НЕДЕЛЯ О СЛЕПОМ

Однажды, когда Иисус находился в Иерусалиме, творил чудеса и проповедовал учение Свое, враги Его пришли в такую ярость, что хотели побить Его каменьями. Но Он ушел от них и, проходя, увидел человека, слепого от рождения.

Ученики Его спросили у Него: Учитель, кто согрешил, он или родители его, что родился слепым?

Иисус отвечал: Не согрешил ни он, ни родители его, но это для того, чтобы на нем явились дела Божий.

Господь сжалился над несчастным слепым; плюнув на землю, Он сделал брение, помазал этим брением слепому глаза и сказал ему: Пойди, умойся в купальне Силоам. Это был источник в подножии горы Сион. Слепой пошел, умылся и прозрел. Это чудо привело всех в изумление. Неужели, говорили одни, это тот самый, который сидел и просил милостыни?

Иные говорили: это он; другие: похож на него. Он же говорил: это я.

Стали расспрашивать у слепорожденного, как он прозрел. Он отвечал: «Человек, которого зовут Иисусом, сделал брение, помазал мне глаза и велел умыться в купальне Силоамской; я умылся, и вот я вижу». Повели его к фарисеям, а надо сказать, что это чудо было совершено в день субботний. На расспросы фарисеев прозревший юноша опять отвечал рассказом о чудесном исцелении своем. Тогда между фарисеями произошел спор об Иисусе. Некоторые говорили: Этот Человек не от Бога, потому что не хранит субботы; другие же возражали: может ли человек грешный творить такие чудеса? Спросили исцеленного: «А ты что думаешь о Нем?» «Я думаю, что Он пророк», – ответил тот.

Но фарисеи все-таки не убедились и столь явным свидетельством силы Божией. Они усомнились, действительно ли тот человек был слеп, и, призвав родителей его, спросили их: Это ли сын ваш, о котором вы говорите, что он родился слепым? Как же он теперь видит?

Родители слепорожденного знали, что фарисеи возненавидели Иисуса и уже решили между собой отлучить от синагоги всякого, кто признает Его за Христа. В малодушии своем они побоялись навлечь на себя гнев фарисеев, если воздадут должную честь Тому, Кто исцелил их сына, и потому только отвечали: «Знаем, что это сын наш и что он родился слепым. Как же он прозрел и кто исцелил его, этого мы не знаем; он сам взрослый; пусть сам расскажет».

Тогда фарисеи сказали слепорожденному: «Благодари Бога; мы знаем, что Тот, Кто исцелил тебя, человек грешный».

"Грешник ли Он, не знаю, а знаю только то, что я был слеп, а теперь вижу», – отвечал прозревший.

Опять фарисеи стали расспрашивать, как он прозрел. «Я уже рассказывал вам, зачем опять спрашиваете? Разве и вы хотите сделаться Его учениками?».

Фарисеи рассердились. «Ты ученик Его, – сказали они, – а мы Моисеевы ученики. Мы знаем, что с Моисеем говорил Бог, а об этом Человеке не знаем, откуда Он». «Удивительно, что вы не знаете, откуда Он, – отвечал юноша, – а Он отверз мне очи. Слыхано ли, чтобы кто-нибудь отверз очи слепорожденному? Мы все знаем, что грешников Бог не слушает, но слушает тех, кто чтит Бога и творит волю Его. Если бы этот Человек не был от Бога, то не мог бы сделать такого чуда».

Фарисеи еще более рассердились и выгнали вон прозревшего слепца. Господь Иисус Христос узнал об этом и, встретив его, спросил: «Веруешь ли ты в Сына Божия?» «Кто Он, Господи, чтобы мне веровать в Него?», – спросил прозревший.

"Ты видел Его, и Он говорит с тобою», – сказал Господь. «Верую, Господи!» – воскликнул тогда юноша и поклонился Иисусу до земли (ср.: Ин. 9, 2–38).

Можно себе вообразить, как обрадовался исцеленный, когда узнал, что исцеливший его есть Сам Сын Божий, сошедший на землю для спасения людей! Как уверовал в Него! Как горячо полюбил Его! Вероятно, он и не скорбел о том, что фарисеи изгнали его из синагоги и презирали его. Они его отвергли, но ведь он нашел и возлюбил Спасителя, а это счастье выше всех благ земных.

