Фарисейство
Недостаток смирения, от которого недуг фарисейства, крайне препятствует духовному преуспеянию. В то время как падшие в тяжкие грехи с горящей ревностью и в сокрушении духа приносят покаяние, забывают весь мир, видят непрестанно грех свой и оплакивают его перед Богом, взоры фарисея двоятся. Грех его, показывающийся перед ним незначительным, не привлекает к себе всего внимания его. Он помнит, знает некоторые добрые дела свои и на них возлагает надежду. Он видит недостатки ближних, сравнивая их со своими, признает свои легкими, извинительными. Чем более возрастает в глазах его собственная правда, тем более умаляется оправдание благодатное, туне даруемое кающимся. От этого ослабевает, истребляется чувство покаяния. С умалением чувства покаяния затрудняется шествие к духовному преуспеянию, с уничтожением чувства покаяния совращается человек со спасительного пути на путь самомнения и самообольщения. Он делается чуждым святой любви к Богу и ближним...
Зараженный недугом фарисейства лишается преуспеяния духовного. Жестка почва его сердечной нивы, не приносит жатвы: для духовного плодоносия необходимо сердце, возделанное покаянием, смягченное, увлаженное умилением и слезами. Лишение преуспеяния – уже существенный ущерб! Но вред, происходящий от фарисейства, не ограничивается бесплодием души: смертоносная зараза фарисейством по большей части сопряжена с последствиями самыми гибельными. Фарисейство не только делает бесплодными для человека добрые дела его, но направляет их во зло душе его, к его осуждению перед Богом.
* * *
Когда фарисейство усилится и созреет, овладеет душой, то плоды его ужасны. Нет беззакония, перед которым бы оно содрогнулось, на которое бы не решилось. Фарисеи осмелились похулить Святого Духа. Фарисеи осмелились назвать Сына Божия беснующимся. Фарисеи позволили себе утверждать, что вочеловечившийся Бог, пришедший на землю Спаситель, опасен для общественного благосостояния, для гражданского быта иудеев. И для чего все эти переплетенные вымыслы? Для того чтобы под прикрытием наружной справедливости, под личиной охранения народности, законов, религии насытить ненасытимую злобу свою кровью, принести кровь в жертву зависти и тщеславию, чтобы совершить богоубийство. Фарисейство – страшный яд, фарисейство – ужасный душевный недуг.
* * *
Фарисей, будучи чужд Бога, имеет нужду казаться перед людьми служителем Бога, будучи исполнен всех беззаконий, имеет нужду казаться перед людьми добродетельным, стремясь удовлетворить своим страстям, он имеет нужду доставить поступкам своим благовидность. Для фарисея необходима личина. Отнюдь не желая быть истинно благочестивым и добродетельным, только желая считаться между людьми за такого, фарисей облекается в лицемерие. Все в нем – сочинение, все – вымысел! Дела, слова, вся жизнь его – ложь непрестанная. Сердце его, как темный ад, преисполнено всех страстей, всех пороков, непрерывного мучения. И это-то адское сердце дышит на ближнего бесчеловечным убийственным чувством соблазна и осуждения. Фарисей, заботящийся казаться праведным перед человеками, по душе будучи чадо сатаны, уловляет из Закона Божия некоторые черты, украшает себя ими, чтобы неопытный глаз не узнал в нем врага Божия и, вверившись ему, как другу Божию, сделался его жертвой. Фарисей осуждает в ближних не зло, не порок, не нарушение Закона. Нет! Как может он осуждать зло, которого он друг и наперсник? Стрелы его направлены на добродетель. Но чтобы вернее были удары, он оклеветывает добродетель, приписывает ей зло, соблазняется на это зло и, по виду поражая его, убивает ненавистного ему раба Христова.
* * *
Фарисей смотрел на свои дела как на жертвы, как на заслуги перед Богом: такой взгляд – общий всем фарисеям. Для них тщетно возвещает Бог и в Ветхом, и в Новом Заветах: «милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9, 13; Ос. 6, 6). Господь не раз указывал им на это выражение воли Божией Священным Писанием. Он говорил им, что они никогда бы не впадали в осуждение невинных, если б понимали это выражение воли Божией (см. Мф. 16, 7): потому что милость не только не осуждает невинных, но и на виновных смотрит с состраданием; она по возможности снисходительна к ним, как членам немощным и болящим, заботится не о казнях, но о врачевании. Ожесточенные, слепые фарисеи, упорно отвергая милость, хотят как бы насиловать Божество и приносить Ему не принимаемые Им жертвы. Они требуют такого же поведения и от прочих человеков, не видя его, соблазняются и осуждают. Свойственно фарисеям соблазняться на тех, в которых они не видят фарисейства; свойственно им соблазняться на тех, которые, гнушаясь самолюбием и человекоугодием, стараются угождать в простоте и тайне сердца Богу; свойственно им видеть грех и злонамеренность там, где их нет; свойственно им осуждать, ненавидеть и преследовать истинных служителей Божиих. На кого они соблазнялись, кого осуждали, в ком видели грех, кого гнали с исступленной злобой? Рассмотрев повествование Евангелия, мы убедимся, что преследованиям и ненависти их постоянно подвергались или кающиеся грешники, примирявшиеся с Богом и делавшиеся праведниками посредством покаяния, или ученики и последователи вочеловечившегося Бога, но всех более Сам вочеловечившийся всесовершенный Бог. Фарисеи имели о Законе Божием превратное понятие. Занимаясь изучением Закона только по букве, а не опытно, не исполнением Закона, они стяжали не смирение, в которое приводится человек истинным познанием Бога, – необыкновенную напыщенность и надменность. Обрядовым и прообразовательным постановлениям они придавали гораздо большую важность, нежели следовало им давать, а заповеди Божии, составляющие сущность Закона, оставляли без внимания. Извратив значение Закона сообразно своему лжеименному разуму и развращенному сердцу, они, в то время как служили и угождали единственно самолюбию, ошибочно для себя и для других представлялись служащими и угождающими Богу. Они стремились служить и угождать Богу исполнением своей воли и своих разумений, признавая их, наверно, добрыми и истинными, что неестественно для падшего человеческого естества, а не тщательнейшим исследованием и исполнением воли Божией. При таком образе деятельности человек почти постоянно делает зло, признавая его добром, а когда делает и добро, то делает его из себя, почему приписывает его себе, как приписывал фарисей. При этом само добро делается причиной зла, вводя в человека самомнение, насаждая, питая и возращая в нем пагубнейшую из страстей – гордость.