Соборная работа

Прошёл месяц работы Всероссийского Поместного Собора. Первая половина его почти вся ушла на организацию отделов и на дела, требовавшие немедленного ответа. Между последними были те политические события, которые Собору нельзя было пройти мимо: они захватывали общее внимание и властно требовали ответа. Соборные решения по этому поводу стали достоянием печати, и каждый может судить о том, насколько уклонился Собор (как утверждает «Церковно-общественный вестник») от своей непосредственной задачи, вмешиваясь не в своё дело. Были моменты, когда нельзя было не говорить, когда Церкви нельзя было не подать своего голоса ввиду явной гибели государства.

Всех отделов с подотделами образовалось больше двадцати. Я записался в четыре отдела: о правовом положении Церкви в государстве, высшем церковном управлении, законоучительском и по церковной дисциплине. В другие отделы приходится ходить лишь тогда, когда нет своих, а это бывает очень редко.

Первый отдел намечает правовые нормы Церкви в будущем государстве. В трудных условиях пришлось быть отделу, так как устройство будущего государства и отношение его к Церкви предвидеть трудно: всё будет зависеть от того, в каком духе и направлении будет действовать государство по отношению к Церкви, благоприятном или враждебном, будет ли желать её содействия в достижении своих задач или не будет и объявит о своём полном отделении от Церкви. Была мысль составить два законопроекта на тот и другой случай, но потом эта мысль была оставлена. Все согласились на том, что Церковь должна прямо и твёрдо высказать свой взгляд, а не менять курса и не приспособляться к той или иной политике. В этом смысле идёт теперь работа, причём законопроект, составленный предсоборным советом, подвергается значительной переделке. На заседания отдела аккуратно являются министр вероисповеданий Карташов и его товарищ Котляревский. В отделе работают все лучшие юридические силы из профессоров университета и Духовной академии. Председательствует Арсений, архиепископ Новгородский.

Отдел о высшем церковном управлении на первых же порах дал два противоположных течения – за патриарха и против него. Оба течения ратуют за соборность церковного устройства, но первое хотело бы возглавить Собор, временно созываемый, и синод, постоянно действующий, патриархом, а второе находит достаточным организацию представительного характера с выборным председателем на три года. По этому принципиальному вопросу идут прения в продолжение двух недель, и список ораторов далеко ещё не кончен. Решено дать свободу высказаться каждому желающему, не стесняясь временем: все понимают важность акта, от которого зависит конструкция церковного устройства в округах, епархиях и приходах. Температура прений поднимается иногда очень высоко, но ревность о благе Церкви и сознание важности предстоящего решения удерживает ораторов в надлежащих границах. Никто ещё не сказал ничего такого, что повлекло бы за собой лишние слова или даже простое замечание со стороны председателя. Трудно сказать, во что выльется конкретное решение; большинство речей склоняется в сторону патриаршества, но такого, которым не ограничивалось бы соборное начало; все хотят, чтобы Собор был выше патриарха, чтобы не было ничего похожего на папизм. Противная сторона как раз именно и указывает на эту опасность; пример Никона заставляет быть очень осторожным в вопросе об институте патриаршества. Отмечу одну особенность. За патриаршество высказываются больше светские лица, чем духовные. Последние не скрывают своей боязни усиления епископской власти, которая найдёт опору в патриархе.

О работе в других отделах мне известно только со слов других. Знаю определённо, что «Церковно-общественный вестник» издательским отделом решено взять из рук Титлинова и К°, потому что он не отражает собой голоса Церкви, являясь органом партийным. Других определённых решений не знаю. О работе в законоучительском отделе напишу в следующем письме.