Мы видим часто, что люди добрые и благочестивые терпят в мире оскорбления и притеснения; но если они твердо веруют в Господа, если возлюбили Его всею душою, если хранят заповеди Его и исповедуют Его святое имя, то они терпеливо перенесут бедствия, ибо знают, что имеют высшее благо и что ничто в мире не может отлучить их от любви Христовой. Родители слепорожденного, боясь фарисеев, не решились воздать Господу славу и честь за исцеление сына. Они боялись, что их отлучат от синагоги. Да сохранит нас Господь от подобного малодушия! Лучше потерять все, лучше потерпеть всевозможные оскорбления и неприятности, чем в чем-либо уклониться от Господа; Он высшее, вечное благо. Ни из страха, ни из угождения кому бы то ни было не должны мы решиться сделать или сказать что-либо неугодное Богу.

Святая Церковь, вспоминая в шестую Неделю после Светлого Воскресения исцеление слепорожденного, так взывает от лица всех к Целителю душ и телес: «Душевными очами слепотствуя, прихожу к Тебе, Христе, как слепой от рождения, и с покаянием взываю к Тебе: Ты еси Свет пресветлый всех находящихся в греховной тьме».

О, как велики дела Твои, Господи! Дивно глубоки помышления Твои: человек несмысленный не знает, и невежда не разумеет того (Не. 91, 6–7). Поистине Ты Бог сокровенный, умом творения непостижимый!

Святой Антоний Великий, размышляя о сокровенных и неведомых тайнах Божиих и удивляясь им, однажды воззвал смиренно к Богу: «О, Господи Боже мой! Тебе бывает иногда благоугодно даровать долголетнюю жизнь людям по видимому бесполезным и погруженным в бездну беззаконий, а иногда преждевременно лишаешь Ты жизни сей людей весьма полезных для блага общего; одни, мало погрешившие, казнятся Тобою тяжко; другие, напротив, живут себе без всяких скорбей счастливо и через это получают дерзость совершать преступления». При таком размышлении Антоний слышит голос: «Будь внимателен к себе самому: то, о чем ты размышляешь, есть Суд Божий, и ты его не исследуй и не испытуй».

Святой Афанасий, архиепископ Александрийский, описывает в деяниях Антония Великого такое происшествие. Два монаха шли посетить святого Антония. Проходя по безводной и жаркой пустыне, они совсем изнемогли от жажды, так что один из них умер, а другой находился уже при смерти. Святой Антоний, находясь в своем монастыре за много верст от них, призывает поспешно двух своих монахов и говорит им: «Как можно скорее бегите туда-то в пустыню, захватите с собой сосуд воды; один из двух братии, которые шли к нам, уже умер от жажды. А другой еще дышит, но тяжко страдает и очень ослабел; если замедлите, то и другого не застанете в живых: так открыл мне Бог, когда я стоял на молитве». Иноки немедленно пустились в путь; они нашли странников: умершего похоронили, а другого освежили водой, подкрепили пищею и привели к святому Антонию. При этом святитель Афанасий замечает, что, может быть, кто-нибудь спросит: а почему святой Антоний не послал своих монахов раньше для спасения странников, пока еще не умер один из них? Такой вопрос поистине неприличен для христианина, потому что это не было делом святого Антония, но это был Суд Божий. Сам Бог изрек Свой праведный приговор: одному – умереть, а другому – жить. Бог же открыл Свою волю и преподобному Антонию о спасении странника.

В 1117 году по всей Италии произошло землетрясение. В городе Медиолана в одном доме находилось несколько жителей; вдруг со двора послышался голос, звавший выйти из дома одного из них. Тот, кого звали, недоумевал: кто и зачем зовет его? – и потому не спешил выходить. Тогда какой-то незнакомец подошел к двери и стал просить, чтобы тот поскорее вышел; и едва званый, выйдя из дома, немного отошел, дом разрушился и все бывшие в нем погибли. Спрашивается: почему же только один из бывших в доме был спасен, а все прочие погибли? Суды Господни – великая бездна! Кто не видит ясно в этом происшествии совершившихся древних чудес? Так вывел Ангел Господень и Лота с его детьми из Содома, а всех прочих жителей оставил на жертву огню. Таким же чудесным образом сохранены невредимыми и многие люди, находившиеся вместе с теми, кто погиб при общем бедствии. Что сказать обо всем этом, кроме справедливого изречения: суды Твои, Господи, бездна великая и неизмеримая! Кто дерзнет сказать Богу: зачем Ты, Господи, так делаешь? Не суть бо советы Мои, как советы ваши, глаголет Господь, ни пути Мои, как пути ваши. Как далеко небо от земли, так далек путь Мой от путей ваших и помышления Мои от помышлений (или решений) ваших (ср.: Ис. 55, 8–9).

Святой Григорий сказал, что исследовать сокровенные причины судеб Божиих значит противопоставлять нашу греховную гордость Его определениям. Наше дело – при всяком необыкновенном событии повторять слова апостола Павла: о, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его! (Рим. 11, 33). В земной нашей жизни мы многого никогда не постигнем разумом. Довольно для нас знать и несомненно веровать, что Бог справедлив, и в последний День Судный не найдется никого из подсудимых, который бы сказал что-либо иное Господу, кроме слов: праведен еси, Господи, и прави суди Твои! (Пс. 118, 137). Однажды царь Давид, видя счастливых нечестивцев мира, которые и других увлекали к нечестию своим худым примером, желал уразуметь пути Божий о них; долго он размышлял о сем и, наконец, смиренно сознался: трудно для меня уразуметь это, пока не войду во святилище Божие (см.: Пс. 72, 16–17). Должно до будущей, лучшей жизни и нам отложить полное уразумение непостижимых в нынешней жизни судеб Премудрости Божией. Да и зачем тебе, беспокойный и чрезмерно любопытный ум человеческий, разыскивать все это? Касаясь огня Божественных судеб, ты растаешь; ты только будешь кружиться около сего огня, подобно тому как ночные бабочки и комары кружатся ночью около свечи, пока сожгутся. Премудрый сын Сирахов говорит: дивны дела Господни, величественны они. И сокровенны тайны Его пред человеками (ср.: Сир. 11,4). Предвечный, Всепремудрейший Бог все расположил мерой, числом и весом: силе и воле Его кто противиться может? Зачем же мы, ничтожные, кичимся своей гордостью и дерзновенно силимся взвесить тяжесть огня, изменить скорость движения ветра или возвратить прошедший день? Довольно для нас веровать, что причиной всех причин есть воля Божия. Бог попустил, Бог восхотел, Бог сотворил все. Чего же еще доискиваться?..

Много несчастных на свете. Часто встречаются нам хромые, слепые, глухие и разного рода больные. Все они одним видом своим вызывают в нас сожаление и сострадание к их скорбному положению. Но, кажется, нет большего несчастья, чем слепота, особенно когда это несчастье постигает человека с самого рождения. Прислушайтесь, как плачевно изображает свое положение упоминаемый в богослужении нынешнего дня слепорожденный. «Не домышляюся вопрошати, когда нощь, когда день; не терпита ми нозе каменного претыкания, не видех бо солнца сияюща, ниже во образе мене Создавшаго». «Все житие слепый нощь помышляя»³. Мы, обладающие зрением и пользующиеся им, не можем по достоинству оценить этого драгоценного для нас дара Божия и постигнуть всю горечь лишения его. Но стоит только представить себя с закрытыми глазами хотя бы на один день, и мы поймем, как тяжко не видеть света Божия, солнца ясного, красоты мира и его благоустройства, которое ум наш возводит ко Всемогущему Творцу, как болезненны эти постоянные претыкания и не для ног только одних, но и для всех частей тела, каково это «все житие свое помышлять за одну непрерывную нощь». И растет слепой, и вырастает себе не в радость, родным в тягость. Достигает он зрелых лет, – горя не убавляется, а прибавляется. Ему не до семьи: он себя самого не прокормит. О, как горек хлеб из чужих рук! Горек он еще и потому, что сознает в себе человек и силы, и здоровье, и способности, сам желал бы быть на помощь и облегчение другим, но без зрения ничего иного не может предпринять, как ходить, да и то при помощи другого, и просить подаяния.

