Надгробное слово Григория (Цамблака) Российскому архиепископу Киприану

Григорiа Мниха и презвѵтера, игумена обители Плинаирьскыа¹, надгробное иже во святыхъ по истиннѣ Кѵпрiану, Архиепископу Россiйскому.

Настояше убо и сіе намъ пострадати, о друзи, еже пострадахомъ его же отъ скорбныхъ мню ничто же ино лютѣише; что бо и будет ино отъ иже печялію, касающихся сердцю, таковыа тъщеты равно? Не бо имѣнiемъ отъятие, не славы, не села, или стяжаніа, не стада, или чреды, не отечества, не домовъ и сродникъ, или сусѣдствующихъ, но самаго отца отъятiе пострадахомъ, а отца такова, его же не вѣмъ которымъ слова указомъ слышащимъ представлю: яко жъ бо въ добродѣтели бяше несточнѣваемъ² блаженный Кѵпріанъ, тако и въ словесныхъ указаніихъ непреудоблеваемъ³; его жъ убо наше отечество изнесе⁴, вамъ жъ того Богъ дарова; его жъ вы на мнозѣ наслаждаетеся, мы же лишихомся; имъ же вы красуястеся, мы жъ того желаниемъ истаевахомъ; имъ же вы преспѣвасте, растуще въ заповѣдехъ Господнихъ, и мы, того писаниемъ подвигшесь, тщахомся достигнути вашея (страны), яко да пастыря узримъ о стадѣ пекущася и отца о чадѣхъ веселящася; но о якова въ мѣсто яковыхъ устрѣтоша насъ, отъ ненадежна гласа, стрѣлѣ подобно коснувшагося сердцю. О ядъ раствореннаго возвѣщеніа, сквозѣ уши воотъявшагося во внутреняа! И понеже радости вашеи не быхомъ спричастницы, всяко ако скорбемъ достоини, вамъ жъ и намъ отца печяли предложись трапеза и питие съ плачемъ растворись; ибо другаго Іосиѳа лишихомся, его жъ препитаніе не пшеницею бяше, но словомъ учительства и нрава благодатію, его жъ цѣломудріе не по оному, но многъ высочайше, и не до того стану⁵ и инымъ преподаде; сице бо мужа показа естество, яко не свое вмѣнити держаще благо, аще нi иныхъ причастникы тому устроитъ.

Како бо хотяше великъ обрестись въ царствіи небеснемъ, сотворивъ токмо, а не научивъ, и понеже толико Патріарха Iякова плакашесь Егѵптяне, языкъ иноязычнаго и племя иноплеменнаго, яко и на семдесять дніе плачю протягнутись, и сего ради, иже окрестъ языкомъ явлену быти, тѣх еже къ мужу усеръдну и воздаанію чести, ея жь должни бяху о таковомъ мужи, съ ним же бѣ Богъ, како мы не плачемся, толикаго и таковаго добра, не учителя токмо, но и родителя, ижъ благодатію Пресвятаго Духа васъ породи, воспита жъ Евангеліемъ, наказа же учениемъ отеческимъ, упремудри господним страхомъ, огради отвсюду молитвенымъ дѣйствомъ, и проявленными васъ створи и желателными всѣмъ чловѣкомъ. Сего ради и мы желаемъ васъ нынѣ паче неж первіе; слышахомъ бо ваше еже къ святому любленіе, яко не токмо дóндеже живъ бяше въ того сердци крыастеся мыслено, но и по смерти, святѣй того души ваша сердца прилѣплена суть, и того блаженнѣи памяти вашая спребываютъ разуменіа. Блаженъ убо онъ, яко такову любовь изостави всѣмъ вамъ, якову нѣсть въ человѣцехъ нынѣ обрести; блажени и вы, яко сію пріемши сохранясте совершену, и не доздѣ токмо, но и уживати⁶ тщатесь, яко чада отцелюбнаа, не двоихъ, или