Москва, 20 сентября 1917 года

Проф. прот. И. Галахов

О конструкции Высшего церковного управления теперь могу сообщить несколько определённее. На днях в отделе кончились прения по общему вопросу и принята формула перехода к постатейному обсуждению законопроекта, выражающая пожелание восстановления патриаршества в качестве института, подчинённого Поместному Собору. Эту формулу решено внести на общее обсуждение всего Собора, чтобы сделать её точкой отправления для дальнейших суждений. В отделе она собрала две трети голосов; что-то кажет общее собрание.

В законоучительском отделе принято постановление и внесено на общее собрание о том, что Закон Божий должен быть обязательным предметом в школе; школы без Закона Божия открываемы быть не могут; законоучитель является полноправным и штатным преподавателем; право религиозного самоопределения не может быть дано раньше окончания средней школы, кроме случаев перехода родителей в иное исповедание вместе со своими детьми. Доклад в этом смысле уже однажды обсуждался в пленарном заседании, и на днях последует протест Временному правительству от Собора против постановлений той безответственной организации, которая стала известна под именем Государственного комитета по народному образованию. В дальнейшем суждения законоучительского отдела сосредоточатся на общем вопросе, как вести дело религиозно-нравственного просвещения народа в случае отделения Церкви от государства.

В отделе о церковноприходских школах приняты следующие заключительные положения: а)просить Временное правительство отменить закон 20 июня сего года о передаче церковноприходских школ в ведомство министерства народного просвещения; б)жалованье учащим довести до нормы министерских школ; в)сделать срочные распоряжения о приостановке на местах впредь до особых распоряжений передачи церковных школ министерству. Если эти положения будут приняты Временным правительством, то все церковноприходские школы немедленно передаются в ведение православных приходов и их советов. Если же передача в министерство состоится, то Собор считает себя обязанным разъяснить преосвященным, что Православная Церковь не может обходиться без школ: Церковь должна будет открывать их вновь. Поэтому необходимо здания, которыми пользуются школы, сохранить в ведении Церкви.

По словам участников, в отделе об епархиальном управлении ведутся оживлённые прения по вопросу о роли новых органов, создающихся на месте прежних, и, главным образом, о значении Епископского совета. Защитники последнего настаивают на равном значении голоса Совета с голосом епископа, тогда как большинство склоняется к мысли сделать Совет лишь совещательным органом. Передаю тоже со слов, что отделом о духовно-учебных заведениях преобразование семинарий в гимназии и учреждение богословских институтов принято очень неласково и скорее всего будет отклонено. Вообще очень многое из того, что разработано предсоборным советом, по тем или иным мотивам, не находит себе поддержки между членами Собора. Замечается даже совсем обратное явление – перекроить и перешить всё, сделанное под влиянием печальной памяти обер-прокурора Львова. Деятельность последнего подвергается резкой критике и совершенно справедливо.

Пока всё. Скажу несколько слов о настроении, господствующем на Соборе. В общем оно повышенное до сих пор: каким было вначале, таким и осталось. Отовсюду с мест получаются известия, что общество с упованием смотрит на Собор, ждут от него решающего, веского слова по вопросам момента. Многие в нетерпеливом ожидании бросают укор за бездействие и молчание, за медлительность, излишнюю осторожность. Всё это поднимает, нервирует, волнует. Дремать не приходится, праздность не идёт на ум. Но не все на местах знают, что стоит Собору это наружное спокойствие и какая буря поднимается в кулуарах Московской семинарии, когда кончаются официальные заседания. Далеко за полночь и в спальнях, то там, то здесь, вспыхивают жаркие схватки между людьми различных взглядов, и тем, кто успел заснуть, приходится снова открыть глаза.

Да, нет спокойствия в стране, нет его и среди членов Собора.