Увидел Господь наш Иисус Христос человека «слепа от рождества», как слышали мы ныне из Евангелия, и исцелил его; тот прозрел и стал видеть. Творить чудеса, конечно, не в нашей власти, и дать зрение слепому мы не можем; но мы можем и должны облегчать участь несчастных, наша «непременная обязанность помогать немощным, быть милостивыми ко всем с долготерпением»¹. Должны есмы мы сильный немощи немощных носити, и не себе угождати (Рим. 15, 1). И должно правду сказать – сострадательный ко всем несчастным православный русский народ к слепцам относится с особым сочувствием и не скупится на подаяния. Не оскудевали и не оскудевают на Руси подаяния в пользу слепых.

Порадейте же, православные христиане, о горькой участи слепцов. Подавая милостыню, мы иногда опасаемся, как бы она не послужила вместо пользы во вред получившему, потому что некоторые во зло употребляют ее. Здесь нет места подобным опасениям. Будьте уверены, каждая ваша лепта пойдет на пользу. Не говорите, что вы сами бедны. Побольше даст тот, кто побогаче тебя, а ты будь милостив в бедности своей, – от бедноты твоей помоги усладить горькую участь слепых. Отдельно взятая лепта мала и незначительна, но когда жертвователей много, то незначительные лепты, соединяясь вместе, помогут слепцу.

Откликнемся и мы посильным приношением. И Господу, ныне даровавшему зрение слепорожденному, приятна будет наша жертва. Лучше творить милостыню, нежели собирать золото, ибо милостыня от смерти избавляет и может очищать всякий грех (Тов. 12, 8–9). Блажени милостивии, яко тии помиловани будут (Мф. 5, 7), но суд бо без милости не сотворшему милости (Пак. 2, 13).

Вот что поведала о себе одна монахиня, по имени Евсевия, жившая в Брянском монастыре: «Я родилась от православных родителей и была воспитана в православной вере. К сожалению, они, конечно, по мирским расчетам, выдали меня замуж за раскольника. Свекор мой, грубый, закоренелый раскольник, настоятельно требовал, чтобы я перешла в раскол, и я, грешная, не устояла – согласилась на это. В деревне Колчевой меня перекрещивали, и, когда стали погружать меня в кадку с водою, я затряслась от страха. «Из-за чего, – думала я, – оставляю православную веру и Святую Церковь? Из-за одних упреков и угроз престарелого свекра? Какое малодушие!..» Как бы то ни было, только меня погрузили в воду, и что же увидела я? Боже мой! И теперь я часто вспоминаю это видение. Мне показалось, будто белый голубь отлетел от меня... «Что это? – подумала я. – Уж не благодать ли Духа Святаго, дарованного мне в православном крещении, отлетает от меня? Да, видно, благодать Святаго Духа...» И мне грустно стало. Но мир, суета, заботы мирские опутали меня отовсюду: я свыклась с расколом и видение то забыла. Грешник часто забывает Бога, но Бог никогда не забудет грешника. Не забыл Он и меня, отступившую от веры православной.

В 1830 году появилась у нас холера, и в нашем семействе первой поразила меня. Страшные боли мучили меня, но помощи, кроме Бога, неоткуда было ожидать. В то время у нас все боялись холеры как страшной и заразной болезни, и тогда я могла сказать с пророком Давидом: ближний мои отдалече мене сташа (Пс. 37, 13). Я лежала одинокая, пытаясь побороть тяжкую болезнь. Между тем наступила ночь; все тихо, только в уединенной комнате, где я лежу, раздаются мои стоны. Вдруг среди этой тишины мне слышится, будто кто-то говорит: «Евфросиния! Присоединись к Святой Православной Церкви». Голос этот повторился три раза, и я готова была послушаться таинственного голоса. Боли мои утихли, и я спокойно заснула. Настало утро, и я была совершенно здорова: на мне не видно было даже и следов жестокой болезни. Среди своих рассказала я, что слышалось мне ночью; тут был и свекор мой. Выслушав слова мои, он весь изменился в лице, взглянул на меня сверкающими от сильного гнева глазами и дрожащим от злости голосом сказал: «Видишь, как диавол-то хитер, как ненавидит он добро! Он опять манит тебя на заблуждение, чтобы потом мучиться тебе в вечном огне». Что же я? Удивляюсь своему легкомыслию: я поверила, как истине, коварным словам свекра... Но вот опять посещение Господне, опять благодатный зов Его ко мне, грешнице!..

