Советский павильон

Источник

Парижская выставка закрылась. Погасли огни, умолкли фонтаны, кончился затянувшийся до глубокой осени праздник. Давно подведены итоги достижениям и неудачам. Для многих выставка была ненужным и утомительным, до головной боли, нагромождением случайных и разнохарактерных вещей: мировым балаганом. Конечно, всякая выставка – даже музей – имеет в себе что-то мертвящее. Но где, при современной разорванности мира, при все возрастающей трудности путешествий (особенно для нас, апатридов1), мы могли бы увидеть столь полную картину мира, или хотя бы, в разрезе, его схематический чертеж? Сюда свезли все народы, со всех континентов то, что они считают самым ценным в своем культурном строительстве. Сколько материалов для суждений о современной культуре, которая всегда, ведь, и характеризуется своей шкалой ценностей!

Я хотел бы поделиться одним своим впечатлением – прежде всего политического порядка, но смысл которого выходит за чисто политические рамки: речь идет об основном явлении современной культуры. Это полный провал, на декоративном фронте, фашистских держав. Павильоны Италии, Германии, СССР были самыми неудачными. При внешней грандиозности и несомненном стремлении произвести впечатление – пафос колоссального – все три фашистские страны дали безвкусно нагроможденные склады разных товаров, лишенные всякого национального стиля. Специалист, вероятно, оценил качество немецких или итальянских машин, но профан, все равно, не заметил бы, если бы вдруг, каким-нибудь чудом, все вещи переместились из одного павильона в другой. (С необходимой оговоркой о советской продукции, более ординарного, более низкого качества, чем ее фашистских сестер).

Признаюсь, это впечатление было ошеломляющим. Я ожидал как раз обратного. Фашизм живет показом, агиткой, рекламой. Он мастер устраивать пышные праздники, шествия, спектакли. Он вообще высоко ценит декоративное искусство. И вдруг такой провал! СССР задался целью создать из своего павильона агитационный центр. Италия и Германия сознательно хотели спрятать свои политические когти в демократическом Париже. Результат один и тот же – полная бездарность. Конечно, есть нюансы. Италия – это товарный склад. Германия – магазин, СССР – ярмарочный балаган. Но это и все. Поразительно – и тоже неожиданно – отсутствие всякого национального лица у этих национально-мистических купцов. Вера в голую силу, в технику, в железо иссушила видимо живые источники народного искусства и ремесла. Завод и фабрика скрывают землю. Диктаторы не пожелали показать нам ни лица своей земли, ни лица своего народа. Для них это просто сырой материал для фабричного производства. Капиталистический купец XIX века нашел в этих мнимых националистах достойных завершителей своего рационального, абстрактного, разрушительного прогресса. Вот почему таким удушьем давят эти дворцы – даже там, где, как в Германии и Италии, удалено все, что говорило бы о духе насилия, о самих вождях и политическом режиме. Переходя из павильона Италии в соседнюю – совсем не замечательную – Швейцарию, или из Германии в Норвегию, сразу чувствуешь, как легко становится дышать. С благодарностью и растроганным умилением смотришь на самые простые вещи, на самые заурядные фотографии пейзажей, чувствуя, что человек еще жив, и что земля по-прежнему прекрасна.

По общему признанию настоящими победителями на выставке оказались малые народы – почти все. Их успех был безошибочен. Они стремились показать то, что им всего дороже: пейзаж родной земли и остатки уходящего народного искусства. Чувствуется, что для них национальная идея не утратила еще того романтизма, той иррациональной прелести, которая уже улетучилась в «великих» нациях, поглощенных индустриальным строительством и борьбой за гегемонию. Будучи вполне справедливым, надо признать, что маленькая Португалия, страна диктатуры, сумела дать один из лучших павильонов, несмотря на то, что в основу его положена, надо сознаться, необычайно искусная агитация. Но фашизм Салазара2, видимо, не убивает человека и не насилует так родной земли и ее традиции, как фашизм великих держав.

Даже великие демократии оказались не на высоте – кроме Франции. Однако, скучные павильоны Англии и Соединенных Штатов не давили и не мучили тяжестью вещей. Просто, у американцев не оказалось никакого вкуса, а англичане пожелали выставить магазин комфортабельных вещей. Но английские вещи служат человеку, а не человек вещам или идеалу количественной продукции. А в этом все дело.

Франция была очаровательна, радовала повсюду, – и тоже неожиданно. Главным ее шедевром была сама выставка, настоящее чудо декоративного искусства, показавшее, что третья республика владеет тайной версальских садов. Одним из сюрпризов был городок французских провинций, намекающий на то (да простят нам назойливость политических уроков), что в регионализме лежит сейчас залог обновления национального чувства великих народов.