Москва, 27 сентября 1917 года

Проф. прот. И. Галахов

Если бы к соборному делопроизводству применить поговорку «чем дальше в лес, тем больше дров», она выразила бы нечто близкое к истине. Три недели тому назад издательский отдел вынес постановление взять из рук Титлинова с Компанией «Церковно-общественный вестник», избрать другого редактора и поручить ему все официальные и неофициальные издания, – и только вчера положен конец этому делу. Избран Собором известный деятель по изданию духовных журналов, председатель Общества религиозно-нравственного просвещения в Петрограде, протоиерей Лахотский, прекрасно настроенный, популярный пастырь. Более двух недель соответствующим отделом Собора вынесено постановление о восстановлении патриаршества, но санкции Собора всё ещё не вынесено, несмотря на то, что одно из пленарных заседаний было посвящено этому вопросу. Не стану говорить о вопросах, застрявших в отделах вследствие разных причин, из которых главная – многоговорение, настоящая болезнь ораторов нашего нервного века.

Для епархий самый насущный вопрос – организация епархиального управления. Тут встретились и разделились почти на равные части два течения: одно за дарование клиру и мирянам решающего голоса, другое, ограничивающее роль клира и мирян голосом совещательным. По весьма понятным причинам сторонниками последнего течения являются епископы. Для примирения обоих взглядов образована согласительная комиссия, которая, по слухам, успешно выполнила свою миссию. Плохо двигаются с места духовно-учебные заведения: ни одного решения ещё не вынесено на суждение Собора. Тоже медленное движение и в отделе о правовом и имущественном положении духовенства. Приходской вопрос тронулся с места: вынесено решение об избрании причта. Намечен, по моему мнению, очень сложный путь. Прошения подаются архиерею, который направляет их в благочиннический совет того округа, где открылась вакансия; отсюда прошения поступают в приходской совет. Путь сложный, но правильный, ибо архиерей и благочиннический совет имеют право устранять заведомо недостойных кандидатов, прежде чем их прошения попадут на рассмотрение прихода. Совершается, так сказать, предварительное просеивание или провеивание семян, прежде чем они поступят на мельницу. Отдел церковной дисциплины явился складочным местом, куда направляется всё, что не находит простора в специальных отделах. Тут наложен целый ряд вопросов, часто не связанных между собой внутренним содержанием: о положении женщины в Церкви, второбрачие духовенства, целибат, одежда духовных лиц, о трезвости, дисциплина в храме и так далее. Можно стать в тупик перед таким обилием разнообразного материала. Покамест дебатируются вопросы о положении и правах женщины в Церкви и целибат духовенства, по которым заслушаны доклады.

Как ни старались некоторые лица отодвинуть Церковь в сторону от интересов политического момента, все их стремления разбились в прах, когда появилось за подписью тридцати лиц заявление о том, что Церковь не может и не должна молчать перед таким важным государственным актом, как выборы в Учредительное собрание. Молчание в таких случаях говорит о преступном равнодушии к судьбам народа, на две трети православного. И прав был член Собора профессор С.Н.Булгаков, выступивший по этому поводу с одушевлённой речью: «Как бы мы ни уклонялись от вопросов, выдвигаемых современными трагическими событиями, в той или другой форме они вновь появляются перед нами, и молчать в таких случаях значило бы совершать насилие над самим собой». И Собор единодушно вынес решение о составлении воззвания к народу, поручив редакцию его профессорам Булгакову, Трубецкому и архиепископу Анастасию. Воззвание составлено и будет разослано. Пастыри Церкви должны выяснить народу, что каждый гражданин обязан выполнить свой долг принять участие в выборах в Учредительное собрание, а на каждом сыне и дочери Церкви лежит обязанность голосования за людей верующих, любящих родину и Церковь святую. Скептики недовольны таким участием Собора в выборах, говорят, что это простая отписка. Да, конечно, этого мало; традиции говорят, что прежде Церковь не так холодно относилась к судьбам государства. Всё это правда, но времена стали другие, и то малое, что сделано, стоило немалых усилий. Собор своим воззванием сказал много. Имеяй уши слышати, да слышит. Не много нужно усилий, чтобы понять его содержание и определить линию поведения при выборах. Собор надеется, что пастыри поймут и паства православная будет знать, что ей делать, за кого подавать свой голос; а главное, все поймут, что только единство духовное, единство веры сообщает силу и крепость и государству, раздираемому партийной борьбой. Да будет так.