Вечером того же дня холера опять поразила меня, и я страдала так жестоко, что с часу на час ожидала себе смерти, и в то время, как я в мучительных страданиях отчаивалась в самой жизни, ночью опять повторился тот же голос: «Евфросиния! Присоединись к Святой Православной Церкви». Тут уже дала я решительный обет Богу присоединиться к Церкви Православной, если только Господу угодно будет возвратить мне здоровье, и в этой решимости забылась. Вдруг вижу, будто святая икона Божией Матери с Предвечным Младенцем на воздухе склоняется надо мною, и склоняется так, что покрывает лицо мое. Это повторилось несколько раз. Я спокойно после этого заснула и утром почувствовала себя опять здоровой... Меня навестила племянница моя, и, когда я рассказала ей свое видение, она тотчас отвела меня в церковь.

Лишь я вступила туда, как тотчас увидела ту самую икону, которую видела ночью. Сердце мое сильно билось от радости, и я с умилением отстояла всю Литургию. Потом объявила священнику все свое приключение и вместе с тем выразила желание присоединиться к Святой Православной Церкви. Добрый пастырь принял живое участие в моем положении и велел мне готовиться к присоединению, которое он хотел совершить на другой день. И вот я с радостью вышла из церкви, но на пути домой меня опять начали смущать мрачные мысли: как-то будет поступать со мной муж мой, а особенно свекор?.. Ах, как много в человеке силы для зла и как в нем мало ее для доброго дела!..

Но, благодарение Богу, когда я высказала все своему мужу, он сказал мне: «Что же, хорошо, я и сам бы готов с тобой присоединиться к Церкви Православной, да видишь, как старик-то наш на это смотрит. Боюсь оскорбить его; что делать? Буди воля Божия! А ты будь покойна, исполни свой обет и не бойся ничего; я твой защитник...» На другой день Господь сподобил меня присоединиться к Православной Церкви, и я возвратилась с такою радостью, какой прежде никогда не испытывала. Мою сердечную радость делил со мной и муж мой. А свекор?.. Господь посетил его в это время холерой, он страшно мучился, только стонал, ничего не мог высказать, и часов через шесть скончался. Жаль было старика, каков бы ни был он, все же близкий родной, мужа моего отец, и между тем умер в упорном заблуждении... Но за одним горем – новое горе: холера разразилась и над мужем моим. Три дня он, бедный, тяжко страдал, но, слава Богу, в эти три дня испытания он успел раскаяться, присоединившись к Православной Церкви, и умер, напутствуемый Святыми Тайнами... Так стала я горькой вдовой. Для меня только и осталось на земле две радости: сын лет тринадцати да дочь помоложе его. Сына отдала я в Брянск для приучения к торговле, но там он через два года умер. Каждый знает, чего стоит потеря сына для матери, и притом матери-вдовы! Обливаясь горькими слезами, отправилась я из деревни в Брянск, чтобы выплакать горе свое над могилой, в которой сокрыт был дорогой для меня прах.

Но где же выплакать все горе! К утешению своему, я узнала, что тут, в Брянске, устраивается женский монастырь, и вот решилась я вместе с дочерью остаться здесь, чтобы искать утешения в Боге, и Господь исполнил мое желание. Так Он, Милосердый, зовет нас к Себе неведомыми путями».

В конце XIX столетия в станице Урюпино, области Войска Донского, жил портной Александр Моисеевич Яковлев. У него родилась дочь Мария, у которой в шестимесячном возрасте на обоих глазах образовались большие бельма, так что глаза сделались совсем белыми. Яковлев обратился за помощью к доктору Тенчинскому, а потом к доктору Захарьевскому и другим, в том числе и к военному врачу, но медицина оказалась бессильной – больная на четвертом году совершенно ослепла, и веки глаз закрылись. Девочка была настолько измучена болезнью, что и в шестилетнем возрасте не могла ходить. Как-то ее отец приоткрыл ей веки и вместо глаз увидел только одну ткань, облитую кровью. Потеряв всякую надежду на излечение дочери, Александр и его жена, взяв больную, отправились в церковь на старом кладбище станицы Урюпино, где находится явленная Урюпинская икона Божией Матери. Здесь они попросили священника отслужить молебен пред этой иконой. После молебна, вернувшись домой, они посадили девочку, по обыкновению, на ее постель на сундуке, а сами стали готовить чай. В это время их дочь неожиданно раскрыла глаза и обнаружила, что видит отца, самовар и все, что на столе, и попросила родителей сказать что-нибудь, так как она их никогда не видела, а знала лишь по одному голосу.

