начинать всякое дело с благословением Божиим, то с благословением пожнешь мир душевный и прочие плоды Святого Духа.

Господи, мы все, так или иначе, угнетаемся духом уныния. И происходит это по нашей собственной воле, ибо мы всякое наше дело начинаем самораспоряжением. Если же будем делать его с благословением Божиим, то с благословением будем пожинать мир душевный и другие плоды Святого Духа. Господи, мы виноваты пред Тобой потерей мира душевного и других плодов Святого Духа. Прости нас.

Если оставишь совершенно свою волю, то никогда не будешь ощущать тягостного мрака уныния. Свирепейшие волны страстей утихнут; на их месте возникнут: ясность мыслей, тишина помыслов, кротость духа, нелестный мир, которые просветят тебя и водворятся в душе твоей. Если ты сохранишь непрерывное внимание и самонаблюдение, то уподобишься мудрым девам и внидешь в чертог бессмертного Жениха. Жених грядет в полунощи!

Господи, мы совершенно не готовы оставить свою волю и потому Ты попускаешь нам ощущать тягостный мрак уныния. Господи, пощади нас, укроти свирепейшие волны страстей и на их место насади ясность мыслей, тишину помыслов, кротость духа, нелестный мир, чтобы они просветили нас и водворились в наших душах. Господи, только с Твоей помощью мы можем сохранять в себе непрерывное внимание и санонаблюдение. Пробави нам милость Свою, да уподобимся мудрым девам и войдем в чертог Твой. Ты, Женише, грядешь в полунощи, поэтому нам следует наблюдать, чтобы наше сердце не отяготилось унынием.

Блюди же, да не отягчишь сердце твое унынием. Даждь славу Господеви Богу твоему, прежде даже не смеркнется. Гряди во имя Господне путем самоотвержения, если желаешь истинно спастись. Уныние преследует всех; даже в великих людях уничтожает спасительные плоды трезвения. Но в простом и истинном послушнике оно не должно иметь места. Кто себя отвергся с упованием на Бога, о чем когда будет унывать? В таковом «врагу оскудеша оружия в конец».

Мы, Господи, постоянно согрешаем в этом, оступаемся и унываем, прости нас. Помоги, Господи, воздавать Тебе, Богу нашему, славу прежде даже не смеркнется и идти во имя Твое путем самоотвержения, потому что мы истинно желаем спастись. Господи, опыт святых говорит, что уныние преследует всех, даже в великих людях уничтожает спасительные плоды трезвения. Но у нас оно не должно иметь места. Господи, мы отвергаемся себя с упованием на Тебя, о чем же нам унывать? Не дай врагу власти нападать на нас, пусть в нас «оскудеют его оружия в конец». Господи, благопоспеши же нам!

Осуждение есть когда ты, видя или зная грех, или порок брата твоего, говоришь от сердца: «он по моему мнению достоин или муки или казни, или болезни». Тогда ты становишься якобы судия ближнего, и хочешь воссеть на престол единого Судии – Христа; потому за гордое безумие твое ты и применяешься к антихристу. Ино есть злоречие и оглаголание, но это еще не осуждение. Ино есть соблазн, когда невольно, по естественному чувству, душа соблазняется на постыдное дело или слово. Молчание отцов, занимавшихся внутренним деланием, не знало грехов ближнего, а видело только одно свое падение.

Господи, Ты через старца открываешь нам суть осуждения, и мы видим, что согрешаем им, когда выносим свой приговор ближнему, говоря от сердца: «по моему мнению этот человек достоин муки, или казни, или болезни». Господи, прости нас за осуждение ближних и за желание воссесть на престол судии; прости нас за гордое безумие наше, которым мы приравниваемся к антихристу. Господи, нам полезно знать, что злоречие и оговаривание ближнего еще не осуждение. К этому же относится и соблазн, когда душа соблазняется на постыдное дело или слово. Этим мы тоже согрешаем, прости нас и пошли нам, Господи, молчание отцов, занимавшихся внутренним деланием, чтобы не знать грехов ближнего, а только одно свое падение.

Надо учиться различать помыслы собственно наши от помыслов противника. Мне сказывал один Коневский пустынник, что, занимаясь не малое время умным вниманием, он не мог отличить свои помыслы от вражиих. Враг, увлекая мысль твою на что-либо, не говорит тебе: «иди, сделай то и то», а как будто думает за тебя, и говорит тебе мыслью твоею: «мне хочется сделать то и то; я полагаю, что это полезно, а то вредно; я решился на то и то». И все это частенько не твои, а вражеские помыслы, прикрытые твоим или его «я». Ты полагаешь, что это твои мысли; нет, ты только слушаешь вражеские внушения.

Господи, мы не умеем отличать помыслы вражии от своих. Прости нас, что его мысли считаем своими и не бываем настороже.

Благодать Божия более всего привлекается простосердечием. Если бы ты был подобно апостолам простосердечен, не скрывал бы своих человеческих недостатков, не притворял бы себе особенного благоговения, ходил бы нелицемерствуя, то этот путь, хотя как будто легкий, но не всем дается, не всем понятен; а этот путь ближайший ко спасению и привлекает благодать Божию. Непритворство, нековарство, откровенность души, – вот что приятно смиренному сердцем Господу. «Аще не будете яко дети, не внидете в Царствие Божие».

По наставлению старца Льва благодать Божия привлекается простосердечием, которого у нас крайне мало. Мы не умеем не скрывать своих человеческих недостатков, мы притворно прибавляем себе благочестия, не чуждаемся лицемерия. Прости нас, Господи, что мы часто и подолгу оставляем путь, ближайший ко спасению, который и привлекает Твою благодать. Прости нас, Господи, что непритворство, нековарство, откровенность души еще не стали теми качествами нашей души, которые Тебе, смиренному сердцем Господу, особенно приятны. Вкорени их, Господи, в наше сердце, и «дух прав обнови» в нашей душе.