А теперь о советском павильоне. С каким волнением мы его ждали – ждали встречи с далекой родиной на нейтральной парижской земле. Клянусь, что никакого предвзятого чувства не было у меня, когда я подходил к башне, увенчанной серпом и молотом. У меня ли одного? Думаю, что не ошибусь, если скажу, что у массы рядовых эмигрантов громче говорил голос патриотизма, чем политической непримиримости. Мы понимали, что на международный конкурс вышла не просто советская власть, а вся страна, с ее новой интеллигенцией, с ее пробуждающимся к культуре народом. И мы желали ей успеха.

Тем острее было разочарование. Можно сказать спокойно, ничего более тяжелого, чем советский павильон, нельзя было увидеть на этом международном смотре. Были представлены страны бедные, с низким уровнем техники, но такого сочетания вульгарности с кричащей претензией, как в нашем павильоне, нигде больше не увидишь. Основное – это нагромождение хлама. В Москве хотели показать, что у них есть все – от яблок до мехов, и от театров до автомобилей – точно боясь, что им не поверят. И завалили длинное коридорное здание – массой никому не интересных, ненужных вещей. Забыли о самых элементарных условиях декоративности. Как эти несколько яблок на полочке, несколько шкурок – должны создать впечатление природных богатств России! Посмотрите, как Канада сумела показать свои фрукты, свои меха на фоне своих бесконечных просторов. Почему-то о просторах в советской России не подумали, не показав ни ее стилей, ни тайги, ни, конечно, самого человека. Фабричная дешевка заслонила народное искусство – все еще живое, мы знаем, но, по-видимому, менее близкое сердцу владыки, чем продукция его заводов. Люди? Мы их видим в фантастических хороводах вокруг обожаемого вождя, повторяемого, как в зеркальных отражениях, десятки раз. Но эти люди – фальшивые манекены – не имеют ничего общего с народами России.

Куда девался декоративный вкус, столь отличавший последнее поколение русских художников? Как аляповато пошлы наружные рельефы башни, самый герб республики, все это обрамление, погубившее неплохо задуманные формы здания. Все оно прибито, придавлено чудовищной скульптурной группой на его крыше. Есть люди, которым нравятся эти серебряные комсомольцы ростом с колокольню. На меня они действуют своим кричащим противоречием той русскости, которую они должны изображать. Нет ничего более противного русскому духу, чем эта поза, эта крикливость, эта риторика. И в довершение нелепости серебро – живое отрицание яркости и крика самих истуканов.

Откуда это убожество, эта пошлость художественного обрамления павильоне? Еще недавно советская страна была богата декоративными талантами. Ленин получил в наследство от императорской России целый ряд первоклассных мастеров по фарфору, по стеклу, по камню, архитекторов, живописцев, резчиков. Сталин получил их от Ленина еще живыми. Что он сделал с ними за 10 лет своего владычества? Может быть они еще живы, т. е. влачат свое существование. Но в Париж их не допустили. Это значит, не пускают и в России. На вкусы нового барина работают и потрафляют другие люди, а, может быть, и старики снизошли до заданий «эпохи». На всем советском искусстве лежит печать лучших вкусов временщика и его клики; печать провинциализма, пошлости, уводящая нас как раз от нашей эпохи, с ее своеобразным, хотя и бесчеловечным величием, в пустоту и пошлость русской провинции конца прошлого века. Пошехонье на 1/6 части суши – такой показывает Сталин миру свою Россию.

И сотни тысяч пролетариев прошли через эти залы, захлебываясь от восторга, ничего не поняв, не увидев, кроме заветного символа: красного флага и серпа и молота. Не нужно и обманывать того, кто только и просит быть обманутым.

* * *

1

апатрид (фр. apatride) – лицо без гражданства или подданства.

2

Салазар Антониу ди Оливейра (1889–1970) – португальский государственный и политический деятель, председатель Совета министров Португалии (1932–1968).


Источник: Собрание сочинений : в 12 томах / Г. П. Федотов ; [сост., примеч., вступ. ст.: С. С. Бычков]. - Москва : Мартис : SAM and SAM, 1996-. / Т. 7: Статьи из журналов "Новая Россия", "Новый Град", "Современные записки", "Православное дело", из альманаха "Круг", "Владимирского сборника". - 2014. - 486 с. / Советский павильон. 121-125 с. ISBN 978-5-905999-43-7

Комментарии для сайта Cackle