Москва, 12 октября 1917 года

Профессор протоиерей Иаков Галахов

Время конструирования отделов Собора прошло. Вместе с этим ряд лекций, докладов, обычные после них обмены мнениями довершили выяснение физиономии как отдельных личностей – членов Собора, так и целых течений соборного ума в ту или иную сторону разрешения вопросов церковной жизни. Началась работа в отделах, та кропотливая работа, которая, собственно, и составляет дело творчества в таких громоздких учреждениях, как Собор, Дума, Учредительное собрание и тому подобных. Работа очень интересная. Если приложить к ней мерку случайного посетителя заседаний данного отдела, то получается впечатление, что люди просто даром убивают время, на разные лады варьируя в своих речах по одному и тому же положению. По-видимому, происходит взаимное непонимание, хождение «вокруг да около», неразумная трата умственной энергии по вопросу, для всех ясному...

Совсем иное впечатление получается, когда сидишь в отделе в качестве соработника с своим собственным мнением по разбираемому вопросу. Тут видишь, как многогранна жизнь, какое разнообразие жизненных требований и насколько, соответственно этому, разнообразен жизненный опыт. Невольно сознаётся, что все эти «бесконечные» разговоры небесполезны и что в каждой речи непременно сквозит частица истины – житейской правды, с каждым выступлением оратора выявляющая полноту искомого. Иногда совершенно неожиданно, когда, по-видимому, уже всё исчерпано, вдруг небольшой штрих открывает новый горизонт, мысли устремляются в открывшийся просвет, и сторона дела, до сего времени никем не сознаваемая, получает своё освещение. И замечательно то, что до полного выяснения известного положения, когда действительно становится ясным для всех общее положение, слушаешь без всякого утомления длинные речи. Понятно, готовность без скрытой досады слушать речь и при этом не чувствовать утомления зависит много ещё и от того, что речи произносятся людьми больших знаний, такого же опыта и с неизменными горячностью, искренностью и умением говорить. Конечно, бывают вещи и иного порядка, когда ораторы-любители насилуют слух и мозолят глаза, но тут такт и умение председателя приходят на выручку...

Я, по обыкновению, записался в отделе по внешней и внутренней миссии. Но в свободное время посещаю отделы о высшем церковном управлении, правовом и имущественном положении духовенства, о положении Церкви в государстве и приходском устройстве. При захватывающем интересе, с каким приходится заходить в каждый отдел, постоянных горячих прениях после занятия, ежедневных вечерних докладах и прениях после ужина, часто затягивающихся далеко за полночь, в течение сентября совершенно не оставалось времени для того, чтобы поделиться впечатлениями с далёкими друзьями. Но теперь положения выяснились, мнения обрисовались, носители их сгруппировались, и дело переходит к формальности – окончательному решению через простое голосование. В общем заключается полное единодушие, и только по вопросу о восстановлении патриаршества соборяне резко разошлись. Трудно определить, на какой стороне окажется большинство, когда дело перейдёт на пленарное заседание Собора, в частных же совещаниях патриархисты берут верх. Прискорбно то, что противники восстановления патриаршества не выдерживают хладнокровия и перебрасывают спор за пределы соборных палат и на страницах местных газет обрабатывают общественное мнение по-своему. Но к удовольствию сторонников патриаршества церковные республиканцы и тут до очевидности проваливаются, единственным аргументом у них против патриаршества – указание, что такой шаг в Церкви не современен. На это, конечно, приходится сказать: Церковь Христова – не государство, и ходить ей по стихиям мира сего не пристало.

20 сентября 1917 года

Свящ. И. Шарин

Как ни замалчивает Собор повременная печать, тем не менее факт заседания Собора будит мысль и надежды верующего народа. И это вполне понятно. Россия гибнет, великий народ, имеющий свою богатую историю, сделавший вклад в мировую культуру, стоящий во главе огромного славянского мира, через века пронесший свои национальные идеалы, вдруг попадает в руки людей, отрицающих всё, чем жил народ, на чём строилось государство, чем вдохновлялись русские учёные, государственные и общественные деятели, русская армия.

Русская государственность – ничто, православная вера – обман, русская интеллигенция – буржуи, и всё прошлое в жизни русского народа – сплошное недоразумение.

Кто может согласиться с этим, кто не видит величайшего обмана, гнуснейшей дьявольской лжи, пущенной в ход по лицу нашей страны?!.

Кто не видит, что ненависть к народу богоносцу, силой своей веры в Бога и беззаветной любовью к своему отечеству, только этими качествами без помощи тех преимуществ, какими хвалились наши культурные соседи, создавшему могучее государство, теперь получила свободу и нагло топчет и святыни, и самый народ?!

Кто не видит, что наше временное правительство, не желающее считаться с народной душой, преступно узурпирует власть Учредительного собрания, то есть именно власть народа, и спешит, спешит проводить законы, какие должны быть созданы самим народом, а не лицами, неизвестно откуда вынырнувшими и часто под вымышленными фамилиями?! Кто, наконец, не видит, что ни советы с их исполнительными комитетами, ни само временное правительство не пользуются решительно никаким доверием страны?!. Но молчит страдалец народ. Пылают города, горят имения, сёла и деревни, гибнут культурные начинания, гибнут и действительные друзья народа, долгие годы трудившиеся на благо народа, падают города под грозным натиском врага, скоро будет взята и столица, а правительство всё углубляет революцию. Кто не видит, что временное правительство несомненно ведёт к гибели страну, но молчит народ, дико осматривается он кругом, ища руководителей, действительных спасителей страны. Где они? Одни в тюрьмах, другие под надзором, иные неизвестно где. И невольно взоры народа обращаются на Собор. Ведь это так естественно. В памяти народной живы ещё имена Алексий, Гермоген, Филарет, Сергий, святые князья Борис и Глеб, Александр Невский. Всё это церковные люди, выступавшие в тяжкую годину под покровом надежды на милость и суд Господа Бога. А Собор? Ведь это же вся Русская Церковь... Что он думает, что готовит измученному страдальцу, что хочет он сказать и сделать... Ведь в нём, в Соборе, действительное представительство русского народа, того народа, именем которого злоупотребляют часто проходимцы, ничего общего с ним не имеющие. Тут, на Соборе, и церковная русская иерархия, от архиерея до сельского дьячка, и русская наука в лице профессоров, и русская общественность в лице представителей всех классов и слоёв, и сам тот русский народ, на долю которого больше всего выпадают горе и страдание, тут поддёвка, свитка и шинель, тут именно историческая святая Русь, тут душа и мозг народа. И куда же, в наши дни анархии, всеобщей разрухи, грозных призраков смерти, обратятся взоры страдальца народа, как не сюда, к Собору, к Церкви, которая одна только непоколебимо стоит на страже национальных и вероисповедных интересов своего народа. И вот в первопрестольной, там, где сосредоточены святыни русской православной веры, где всё дышит историей собираемой Руси, её могучего исторического роста, православный народ начинает собираться около своих святых храмов. Организовался совет московских церковноприходских общин. Московские общины смотрят глубже на положение вещей и не ограничиваются своей организацией, но хотят создать Всероссийский союз церковных общин. Они хотят кликнуть клич державному русскому народу, они уже кричат. Россия гибнет, собирайтесь русские люди...