тріехъ, годъ ижъ преидоша, но и простертію лѣтнему съпротяжется и ваше ко отцю любленіе. Сего бо ради вожделѣненъ онъ, яко таковы сынове роди; вожделѣнны жъ и вы, яко такова сподобистеся имѣти отца; доблественъ корень и чюденъ, но и плоди корени достойни; ибо яко жъ нѣкій корень чюденъ, в нѣдрахъ крыющься земли, той убо не дивиться, ради ж плодовъ своея добродѣтели крѣпость показуетъ, сице и блаженный Кѵпріанъ въ гробе сокровенъ, тъ убо нашима очима телесныма незримъ есть, ради же васъ, плодовъ своея благодати, крѣпость показуетъ. И больше вы отъ насъ явистеся: вамъ бо, яко достойнымъ, даетсь, отъ насъ же, яко отъ недостойныхъ, отъятся, и отънелѣ же васъ духомъ породи, того вы видѣніа никако жъ оскудѣсте, мы жъ святаго оного лица вмалѣ сподобихомся видѣти, отроческый еще носяща возрастъ, абіе жъ отъ насъ отъиде, и старости насъ постигши, не къ тому того видѣхомъ, а что виновное сему, яко да нынѣ рыданіе много о немъ уплождаваемъ, и страсти утѣшеніа ни откуду же имѣемъ. Вѣсте жъ и вы, возлюбленніи, егда великое сіе видѣхомъ сокровище, и да отчасти о томъ воспомянемъ вамъ: суть бо оттоли до тридесять нѣгдѣ лѣтъ, егда отъ васъ воздвигся, къ великому сему и царици градовомъ грядяаше; подъвижааше бо пастыря любление, долготу ни во что жъ вмѣнити, и нѣкій языкъ проходящи, ижъ Истру⁷ рѣцѣ спротяжущи, искушеніа святаго срѣтиша и многою скорбію того обложиша; обычно бо Господеви святымъ таковаа попущати смотрителнѣ, яко да они убо страждуще, проявленнѣйше бываютъ, тогова же божественнаа сила въ тѣх немощи свершается, яко жъ ко Іову первіе: «Мниши ли мя инако ти сотворша, но яко да проявишися праведенъ»; и к Павлу второе: «сила бо моя въ немощи свершается»; и яко жъ уже близъ бысть к нам грядый, тогда церкви, яжъ насъ воспитавшіа и наказавши, съ рожьденiимъ насъ отцемъ и учителемъ зѣльнымъ⁸, срѣте, воспрiемлющи свѣтлостію блаженнаго, цѣловающи, объемлющи, печальнаа радостными отгонящи, студъ ограблениа подобающею честью забвенію отсылающи. Понеже бо Богъ на пути тому оскорбитись попусти, благоволи тому во отечествіи тако прославитись и утѣшити того желающаа сердца, и самому исполнитись неизглаголанныа радости, видѣвшу свое отечество тако правимо, яко многымъ похваламъ достойно⁹ бяше, своего жъ и великаго Евѳимія, таковая кормленіа дръжаща, и стѣщись отъ жители града, яко жъ нѣкоторій быстринѣ, напрасно множству притекшю того стрѣтенію: не жена восхотѣ отъ видѣниа престати, не мужъ убогъ или богатъ: оставиша хранилища домовъ хранителіе, не затворена убо бѣша купцемъ продавница¹⁰, помѣтахужесь на торжищу продаемаа, едино жъ храненiе всѣмъ и утвержение, еже всѣмъ купно изыти и никому жъ отнудь остати во градѣ; оставиша раби владыкоугожденіа, оставиша художницы своя дѣла, и елико чюждое народа, и елико мѣстное, тамо идяше, Кѵприана видѣти; тако жъ и дѣва неисходнаа, студъ преобидѣвши, течааше; и старъ и недуженъ, немощь понудивше, тамо тщахуся; ибо велика сладость бяаше, ежъ святаго лица воспріати онаго (видѣнiе). Нѣ бо токмо уча, или вѣщаа, но и зримъ, просто достоинъ бѣ всякоа добродѣтели, ученiе въ зрящихъ душа вселитi, и овы убо близь грѣдааху, и ногамъ касаахуся, и руку целоваху, овіи же, отъ множества возбраняеми издалечя того зря точію, яко довольно приемъше благословение, и ничто жъ меньше отъ иже близь бывшихъ имѣвше, сице со всяцѣмъ извѣщениемъ отхождааху, жены умильно припадающе, своя чада подъ ногама его помѣтааху вѣрою, и недугующіихъ друзіи, и явлено бяху всѣмъ Богомъ послано врачество непъщующе, и освященiе сладкое оно святаго вхождение, и еда нѣ по корагождо вѣрѣ благодать дѣйствуаше, и паче въ лѣпоту¹¹; яжъ бо во апостолѣхъ дѣйствовавшiа сила, и тогда, ради благословеніа онаго осващеваше вѣрный онъ народъ и отраду страстемъ подавааше. Тогда великое сіе свѣтило видѣхомъ, братие, и священныа оны руцѣ нашей коснушась главѣ, купно убо благословляюще, купно жъ и хотящая намъ случатися, духом проричяюще; тогда радастнаа бѣша, нынѣ же рыдательная; тогда веселіа органы начинахомъ, нынѣ же плачевныа подвижемъ; тогда бо утѣшаше разлученіе жизни надежда и блага упованіа имѣхомъ видѣти пакы твердаго онаго благочестиа столпа, нынѣ же послѣднiе наше разлученiе изволи, пропасть велика посреди того и насъ утвердися. Овъ убо на Авраамовыхъ упокоевается нѣдрахъ, мы жъ того желаниемъ палими, стражемъ, а устужаещего нѣсть; тогда духовнѣ ликоствовахомъ, нынѣ умильно о страстехъ воздышемъ; тогда свѣтлое, а нынѣ надгробное, поемъ. О злаа тмы въстокъ свѣтила неуповающей: отыде доброта она, яже паче солнечныхъ зарей, вамъ же и намъ надсладъчяйшаа; братіа бо вамъ есмы отлучшіи¹², понеже и отецъ вашъ, ижь плачю намъ предлежитъ вина, братъ бѣаше нашему отцю¹³. Сего ради егда веселястеся вы, и мы слышаще, веселію вашему спричящахомся, и плачю вашему подобны есмы сообщницы, понеже и бѣда опща: молчитъ гласъ сладкій онъ, и да сице реку небесный; оттуда бо имяше ежь вѣщати, и паче вина сердца веселящіи, затворишась устны, тихо убо движимыа, обильно же благодать испущающаа; гдѣ око небесное зрящее, же тому дарова Богъ, в пустыни еще сущу?¹⁴ гдѣ ухо, божественнаго гласа послушающа? гдѣ языкъ онъ истинный, а еретикомъ страшный? гдѣ сладкая очима тишина, гдѣ устнамъ свѣтлое осклабленіе, благословениемъ являемое? гдѣ десница многблагословляемаа, гдѣ свѣтлое оно ядрило духа, корабль вашего жительства сътворяющее, тихо преплавати житійскаа волны? гдѣ извѣстное душамъ кормило, имъ же возмущениа языческаа безстрастно прехождаясте? гдѣ непреложное разума утвержение, имже всякъ страхъ отгоняасте? гдѣ добрый кормчiй, иже вашего ума корабль къ небесемъ направляааше? О лютаго истомленіа, тому напрасно отъ насъ отбѣгшу! Слышахъ Іеремѣины гласы нѣкыа, сѣтованы, жалостны, ими жъ опустѣвъши Іерусалимъ рыдааше, со многыми иными сіе препѣвающъ: «Пути Сионова плачются». Сіа убо тогда рѣшась, нынѣ жъ исполнишася. Егда бо возвѣстися блаженное оно преставленiе, не вси ли Московстіи путие восплакашась?