К иеромонаху Павлу Асеню о монашеской схиме

Во святых отца нашего Григория, архиепископа Фессалоникийского и Нового Богослова¹ послание к досточтимому иеромонаху господину Павлу Асеню, вопросившему о принятии великой и ангельской схимы. Благослови, отче.

“Вы имеете помазание от Святаго и знаете все <…> помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас”, – говорит Богослов, весьма возлюбленный Христом (1Ин 2:20,27). Но поскольку твоя Честь как одно из проявлений похвального смирения, которого ты достиг, добровольно испросила письменного совета, и совета у нас недостойных, о принятии великой схимы при ведении отшельнической жизни, мы, по долгу любви сочтя твою просьбу приказом, посылаем тебе краткий, насколько возможно, ответ.

Всякий, имеющий помазание от Святого и поэтому названный по имени Христа² должен и жить свято, делами, словами и помыслами проявляя и подтверждая свое имя. Ибо это имя означает власть над страстями и стяжание богатства добродетели. Суть же всего этого состоит в любви к Богу и через Бога – к ближнему. Человеку, вращающемуся в мире, связанному с женщиной и подвластному житейским заботам, невозможно всем своим разумом двигаться к этой цели: ибо он, как бы ревностен он ни был, разделяется и делит свои стремления между Богом и миром, плотью и духом. Поэтому и ты, наученный и почтенный Богом, отче и брате, возлюбленный Величайшим, расстался с противоречиями этой жизни и перешел к единой жизни – монашеской – и прекрасно сделал. Предав себя целиком Божественной любви, ты сможешь стяжать совершенную любовь в своем сердце, уже ни во внешнем, ни во внутреннем не сообразуясь с миром сим, не склоняясь к телесным наслаждениям или к человеческой угодливости ни волей, ни делом, ни помыслом, но восходя в сердце своем, через обновление ума преображаясь Величайшему. А если ты когда-нибудь и претерпишь от какой-либо хитрости лукавого, стоящего на пути у стремящихся к Богу, то тотчас, уразумев, ты будешь возвращаться на этот путь, через скорбь по Боге соделывая в себе (самом) непреложное покаяние ко спасению.

Сие – великая и монашеская схима. А малой монашеской схимы Отцы не знали и не передали нам. Некоторые из позднейших Отцов полагали, что одна схима – в двух. Но их рассуждение неверно, ибо, рассмотрев, ты обнаружишь в обеих одни отречения и обеты. Поэтому и во святых Феодор Студит, более прочих сведущий в вопросах монашества, запрещает говорить о великой и малой монашеских схимах или принимать их. И мне кажется, что те, кто позднее разделили предписанные одеяния по схимам, оставили себе и отняли у молодых аналав и куколь, поскольку эти одеяния наиболее почитаемы людьми, которые их видят, а также теми, кто только стал монахом, как еще не утвердившимися в священном смирении и легко увлекаемыми к показу внешнего.

Однако, если ты до сих пор еще не носил их, а теперь хочешь с молитвою в них облачиться – хорошо поступишь. Но утверди в своем уме и запомни: пусть тебе не покажется, что те, кто стремится быть недоступным и невидимым для толпы, являются какими-то великими людьми, необычной жизни, проводящими большую часть их жизни в святых местах. Так и ты имей поддержку в том, что толпа видит крест у тебя на плечах и куколь беззлобия на голове, и ты тотчас начинаешь ей казаться славным и совершеннейшим в добродетели. Но, видя это, держи в памяти свой долг, обещание Богу не творить зла и вести совершенную и богоподобную жизнь, которая выше плотских страстей, и так старайся, чтобы внутреннее расположение твоей души лучше соответствовало внешним символам. А так как ты принес обет иметь подобное расположение души и без этих символов, поскольку ты удостоился избрания монашеской жизни, должен ты и ныне ничуть не меньше каяться, смиряться ради Бога и спасения и призывать Его помощь в усердной молитве. Если ты и увидишь, что над тобой берут верх родственные отношения или телесные желания, или человеческие мнения и оценки, поскольку так ты приобретаешь и иные добродетели, через них с Божией помощью преуспеешь, а сверх того ты приумножаешь и смирение. Посредством всего этого, претыкаясь в каких-либо трудных обстоятельствах, ты возвращаешься на путь спасения. И в смертный час ты получишь восполнение своего несовершенства по человеколюбию Того, Кто человеколюбиво установил для человеческого рода закон покаяния.

Однако под страхом смерти ты разумно помышляешь об обращении своей жизни к Величайшему. Должно тебе, благоразумному по милости Христовой, понимать, что это не просто перемена одежды, но изменение жизни к лучшему и полезнейшему. Но что такое эта жизнь? Что такое ее обеты? Что – приметы более совершенной жизни для лежащих в могилах или для тех, кто уже оставил жизнь и полностью готов к погребению? Итак, не болезнь, угрожающая смертью, которая заставляет ожидать ухода из жизни, но боязнь того, что угрожает после смерти живущим беспечно, и влечение к благам, обещанным ревностным, пусть приведет тебя к принятию богоугодной жизни, ее обетов и внешних признаков, чтобы ты был более стоек и способен не только молиться, но и воздавать, по слову псалмопевца: «Делайте и воздавайте Господу, Богу вашему» (Пс 75:12).