На днях в частном собрании членов Собора председатель Совета московских церковноприходских общин ставил на вид членам Собора гибельное положение России и указывал как на единственный исход из этого положения – организоваться по приходам. Указывая на необходимость прибегнуть к этому последнему средству, докладчик приводит исторические справки в этом роде, он указывал на то, как Савва Освященный через общины сплотил сербский народ и спас его от турецкого ига, и на то, какую роль сыграл у нас церковный народ в 1613 году, в 1812 году. Указывал докладчик и на то, что России одинаково грозит гибель как от немцев, так и от того ложного пути, на котором стоит наше правительство. По словам докладчика, ему сербский посланник передавал, что сербское мужское население, все до 65 лет возраста, уведено в Германию, и там на нём пашут, женщины и девицы сербские превращены в армейских проституток с подразделением на классы: солдатских, офицерских и тому подобные. Дети сербские розданы на воспитание немцам с тем, чтобы, отбывая эту государственную повинность, воспитатели вырастили новых германских янычар. Ужас, германцы обворовывают детские души, вытравливая из них всякую память о родине, родной вере и родном народе. Не то ли грозит и нам, русским? Не лучше русскому народу и от «товарищей». Наши товарищи министры выдвигают для спасения народа различные платформы, но неизменно чуждые народному духу, не желая признать той истины, что судьба народа устраивается не платформами, а Богом и самим народом. Московские верующие люди уже сознали это, и вот в соорганизовавшийся московский совет общин потекли средства на собирание Руси, подлинно святой, на организацию спасения страны. По словам докладчика, в течение нескольких дней в совет поступило пять миллионов сто тысяч рублей. Докладчик, обращаясь к членам Собора, призывал их к организации приходских общин. Вслед за ним и мы скажем, отцы и братие, теснее сплачивайтесь около своих храмов. Отцы, пришло время нам страдать, ибо те, кто ненавидят святую нашу веру, всей силой обрушатся на нас. Но в нашем страдании спасение наше и народа нашего. Открыто и смело говорите, что не «товарищи» с их безумными социалистическими платформами, а только Бог силён спасти нашу родину. Братие, православные христиане, вспомните замученного патриарха Гермогена, святых князей Бориса и Глеба, Александра Невского, вспомните преподобного Сергия Радонежского и укрепитесь в вере, что, только объединившись около святых своих храмов с верой в Бога и вниманием к Церкви Православной и настоящим русским людям, ценящим и любящим русскую историю, русскую веру, русские национальные идеалы, вы в силах будете оградить себя от гибели.

Св. И. Шарин

На повестке дня уже четвёртый раз стоит один и тот же вопрос о патриаршестве. Записалось 96 ораторов. Попытка ограничить прения шестью ораторами (по три за и против) ни к чему не привела: слишком важный вопрос, чтобы не дать высказаться всем желающим. Четыре заседания показали, как назревает в сознании Собора эта идея, как она овладевает умами большинства ввиду создающихся условий новой жизни Церкви.

14 октября в начале пленарного заседания был заслушан доклад архиепископа Кирилла от лица делегации, ездившей в Петроград к Временному правительству с просьбой об оставлении церковноприходских школ в ведении Церкви. Невесёлое настроение создавалось в соборной палате после доклада владыки, а речь делегата Кузнецова усилила его. В возвращении школ категорически отказано: правительство готовит и уже успело издать распоряжение, в силу которого от Церкви отбираются не только школы, но и их имущество и самые школьные помещения, хотя бы они принадлежали Церкви. У прихода отнимается возможность завести свою школу, по крайней мере, в ближайшем будущем; у Церкви берут из рук главное оружие для просвещения народа в церковном духе. Керенский говорил в тоне, не допускающем возражений. Для депутации стало ясным, на какой путь становится государство по отношению к Церкви. «Когда я выходил из Зимнего дворца, – говорит Кузнецов, – я подумал, что для Церкви наступила новая эра. Из господствующей она становится только терпимой, и недалёк час, когда она сделается гонимой»… Кончила свои речи делегация. Встаёт архиепископ Анастасий, чтобы говорить от имени всех епископов о восстановлении патриаршества. «Нужно возглавить Церковь вождём. Из слов делегации может быть один вывод, что государство идёт по пути отделения от Церкви. Итак, Церковь остаётся одна, и с этого момента она становится воистину воинствующей. Ей нужен вождь, чтобы не раздроблялись её силы в борьбе, чтобы все объединились под единой главой, воодушевились желанием постоят за веру и Церковь»...