Впоследствии семья Яковлевых переехала в город Борисоглебск, где жила на Большой улице в доме Феофанова, недалеко от земства. Их дочь Мария, которой к тому времени исполнилось уже одиннадцать лет, по-прежнему хорошо видела и училась в Борисоглебском женском училище.

«Бог есть потребность скорбящего сердца», – говорилось в старой философии. Эта истина основана на психологическом и душевном опыте. Известно, что в счастье человек легко забывает Бога, в несчастье же, наоборот, вспоминает Бога и забывший Его. Самый стон скорбящей души, самый вопль боли, ею испускаемый, самое чувство беспомощности, естественно рождающееся в минуты невзгод внешних и неисходной тоски внутренней, – все это невольно обращает очи страждущего к небу, с верою ли, без веры ли. Само безверие тогда естественно стремится переродиться в веру, сама безнадежность невольно окрыляется хоть слабою надеждою, увлекаясь естественным и невольным желанием вырваться из тоски и отчаяния, избавиться от душевной и телесной боли, устранить угрозу смерти, отвратить от себя, как наиболее противный и возмутительный, безысходный мрак смерти вечной. Бывает, что люди накликают на себя смерть, даже причиняют ее себе; но это преступное движение чувства и воли, а иногда и самоубийственной руки, всегда, по крайней мере, в самой большей части случаев, бывает порывом отчаяния и малодушия.

Смотреть же всегда, или слишком часто, в лицо смерти и смертной или посмертной муки слишком противоестественно, – тогда человеку непременно захочется жить для света и радостей, просто даже для ощущения жизни. Захочется опереться на высшую силу, способную отвратить смерть и смертную муку, как и всякое страдание. Захочется прибегнуть к Богу, Владыке жизни и смерти, Богу, подателю всех благ и Спасителю от всех зол. Частые скорби и страдания, постоянные опасности, а особенно опасности смертные, держат душу в постоянном напряжении, в постоянном обращении и стремлении к Богу Спасителю; сохраняя и поддерживая душу в этом направлении, соблюдают ее, по возможности, от всякой скверны плоти и духа и действительно приближают к Богу, приближают не одним только обращением и стремлением к Богу, но и очищением и усовершенствованием, соблюдением заповедей Божиих и богоугождением. Так и достигает человек Царствия Божия многими скорбями.

Потому-то, егоже любит Господь, наказует: биет же всякого сына, егоже приемлет (ср.: Ев. 12, 6). Потому-то, когда человек забывается, Бог посылает на него скорби, ввергает его в пещь искушения, в которой человек и искушается, яко злато в горниле. Когда забывается и народ благоверный, Бог ввергает его в войны, или заразы, или голод и другие всенародные бедствия. Но вспомните, как в годину всенародного искушения дух народа возвышается, вера крепнет, теплота народного благочестия возрастает, народные молитвы множатся, становятся неотступнее, доблестные подвиги терпения и самоотвержения, веры и верности, человеколюбия и милосердия учащаются, становясь даже заурядными и обычными, и общество, в другую пору даже легкомысленное и во многих отношениях несовершенное, в годину народного бедствия больше и больше уподобляется Царствию Божию на земле. Посмотрите, подумайте, как воины на войне, как моряки на море, которым так часто и упорно смерть глядит в глаза, как они, тайно ли, явно ли, но почти всегда и почти все в душе бывают невольно и естественно обращены к Богу, и как иные потрясения, в бурях ли морских, в бурях ли сражений, отражаются сильными и более или менее благотворными потрясениями в сердцах, нередко на всю жизнь до гроба, провожая и за гробовую доску.