¹⁵ не вмѣсто ли гуслей и цѣвницъ всѣхъ равно сѣтованіе обіатъ? не и саміи ли младенцы, страсте во искусѣ бывъше, подобно рождешимъ, честное убо тому и желаемое исхожденiя, намъ же горькое, рыданьми достойными почтоша? Вѣмъ и другую Еремѣинѣ подобну пѣснь, нашей страсти ключиму, яже (Давидъ) о плененіи Израилевѣ сотвори; рече бо: «На рѣци Вавилонстій, и ту сѣдохомъ и плакахомъ, помянувъше Сиона; на вербѣхъ, посредѣ ея, обѣсихомъ органы наша», мое творя жалостное сие пѣние: и на мнѣ бо събысться, яко жъ и на онѣхъ, идущи ми къ вамъ, яко же и доспѣвъ рѣки, и тамо рѣка убо Геонъ бѣаше, идѣже плененіи они, себе жъ и органы молчанію осудиша, рѣка жъ Немонъ¹⁶ бяше, протичющiа Литвы, на ней жъ горкому намъ стрѣтшю возвѣщению, ни жъ плакати можахомъ, ни жъ телесны органы ко естественному движимыи имѣти, но изумлени быхомъ о ненадѣжнемъ гласѣ, и зрящимъ токмо мечтающеся живи, душа въ насъ дръжима пленицами неизбѣжными отъ создавъшаго, животнѣй же силѣ уже отъ насъ съпрятавъшиася. Исполнижеся и ино на насъ, еже о тѣхъ же людехъ речеся: «Возвратихся на страсть, егда унъзе ми тернъ». И тамо убо, егда прилучаашеся единому въ ногу въпасти терну, прекланяющеся падааху, подобно страждущему и прочіи, зане жъ въ единове ризѣ водимомъ быти тысущамъ, здѣ же не единому и стомъ, или тысущій, но всѣмъ купно сердца стрѣла печали уязви, яже зависть пусти на насъ, добротѣ нашей позавидѣвъ, и насъ, брачныа совлекъ одежди, во вретище облече и отъ чертога изведе, на распутіи остави, отъ злыхъ отъятся отъ насъ добрый женихъ, и абие насъ обіятъ сѣтованиа сиротство; в перѳиру и виссонъ нѣкогда облачахомося, нынѣ же нищи являемся, и почто¹⁷; тѣмъ же и хотѣлъ быхъ, аще и васъ (нѣсть) близъ спомогающихъ ми взыти на величество бѣды и нѣкій гласъ въздвигнути, чести достоинъ, велегласно, яже отцы бѣду обрыдываа, яко жъ сътвориша доблественіи они сынове Патріарха Iакова; но что постражду? како языкъ понужду къ служенію слову, яко же нѣкими тяжкыми оковами, бѣдою окованный? како отверзу уста, безгласиемъ содержимаа? како ли воззрю душевныма очима, тмою бѣды покровенъ? кто ми, разрѣшивъ мрачный и глубокій сей облакъ утра, паки отъ ясноты свѣтлу покажетъ смиреніа зарю? Како жъ и восіяетъ заря, свѣтилу нашему зашедшу? Да речемъ что i отъ Ивовлѣхъ глаголъ, и сами страждузще, их же онъ къ другомъ глаголаше болѣзненною душею: «Кто поставитъ насъ на лѣта днiй первыхъ, въ них же храняаше ны Господь, егда сіаше свѣтилникъ его надъ главою нашею?» Угаси зависть дунувши црковьную лампаду, и дыма и тмы сію исполни, яже убо надъ главою нашею стояше, вселеннѣй же свѣтяше всей, по Господню гласу: «Да восіяетъ свѣтъ вашъ предъ человѣки!» Оскудѣ, источникъ, языкъ, глаголю, святаго, и древеса, яжъ при исходищихъ того, иже есте вы, показуете дряхло листвие; отълѣте славій церковный, сладко поай божественаа во уши ваши, и ради сего уныли есте; велика насъ окружившіа бѣда, понеже i великъ сосудъ Божіихъ даровъ ненадежно отъ среды насъ взятъ бысть; въ немъ бѣаше любовь нелицемѣрна, яже закону и пророкомъ глава, благодать во устну излианна, смиренномудріа крайній предѣлъ, Авраамово страннопрiимство или паче богопрiимство, цѣломудрие Іосифово, Моѵсеова благодать, и своеплеменикомъ миловаше, Іово терпѣние; вѣсте бо возлюбленніи, колико бѣды подъятъ, иже и каменное умягчило бы ся естество, вся сладцѣ претерпѣ, да васъ не разлучится; Аароново священнолѣпие, Самоилова твердость, Давидова кротость, Соломонова премудрость, Илiина ревность, Данилово разсужденiе, не въ соновахъ, яко же онъ въ Халдѣохъ, но в духовахъ; видѣаше бо добрѣ премудрый всякъ духъ истинный, исповѣдающiй Господа Iисуса Христа, во плоти пришедша, и духъ льстечь; по высокому Іоанну пустынно бѣ воспитанiе, и пустыньства лѣташе крылы сѣмо и онамо, духомъ наставляемъ до явленіа, его еже къ новому Iилю вамъ, имъ же и надобенъ бяше, ему же и достойни бѣсте: «Таковъ бо намъ подобаше Архиерей», иже во всемъ духовнѣ, возвесели васъ, осѣни васъ своихъ молитвъ крылома отъ нашедшіа многажды бѣды, яко же птенца орелъ к нѣдромъ приемъ; единѣм токмо оскорби васъ, и наша силы съ собою погребе, еже изъ тѣла исъшествіемъ; а понеже Богъ повелѣ, кто спротивъ глаголяй? И конецъ убо плачевнымъ сіе да будетъ: «Аще забуду тебе, Іерусалиме, забвена буди десница моя!» Вы жъ утѣшитеся прочее, молящу ми васъ, и вопль рыданиа оставите: кто бо и утѣшитъ страждущихъ, аще не ижъ, подобно вамъ, страждай? Не взятся отѣцъ от насъ, но посредь насъ стоитъ, больше нынѣ назираетъ насъ, нынѣ яснѣйши молится о насъ. И почто не зримъ есть нашима очима? Понеже во внутреняя завѣсы вниде святитель, въ незаходимая достиже, оставль плоти завѣсу, идѣже Iисусъ, предотечя о насъ, вниде, нектому въ зерцалохъ и гаданіихъ и вещеи оброзахъ, но лицемъ къ лицю бесѣдуетъ Богови, его жъ отъ юности возлюби, его же ради тому распятся i онъ мирови, иже о васъ толико трудися съпротивяся (скоръбнаа съ вами раздѣляемъ, и нынѣ купно плачемся разлученіа учителева)¹⁸, бодръствуа, да не кого отъ васъ отторгнетъ сатана. Толико бо возлюби васъ, яко же Павелъ вселенную, съ нимъ же и глаголаше: «Кто изнемогаетъ, и азъ не изнемогаю; кто соблажняет ся, и азъ не раждизаюся»; другій вамъ Павелъ явлься, и больше всѣхъ трудися, иже прежде его въ васъ бывшихъ, подвигъ добрый подвизася, теченіе сконча, вѣру соблюде, тѣм же предлежи тому праведный вѣнецъ, его же воздастъ ему въ онь день судіа, егда и васъ всѣхъ тако возлюбленнихъ, отеческый же и пастырьскый, окрѣстъ себе соберетъ, сіяющихъ свѣтомъ неизглаголаннымъ, и радостный онъ и блаженный испуститъ гласъ: «Се азъ и дѣти, яже дасть Богъ», ему же слава в безконечныа вѣкы. Аминь.

Написахъ Кѵпріану: О Кипріане, по истиннѣ еси свѣтило Россійской земли. Григоріе Цамблакъ, писавый слово сіе надгробное, бывый Митрополитъ Кіеву и всеа дръжавы Литовскыа¹⁹.

Сообщ. Архимандритъ Леонидъ.

Новый Iерусалимъ.

Генварь 1870 года.