Ряды противников патриаршества заметно редеют. Один из них (Волков от Тверской епархии) нашёл мужество заявить об этом во всеуслышание. Он переменил своё мнение о патриаршестве после того, как услышал от делегации, как относится новая власть на Руси к Церкви. Трогательно сознался он в том, что совершенно напрасно сомневался в целесообразности восстановления патриаршества, трогательно просил у Бога о том, чтобы Русская Церковь получила в лице патриарха нового Филиппа и нового Гермогена.

И вот уже четыре заседания льются речи о патриаршестве: голоса защитников становятся всё громче, противники заметно понижают тон. Достаётся синоду, пришедшему 200 лет тому назад на смену патриарха. «Нельзя любить коллегию, нельзя видеть в ней панацею от всех зол, она заглушает в Церкви идею единой семьи, имеющей одного отца», – говорит один из ораторов. «Самый плохой патриарх лучше самого хорошего синода», – заявляет другой. «Те, кто не хочет патриарха, сами хотят занять его место», – возвышает голос третий. Льётся поток речей и начались уже повторения общих мест с той и другой стороны. Завтра нужно подать заявление об их прекращении, ибо вопрос становится ясным, а время дорого.

Сейчас мы, – соборяне, пришли из Успенского собора от раки святых мощей святителя Гермогена. Ходили всем Собором по экстраординарному случаю, ещё не имевшему места под сводами исторической святыни, хотя мы живём в такое время, что уже стали возможны и эти факты, и мы уже слышали о них из Киева. 21 октября двое одетых в солдатскую форму, оказавшихся дезертирами с фронта, подошли к раке мощей святителя Гермогена и совершили дерзкое кощунство, стали срывать покровы, которыми закрыты мощи. Дерзости кощунников помешали несколько старушек, поднявших плач при виде кощунства, и чередной священник, стоявший невдалеке от гробницы. Когда об этом было доложено на Соборе, Собор решил немедленно идти к раке святителя отслужить молебствие. В 4 часа вечера 24 октября загудел колокол Иван Великий; наполнился и до краёв переполнился собор Богоматери. Кроме соборян, пришло народу не одна тысяча, когда загудел необычный призыв к покаянной молитве. Служили, читали акафист святителю, поруганная гробница которого на этот раз украшена была живыми цветами, и до самого позднего вечера тянулась вереница богомольцев, чтобы приложиться к святым мощам. А когда кончился молебен и народ вышел на площадь, член Собора граф А. обратился к народу с речью по поводу гнусного преступления. Интеллигенция виновна в развращении народа, она виновница того безбожия, которое проникло в солдатскую массу, она первая и должна принести в этом публичное покаяние. Интеллигент обличал интеллигенцию в духовном банкротстве, и она покорно слушала: ей нечего было сказать в своё оправдание.

Вчера в частном заседании члены Собора из крестьян проводили мысль о том, чтобы побуждать крестьян через волостные сходы требовать от Учредительного собрания жалованья духовенству. Товарищи проводят мысль об отделении государства от Церкви, а здравый смысл крестьянина рассуждает так. Государство это мы. Нам нужны врачи, учителя, нужны и священники. И пусть государство даёт всем жалованье по справедливости. Мысль справедливая, и стоит её поддержать на местах. Пока не организован народ, пока Церковь не успела стать на ноги, чтобы не нуждаться в помощи государства, – это единственный выход из создавшегося положения.

проф. прот. И. Галахов